Подари мне сначала жизнь, а затем и любовь.

Девять дней прошли, как в едином непроглядном чёрном мареве. В эту темноту иногда проникали лица, звуки и собственные мысли. Радовало только одно: на похоронах Ангелия всё же не увидела гнусную рожу Жорика. И на девять дней тоже его не было, потому как Минаевы решили помянуть скромно, у себя дома, только они и Лучинские. В последний момент Ольга отказалась ехать, сославшись на плохое самочувствие. Ангелия равнодушно пожала плечами и поехала одна. Никто не удивился на отсутствие жены покойного и спрашивать тоже ничего не стали. А вечером девушку отправили домой на такси. Она даже не предполагала, что ждёт её дома. Мать лежала на диване и смотрела кино. Она обернулась на звук шагов и произнесла: — Так не годится, ты стала похожа на собственную тень. Соберись, тебе ещё в институт документы подавать. — В понедельник разберусь с этим, не переживай, — буркнула дочь, присаживаясь в кресло. — Что-то ты много дерзить стала. Отец тебя в последнее время совсем распустил, — женщина поднялась и взяла стакан сока с журнального столика. Отпив пару глотков, она недовольно скривилась, посмотрев в окно. — Эта кузня мне мозолит глаза. Снести её надо, — равнодушным тоном сказала Ольга. — Ты не смеешь, это память об отце! — заорала Ангелия, подскочив с места. — Вот, мне удалось тебя расшевелить. Нужно жить дальше, а ты как бабка старая в черном платье и платке всё время ходишь. Да, хочу напомнить, что завтра к нам переезжает дядя Жора. — Чего?! — возмущению девушки не было предела. — Вот видишь, ушла в себя и даже не помнишь. Я ещё вчера сказала об этом, — Ольга присела на край дивана. — Как ты можешь?! Ещё сорок дней не прошло. Папа… — Да, конечно папа. Это нельзя, то нельзя. Вино и водка яд. С ним было невозможно жить. Он даже тебе прививки делать запрещал. Знаешь, сколько я из-за этого намучилась? В садик и школу без прививок брать не хотели, а он гнул своё: нельзя. А это его умопомрачительное спокойствие и твердолобость. Ему же международную выставку предлагали, это совсем другой уровень и деньги. Нет, он уперся - не нужно ничего. Боялся быть слишком заметным, — пробубнила женщина, не соображая, что этими словами ранит дочь. — И что же ты от него такого плохого не ушла? — Ангелия встала напротив матери, заглядывая в глаза. — Боялась, что при разводе, они с дружком Минаевым отберут тебя у меня. У Минаева деньги, связи, ему ничего не стоило это провернуть. Да и к кому было уходить? А теперь мы не сможем жить одни. У Жорика пару магазинов в городе, он будет нас обеспечивать. К тому же я от него беременна. Ангелия покачнулась, настолько последняя новость была шоком. — Что ж, видимо выбора у меня нет и придется жить с ним. Я буду рада братику или сестре. Всё-таки ребенок ни в чём не виноват. А вот радоваться этому противному типу в своём доме, я не обязана. Могла бы и к нему жить уйти, — к горлу подкатил комок, мешающий дышать, а глаза увлажнились. — У него однокомнатная квартира и он её уже сдал квартирантам, завтра они заселяются. Ну не сердись, жизнь она такая. Ты взрослая и должна понимать, — Ольга встала и попыталась обнять дочь. — Обнимайся со своим рыжим, — ледяным голосом сказала девушка и ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью. ★★★ Радомир сорвал красивый цветок в саду и он моментально почернел и засох в его руках. — Я вижу, у тебя плохое настроение сынок? — спросил подошедший отец. — Вчера почти весь день провел в мире людей, снова пытался отследить, откуда вернулась сила. Ты знаешь, это бесполезно. Ратко действительно сделал так, что его имя сгорело в тонких мирах, и его не отследить. Если бы я только знал его новое имя, было бы проще, — мужчина сорвал ещё один цветок. — Ещё пару лет и жениться Младан. Когда и его жена не родит, старейшины почувствуют неладное. Кстати, я узнал, как ты поступил со своей любовницей. Что, надоела? — грустно сказал Здебор. — Изменила, а ты знаешь, я не потерплю. И вовсе не потому, что ревную. Она могла зачать, а ребенка повесить на меня. Никто не знает, что мы прокляты бесплодием. Ты даже от старейшин умудрился скрыть. А теперь подумай сам, если она стала бы утверждать, что отец я, мне бы пришлось либо признаться в проклятии, либо признать чужого ребенка. — Да, и то и другое плохо, — согласился отец. Радомир посмотрел на отца с нескрываемым удивлением, это был один из немногих дней, когда они не ссорились. После того как стало известно о смерти Ратко, Здебор, казалось, постарел ещё больше. Его седые волосы потускнели, и на некогда красивом лице появилось ещё больше морщин. Только сейчас Радомир увидел, как придавила жизнь этого грозного человека. Посмотрев на отца сверху вниз, ибо он был намного выше его ростом, Радомир заявил серьезным тоном. — Если за четыре года не отыщу следы Ратко, то тоже женюсь. Я устал гоняться за несбыточным.