Я сделал всё, что можно; всё, что нельзя.

Вечно дружелюбный и открытый Сергей превратился в жалкое подобие себя. Он срывался на всю команду из-за каждой мелочи и никого не подпускал к себе. Разве что только ради фото для своих социальных сетей, где у исполнителя всегда всё хорошо и живет он, ни в чем не нуждаясь. Поклонники не должны видеть, что тревожит артиста на самом деле. Он так изменился всего за пару дней, из-за ссоры со своей девушкой. Близкие говорили, что все это ерунда, что может быть только два варианта событий – они либо помирятся, либо он найдет новую пассию — ведь быть с ним мечтает чуть ли не половина страны. А мечтать есть, о чем – исключительная харизма, «заразительная» улыбка и действительно совершенное тело – Лазарев будто сошел со страниц типичных женских романов. Но Сергею не нужны был никто, кроме своей бойкой девочки. Не нужны женщины с огромной грудью и задом, которые присутствуют в его окружении в немалом количестве. Ему нужна лишь только Дарина, которая крадёт его футболки и иногда ходит в них в университет, окончательно присваивая себе. Ему уже 34 года, а ей — всего 19. Ее родители были против. «Он ведь весь в своих концертах! Да и ребенок у него есть! Найди себе уже ровесника!» — как-то раз тихо цитировала родителей девушка, лёжа на плече у Лазарева и пытаясь подавить этот безумно тяжёлый ком обиды в горле. Она была необычайно проста и именно этим невероятна. Многие не понимали его вкуса в девушках, а мужчина не понимал, как могут нравится эти силиконовые пустышки. В них же было все ненастоящее! Эти огромные губы, автозагар, выбеленные наращенные волосы и полное отсутствие своего мнения... Как скажет дяденька по телевизору, или напишет девочка на бэби.ру — так и правильно. А Щербакова отличалась даже от своих одногруппниц (может, так казалось только Лазареву — ведь именно он влюблен в неё по уши). Она на полголовы ниже его и ходит в безразмерных вещах. Она любила пить кофе в пять утра на своей кухне, и постоянно отмахивалась от предлагаемых ей дорогих вин. У Дарины бледная, будто полупрозрачная кожа и худое тело. На левом боку было несколько небольших родинок, которые образовывали причудливую геометрическую фигуру. Взгляд был необычайно холодный для ее возраста: зачастую, в девятнадцать лет в глазах вечная весна. Но нужно лишь войти в этот близкий круг друзей, и можно увидеть совсем другого человека: мягкого и доверчивого. Доверие вообще было общим недостатком Сергея и Дарины. И как бы с ним они не пытались бороться, все было бестолку. Каждый раз, когда он рассуждал насчет темы «искусственных» людей, вспоминался один случай, объясняющий всё: он решил сделать небольшой сюрприз, вернувшись из тура. Мужчина уже подходил к университету (разумеется, подъехал на машине, и не забыл про капюшон и темные очки) и увидел ее идущей с какой-то подругой. И тут, уже когда между ними оставалось метров пятнадцать, пошел ливень, как из ведра. Девушка, которая шла рядом тут же недовольно ахнула и потащила подругу на ближайшую остановку, чтобы укрыться. Но Дарина задрала голову вверх, подставляя лицо прохладным каплям (казалось, что улыбка Сергея в тот момент заменяла солнце людям вокруг). Она даже не собиралась поворачиваться в сторону этой остановки, бросив в ответ что-то вроде: – Если хочешь – иди. Я буду тут. Когда подруга отправилась на остановку, мужчина подошел к девушке сзади, касаясь ее плеча. Дарина сразу же развернулась. — Девушка, а Вы не заболеете? На счастливый визг «Сережа!» обернулись люди вокруг. Она — Лазаревский идеал. Но пьяный в стельку Лазарев может испортить все, что угодно. В большой компании, как казалось тогда, друзей, они отмечали рождение первенца одного из парней. Отмечали громко — на всё кафе. Сергей, ещё более наивный и доверчивый под действием алкоголя, поверил рассказам пары людей о Дарине. Рассказы, конечно, не про то, как хорошо она сдала теорию, или как ее любит один из лекторов. И, казалось бы, такой тактичный человек, но наговорил всего, что только приходило в его голову. И ничего из этого правдой не было. Когда человек хочет оскорбить другого, но имея с ним хоть какие-то хорошие совместные воспоминания, он никогда не скажет правду. Много мата, оскорблений в ее сторону и ложных фактов. Он в тот вечер даже умудрился написать девушке целую тонну сообщений, из которых был один вывод — отношения, продолжавшиеся почти год, оказались несерьёзными и бессмысленными. Утром Сергею поступило одно сообщение с незнакомого номера: «Она прошла весь район, а сейчас ревет на моей постели. Я не понимаю, как можно испортить такие идеальные отношения.» После жуткого похмелья он и не сразу увидел сообщение. Зато разговор с ее однокурсницей затянулся почти на час. Из него выяснилось, что его «друзья» ещё и записали его пьяный бред и отправили Щербаковой. Отказаться от своих слов было невозможно. Скидывать это на кого-то было еще более низким, чем то, что он наговорил своей девушке. Через день, когда Сергей был на саундчеке, снова пришло сообщение. Он тут же замолчал и достал телефон из кармана джинс. В итоге начало шоу задержалось. Перед глазами стоял этот чертов текст: «Я думала, что ты не способен на эти поганые слова. Я думала, что у нас с тобой все будет хорошо. Я ошибалась в обоих случаях.» Самый обычный концерт, но после него он искусал губы до того, что уже когда он ехал на заднем кресле автомобиля, что по подбородку потекла тоненькая струйка крови. Так паршиво певцу не было даже после финала Евровидения. У него уже не текли слезы, обжигающие щеки и сердце. Концерт за концертом, редкие приезды в Москву и каждодневные попытки все вернуть. И так длилось уже несколько недель. Но концерты хотя бы отвлекали от плохих мыслей. В один из таких домашних вечеров, после того, как он уложил Никиту спать, Сергей устроился на диван на балконе, но ощутил между лопаток что-то твердое. Как оказалось — набор цветных фломастеров и тетрадка с детскими рисунками. За долгое время на его лице появилась искренняя улыбка. Человечек с летающими над головой буквами, которые образовывали слово «папа», держа в одной руке какую-то награду, а в другой — руку человечка по имени Дарина. Рядом стоял маленький «я» и, конечно, бабуля, почему-то с ложкой в руках. Писала, судя по почерку, собственно бабуля. Мама, как всегда, сидела до ночи. Сергей по привычке встал в дверном проёме кухни, опустил голову и тихо, стыдясь, сказал: — Мам, извини, что я такой придурок. — эта фраза лет двадцать уже обозначала только одно: Сережа натворил делов. Он молча протянул ей телефон с длинной перепиской, которую женщина внимательно читала, до этого попросив выключить телевизор. «Как она скажет, так и сделаю.» — решил мужчина, взглянув на часы. Время тянулось жутко медленно. — Сын, я тебе скажу честно. Ты — дебил. Он кивнул, вновь кусая губы и промолчал. Как-никак, молчание – знак согласия. — Ну, я вижу, что с тобой что-то не то, да решила до ночи подождать, чтобы спросить. А там, вон что. Я не знаю, как ты выкрутишься. Я не знаю, что делала бы сама, оказавшись в такой ситуации. Я вижу, что ты сделал все, что можно. «И все, что нельзя.» — мысленно добавил Сергей. После этого был долгий разговора и на мужчину вдруг накатило вдохновение. Он, поблагодарив родительницу, выбежал из кухни на балкон. Из окна он заметил, что на горизонте уже появилась тонкая, почти белого цвета полоска рассвета. Рядом оказался лишь тот набор фломастеров и толстая, наполовину изрисованная тетрадь с рисунками. Сергей не пишет песни. Были лишь какие-то попытки в юности в виде дурацких стишков. Он писал слишком неаккуратным для себя почерком. Размашисто, постоянно зачеркивая, переписывая строчки и писал одно слово поверх другого. Совершенно неестественно для перфекциониста. Некоторые отрывки были обведены зелёным фломастером по нескольку раз. Они были самыми близкими к сердцу. «нет ничего смелей этих синих глаз в меня» «сквозь толщу воды я тихо иду ко дну» «прости меня, моя любовь. кусая губы в кровь - я сделал все, что можно; все, что нельзя.» Когда мужчина наконец закрыл маркер колпачком и проверил время на телефоне, то было уже почти шесть утра. Снова глянув в окно, Сергей увидел необычайно красивый рассвет: у горизонта будто полыхал жаркий костер, а облака были похожи на синеватый дым. Он встал, потянулся и выполнил обычную утреннюю рутину, состоящую из похода в ванную и стандартного завтрака. Переодевшись из домашней одежды во что-то более приличное, он тихо сказал уже проснувшейся маме, что ему срочно нужно к Билану. А тот, как раз, находился в своём загородном доме. Ехать самому было откровенно лень, поэтому Лазарев предпочел быстро вызвать такси. Через охранника Сергей добрался до гостиной, где Билан валялся на диване и что-то печатал на ноутбуке. Невероятная надежда на то, что все же сможет вымолить прощение у нее поселилась в мыслях, но и грусть не отпускала. — Дима! Мне срочно нужен ты. И необходим дуэт с тобой. Ты… у меня есть песня, я написал ее буквально пару часов назад, и-и-и... — он говорил быстро, глотая окончания у слов и держа в одной руке телефон (вообще-то, он не выпускал его из рук, с надеждой, что напишет действительно Нужный человек), а в другой — тетрадку, свёрнутую в тубус. Многолетняя дружба сблизила их до такой степени, что такой неожиданный приход Сергея к Диме был вполне в порядке вещей. Когда Дима прочитал текст, то тут же взял с тумбочки ручку и исправил несколько строк. — С каких пор ты песни пишешь? Да ещё и такие крутые, черт! — Так вышло... Поссорился, скажем так. — С Дариной? У вас же отношения, как в сериалах. Каким образом вы умудрились вообще? Затем Сергей пересказал всю историю, но довольно кратко, чтобы не тратить время, которого вечно не хватало. Выждав небольшую паузу, он добавил, совершенно забыв про этот факт: — Муз-ТВ... Я купил ей билеты. На первые ряды. — в его голосе заметно слышалось удивление, будто слышит он про это в первый раз. — Она придет туда. И это точно. Там ее нужно представить. Песню. На премии. — Во-первых, я не тупой и все понял сразу, а во-вторых, твой мозг просто удивительная вещь... В некоторых ситуациях ты можешь даже немного подумать. И, правильно я понял, ты собираешься записать песню в качестве извинений? — Именно так. Затем поиски человека, который может написать музыку к словам в кротчайшие сроки, оформление студии и обзвон бэк-вокалистов и музыкантов. Оба певца делали все самостоятельно только в самом начале карьеры, почти безо всяких нанятых людей. У Сергея вообще странный график был в последнее время: частые свободные дни, но максимум на день-два. Как раз в один из таких выходных, уже с полностью готовой мелодией и отредактированными словами, они отправились в студию. Приехали со своими музыкантами, а они, в свою очередь, со своими инструментами. Пришлось встать довольно рано (по меркам выходного), чтобы успеть идеально записать и партии вокала, и инструменты. Казалось бы, новая студия, в которой Лазарев ни разу не был, но все в ней казалось совершенно знакомым. Все студии одной ценовой категории и выглядят одинаково, и эта не являлась исключением. Целью Сергея было сделать все, чтобы эта песня вышла особенной. Она ведь для особенной слушательницы. До премии оставалось не так уж и много времени, поэтому певцы обозначали звукорежиссёру конкретную дату, к которой песня уже должна быть у них на руках. Не все получалось идеально. С первого раза, конечно же. Вот, уже под конец дня и музыканты, и исполнители, и работники безумно устали и буквально валились с ног. Только тогда Сергей понял, что они достигли этого идеала. Осталось лишь сведение и другие, менее объемные доработки. Во время исполнения (как первого, так и заключительного), мужчина думал об их переписке. Да, все слишком по-детски завязано на этих бесчувственных сообщениях, но по-другому зачастую просто не выходило. Да, Скайп и звонки, но все это не заменит настоящего общения. Но, несмотря на эту громадную ссору (слово «расставание» Лазарев употреблять боялся), нигде, ни в одной соцсети он не был у Дарины в черном списке. Она читала сообщения почти сразу же, даже когда была на парах в университете. «И, боже, лучше бы я не мог писать вообще» — уверял себя Лазарев, разъясняя все в сотый раз, и извиняясь в миллионный. Но о каком прощении со стороны девушки вообще может идти речь, если он сам не в состоянии простить себя?

***

Волнение перед премией можно было сравнить только с нервотрепкой перед финалом Евровидения. Но тогда была ответственность за свою страну, за всех граждан своей родины. А тут всего лишь отношения с одним-единственным человеком, и не более... Хотя, да кого он обманывал, второе перевешивало.