Суд Магии. Философский Камень

Путешествие с платформы номер девять и три четверти, — прочитала Молли Уизли, заняв место за кафедрой и глядя на Гарри. Тот же думал о том, что может всплыть во время этого Суда, кто и каким образом будет наказан в итоге. Пожалуй, прикинул он, мелкие школьные шалости могут стоить ему штрафа… Но Гермиона, которая… Да и их стычка со Снейпом, которую, как он подозревал, озвучат в конце третьей книги… Хотя… Ему могут засчитать то, что он и сам немало натерпелся. Могут — но совсем не обязательно. Хагрида жалко, хотя, с другой стороны, оглядываясь назад и рассматривая ситуацию со стороны, он не мог понять, почему так сразу поверил Хагриду, который и в самом деле не очень красиво поступил с Дурслями. Да, он волшебник… С ним происходили эти странности, которые иначе просто никак не объяснишь… Но почему он так сразу доверился этому гиганту, который выглядел столь устрашающе, да ещё и напал на его кузена, который всё время вжимался в стенку? Как он мог знать, что этот тип не причинит никакого вреда ему самому? Если только Хагрид не заколдовал его — или кто-то не обработал какими-то зельями куртку гиганта, пахло от неё как-то странно… И после этого он позволил совершенно незнакомому человеку угрожающей внешности себя куда-то увезти! Глупо! Да, потом они познакомились поближе и он понял, что Хагрид никогда и никому не причинит вреда — сознательно, а из себя его может вывести только оскорбление профессора Дамблдора, которому гигант всем обязан и… Но вот только почему за выходку ДЯДИ ВЕРНОНА пришлось страдать ДАДЛИ, который за всё это время не произнёс ни одного слова? Обязанности свои по введению Гарри в мир магии выполнял не самым лучшим образом, хорошо, что Драко был в магазине одежды один, а если бы там был Люциус Малфой? Чисто теоретически за то время, что Гарри там пробыл — один, без присмотра, если последний не осуществляли три девушки-портнихи — его можно было бы убить раз десять! И про платформу он тогда ни словечком не обмолвился… А теперь ещё выясняется, что Дурсли невесть каким образом выбирались с острова, куда его завезли! Да, безусловно, они противные, но… Эх, Хагрид, вымахал как невесть кто, а так и остался дитём неразумным! Тот август, что Гарри прожил у Дурслей перед тем, как уехать в Хогвартс, нельзя было назвать особенно весёлым. Нет, конечно же после знакомства Дурслей с Хагридом их поведение изменилось. Дадли теперь так боялся Гарри, что опасался находиться с ним в одной комнате. А тётя Петунья и дядя Вернон больше не осмеливались запирать Гарри в чулане, принуждать его к чему-нибудь или кричать на него. Если честно, они вообще с ним не разговаривали. Они были ужасно напуганы и одновременно злы на Гарри и вели себя так, словно его не замечали. Конечно, это было значительно лучше, чем раньше, но Гарри радовался таким переменам только поначалу, а потом стал тосковать. — Тосковать по колотушкам?! — удивились многие. Гарри почти не выходил из своей комнаты, тем более что теперь ему было с кем поговорить — у него была сова. Гарри решил назвать её Хедвиг, это имя он нашёл в «Истории магии». Этот учебник, как и все другие, оказался жутко интересным. Целыми днями Гарри лежал на кровати и читал до поздней ночи, — Вы читали, Поттер?! — Снейп выглядел потрясённым до глубины души. — Вы и в самом деле умеете читать?! Почему тогда вас заинтересовала История, а не… — Я читал все учебники, сэр, — ответил Гарри. — Но у меня нет привычки, подобно некоторым, заучивать их наизусть. —…Э-э-э… Дядя Вернон, — робко произнёс Гарри. Дядя Вернон промычал что-то, показывая, что он слушает. — Э-э-э… Завтра мне надо быть на вокзале «Кингс Кросс», чтобы… чтобы ехать в Хогвартс. Дядя Вернон снова промычал — по-видимому, это означало, что Гарри может говорить дальше. — Вы не могли бы меня отвезти? В ответ раздалось мычание — Гарри предположил, что это знак согласия. — Спасибо, — поблагодарил Гарри и уже выходил из гостиной, когда дядя Вернон подал голос. — Путешествие на поезде — странный способ добираться до школы волшебников. А что, все волшебные ковры-самолёты съедены молью? — Они запрещены законом, — сказал министр. — Почему? — Ковры — чисто магловское изобретение… — Равно как и мётлы, господин министр. — Это элементарно, Гарри, — вмешалась Гермиона. — Дело не в маглах, а в «поддержке отечественного производителя». В Европе качественные летающие ковры были большой редкостью, то есть, они летали, но не очень быстро, на малой высоте, были не слишком комфортабельными… Да и чары летучести держались недолго, их приходилось обновлять каждые пять-десять лет, а это очень непросто! А ввозить из-за границы… Это очень дорого! Лучше уж пользоваться мётлами и неважно, что они ещё менее комфортабельны, чем ковры, при большой семье стоит очень дорого — даже если брать не Нимбус, а Чистомёт — три Чистомёта стоят порядка четырехсот галеонов… Я читала, в Восточной Европе на чём только не летают… Но — тоже поддерживают отечественного производителя и мётлы дозволены только те, что производятся на месте. Гарри предпочёл промолчать. — А где, кстати, находится эта школа? — Не знаю, — честно ответил Гарри, впервые задумавшись над тем, что и вправду не знает адреса Хогвартса. Он вытащил из кармана билет, который купил ему Хагрид. — Мне просто надо сесть на поезд, который отходит в одиннадцать часов утра от платформы номер девять и три четверти, — произнёс он, оторвав глаза от билета. Тётя и дядя посмотрели на него как на ненормального. — Какой платформы? — Девять и три четверти. — Не говори ерунды, — резко оборвал его дядя Вернон. — Платформы с таким номером нет и быть не может. — Но так написано на моём билете, — возразил Гарри. — Психи, — покачал головой дядя Вернон. — Самые настоящие психи. Все они. Подожди, сам это увидишь. А насчёт вокзала — ладно, мы тебя отвезём. Тебе просто повезло, что нам всё равно надо в Лондон, иначе бы тебе пришлось добираться туда самому. — А зачем вам в Лондон? — поинтересовался Гарри, хотя ему было всё равно, зачем Дурсли едут в город. Он просто хотел, чтобы разговор закончился мирно. — Отвезём Дадли в больницу, — прорычал дядя Вернон. — Ему придётся удалить этот проклятый хвост, прежде чем он отправится в школу. — ЧТО???? — преподаватели и министерские сотрудники все, как по команде, развернулись к Хагриду, явно не понимающему причины такого внимания к собственной персоне. — ХАГРИД? — Да? — ТЫ ЧТО, ТАК И НЕ СНЯЛ СВОЁ ПРОКЛЯТИЕ?! — Зачем? — искренне удивился он. — Он… эта… заслужил… Вы ж слышали… — То, что мальчишка избалован родителями до безобразия, не значит, что над ним следует издеваться! — Ты подрываешь авторитет магического мира! — Эти люди и так были настроены негативно против волшебников, а ты своими действиями только утвердил их в их мнении относительно магии! — Они теперь пребывают в полной уверенности, что волшебники только и умеют, что создавать проблемы для прочих людей! Как они после этого могут относиться к живущему под их крышей волшебнику?! — Если бы это случилось с моей семьёй… Я бы относилась к ребёнку-магу с… некоторой тревогой, тревогой за свою семью! — А ты подумал, каково было несчастному ребёнку с этим хвостом? — И что подумали врачи, которые удаляли этот хвост?! — Ужасно! — Чудовищно! — И после этого его называют добрым! — фыркнула Нарцисса, с отвращением глядя на гиганта, который продолжал недоумевающе хлопать глазами. — Хагрид просто не всегда понимает, как могут выглядеть те или другие его поступки, — вздохнул Гарри. — Но сердце у него доброе… * * * На вокзале «Кингс Кросс» они были ровно в десять тридцать. Дядя Вернон перетащил чемодан Гарри на тележку и сам отвёз её на перрон. Гарри шёл следом, думая о том, что дядя Вернон необычно добр к нему. — Что-то подозрительно добр, — хихикнула Джинни. Но всё стало ясно, когда дядя Вернон наконец остановился и огляделся по сторонам, издевательски усмехаясь. — Ну что ж, мальчик, вот ты и на месте. Вот платформа девять, а вот платформа десять. Твоя платформа, по идее, должна быть где-то посередине. Но, судя по всему, её ещё не успели построить. Разумеется, он был абсолютно прав. Над одной платформой висела большая пластиковая табличка с цифрой девять, а над другой — такая же табличка с цифрой десять. Посередине ничего не было. — Ну что ж, счастливой учёбы. — Улыбка на лице дяди Вернона стала ещё злораднее. Дядя повернулся и ушёл, не говоря ни слова. Гарри обернулся и увидел, как машина Дурслей отъезжает от вокзала, а дядя Вернон, тётя Петунья и Дадли смотрят на него и смеются. У Гарри пересохло во рту. Он совершенно не представлял, что делать. Его волнение усиливалось с каждой минутой, потому что стоявшие на платформе люди начали бросать на него странные взгляды — наверное, всё дело было в Хедвиг. Всё, что Гарри мог придумать — это спросить у кого-то, где находится нужная ему платформа. Но у кого? — ХАГРИД! — Дык это все знают… — Те, кто вырос в магическом мире! Откуда это знать МАГЛАМ?! — Так Гарри не магл… — Его воспитывали маглы! — Худшей безответственности быть не могло! — АЛЬБУС! Я тебя ПРЕДУПРЕЖДАЛА, что Хагриду НЕЛЬЗЯ доверять столь ответственные поручения! — Минерва… — Во время своего сопровождения он наделал так много ошибок, что я теперь удивляюсь, как Гарри смог приехать в школу! — негодовала МакГонагалл. В этот момент мимо него прошла группа людей, и до Гарри донеслись обрывки разговора. — Я так и думала, что тут будет целая толпа маглов… — Очередное нарушение Статута Секретности! — поднял голову министр. Гарри резко повернулся. Эти слова произнесла пухлая женщина, разговаривавшая с четырьмя огненно-рыжими мальчиками. Каждый вёз на тележке чемодан тех же размеров, что и у Гарри, и у них была сова. — О, это были мы! — Но нарушения Статута не было! — сразу добавила Молли, предупреждая отповедь со стороны министерских. — Мы поставили Отвлекающий Купол. Не будь Гарри магом, он бы не услышал нашего разговора, а вместо совы в клетке сидела кошка — для маглов, я хотела сказать, так что всё было под контролем. Гарри почувствовал, как сильно забилось его сердце, и изо всех сил толкнул вперёд свою тележку, стараясь не упустить их из виду. К счастью, они вскоре остановились, и он тоже остановился, оказавшись достаточно близко для того, чтобы услышать, о чём они говорят. — Так, какой у вас номер платформы? — поинтересовалась женщина. — И зачем? Она всякий раз одна и та же… — Девять и три четверти, — пропищала маленькая рыжеволосая девочка, дёргая мать за руку. — Мам, а можно, я тоже поеду… — Ты ещё слишком мала, Джинни, так что успокойся. Ну что, Перси, ты иди первым. Один из мальчиков, на вид самый старший, пошёл в сторону платформ девять и десять. Гарри внимательно следил за ним, стараясь не моргать, чтобы ничего не пропустить. Но тут рыжеволосого мальчика загородили от него туристы, а когда они наконец прошли, Перси уже исчез. — Фред, ты следующий, — скомандовала пухлая женщина. — Я не Фред, я Джордж, — ответил мальчик, к которому она обращалась. — Скажи мне честно, женщина, как ты можешь называть себя нашей матерью? Разве ты не видишь, что я — Джордж? — Джордж, дорогой, прости меня, — виновато произнесла женщина. — Я пошутил, на самом деле я Фред, — сказал мальчик и двинулся вперёд. Его брат-близнец крикнул ему вслед, чтобы он поторапливался. И через мгновение Фред исчез из виду, а Гарри никак не мог понять, как ему это удалось? Теперь пришла очередь третьего брата. Он тоже пошёл вперёд и исчез так же внезапно, как и первые двое. Ситуация снова оказалась безвыходной. Гарри собрался с силами и подошёл к пухлой женщине. — Извините меня, — робко произнёс он. — Привет, дорогуша. — Женщина улыбнулась ему. — Первый раз едешь в Хогвартс? Рон, мой младший, тоже новичок. Она показала на последнего из четырёх мальчиков. Он был длинный, тощий и нескладный, с большими руками и ступнями, а лицо его было усыпано веснушками. — Да, — подтвердил Гарри. — Но дело в том… дело в том, что я не знаю, как… — …как попасть на платформу, — понимающе закончила за него пухлая женщина, и Гарри кивнул. — Не беспокойся. — Женщина весело подмигнула ему. — Всё, что тебе надо сделать, — это пойти прямо через разделительный барьер между платформами девять и десять. Самое главное — тебе нельзя останавливаться и нельзя бояться, что ты врежешься в барьер. Если ты нервничаешь, лучше идти быстрым шагом или бежать. Знаешь, тебе лучше пойти прямо сейчас, перед Роном. — Ой! — вздохнула Гермиона. — Это и в самом деле было ужасно! Чужая женщина советует тебе… Да кто угодно воспринял бы это как издёвку! Когда профессор МакГонагалл нам говорила об этом, мои родители были просто в шоке… Я бы никогда на такое не решилась, но меня на платформе встретила Тонкс — она тогда училась на последнем курсе… Если бы не это, я бы ни за что не решилась на такое безумие! — Э-э-э… ладно, — согласился Гарри, хотя на душе у него скребли кошки. Он толкнул вперёд свою тележку и посмотрел на барьер. Барьер показался ему очень и очень прочным. Гарри двинулся по направлению к барьеру. Двигаться быстро было нелегко — его постоянно толкали снующие мимо люди, к тому же тележка была очень тяжёлой. Но страх не попасть в Хогвартс оказался сильнее, и Гарри ускорил шаг. Он был уверен, что сейчас врежется прямо в билетную кассу и на этом всё закончится, но, вспомнив слова пухлой женщины, налёг на поручень тележки и тяжело побежал. Барьер всё приближался, и Гарри понимал, что остановиться уже не сможет, потому что ему не удастся удержать разогнавшуюся тележку. Оставалось каких-то два шага. Гарри прикрыл глаза, готовясь к удару… Удара не произошло, и он, не замедляя бега, открыл глаза. Гарри находился на забитой людьми платформе, у которой стоял паровоз алого цвета. Надпись на табло гласила: «Хогвартс-экспресс. 11.00». Гарри оглянулся назад и увидел, что билетная касса исчезла, а на её месте находится арка с коваными железными воротами и табличкой: «Платформа номер девять и три четверти». Значит, он смог, значит, у него всё получилось. Над головами собравшихся на платформе людей плыли извергаемые паровозом клубы дыма, а под ногами шмыгали разноцветные кошки. До Гарри доносились голоса, скрип тяжёлых чемоданов и недовольное уханье переговаривавшихся друг с другом сов. Первые несколько вагонов уже были битком набиты школьниками. Они высовывались из окон, чтобы поговорить напоследок с родителями, или сражались за свободные места. Гарри двинулся дальше, заглядывая в окна вагонов в поисках местечка. — Бабушка, я снова потерял жабу, — растерянно говорил круглолицый мальчик, мимо которого проходил Гарри. — О, Невилл, — тяжело вздохнула пожилая женщина. Через несколько метров дорогу Гарри преградила толпа, сгрудившаяся вокруг кудрявого мальчика. — Ну покажи, Ли, — громко просили несколько голосов. — Ну давай, чего ты… Кудрявый приподнял крышку коробки, которую держал в руках, и все стоявшие вокруг него отпрянули с криками ужаса. Гарри успел заметить, что из коробки высунулась длинная волосатая лапа. — Что это было, мистер Ли? Джордан предпочёл промолчать, переглянувшись с сидевшими рядом с ним близнецами. — Что это у тебя? — внезапно спросил один из близнецов, заинтересовавшись шрамом на лбу Гарри. — Будь я проклят! — выдохнул второй. — А ты, случайно, не… — Это он, — уверенно заявил первый близнец. — Это ведь ты? — Кто — я? — не понял Гарри. — Гарри Поттер — это ты? — хором спросили близнецы. — А, вот вы про что, — уклончиво произнёс Гарри, немного стесняясь. — Ну, в смысле, да, это я. Близнецы смотрели на него, выпучив глаза и раскрыв рты. Гарри покраснел. Но тут, к его облегчению, откуда-то донёсся женский голос. — Фред? Джордж? Вы здесь? — Мы идём, мам. И, с трудом оторвав взгляд от Гарри, близнецы вылезли из вагона. — Уизли и такт — понятия несовместимые, — резко заметила Нарцисса Малфой. Молли косо на неё посмотрела, но промолчала, соглашаясь, что со стороны близнецов это было не слишком вежливо. Гарри сел к окну и, надеясь, что его не видно с улицы, наблюдал за рыжеволосым семейством. Пухлая женщина внезапно вытащила из кармана носовой платок. — Рон, у тебя что-то на носу. Самый младший из мальчиков попытался увернуться, но она схватила его и начала тереть платком кончик его носа. — А этого нельзя было сделать так, чтобы никто не обратил внимания? Обязательно на платформе, полной людей? — поинтересовалась Леди Малфой. — Мам, отстань! — запротестовал мальчик, но высвободиться ему удалось, только когда мать сама его отпустила. — Ой-ой-ой, у маленького Ронни грязненький носик, — насмешливо пропел один из близнецов. — Заткнись, — бросил в ответ Рон. — А где Перси? — спросила мать. — Вон он идёт. Старший мальчик, о котором шла речь, подошёл к остальным. Он уже переоделся, и на нём была чёрная школьная форма, а на его груди Гарри заметил блестящий серебряный значок с буквой «С». — Я всего на секунду, мам, — произнёс он. — Я там, в самом начале поезда, — там выделили вагон для старост… — Так ты теперь староста, Перси? — жутко удивился один из близнецов. — А что же ты не сказал, мы ведь и не знали. — Перестань, он, кажется, что-то нам говорил, — встрял в разговор второй близнец. — Как-то раз… — Или два, — подхватил первый. — Или три, — продолжил второй. — Или всё лето… — Да заткнитесь вы. — Перси махнул рукой. — Зануда!!! — произнесло младшее поколение Уизли. Перси надулся и промолчал. — А почему это, собственно, у Перси новая форма, а у нас старая? — спохватился один из близнецов. — Потому что он теперь староста. — По голосу матери чувствовалось, что она гордится сыном. — Ну, иди, дорогой, желаю тебе хорошей учёбы, и пришли мне сову, когда доберётесь до места. Она поцеловала Перси в щёку, и он ушёл. А женщина повернулась к близнецам. — Так, теперь вы двое. В этом году вы должны вести себя хорошо. Если я ещё раз получу сову с известием о том, что вы что-то натворили — взорвали туалет или… — Взорвали туалет? — изумился один. — Мы никогда не взрывали туалетов. — А кто тогда взорвал туалет на втором этаже, когда вы учились на первом курсе? — Да, скажете, это не вы испытывали там свою новоизобретённую взрывчатку? — И это не вы опробовали заклинание Бомбарда в туалете четвёртого этажа, так, что пришлось восстанавливать весь коридор? — И — на будущее, Молли — НИКОГДА, даже в шутку, не подкидывай подобным балагурам никаких идей, — знающим тоном сказал Сириус, весело переглянувшись с Люпином, который явно ударился в воспоминания. — А может, попробуем? — хмыкнул второй. — Отличная идея, спасибо, мам. — Это не смешно, — отрезала мать. — И приглядывайте за Роном. — Не бойся, мы не дадим крошечку Ронни в обиду… — Заткнитесь вы, — снова пробурчал Рон. Хотя он и был младше близнецов, но роста все трое были примерно одинакового. Кончик носа у Рона заметно покраснел — видимо, мать, вытирая его платком, немного перестаралась. — Да, мам, ты себе и представить не можешь, — начал один из близнецов. — Угадай, кого мы только что встретили в поезде? Гарри быстро откинулся назад, чтобы его не заметили. — Помнишь черноволосого мальчишку, который стоял рядом с нами на вокзале? — спросил женщину второй. — Знаешь, кто он? — Кто же? — Гарри Поттер! До Гарри долетел тонкий голос девочки. — Ой, мам, можно, я залезу в вагон и посмотрю на него? Мам, ну, пожалуйста… — Эй, Поттер, я что-то не понял! Ты кто — волшебник или зверюшка в зоопарке? — спросил кто-то из Слизерина — но не Драко. — Ты его уже видела, Джинни. И вообще не надо пялиться на бедного мальчика, как на животное в зоопарке. Так это действительно он, Фред? Откуда ты это знаешь? — Я его спросил, — пояснил Фред. — Увидел его шрам и спросил. А шрам на самом деле такой, как говорят, — похож на молнию. — О, бедняжка, неудивительно, что он был один! — воскликнула женщина. — Я всё ещё думала: почему его никто не провожает? Он такой вежливый, такой воспитанный. — Да ладно, не в этом дело, — перебил её один из близнецов. — Как ты думаешь, он помнит, как выглядит Ты-Знаешь-Кто? Мать внезапно посуровела. — Я запрещаю тебе спрашивать его об этом, Фред. Даже и не думай. Неужели ему нужно напоминать об этом именно сегодня? — Да ладно, ладно, не буду. Прозвучал громкий свисток. — Давайте, поживее! — произнесла женщина, и трое рыжеволосых мальчишек влезли в вагон и, оставшись в тамбуре, посылали сестре и матери воздушные поцелуи. Девочка неожиданно расплакалась. — Перестань, Джинни, мы завалим тебя совами, — утешил её один из близнецов. — Мы пришлём тебе унитаз из школьного туалета, — пообещал второй. — Джордж! — возмущённо воскликнула женщина. — Да я шучу, мам. Поезд двинулся с места. Гарри увидел, как женщина машет сыновьям рукой, а маленькая девочка, то ли смеясь, то ли плача, бежит за вагоном. Но вскоре она отстала, потому что поезд набирал скорость. Поезд чуть вильнул вправо, и платформа пропала из вида. За окном замелькали дома. Гарри ощутил прилив возбуждения. Он ещё не знал, что ждёт его там, куда он едет, но он был уверен: это будет лучше, чем-то, что он оставлял позади. — Хотя бы потому, что хуже быть не может! — покачал головой Билл. — Может, может, — вздохнул герой обсуждения. Дверь в купе приоткрылась и внутрь заглянул один из рыжих мальчиков. — Здесь свободно? — спросил он Гарри, указывая на сиденье напротив. — В других вообще сесть некуда. Гарри кивнул, и рыжий быстро уселся. Он украдкой покосился на Гарри, но тут же перевёл взгляд, делая вид, что его очень интересует пейзаж за окном. Гарри заметил на носу у мальчика чёрное пятно, которое матери так и не удалось стереть. — Эй, Рон! — окликнули его заглянувшие в купе близнецы. — Мы пойдём. Там Ли Джордан едет в двух вагонах от нас, он с собой гигантского тарантула везёт. — КОГО?! — ГИГАНТСКОГО ТАРАНТУЛА?! — МИСТЕР ЛИ! — МИНУС… — Северус, во время чтения никто не может ни начислять, ни вычитать баллы, — вздохнула МакГонагалл, с крайним неодобрением глядя на комментатора, который только пожал плечами. — Мистер Ли? — Да, профессор? — юноша посмотрел на директора. — Этот паук до сих пор у вас? — Нет, сэр. — А где? — Не знаю. — Как это — не знаете? Зачем вы в принципе везли его с собой? — допытывался Дамблдор. — Ну… — Профессор, это мы виноваты, — сказал вдруг Фред. — Да, это мы уговорили Джордана… — Понимаете, мы в предыдущем году ужасно поругались с Пьюси… — Он всё доставал нас… — …напрашивался на неприятности… — Мы хотели… — …его попугать… — И?! Попугали?! — Не совсем… — Когда мы шли к подземельям… — Нас поймал профессор Снейп… — …почти… — Мы стали убегать… — Но я упал, коробка открылась и паук сбежал, — вздохнул Ли. — КУДА СБЕЖАЛ?! — Он… Где-то в подземельях… — Не можем сказать точнее… — ЧТОООО?! Сказать, что слизеринцы напугались всем составом, включая декана означенного факультета — не сказать ничего. То есть, декан был не столько напуган, сколько взбешён, казалось, ещё немного — и он, забыв обо всём, выхватит палочку и заавадит по меньшей мере одного из зарвавшихся шутников, которые поспешно спрятались за спинками кресел, понимая, что та шутка могла обернуться форменной трагедией. — После… Надо будет проверить весь замок… Мало ли куда могло забраться это чудовище! — преподаватели дружно схватились за сердце и за головы. — Просто удивительно, что оно никого не укусило за это время! — Его нет в школе, — успокоил всех Гарри. — Вот как?! — Откуда вы это знаете? — И где он?! — Если он ещё жив, то должен находится в Запретном лесу. Откуда я это знаю, узнаете из второй книги, как я подозреваю, — сказал Гарри. — Ну идите, — промямлил Рон. — Гарри, мы так тебе и не представились. — Близнецы улыбались. — Фред и Джордж Уизли. А это наш брат Рон. Ещё увидимся. — До встречи, — почти одновременно произнесли Рон и Гарри. И близнецы ушли. — Ты действительно Гарри Поттер? — выпалил вдруг Рон, и сразу стало понятно, что его распирало от желания задать этот вопрос. Он ради этого и подсел в купе Гарри, хотя в вагоне была куча свободных мест. — Иначе и быть не может. Поезд всегда такой длины, какая необходима, — пояснила МакГонагалл, продолжая сверлить сердитым взглядом две рыжие макушки и одну каштановую — троица решила всё же вернуться в кресла — в последнем ряду, подальше от слизеринцев. Гарри кивнул. — О, а я уж подумал, что это очередная шутка Фреда и Джорджа, — выдохнул Рон. — А у тебя действительно есть… ну, ты знаешь… Он вытянул палец, указывая на лоб Гарри. Гарри провёл рукой по волосам, открывая лоб. Рон, увидев шрам, не сводил с него глаз. — Значит, это сюда Ты-Знаешь-Кто… — Что я говорила? — Да, — подтвердил Гарри. — Но я этого не помню. — Совсем ничего не помнишь? — судя по голосу, Рон надеялся на обратное. — Ну вообще ничего? — Я помню лишь много зелёного света, и всё. — Ух ты, — качнул головой Рон. Он сидел и смотрел на Гарри, не отводя глаз, как зачарованный, но потом спохватился и уставился в окно. — У тебя в семье все волшебники? — спросил Гарри. Рон был ему интересен в той же степени, насколько он был интересен Рону. — Э-э-э… да. Думаю, да, — после некоторого раздумья выдал Рон. — Кажется, у мамы есть кузен, он бухгалтер*, но мы о нём никогда не говорим. Вполне очевидно, что Уизли были из тех настоящих семей волшебников, о которых говорил бледный мальчик в магазине, где Гарри купил школьную форму. — Я слышал, что ты жил у маглов, — в глазах Рона светилось жуткое любопытство. — Какие они вообще? — Ужасные… хотя, наверное, не все. Но мои тётя, дядя и двоюродный брат — они ужасные. Я бы хотел, чтобы у меня было трое братьев-волшебников, как у тебя. — У меня их пятеро. — Голос Рона почему-то был совсем невесёлым. — Я шестой. И мне теперь придётся сделать всё, чтобы оказаться лучше, чем они. Билл был лучшим учеником школы, Чарли играл в квиддич, носил капитанскую повязку. А Перси вот стал старостой. Фред и Джордж, конечно, занимаются всякой ерундой, но у них хорошие отметки, и их все любят. А теперь все ждут от меня, что я буду учиться не хуже братьев. Но даже если так и будет, это ничего не даст, ведь я самый младший. Значит, мне надо стать лучше, чем они, а я не думаю, что у меня это получится. — Рон! То, что у нас такая большая семья, вовсе не значит, что мы кого-то любим меньше, чем остальных! — укоризненно вздохнула Молли. — Разве ты когда-либо чувствовал себя хоть в чём-то обделённым? — Артур. — Каким бы ты ни был, ты — наш сын, мы очень тебя любим! — Простите, — Рон покраснел. К тому же когда у тебя пять братьев, тебе никогда не достаётся ничего нового. Вот я и еду в школу со всем старым — форма мне досталась от Билла, волшебная палочка от Чарли, а крыса от Перси. Рон запустил руку во внутренний карман куртки и вытащил оттуда жирного серого крысака, который безмятежно спал*. — РРРРРРРР! — Мерзавец! — Что такое?! — Узнаете из третьей книги, подозреваю. — Его зовут Паршивец, и он абсолютно бесполезный — спит целыми днями. Отец подарил Перси сову, когда узнал, что тот будет старостой, и я тоже хотел, но у них нет де… я хотел сказать, что вместо этого получил крысу. У Рона покраснели уши. Казалось, он решил, что сказал много лишнего, поэтому замолчал и стал смотреть в окно. Гарри подумал, что не стоит стесняться того, что у твоих родителей нет денег, чтобы купить сову. В конце концов, у него никогда в жизни не было денег — до начала прошлого месяца, — и он рассказал об этом Рону. И о том, как донашивал за Дадли старую одежду и никогда не получал нормальных подарков на дни рождения. Рон немного приободрился. — А пока Хагрид мне не рассказал, я даже не знал о том, что я волшебник, — продолжал Гарри. — И ничего не знал о своих родителях и о Волдеморте… Рон отпрянул от него, вцепившись в сиденье. — Ты что? — удивился Гарри. — Ты назвал по имени Ты-Знаешь-Кого! — в голосе Рона звучали испуг и уважение. — Я-то думал, что кто-кто, но ты… — Я вовсе не пытался казаться храбрецом, — пояснил Гарри. — Просто я не знал, что это имя нельзя произносить. Теперь ты понял, о чём я говорил? Я ещё столько всего не знаю, мне ещё столько предстоит выучить… И боюсь… Боюсь, что я буду худшим учеником в школе… Гарри выразил мысль, которая уже давно его тревожила. — Не бойся, — обнадёжил его Рон. — В школе много учеников, которые выросли в семьях маглов, и они довольно быстро всему учатся. — Если прилагают к этому хотя бы мало-мальские усилия, в отличие от некоторых! Пока они болтали, поезд выехал из Лондона и сейчас нёсся мимо полей и лугов, на которых паслись коровы и овцы. Гарри и Рон примолкли, глядя в окно. Примерно в половине первого из тамбура донёсся стук, а затем в купе заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке. — Хотите чем-нибудь перекусить, ребята? Гарри не ел со вчерашнего вечера и поспешно вскочил, услышав заманчивое предложение. У Рона снова покраснели уши, и он пробормотал что-то насчёт того, что прихватил с собой сэндвичи. Так что в коридор Гарри вышел один. Когда он жил с Дурслями, у него никогда не было в карманах денег, а следовательно, и возможности покупать себе сладости. Но сейчас его карманы были полны золотых и серебряных монет, и он был готов купить столько батончиков «Марс», сколько сможет унести. Но у женщины не было батончиков «Марс». На её лотке лежали пакетики с круглыми конфетками-драже «Берти Боттс», которые, если верить надписи на пакетиках, отличались самым разнообразным вкусом. Ещё у неё была «лучшая взрывающаяся жевательная резинка Друбблс», «шоколадные лягушки», тыквенное печенье, сдобные котелки, лакричные палочки и прочие сладости мира волшебников, которых Гарри никогда не видел и не пробовал. Чтобы ничего не упустить, он набрал всего понемногу и заплатил женщине одиннадцать серебряных сиклей и семь бронзовых кнатов. — Простите? — подняла руку Гермиона. — А почему в поезде продают только сладости? — В смысле? — Профессор Дамблдор, ехать приходится целый день. Первокурсники — по крайней мере, маглорожденные — иногда оказываются неподготовленными к этому и не берут с собой еду, а некоторые по состоянию здоровья не могут есть сладкое… И в итоге мы приезжаем в школу ужасно голодными! Не мешало бы хотя бы предлагать какие-нибудь бутерброды и горячие напитки! Рон удивлённо смотрел, как Гарри возвращается на своё место с полными руками и сваливает покупки на свободное сиденье. — Ты такой голодный? — Я умираю с голоду, — ответил Гарри, разворачивая тыквенное печенье и откусывая сразу половину. Рон вытащил откуда-то бумажный пакет и вынул из него четыре сэндвича. — Она всегда забывает, что я не люблю копчёную говядину, — грустно произнёс он. — Меняю на своё. — Гарри протянул ему печенье. — Давай присоединяйся… — Да нет, тебе эти сэндвичи не понравятся — мясо сухое, и соуса никакого нет, — покачал головой Рон и вдруг напрягся. — Мама просто забыла — нас же у неё много… — Я что, так ужасно готовлю?! — возмутилась Молли. — Я совсем не это имел ввиду… — И ты всегда с большим удовольствием ел говядину! — Мама, это я люблю говядину, — сказал Билл. — То, что мы с Роном в одиннадцатилетнем возрасте были почти идентичны, не значит, что у нас и вкусы одинаковые. Но ты и в самом деле могла элементарно перепутать свёртки, в нашей семье всё делается второпях… — Давай ешь. — Гарри кивнул на свои сладости. У него никогда не было того, чем можно было бы поделиться с другими. А если честно, делиться тоже было не с кем. Так что он испытывал очень приятное чувство, сидя напротив Рона и вместе с ним поедая купленные припасы. Про сэндвичи они так и забыли. — А это что? — спросил Гарри, беря в руки упаковку «шоколадных лягушек». — Это ведь не настоящие лягушки, правда? Следовало признать, что Гарри не удивился бы, если бы лягушки оказались настоящими. Ему вообще казалось, что теперь его ничем не удивишь. — Нет, не настоящие, они только сделаны в форме лягушек, а сами из шоколада, — улыбнулся Рон. — Будешь есть, вкладыш не выбрасывай — у меня Агриппы не хватает… — Что? — не понял Гарри. — А, ну конечно, ты не знаешь, — спохватился Рон. — Там внутри коллекционные карточки. Из серии «Знаменитые волшебницы и волшебники». Многие ребята их собирают. У меня их примерно пять сотен, только вот Агриппы нет и Птолемея, кажется, тоже. — А потом попались? — улыбаясь, спросил Люпин. — Да нет… — смутился Рон. — Не горюй… Моргана у тебя есть? Могу поменять на Агриппу, — усмехнулся оборотень. — А у меня навалом Агрипп, а вот Моргана — большая редкость, — вздохнул Сириус. — Я и видел её всего пару раз, а то бы подумал, что таких карточек и нет… Гарри развернул «лягушку» и вытащил карточку. На ней был изображён человек в затемнённых очках, с длинным крючковатым носом и вьющимися седыми волосами, седыми усами и седой бородой. «Альбус Дамблдор» гласила подпись под картинкой. — Так вот какой он, этот Дамблдор! — воскликнул Гарри. — Только не говори мне, что ты никогда не слышал о Дамблдоре! — запротестовал Рон. — Можно, я возьму одну «лягушку» — может быть, Агриппа попадётся… Гарри перевернул карточку и прочитал: Альбус Дамблдор, в настоящее время директор школы «Хогвартс». Считается величайшим волшебником нашего времени. Профессор знаменит своей победой над тёмным волшебником Грин-де-Вальдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения крови дракона и своими трудами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем. Хобби — камерная музыка и игра в кегли. — Эх, а мы так долго искали эту информацию… — О моём хобби? — Зачем вам знать об увлечениях профессора Дамблдора? — удивилась МакГонагалл. — Узнаете чуть позже, из этой книги. Гарри снова перевернул карточку и с удивлением заметил, что картинка куда-то делась. — Он куда-то исчез! — завопил Гарри. — Но ты же не ждал, что он будет торчать тут целый день, — заметил Рон. — Он вернётся. А вот мне опять попалась Моргана, а у меня таких уже шесть штук. Может, возьмёшь и начнёшь собирать коллекцию? — Шесть штук! Почему тогда нам она никогда не попадалась?! — возмутилась присутствовавшая часть Мародёров, причём было непонятно, делает она это серьёзно или дурачится. Рон как бы случайно окинул взглядом кучку «лягушек», которые дожидались, когда их развернут. — Угощайся, — предложил Гарри, проследив направление его взгляда. — Кстати, ты знаешь, что у маглов, если человека фотографируют, то он никуда не исчезает с фотографии? — Да ты что? — ужасно удивился Рон. — Что, они вообще не двигаются? Ну дела! Гарри смотрел на карточку до тех пор, пока на ней снова не появилось изображение Дамблдора, который неожиданно улыбнулся ему. Рон этого не заметил, вопреки заверениям, его вообще куда больше интересовал процесс поглощения шоколада, чем разглядывание карточек. А Гарри глаз не мог от них отвести. Скоро, помимо Дамблдора и Морганы, в его коллекции появились Хенгист из Вудкрофта, Альберик Граннион, Цирцея, Парацельс и Мерлин. Прошло немало времени, прежде чем он отложил последнюю карточку, на которой неспешно почёсывала нос жрица друидов Клиодна. — Ты поосторожнее, — посоветовал Рон, заметив, что Гарри взял в руки пакетик с драже. — Там написано, что у них самый разный вкус, так вот, это истинная правда. Нет, там есть вполне нормальные вкусы — апельсин, скажем, или шоколад, или мята, но иногда попадается шпинат, или почки, или требуха. Джордж уверяет, что ему как-то попалась конфета со вкусом соплей. — Ну… это я тогда пошутил, — смутился Джордж. — Таких противных вкусов не бывает… — Бывают, мистер Уизли, даже хуже, — вздохнул профессор Дамблдор. — Но, как уже было сказано раньше, вы это узнаете чуть позже — из этой книги. …Кто-то постучал в дверь купе. На пороге появился круглолицый мальчик, мимо которого Гарри проходил, когда шёл по платформе. Выглядел он так, словно собирался вот-вот расплакаться. — Извините, — сказал мальчик. — Вы тут не видели жабу? Рон и Гарри дружно покачали головами, и мальчик начал причитать. — Я потерял её! Она вечно от меня убегает! — Она найдётся, — заверил его Гарри. — Да, наверное, — грустно произнёс круглолицый. — Что ж, если вы её увидите… И с этими словами он ушёл. — Не пойму, чего он так волнуется. — Рон пожал плечами. — Если бы я вёз с собой жабу, я бы потерял её ещё на платформе. Хотя моя крыса немногим лучше жабы, так что не мне об этом говорить. Крыса всё ещё спала, уютно устроившись у Рона за пазухой. — Может, он давно умер, а может, и спит — разницы никакой. Выглядит одинаково, — с отвращением проговорил Рон. — Вчера я пытался его заколдовать, чтобы он стал жёлтого цвета — я подумал, что так она будет выглядеть поинтереснее, — но ничего не получилось. Я тебе сейчас покажу, смотри… Рон порылся в своём чемодане и вытащил оттуда потрёпанного вида волшебную палочку. Она была выщерблена в нескольких местах, а на конце поблёскивало что-то белое. — Шерсть единорога почти вылезла наружу, — смущённо заметил Рон. — Итак… Не успел он поднять палочку, как дверь купе снова открылась. На пороге снова появился круглолицый мальчик, но на этот раз с ним была девочка с густыми каштановыми волосами, уже переодевшаяся в школьную форму. Её передние зубы были чуть крупнее, чем надо. — Никто не видел жабу? Невилл её потерял, а я помогаю ему её отыскать. Так вы её видели или нет? — спросила девочка прямо-таки начальственным тоном. — Он здесь уже был, и мы ему сказали, что не видели, — ответил Рон, но девочка, кажется, его не слушала, её внимание было приковано к волшебной палочке в руках Рона. — О, ты показываешь чудеса? Давай, мы тоже посмотрим. Она опустилась на свободное сиденье, и Рон занервничал. — Э-э-э… — нерешительно протянул он. — Ну ладно. Он прокашлялся и снова поднял палочку: — Жирная глупая крыса, перекрасься ты в жёлтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет. Он помахал палочкой, но ничего не произошло. Паршивец по-прежнему оставался серым и всё так же безмятежно спал. — Ты уверен, что это правильное заклинание? — поинтересовалась девочка. — Что-то оно не действует, ты не заметил? А я тут взяла из книг несколько простых заклинаний, чтобы немного попрактиковаться, — и всё получилось. В моей семье нет волшебников, я была так ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса, — я имею в виду, приятно удивлена, ведь это лучшая школа волшебства в мире. И конечно, я уже выучила наизусть все наши учебники — надеюсь, что этого будет достаточно для того, чтобы учиться лучше всех. Да, кстати, меня зовут Гермиона Грэйнджер, а вас? — Грэйнджер, с этого следовало начинать разговор, а не заканчивать его! — заметил Драко. — И вообще после этого я удивляюсь, как вы ещё подружились? — А что такого? — А то, что ты, подобно Хагриду, без разрешения впёрлась в чужое купе, вывалила на этих двоих кучу никому не нужной информации… Да даже если бы Уизли знал настоящую магию… Я вот не уверен, что смог бы колдовать под таким давлением! — Я ни на кого не давила! — Ты просто не видишь себя со стороны! — Точно так же, как и ты, — заметил Гарри. — Сам ведёшь себя не лучше… Люциус и Нарцисса при этих словах опять резко развернулись к сыну. — Что. Это. Значит? Она говорила очень быстро, и всё же Гарри уловил смысл сказанного и забеспокоился. Но, посмотрев на Рона, по его застывшему лицу убедился, что тот тоже не выучил учебники наизусть. — Я — Рон Уизли, — пробормотал Рон. — Гарри Поттер, — представился Гарри. — Ты действительно Гарри Поттер? — Взгляд девочки стал очень внимательным. — Можешь не сомневаться, я всё о тебе знаю. Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и твоё имя упоминается в «Современной истории магии», и в «Развитии и упадке Тёмных искусств», и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке». — Грэйнджер, ты тоже не нашла в своих книжках такое слово, как «такт»? — Да? — только и вымолвил Гарри. Он был слишком ошеломлён, чтобы сказать что-то более значительное. — Господи, неужели ты не знал? — удивилась девочка. — Если бы я была на твоём месте, я бы прочитала о себе всё, что можно найти в книгах. Да, вы не знаете, на какой факультет попадёте? Я уже кое-что разузнала, и хочется верить, что я буду в Гриффиндоре. Похоже, это лучший вариант. Я слышала, что сам Дамблдор когда-то учился на этом факультете. Кстати, думаю, что попасть в Рэйвенкло тоже было бы неплохо… Ладно, мы пойдём искать жабу Невилла. А вы двое лучше переоденьтесь, я думаю, мы уже скоро приедем. И она ушла, забрав с собой круглолицего. — Не знаю, на каком я буду факультете, но надеюсь, мы с ней окажемся на разных, — прошептал Рон и засунул волшебную палочку обратно в чемодан. — Ты в самом деле не хотел учиться со мной на одном факультете? Я же специально ради вас попросилась на Гриффиндор! — удивилась Гермиона. Рон густо покраснел. — И после того, что ты устроила в купе, ты рассчитывала на другую реакцию? — хмыкнул Нотт. — Да я бы в такой ситуации попросился бы на любой факультет — но не тот, на который пошла такая нахалка! — Ничего у меня не вышло, и всё из-за этого глупого заклятия. Джордж меня уверял, что оно сработает, а теперь мне кажется, что он сам его придумал, чтобы надо мной подшутить. — А на каком факультете учатся твои братья? — спросил Гарри. — Гриффиндор, — кивнул Рон, снова погрустнев. — Мама и папа тоже там были. Не знаю, что будет, если я попаду на какой-нибудь другой. Неплохо было бы попасть в Рэйвенкло, но не представляю, что будет, если меня определят в Слизерин. — Ну уж это тебе бы точно не светило! — Для того, чтобы Уизли попали на Слизерин… — Мой прадед и двоюродный брат учились на Слизерине, — неожиданно сказал Артур. — Но, Рон… Неужели ты и в самом деле думал, что из-за Распределения мы с мамой стали бы хуже к тебе относиться? Это просто глупо. — Это тот факультет, где учился Вол… Ты-Знаешь-Кто? — Ага, — кивнул Рон и замолчал. Вид у него был какой-то подавленный. — Знаешь, мне кажется, что усы у Паршивца посветлели, значит, заклинание хоть немного подействовало, — произнёс Гарри, чтобы отвлечь Рона от мрачных мыслей. — А твои старшие братья, которые уже кончили школу, они чем сейчас занимаются? Гарри было любопытно, ведь он плохо представлял себе, что делают волшебники, закончив школу. — Чарли в Румынии, изучает драконов, а Билл работает на банк «Гринготтс» и уехал в Африку по их делам, — пояснил Рон. — Ты слышал о «Гринготтсе»? А что там на днях случилось, слышал? «Пророк» об этом писал… хотя да, у маглов же другие газеты… В общем, кто-то пытался ограбить сверхсекретный сейф. Гарри вытаращил глаза. — На самом деле? И что случилось с грабителями? — Ничего. Вот почему об этом так много писали. Их не поймали. Папа говорит, что наверняка это был сильный тёмный волшебник, иначе бы ему не удалось пробраться в «Гринготтс» и залезть в сейф, а потом выйти оттуда целым и невредимым. Но самое странное, что грабители ничего не похитили. Конечно, все боятся, что за этим стоит Ты-Знаешь-Кто. Гарри судорожно обдумывал услышанное. Теперь, когда кто-нибудь или даже он сам упоминал Вы-Знаете-Кого, ему становилось немного страшно. Наверное, так и должно быть, раз теперь он оказался в волшебном мире. Но лично ему было намного удобнее произносить имя Волдеморт, потому что он не задумывался, произнося его, и оно совсем его не пугало. — Ну, а про квиддич ты, конечно, слышал. — В голосе Рона была абсолютная уверенность. — Ты за какую команду болеешь? — Э-э-э… Вообще-то я не знаю ни одной команды, — признался Гарри. — Да ты что! — Рон выглядел потрясённым. — Это же лучшая игра в мире! И Рон начал объяснять Гарри, что в квиддич играют четырьмя мячами, что в каждой команде по семь игроков и у каждого есть своё место на поле и свои функции. Потом он начал описывать самые знаменитые матчи, на которых ему удалось побывать со своими братьями. Потом рассказал, какую метлу он бы себе купил, если бы у него были деньги. Рон объяснял Гарри тонкости правил игры, когда дверь купе снова открылась. Но это уже был не потерявший жабу Невилл в компании Гермионы Грэйнджер. В купе вошли трое мальчишек, и Гарри сразу узнал того, кто был в центре, — тот бледный мальчик из магазина мадам Малкин, где Гарри покупал школьную форму. Сейчас он смотрел на Гарри с куда большим интересом, чем тогда в магазине. — Это правда? — с порога спросил бледнолицый. — По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Значит, это ты, верно? — Начало разговора мне очень нравится, — протянул Люциус, сверля взглядом Драко, который явно не знал, куда ему деваться и косился в сторону двери. Впрочем, сбежать ему бы не удалось — сама Магия запечатала двери так, что выйти не удалось бы никому. — Верно, — кивнул Гарри. Те двое, что пришли с бледнолицым, были крепкие ребята, и вид у них был довольно неприятный. Стоя по бокам бледнолицего, они напоминали его телохранителей. — Это Крэбб, а это Гойл, — небрежно представил их бледнолицый, заметив, что Гарри рассматривает его спутников. — А я Малфой, Драко Малфой. — Что-то это мне напоминает… — хихикнул Дин Томас, несколько маглорожденных присоединились к нему. Остальные посмотрели на гриффиндорца, но тот покачал головой. — Не обращайте внимания. Представление вполне даже приличное, хотя тебе, безусловно, следовало представиться ещё в ателье у мадам Малкин. — Ну да, — ещё никогда раньше Драко так часто не краснел и не стыдился так сильно. Рон прокашлялся. Гарри показалось, что он таким образом сдерживает смех. Драко Малфой неодобрительно покосился на Рона. — Моё имя тебе кажется смешным, не так ли? Даже не буду спрашивать, как тебя зовут. Мой отец рассказал мне, что если видишь рыжего и веснушчатого мальчишку, значит, он из семьи Уизли. Семьи, в которой больше детей, чем могут себе позволить их родители. — Мне в принципе не нравится, что ты вынужден общаться с Уизли, — сказала Нарцисса, перехватив у супруга инициативу. — Но, раз уж это случилось… Даже в такой компании следует быть УЧТИВЫМ! Выдав эту убийственную тираду, Малфой снова повернулся к Гарри: — Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всём разобраться. Он протянул руку для рукопожатия, но Гарри сделал вид, что этого не заметил. — Если бы на месте мистера Поттера был я, я бы послал тебя куда подальше после такой выходки! — вздохнул Люциус, было видно, что он и в самом деле чрезвычайно недоволен поведением своего отпрыска. Последнему тоже явно было очень стыдно, поскольку он покраснел ещё сильнее, чем недавно это сделали Уизли. — Спасибо, но я думаю, что сам могу понять, кто чего достоин, — холодно заметил он. — Вот это достойная отповедь, — одобрительно кивнуло старшее поколение Малфоев. Драко Малфой не покраснел, но на его бледных щеках появились розовые пятна. — На твоём месте я был бы поосторожнее, Поттер, — медленно произнёс он. — Если ты не будешь повежливее, то закончишь, как твои родители. Они, как и ты, не знали, что для них хорошо, а что плохо. Если ты будешь общаться с отребьем вроде Уизли и этого Хагрида, тебе же будет хуже. — Драко. — Да? — Драко. Люциус. Малфой! Нам. Очень. Стыдно. За. Твоё. Поведение! — отчеканил Люциус. Было видно, что он хотел добавить что-то ещё, но те же правила хорошего тона и такта, которые он в своё время прививал своему наследнику, препятствуют ему заняться воспитательным процессом прямо в зале. Тем не менее, ни у кого не было ни тени сомнения в том, что в более семейной обстановке Драко круто не поздоровится! Малфой-младший опять пробормотал свои извинения. Гарри и Рон одновременно поднялись со своих мест. Лицо Рона стало таким же медно-красным, как и его волосы. — Повтори, что ты сказал, — потребовал Рон. — О, вы собираетесь с нами драться, не так ли? — презрительно выдавил из себя Малфой. — Да, если ты немедленно отсюда не уберёшься, — храбро заявил Гарри, хотя, если честно, голос его был куда смелее, чем он сам. Всё-таки Крэбб и Гойл были намного крупнее, чем они с Роном. — О, мы вовсе не собираемся уходить, правда, ребята? — усмехнулся Малфой, поворачиваясь к своим спутникам. — А к тому же мы проголодались, а у вас тут куча еды. Гойл потянулся к лежавшим на одном из сидений «шоколадным лягушкам». Рон прыгнул на него, но, прежде чем ему удалось коснуться Гойла, тот издал ужасающий крик. — Надеюсь, это означает, что ты получил хороший урок! — заметил отец — не Гойла, Малфоя. На руке Гойла повис Паршивец, впившийся ему в палец маленькими, острыми зубами. Крэбб и Малфой попятились назад, а Гойл размахивал рукой, пытаясь стряхнуть крысу и завывая от боли. И как только Паршивец наконец разжал зубы и отлетел в сторону, ударившись о закрытое окно, все трое молниеносно испарились. Наверное, они подумали, что в купе прячется ещё множество крыс, а может, они услышали шаги, потому что через секунду в купе заглянула Гермиона Грэйнджер. — Что тут у вас происходит? — спросила она, глядя на разбросанные по полу сладости и Рона, державшего за хвост крысу. — Думаю, что он потерял сознание, — произнёс Рон, обращаясь к Гарри. А потом повнимательнее присмотрелся к Паршивцу. — Нет… не могу поверить! Представляешь, он снова уснул. Паршивец на самом деле спал. — Ты раньше встречался с Малфоем? — поинтересовался Рон. Гарри рассказал об их встрече в Косом переулке. — Я слышал о его семейке, — мрачным тоном начал Рон. — Они одни из первых перешли обратно на нашу сторону, когда Ты-Знаешь-Кто исчез. Они сказали, что он их околдовал. А мой отец в это не верит. Он сказал, что отцу Малфоя не нужно было даже повода для того, чтобы перейти на Тёмную сторону. — У Тёмного Лорда есть… средства убеждения, — пробормотал Люциус, когда некоторые повернулись к нему. — К тому же, первым был ещё мой отец, Абраксас Малфой, и это случилось при таких обстоятельствах, что… Гермиона всё ещё стояла на пороге купе, и Рон повернулся к ней: — Мы можем тебе чем-нибудь помочь? — Вы лучше поторопитесь, иначе не успеете переодеться. Я только что была в кабине машиниста и разговаривала с ним. Он сказал, что мы уже почти приехали. А вы тут что, дрались? Хороши, нечего сказать. Ещё не доехали до школы, а уж попали в неприятную историю! — Это Паршивец дрался, а не мы. — Рон сердито посмотрел на девочку. — Может быть, ты выйдешь и дашь нам переодеться? — Разумеется. Я вообще-то зашла к вам просто потому, что во всех вагонах жуткая суета, все ведут себя как маленькие дети и носятся по коридорам. — Гермиона презрительно хмыкнула, как бы говоря, что не одобряет такого поведения. — А у тебя, между прочим, грязь на носу, ты знаешь? — И вы с ней после этого дружите?! — всеобщее удивление. — А почему со мной нельзя дружить?! — искренне удивилась Гермиона. — Ты ведёшь себя не самым красивым образом! Поезд всё сбавлял и сбавлял скорость и, наконец, остановился. В коридоре возникла жуткая толчея, но через несколько минут Гарри всё-таки оказался на неосвещённой маленькой платформе. На улице было холодно, и он поёжился. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа, и Гарри услышал знакомый голос: — Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя всё в порядке? Над морем голов возвышалось сияющее лицо Хагрида. — Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной! Поскальзываясь и спотыкаясь, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Их окружала такая плотная темнота, что Гарри показалось, будто они пробираются сквозь лесную чащу. — Неужели нельзя было осветить дорогу? Удивительно, как мы все тогда не упали в озеро! — вздохнул Шеймус. Ему никто не ответил. Все разговоры стихли, и они шли почти в полной тишине, только Невилл, тот мальчик, который всё время терял свою жабу, пару раз чихнул. — Ещё несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда! — О-о-о! — вырвался дружный, восхищённый возглас. Они стояли на берегу большого чёрного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звёзд. — Это было потрясающе! — все на минуту закрыли глаза, вспоминая это зрелище. — Хогвартс всегда производит наилучшее впечатление, особенно в том ракурсе, — улыбнулся в свою бороду Альбус Дамблдор. — По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега. Гарри и Рон оказались в одной лодке с Гермионой и Невиллом. — Расселись? — прокричал Хагрид, у которого была личная лодка. — Тогда вперёд! Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Все молчали, не сводя глаз с огромного замка. Чем ближе они подплывали к утёсу, на котором он стоял, тем больше он возвышался над ними. — Пригнитесь! — зычно крикнул Хагрид, когда они подплыли к утёсу. Все наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в тёмный тоннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и высадились на камни. — Эй, ты! — крикнул Хагрид, обращаясь к Невиллу. Хагрид осматривал пустые лодки и, видимо, что-то заметил. — Это твоя жаба? — Ой, Тревор! — радостно завопил Невилл, протягивая руки и прижимая к себе свою жабу. Хагрид повёл их наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка. Ещё один лестничный пролёт — и теперь они стояли перед огромной дубовой дверью. — Все здесь? — поинтересовался Хагрид. — Эй, ты не потерял ещё жабу? Убедившись, что всё в порядке, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка