Суд Магии. Философский Камень

— Пока мистер Уизли отдыхает, я хотела бы прояснить один маленький и ничего не значащий вопросик, — вкрадчиво заговорила Амелия Боунс, впрочем, эта вкрадчивость абсолютно никого не успокоила, более того, все только ещё больше напряглись, понимая, что она сейчас будет проводить разбор полётов. — Какой? — спросила Нарцисса, у которой, судя по всему, также возникли какие-то вопросы. Впрочем, вопросы были у всех слушателей, просто они не торопились их озвучивать. — Скажите, пожалуйста, Альбус… Мы сейчас опускаем вопрос, какого Мордреда камень был в школе. При каких обстоятельствах он попал в Хогвартс, знал ли об этом Мастер Фламель. Давал ли он вам разрешение забрать камень из банка и использовать… пусть даже не напрямую. Я не спрашиваю даже, почему вы, вместо того, чтобы и в самом деле спрятать столь ценный артефакт… — Я спрятал его, очень тщательно! Вы… — Минуточку, Альбус! Вы меня не дослушали. Но, в принципе, если бы мне пришло в голову спрятать какой-нибудь предмет, тем более, такой маленький по размеру и я в силу тех или иных причин не смогла бы доверить его банку… Я бы придумала какой-нибудь миниатюрный тайник. Тот же самый камень можно положить в карман. Зашить за подкладку. В вашем кабинете — в потайном ящике стола, который можно соорудить очень просто, навесив на него — как и на любой другой тайник — кучу заклинаний, которые надёжно скрыли бы его… — Амелия… — Я не закончила! Вы могли бы положить его в Шляпу, благо, у вас, как у директора, есть такая возможность, и тогда камень никто не смог бы оттуда достать, кроме его законных владельцев. Вы могли бы передать камень на сохранение любому из портретов… — Магия камня не допускает подобного… — Хорошо. Домовики. Их магия тоже не способна скрыть камень? У вас под рукой Запретный лес! У вас есть Чёрное озеро. У вас есть МНОЖЕСТВО возможностей спрятать камень, не привлекая к этому абсолютно ничьего внимания. А тут вы не просто сообщаете всем, что в школе что-то спрятано, так ещё прямым текстом указываете, где конкретно это спрятано! — Но я же предупредил, чтобы туда не ходили! — ВОТ ИМЕННО! Альбус, как вас допустили до преподавания, если вы, оказывается, не знакомы с детской психологией?! Да для ребёнка — хоть мага, хоть магла — интереснее всего именно то, что запретно! — У маглов существует поговорка: запретный плод сладок, — ввернула Гермиона. — Спасибо, мисс Грейнджер! Чем больше вы напираете на этом запрете, тем больший интерес это запретное вызывает у ребёнка! У детей! Хорошо, если у старшекурсников хватит ума вам внять… Но дети от первого до четвёртого курсов — для них эти ваши запреты и предупреждения — что красная тряпка для быка! Своеобразный вызов: а вам слабо?! — Меня интересует один момент, — ввернула Лили, когда Амелия сделала паузу, чтобы набрать в грудь побольше воздуха. — А от кого вы в принципе этот самый камень прятали в этом коридоре? — ????? — Я ещё раз спрашиваю: от кого вы прятали камень в этом проклятом коридоре?! — Ясно, от кого… — МНЕ, представьте себе, это совершенно непонятно! — И мне тоже, — задумчиво протянул Джеймс. — И нам! — прорычали Сириус и Ремус. — Это именно тот вопрос, который я, собственно говоря, и собиралась вам задать, Альбус. И не только вам, но и Филиусу, и Северусу — но о них после. — Какой вопрос? — АЛЬБУС! ВАМ ЧТО, СЛУХОВОЙ АППАРАТ КУПИТЬ?! Леди Поттер дважды повторила вопрос: ОТ КОГО ВЫ ПРЯТАЛИ ЭТОТ ПРОКЛЯТЫЙ КАМЕНЬ?! ЗАЧЕМ ВАМ ПОНАДОБИЛСЯ ЭТОТ ТАЙНИК?! — Но это же понятно, — словно маленькой девочке пояснил Дамблдор. — Волдеморт… — То есть, вы хотите нам сказать, что камень прятался именно от Тёмного Лорда? — Или его приспешников, если у них хватит наглости сунуться в школу. — Очень хорошо. Параллельно вы завлекаете всех желающих в этот коридор. Ладно, оставим эти ваши предостережения. Но я хотела бы напомнить, если кто-то запамятовал, что Сами-знаете-кто — один из величайших магов современности, сопоставимый по силе разве только с вами, Альбус. Пожиратели Смерти — тоже не вчера школу закончили, владеют не теми азами магии, которые преподают в школе… Многие из них являются Мастерами разных магических наук… И, в ожидании, что эти самые Мастера, знатоки тёмной магии, а то и их повелитель проникнут в школу и отправятся в указанный вами коридор за вожделенным призом… Вы устанавливаете полосу препятствий, которые запросто проходят ПЕРВОКУРСНИКИ?! Словно по заказу незадолго до этого профессор Спраут читает тем же самым первокурсникам лекцию о дьявольских силках и том, как их можно уничтожить… Мастер Поттер — самый молодой ловец школы за сто лет, большинство Уизли — великолепные квиддичисты, как можно было при этом рассчитывать, что они не сумеют поймать в полёте этот злополучный ключик?! Филиус, это вопрос к вам — зачем вы оставили там мётлы?! Зачем вы вообще заколдовывали эти ключи, вместо того, чтобы наложить на дверь чары, которые смогли бы снять только вы персонально или те, на кого вы персонально их бы настроили?! Дальше что у нас? А, магические шахматы профессора МакГонагалл! А Рональд Уизли — превосходный шахматист! Логическая задача? Северус, вы где были в течение школьного года? Неужели вы не поняли, что даже на первом курсе встречаются дети, у кого хватит мозгов расшифровать этот ваш ребус?! Зачем вам в принципе понадобилась эта загадка? Поставили бы несколько бутылей, запомнили бы нужную и не оставляли бы никаких подсказок для таких вот… умников! Тролль… С троллем наши герои уже справились на Хэллоуин! Правда, тролля, скорее всего, там поставил Квиррелл… — Не мог, — покачал головой Ремус. — Он же их боится до обморочного состояния! — Да, интересно… Ваша работа, Альбус?! — Нет, тролля поставил Квиринус… — Интересно, это тот же самый или другой? Вы сами что-то придумали? — Мой этап будет в следующей главе… — Пока изо всех испытаний лучшим представляется цербер… вернее, он был бы превосходным, если бы Хагрид держал рот на замке и не трепал языком направо и налево. И мне очень понравилось ваше уточнение для мадам Спраут: создать такую защиту, чтобы её можно было пройти, без знания особо сложной и тёмной магии! А ведь смысл и заключается в том, чтобы не допустить к камню ОЧЕНЬ СИЛЬНОГО ТЁМНОГО МАГА!.. Филиус, Минерва, Северус, в вашем случае были такие же оговорки? — Альбус разговаривал с нами всеми одновременно… — пискнул Мастер Чар, укоризненно глядя на директора, который опять только улыбался себе в бороду. — Доулыбаешься ты когда-нибудь! — Я не могу сейчас объяснить свои действия, но, смею вас заверить, что это и в самом деле было необходимо. И последнее испытание было невозможно пройти. — В самом деле? Значит, камень до сих пор в этом вашем тайнике? — Нет, необходимость в этом отпала… Мистер Уизли, надеюсь, вы уже отдохнули? Можете продолжать чтение? — Да, кто же там, в конце концов, был? — спросил Колин Криви. — Глава 17 Человек с двумя лицами Посреди комнаты стоял профессор Квиррелл. — Я начинала это подозревать… — протянула Лили. — Но что означал этот его обморок? — Неужели этот трус оказался достаточно… Чтобы… — Сириус покачал головой. — Моё мнение о способности Волдеморта набирать себе кадры упало до… — Подожди, — буркнул его крестник. — Сначала дослушай до конца. — Вы? — изумлённо выдохнул Гарри. Квиррелл улыбнулся. Лицо его, обычно конвульсивно дёргавшееся, на сей раз выглядело абсолютно нормальным. — Именно, — спокойно подтвердил он. — А я всё гадал, встречу ли здесь тебя, Поттер. — Но я думал… — ошеломлённо пробормотал Гарри. — Я думал… что Снейп… — Северус? — Квиррелл расхохотался, и это было не его обычное дрожащее хихиканье, но ледяной, пронзительный смех. — Да, Северус выглядит подозрительно, не правда ли? Похож на огромную летучую мышь, парящую по школе и хватающую невинных учеников. Он оказался мне полезен. При наличии такого Снейпа, никто не мог заподозрить б-б-бедного за-за-заикающегося п-п-профессора Квиррелла. Квиррелл явно издевался, копируя собственное заикание. А Гарри всё никак не мог поверить в происходящее. Этого не могло быть, просто не могло. — Квиррелл вылечился от заикания?! — удивились те, кто застал его в школе. — Но Снейп пытался убить меня! — воскликнул он, ухватившись за спасительную нить. — Нет, нет и нет. — Квиррелл категорично замотал головой. — Это я пытался убить тебя, Поттер. Твоя подруга мисс Грэйнджер случайно сбила меня с ног, когда бежала к Снейпу, чтобы подпалить его мантию. Я упал, и зрительный контакт прервался. Мне не хватило нескольких секунд, чтобы сбросить тебя с метлы. Конечно, ты бы давно был мёртв, если бы Снейп не пытался спасти тебя. Ведь это именно он бормотал себе под нос контрзаклятие. — Вот именно. — Такие вот мелочи порой бывают… — Не было бы счастья, да несчастье помогло! — хихикнула Гермиона, вспомнив очередную поговорку. — Да, мы сделали неправильный вывод из наблюдений, признаю, но — что, если бы вы всё же не сумели опустить Гарри на стадион? Ведь его метла всё равно взбесилась! Как долго Гарри продержался бы, не урони я Квиррелла? — Напрашиваетесь на похвалу? — Нет, но уточняю, что мой забег был всё же совсем не напрасным! — сникла девочка под взглядом преподавателей и Лили. — Снейп пытался меня спасти? — Гарри показалось, что он сходит с ума. — Разумеется, — холодно подтвердил Квиррелл. — А как ты думаешь, с чего это он решил судить следующий матч? Он пытался помешать мне сделать это снова. Это на самом деле смешно — ему вовсе не надо было так стараться. Я всё равно ничего не мог сделать, потому что на матче присутствовал Дамблдор. А все преподаватели решили, что Снейп хочет помешать сборной Гриффиндора одержать победу. Так что Снейп сам себя подставил и стал весьма непопулярной личностью… Зря терял время, потому что сегодня ночью ты всё равно умрёшь. Квиррелл щёлкнул пальцами. Появившиеся из пустоты верёвки впились в Гарри, крепко связывая его. — Он что, владел беспалочковой магией? — удивилась мадам Спраут, явно тоже не знавшая всех подробностей стычки в коридоре. Впрочем, эти подробности были известны только Гарри и Дамблдору — как подозревал мальчик. — Ты слишком любопытен, чтобы оставлять тебя в живых, Поттер, — пояснил Квиррелл. — Кто шатался по школе в Хэллоуин? Я чуть не столкнулся с тобой, когда хотел посмотреть, кто охраняет камень. — Так это вы впустили тролля? — со всё возрастающим недоумением спросил Гарри. — Ну конечно, — Квиррелл, кажется, был удивлён тем, что Гарри никак не может понять, что происходит. — Я наделён особым даром управляться с троллями. Видел, как я обошёлся с тем, мимо которого ты прошёл по пути сюда? К сожалению, пока все преподаватели искали тролля, Снейп, который уже подозревал меня, пошёл прямо на третий этаж, чтобы меня перехватить. И мало того, что троллю не удалось тебя убить, так ещё и эта трёхголовая псина не смогла как следует укусить Снейпа и хотя бы отхватить ему ногу. — Спасибо, Квиринус! — прошипел зельевар. — Не будь ты мёртв, я бы тебя… — Северус! — Мне надоело, что мне в каждой главе желают… — Ну, не в каждой… — А где вы конкретно нарываетесь! — Нарываюсь?! Гарри открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, но Квиррелл предостерегающе поднял руку. — Постой спокойно, Поттер, мне надо исследовать это любопытное зеркало. Только тогда Гарри увидел то, что стояло позади Квиррелла. Это было зеркало Еиналеж. — Вы спрятали камень в Еиналеж?! — Уж не специально ли для этого вы предварительно показали это зеркало Гарри, да ещё и объяснили, что это такое?! — поинтересовались Кингсли и Амелия. Альбус опять предпочёл отулыбаться от вопроса. — В этом зеркале кроется ключ к камню, — пробормотал Квиррелл, постукивая пальцами по раме. — Следовало догадаться, что Дамблдор придумает что-нибудь в этом духе… Но он в Лондоне… А когда он вернётся, я буду уже далеко… Гарри судорожно пытался что-нибудь придумать. Но всё, что пришло ему в голову — это втянуть Квиррелла в разговор и не давать ему сосредоточиться на зеркале. — Вот это правильно, — кивнула Лили. — Гермиона, надеюсь, ты не теряла времени и бежала к преподавателям? Гарри не мог справиться со взрослым магом в одиночку, даже если бы не был связан! — Какой смысл бегать к преподавателям, если эти самые преподаватели не желают тебя слушать?! — вопросил Драко у потолка. — Лично я побежал бы лишь к своему декану, а, раз эти трое подозревали именно нашего декана… — Да, Минерва, настроили вы учеников… — Я видел вас со Снейпом в лесу! — выпалил он. — Да, — рассеянно согласился Квиррелл, обходя вокруг зеркала, чтобы посмотреть, что у него сзади. — Он уже был уверен в том, что это я, и пытался выведать, как далеко я готов зайти. Он с самого начала меня подозревал. Пытался меня напугать — как будто это было в его силах! Ведь на моей стороне сам лорд Волдеморт… Квиррелл обогнул зеркало и жадно уставился в него. — Я вижу камень, — прошептал он. — Я собираюсь преподнести его моему повелителю… Но где же этот камень? Гарри пытался ослабить стягивающие его верёвки, но они не поддавались. Казалось, что Квиррелл полностью сосредоточился на зеркале. Гарри обязан был его отвлечь. — Но мне всегда казалось, что Снейп меня ненавидит… — О, конечно, — равнодушно подтвердил Квиррелл. — Небо тому свидетель — он тебя ненавидит. Он учился в Хогвартсе вместе с твоим отцом, разве ты этого не знал? Они друг друга терпеть не могли. — На что были свои причины! — заметили Северус и Джеймс слаженым дуэтом, что удивило всех — в том числе их самих. Но Снейп никогда не желал тебе смерти. — Но я слышал, как вы плакали несколько дней назад, — не успокаивался Гарри. — Я думал, Снейп вам угрожает… В первый раз с того момента, как Гарри появился в зале, Квиррелл утратил спокойствие. На его лице отразился страх. — Он здесь ни при чём, — голос Квиррелла чуть подрагивал. — Просто иногда… иногда мне бывает нелегко выполнять приказы моего господина — ведь он великий волшебник, а я слаб и… — Вы хотите сказать, что в той комнате он был вместе с вами? — воскликнул Гарри, не веря своим ушам. — Он всегда со мной, где бы я ни был, — мягко ответил Квиррелл. — Я встретил его, когда путешествовал по миру. Я был молод, глуп и полон нелепых представлений о добре и зле. Лорд Волдеморт показал мне, как сильно я заблуждался. Добра и зла не существует — есть только сила, есть только власть, и есть те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ней… С тех пор я служу ему верой и правдой, хотя, к сожалению, я не раз подводил его. Ему приходилось быть со мной суровым… — Что значит — всегда с ним??!!! — Он не мог быть с ним в школе! — ОН НЕ МОГ БЫТЬ НИГДЕ, ПОТОМУ ЧТО ОН МЁРТВ! — у Амбридж опять прорезался голос, но ненадолго, более того, её кожа вдруг покрылась буграми и потемнела, глаза ещё больше вылезли из орбит, она стала чуть меньше ростом… Ученики заподозрили, что очень скоро их новый преподаватель Защиты составит компанию Тревору… если только Невилл подпустит к своему любимцу ЭТО. Сидевшие рядом маги скривили носы от отвращения и отодвинулись подальше от этого… земноводного. Квиррелл внезапно поёжился. — Он не склонен прощать ошибки. Когда мне не удалось украсть камень из «Гринготтса», он был очень мной недоволен. Он наказал меня… Он решил, что должен пристальнее следить за мной и постоянно контролировать меня… — Каким образом??!!! Голос Квиррелла поплыл по комнате, постепенно затихая. А Гарри вспомнил тот день, когда они с Хагридом были в Косом переулке. Господи, как он мог быть так глуп? Ведь в тот день он видел там Квиррелла, тот пожимал ему руку в «Дырявом котле». Значит, он давно должен был догадаться, что Снейп тут ни при чём, что это… — А почему… — вдруг вскинулся Гарри, но тут же прикусил губу. — Здесь есть одна странность… Я вспомнил об этом только сейчас, но, может, после этой главы вы мне это объясните? — Что именно? — После этой главы. Квиррелл негромко пробормотал какое-то ругательство. — Я не могу понять, — прошептал он. — Может, этот камень находится внутри зеркала? Может быть, я должен его разбить? — Мне даже хотелось бы, чтобы он это сделал, — прошипела Боунс. — Осторожней! — одёрнул её кто-то из коллег по министерству. — Уничтожение подобных артефактов чревато серьёзными неприятностями для того, кто это делает, магический откат, по силе сопоставим с классификацией предмета. За Еиналеж — мгновенная и мучительная смерть! Гарри судорожно пытался понять, что ему делать. «Сейчас больше всего на свете я хочу найти камень раньше Квиррелла, — подумал он. — Значит, если я посмотрю в зеркало, я увижу, как я его нахожу, то есть я увижу, где он спрятан! Но как я могу заглянуть в зеркало, чтобы Квиррелл этого не заметил и не понял, чего я хочу?» Гарри попробовал сдвинуться с места, но верёвки крепко держали его — он пошатнулся и упал. Квиррелл не обратил на это никакого внимания. Он всё ещё разговаривал сам с собой. — Что делает это зеркало? Что оно показывает? Помогите мне, мой господин! Гарри похолодел от ужаса. В комнате раздался незнакомый ему голос. Казалось, что голос этот исходит из самого Квиррелла. — Используй мальчишку… Используй мальчишку… В зале воцарилась гробовая тишина. Рон в ужасе глядел на Гарри. Нет, он знал, что там было, им с Гермионой друг всё рассказал, но… Всё это время рыжик старался не думать о том, что пришлось пережить его приятелю, а что чувствовали те, кто ничего об этом не знал?! Родители Гарри, у которых глаза потемнели до черноты и приобрели какую-то совершенно неописуемую форму? — Что это было?! — как-то жалобно пискнула Амелия Боунс, в ужасе глядя то на Гарри, то на Дамблдора. Квиррелл повернулся к Гарри. — Так, Поттер, иди-ка сюда. Профессор хлопнул в ладоши, и верёвки упали на пол. Гарри медленно поднялся на ноги. — Иди сюда, — поторопил Квиррелл. — Загляни в зеркало и скажи мне, что ты видишь. Гарри подошёл. «Я должен его обмануть, — приказал он самому себе, чувствуя, что находится на грани отчаяния. — Я должен заглянуть в зеркало и увидеть то, что мне надо, и соврать, только и всего». Квиррелл встал за его спиной. Гарри ощутил странный запах, исходящий из тюрбана, скрывавшего голову профессора. — Что-то этот тюрбан мне очень не нравится, — прошипел Джеймс. — Нет, не так. Он мне ОЧЕНЬ НЕ НРАВИТСЯ! СОВЕРШЕННО НЕ НРАВИТСЯ! — А ты подумай, что за некоторое время до этого два умника кидались в этот самый тюрбан снежками! — нервно хихикнул его сын. Близнецы ошарашенно переглянулись, хотя ещё не до конца понимали, что там происходит. Молли переводила обезумевший взгляд с Гарри на собственных сыновей и обратно. Он закрыл глаза, шагнул ближе к зеркалу и снова раскрыл их. Он увидел своё отражение — бледное, испуганное лицо. Но мгновение спустя отражение подмигнуло ему. Оно засунуло руку в свой карман и вытащило оттуда кроваво-красный камень. А потом, снова подмигнув, засунуло камень обратно. Гарри ощутил у себя в кармане что-то очень тяжёлое. Каким-то образом — каким-то невероятным образом — камень оказался у него. — Всё. Теперь Квиррелл обыщет мастера Поттера и получит то, что искал! — обречённо сказал Ремус. — Альбус, где вы были?! — Возвращался из министерства в школу. — Вы должны были взять камень с собой! — Вы не должны были выпускать его из рук! — Он в принципе не должен был находиться в школе! — Вы своими руками отдали камень… — Я ничего никому не отдавал! Камень оказался у Гарри, а не… — А что мог сделать Гарри в такой ситуации? — Как он мог защитить камень? — Ну и что? — нетерпеливо спросил Квиррелл. — Что ты там видишь? Гарри собрался с духом. — Я вижу, как я пожимаю руку Дамблдору, — выпалил он, стараясь врать поубедительнее. — Я… я выиграл для Гриффиндора соревнование между факультетами. — В тебе проснулся пророк… — Но едва ли он тебе поверил… Квиррелл снова выругался. — Отойди отсюда! — скомандовал он. Гарри шагнул в сторону. Камень оттягивал карман, и Гарри спросил себя, не попробовать ли ему убежать. — ДА! — БЫСТРО! — УЛЕПЁТЫВАЙ! Он не успел сделать и пяти шагов по направлению к двери, когда до него донёсся резкий голос. Гарри обернулся и понял, что Квиррелл каким-то образом умудряется говорить, не раскрывая рта. — Он врёт… Он врёт… — Поттер, иди сюда! — крикнул Квиррелл. — Говори правду! Что ты там видел? Квиррелл закрыл рот, и тут снова раздался резкий голос. — Дай мне поговорить с ним… Я хочу видеть его лицо, и чтобы он видел меня… — Но, повелитель, вы ещё недостаточно сильны! — запротестовал Квиррелл. — У меня достаточно сил… — отрезал резкий голос. — Для этого вполне достаточно… Гарри чувствовал себя так, словно снова попал в «дьявольские силки». Он словно прирос к месту и был не в силах пошевелиться. В оцепенении Гарри смотрел, как Квиррелл начинает разворачивать свой тюрбан. Наконец ткань упала на пол. Без неё голова Квиррелла, сильно уменьшившаяся в размерах, выглядела как-то странно. И тут Квиррелл медленно повернулся к Гарри спиной. Опять пришлось сделать паузу в чтении, Молли и Лили получили по стопке успокоительного, близнецы окаменели, чуть наклонившись вперёд. Атмосфера была такая, что даже розовая жаба, которая всё это время пыталась издавать какие-то противные звуки, прониклась этим напряжением и заткнулась. Гарри готов был завопить от ужаса, но не смог выдавить из себя ни звука. Там, где должен был находиться затылок Квиррелла, было лицо, самое страшное лицо, которое Гарри когда-либо видел. Оно было мертвенно-белым, вместо ноздрей — узкие щели, как у змеи. Но страшнее всего были глаза — ярко-красные и свирепые. — Человек с двумя лицами… — пролетело по залу. — Какой ужас… — Как такое могло быть… — Как такое могло стать возможным… — Это… — Это был лич, — пояснил Шеклболт, который неплохо знал тёмные искусства. — Лич, служивший носителем астрального духа… в данном конкретном случае — Волдеморта. — КВА! КВА! — СИЛЕНЦИО УЛЬТРАМАКСИМА! — Ультра? У некоторых внезапно вырвался смешок: у жабы-Амбридж, которая стала ещё ниже ростом и ещё пучеглазее, с ещё более короткими конечностями, причём нижние у неё странно искривились, одна часть тела не то, чтобы уменьшилась, но исчезла вовсе — широченная пасть! Правда, было непонятно, как безротая жаба сможет питаться… но хотя бы действовать своим кваканием на нервы остальным она не сможет, так что даже министр посмотрел на МакГонагалл с некоторой долей благодарности. — Простите, погорячилась, — смутилась женщина. — Но это временно, максимум на два часа. — Надеюсь, за это время мы успеем дочитать главу… — Гарри Поттер, — прошептало лицо. Гарри попытался отступить назад, но ноги его не слушались. — Видишь, чем я стал? — спросило лицо. — Всего лишь тенью, химерой… Я обретаю форму, только вселяясь в чужое тело… Всегда находятся те, кто готов впустить меня в свой мозг и своё сердце… Кровь единорога сделала меня сильнее… Ты видел, как мой верный Квиррелл пил её в лесу… И как только я завладею эликсиром жизни, я смогу создать себе своё собственное тело… Итак, почему бы тебе не отдать мне камень, который ты прячешь в кармане? — ОЙ! — Вот и всё… — Альбус! С такими врагами, как вы, Сами-знаете-кому слуги не нужны, вы сами преподнесёте ему магический мир на блюдечке… — Волдеморт не получил камень! — Почему? — Ага, значит, в самый последний момент вы-таки успели! — со вздохом облегчения откинулась на спинку стула Лили. — Да, но не тогда, — обломал её — и многих других выживший участник этих событий. Значит, он всё знает. Гарри внезапно ощутил, что к нему вернулись силы, и, спотыкаясь, попятился назад. — Не будь глупцом, — прорычало лицо. — Лучше присоединяйся ко мне и спаси свою жизнь… или ты кончишь так же, как и твои родители… Они умерли, моля меня о пощаде… — ЛЖЕЦ! — неожиданно для самого себя крикнул Гарри. Его голос слился с разъярёнными голосами присутствовавшей части Мародёров и Лили. Квиррелл приближался к нему — он шёл спиной вперёд, чтобы Волдеморт мог видеть Гарри. На белом лице появилась улыбка. — Как трогательно, — прошипело оно. — Что ж, я всегда ценил храбрость… Ты прав, мальчик, твои родители были храбрыми людьми… Сначала я убил твоего отца, хотя он отважно сражался… А твоей матери совсем не надо было умирать… но она старалась защитить тебя… А теперь отдай мне камень, чтобы не получилось, что она умерла зря. — НИКОГДА! — Беги! — Словно это поможет! — Беспалочковое акцио — и камень у Квиррелла! То есть… вы понимаете… Гарри метнулся по направлению к двери. — ПОЙМАЙ ЕГО! — завопил Волдеморт. Через мгновение Гарри ощутил на своём запястье руку Квиррелла. Его лоб — как раз в том месте, где был шрам, — пронзила острая боль. Ему показалось, что голова его сейчас разлетится надвое. Гарри закричал, пытаясь вырваться, и, к его удивлению, ему это удалось. Боль стала слабее. Гарри поспешно обернулся, чтобы понять, куда делся Квиррелл. Профессор корчился от боли, глядя на свои пальцы, прямо на глазах покрывавшиеся красными волдырями. — Что случилось?! — Его кто-то облил кислотой?! — Лови его! ЛОВИ ЕГО! — снова завопил Волдеморт. Квиррелл кинулся на Гарри и сбил его с ног. Гарри не успел опомниться, как Квиррелл уже оказался на нём. Руки профессора держали его за горло. Боль в голове была такой сильной, что Гарри почти ослеп. Тем не менее он отчётливо слышал, как Квиррелл завыл от боли. — Повелитель, я не могу держать его — мои руки, мои руки! — А почему он опять не использовал верёвки? — спросил у потолка Драко. — Хорошо, что тебя там не было, подсказать было некому! — рассердился Гарри. Квиррелл выпустил шею Гарри и с ужасом уставился на свои ладони. Гарри, к которому начало возвращаться зрение, заметил, что они покраснели и выглядят сильно обожжёнными. Казалось, что с них слезла кожа. — Тогда убей его, глупец, и покончим с этим! — хрипло выкрикнул Волдеморт. Квиррелл поднял руку, собираясь наложить на Гарри смертельное заклятие, но Гарри инстинктивно рванулся вперёд и ударил Квиррелла по лицу, метя в глаза… — А-А-А-А! Квиррелл свалился с него. Всё его лицо тоже покрылось ожогами. И Гарри внезапно понял. Каждый раз, дотрагиваясь до него, Квиррелл испытывал жуткую боль. Так что у Гарри был единственный шанс. Он не должен был выпускать Квиррелла из рук, чтобы тот от боли позабыл обо всём на свете и не смог наложить проклятие. Гарри вскочил на ноги и вцепился профессору в руку. Квиррелл заверещал и попытался стряхнуть его с себя. Но и сам Гарри, только коснувшись Квиррелла, ощутил, как острая боль пронзила голову. Он снова почти ослеп. Но он слышал дикие крики Квиррелла, слышал голос Волдеморта, вопившего: «УБЕЙ ЕГО! УБЕЙ ЕГО!» А потом пришли другие голоса, выкрикивавшие его имя. Но возможно, они ему только почудились. Гарри ощутил, как Квиррелл выкручивается из его захвата. Он понял, что всё кончено, и провалился в темноту. Он летел всё ниже, и ниже, и ниже… — Ой! — вырвалось у всех слушателей. * * * Гарри уловил, что над ним блеснуло что-то золотое. Снитч, конечно же, это был снитч! Гарри попытался поймать его, но казалось, что руки налились свинцом. Он моргнул. Это был не снитч. Это были очки. Как странно… Он снова моргнул. Из тумана выплыло улыбающееся лицо Альбуса Дамблдора. — Добрый день, Гарри, — произнёс Дамблдор. Гарри уставился на него. И тут он всё вспомнил. — Сэр! — произнёс Гарри слабым голосом, тщетно пытаясь подняться. — Камень! Это был Квиррелл! Камень у него! Сэр, торопитесь… — Успокойся, мой дорогой мальчик, ты немного отстал от времени. — Голос Дамблдора был приветлив и спокоен. — Камень не у Квиррелла. — Но почему? — Каким образом? — Подождите… мы что… — …тогда бросали снежки… — …в лицо Сами-знаете-кому?! — дошло теперь до близнецов, у которых от ужаса только к этому моменту прорезался голос. Гарри кивнул. Невозможная парочка изобразила обморок. Их мать шлёпнулась в самый настоящий, продлив паузу, чтобы у мадам Помфри была возможность оказать помощь всем нуждающимся. — Что случилось с Квирреллом? — Почему… — Подождите, сейчас директор всё объяснит, — сказал Гарри. — Что-то — возможно, но, подозреваю, далеко не всё, — сверля указанного мага взглядом, прошипела Амелия. — Но тогда у кого? — Гарри раздирало беспокойство. — Сэр, я… — Гарри, пожалуйста, тихо, — попросил Дамблдор. — Иначе мадам Помфри выставит меня отсюда. Гарри тяжело вздохнул и огляделся. Он только сейчас понял, что, судя по всему, находится в больничном крыле. Он лежал на кровати, а столик, стоявший рядом с ним, был завален сладостями. Казалось, что кто-то специально для Гарри скупил по меньшей мере полмагазина. — Знаки внимания от твоих друзей и поклонников, — пояснил Дамблдор, поймав взгляд Гарри. — То, что произошло в подземелье между тобой и Квирреллом — это строжайший секрет, и потому нет ничего удивительного в том, что его знает вся школа. — Не совсем… — Нам сказали… — Что в коридоре хранился некий артефакт… — Артефакт, за которым охотился профессор Квиррелл, — перехватила у близнецов инициативу Гермиона. — О том, что он был одержим Волдемортом, никто не знал. Был артефакт — был алчный профессор — ты ему помешал — при этом сработали защитные чары — он погиб, без каких бы то ни было подробностей. — Я давно здесь? — перебил его Гарри. Он не мог сосредоточиться ни на чём, кроме случившегося. — Три дня. Мистер Рональд Уизли и мисс Грэйнджер будут весьма счастливы, что ты наконец пришёл в себя. Они были крайне обеспокоены твоим состоянием. — Но, сэр, а как же камень… — Я вижу, что он волнует тебя больше всего остального, — улыбка сползла с лица Дамблдора. — Что ж, поговорим о камне. Профессору Квирреллу не удалось отобрать его у тебя. Я появился как раз вовремя, чтобы помешать ему это сделать. Хотя должен признать, что ты и без меня неплохо справлялся. — Почему он не применил манящие чары? — Я как-то… — Дело не в тебе. Просто я не могу понять, что тогда спасло этот проклятый камень… — У профессора Квиррелла были сожжены руки, до костей. Представьте себе, что он опрокинул на себя чан с кислотой — будут у человека силы для магии? — А до этого? Связал Гарри и — по карманам! — У меня нет претензий к Квирреллу. Единственный вопрос: он сжёг руки, прикоснувшись ко мне, именно соприкосновение со мной привело к… столь плачевным последствиям для профессора. Но — он уже пожимал мне руку в Дырявом котле, когда я был там с Хагридом, почему тогда он ничего не почувствовал? — Гарри, вспомни: Волдеморт взял Квиррелла под контроль ПОСЛЕ того, как тому не удалось украсть камень, который Хагрид забрал ДО кражи. А ты пожимал Квирреллу руку ДО того, как вы добрались до банка! Если бы ты тогда сбил с него этот проклятый тюрбан, то обнаружил бы там затылок самого Квиррелла! — Господа студенты, я предлагаю не применять здесь слова «проклятье», «проклятый» и производные от них! — строго сказала леди Лонгботтом. — Это всё-таки магическое место, как бы вам эти оговорки потом не аукнулись! Придумайте что-нибудь другое! — Вы были там?! — воскликнул Гарри. — Вы получили сову, которую послала Гермиона? — Должно быть, мы разминулись в воздухе. Как только я прибыл в Лондон, сразу стало очевидно, что я должен находиться как раз в том месте, которое я покинул. Я прибыл вовремя и успел стащить с тебя Квиррелла… — Значит, это были вы, — произнёс Гарри, вспомнив последнее, что он слышал перед тем, как потерять сознание. Значит, ему ничего не почудилось. — Это были вы… — Я боялся, что опоздал, — признался Дамблдор. — Да, вы чуть не опоздали, — согласился Гарри. — Ещё немного, и он бы вырвал у меня камень… — Я боялся не за камень, — мягко поправил его Дамблдор, — а за тебя. — ЕСЛИ БЫ ВЫ БОЯЛИСЬ ЗА УЧЕНИКОВ, ТО НЕ СТАЛИ БЫ ПРЯТАТЬ КАМЕНЬ В ШКОЛЕ! — ИЛИ ПРИДУМАЛИ БЫ ДЛЯ НЕГО ЛУЧШИЙ ТАЙНИК! Схватка отняла у тебя все силы, и ты едва не погиб. В какой-то момент я даже подумал, что это произошло. — И в гибели Гарри тогда были бы виноваты именно вы! — гнев родителей можно было бы пощупать руками. Даже Дамблдора это проняло и он поспешно отсел ещё дальше от семейства Поттеров, благо, Магия не стала этому препятствовать. А что касается камня, то он был уничтожен. — Что-то лично я в этом ну очень сомневаюсь, — протянула Августа Лонгботтом, и многие взрослые были с ней полностью солидарны. — Уничтожен? — недоверчиво переспросил Гарри. — Но ваш друг, Николас Фламель… — О, так ты знаешь о Николасе? — судя по голосу Дамблдор был очень доволен этим обстоятельством. — Ты всё разузнал, не так ли? Что ж, мы с Николасом немного поболтали и решили, что так будет лучше. — Но это означает, что он и его жена умрут, не так ли? — продолжал недоумевать Гарри. — У них имеются достаточные запасы эликсира для того, чтобы привести свои дела в порядок. А затем — да, затем они умрут. — Насколько мне известно, они ещё живы, — сказала Амелия Боунс. — Я обязательно напишу Мастеру Фламелю и узнаю, что там было на самом деле с этим камнем… Дамблдор улыбнулся, видя непонимание на лице Гарри. — Такому молодому человеку как ты, это кажется невероятным. Но для Николаса и Пернеллы умереть — значит лечь в постель и заснуть после очень долгого дня. Для высокоорганизованного разума смерть — это очередное приключение. К тому же камень — не такая уж прекрасная вещь. Представь себе — он может дать столько денег и столько лет жизни, сколько ты захочешь! То есть две вещи, которые в первую очередь выберет любой человек. Но беда в том, что люди, как правило, выбирают то, что для них является наихудшим. Воцарилась тишина. Гарри лежал, глядя в потолок и не зная, что сказать. Дамблдор что-то мурлыкал себе под нос и рассеянно улыбался. — Сэр! — наконец окликнул его Гарри. — Я тут подумал… Сэр… даже если камень уничтожен, Вол… Я хотел сказать, Вы-Знаете-Кто… — Называй его Волдемортом, Гарри. Всегда называй вещи своими именами. Страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит. — Дело не только в этом, — сказал вдруг Люциус Малфой. Прежде, чем аристократ успел прикусить язык, на него уставилось столько глаз, что блондину ничего не осталось, кроме как пояснить: — В Тёмные времена на имя Сами-знаете-кого было наложено Табу. Заклинание, которое давало знать, кто и где его произносит, после чего Тёмный Лорд мог запросто выйти на такого смельчака и уничтожить его. — Да, сэр. — Гарри поспешно кивнул, ему не терпелось услышать ответ. — Я хотел спросить: ведь теперь Волдеморт будет искать другой способ вернуть себе силы, правда? Я имею в виду, ведь он не исчез навсегда? — Если вы будете так тужиться, Долорес, боюсь, ваши глазные яблоки не выдержат такого напряжения. — Нет, Гарри, — согласился Дамблдор. — Он всё ещё где-то здесь, возможно, ищет новое тело, в которое мог бы вселиться… Так как он не является живым существом в полном смысле этого слова, его нельзя убить. Он бросил Квиррелла умирать — ведь он безжалостен не только к врагам, но и к союзникам. — О чём эти союзники не должны забывать. Однако ты не должен огорчаться, Гарри, пусть ты всего лишь на какое-то время отдалил его приход к власти. Но в следующий раз найдётся кто-то другой, кто будет готов сразиться с ним. И это несмотря на то, что наша борьба против него кажется заранее проигранной. А если его возвращение будет отодвигаться всё дальше и дальше, возможно, он никогда не будет властвовать. Гарри попробовал кивнуть и поморщился от боли. — Сэр, есть ещё кое-что, что я хотел бы узнать, если вы мне расскажете, — тихо, но настойчиво произнёс он. — Я бы хотел знать всю правду… — Правду… — вздохнул Дамблдор. — Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью. Однако я отвечу на твои вопросы — если, конечно, у меня не будет достаточно веской причины для того, чтобы промолчать. Если я не смогу ответить, прошу меня простить: я промолчу, потому что ложь недопустима. — Хорошо. — Гарри прикрыл глаза. — Волдеморт сказал, что убил мою мать просто потому, что она пыталась не дать ему убить меня. Но я не могу понять, зачем ему вообще понадобилось убивать меня? На сей раз Дамблдор вздохнул куда глубже. — Увы, Гарри, на этот вопрос я не могу ответить. По крайней мере сегодня и сейчас. Однажды ты узнаешь… а пока забудь об этом. Когда ты будешь старше… Я понимаю — наверное, это звучит неприятно. Тогда, когда ты будешь готов, ты всё узнаешь. — Другими словами, вы сами этого не знали, Альбус! — заметила Августа Лонгботтом. — Знал, но я до сих пор считаю, что Гарри рано об этом знать! — возразил старый интриган. Гарри понял, что настаивать бесполезно. — А почему Квиррелл не мог прикоснуться ко мне? — Твоя мать умерла, пытаясь спасти тебя. Если на свете есть что-то, чего Волдеморт не в силах понять, — это любовь. Он не мог осознать, что любовь — такая сильная любовь, которую испытывала к тебе твоя мать — оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим… Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты всё равно остаёшься под его защитой. Твоя защита кроется в твоей коже. Именно поэтому Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделивший свою душу с Волдемортом, не смог прикоснуться к тебе. Прикосновение к человеку, отмеченному таким сильным и добрым чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль. — Дело не в коже, а в теле Гарри, всём, — уточнил Кингсли. — И том, что магия Гарри несовместима с магией Волдеморта — такое бывает, крайне редко, но бывает. — И ещё кое-что, — никак не мог успокоиться Гарри. — Давай, — приободрил его Дамблдор, словно почувствовав, что Гарри боится его разозлить. — Квиррелл сказал, что Снейп… — Профессор Снейп, Гарри, — поправил его Дамблдор. — Да, верно, Квиррелл сказал, что он меня ненавидит, потому что он ненавидел моего отца. Это правда? — Да, они испытывали друг к другу сильную неприязнь, — признал Дамблдор после секундного раздумья. — Примерно как ты и мистер Малфой. А затем твой отец сделал кое-что, чего Снейп так и не смог ему простить. — Что? — выдохнул Гарри. — Он спас ему жизнь. — Что? Гарри не верил своим ушам. — Да-а-а… — мечтательно протянул Дамблдор. — Меня всегда забавляло то, какими странными путями порой следуют человеческие мысли. Профессор Снейп не мог смириться с тем, что остался в долгу перед твоим отцом… Я думаю, что именно поэтому он приложил столько усилий к тому, чтобы спасти тебя. — Действительно, Северус? — подняла бровь Лили. — Значит, моя просьба для тебя ничего не значила?.. Я предчувствовала, что… что-то должно случиться, что нам с Джеймсом не суждено вырастить малыша… Поэтому я и попросила Северуса — мы с ним дружили — что, если Гарри осиротеет, он позаботится о нём. То есть, мы полагали, что официальным опекуном станет Сириус, как крёстный отец, а Северус будет присматривать со стороны. Профессор Снейп верил, что таким образом он вернёт долг твоему отцу. И спокойно сможет продолжать ненавидеть память о нём… Гарри попытался понять услышанное, но у него сразу разболелась голова. — И, сэр, — осмелился он. — Ещё один вопрос… — Всего один? — улыбнулся Дамблдор. — Как мне удалось достать камень из зеркала? — А! — воскликнул Дамблдор. — Я рад, что ты задал этот вопрос. Это была одна из моих самых гениальных идей. Видишь ли, я сделал так, что только тот, кто хочет найти камень — найти, а не использовать, — сможет это сделать. А все прочие могли увидеть в зеркале, как они превращают металл в золото и пьют эликсир жизни, но не более того. Иногда мой мозг удивляет меня самого… А теперь достаточно вопросов. Я предлагаю тебе заняться этими сладостями. О! Драже на любой вкус «Берти Боттс»! В юности мне не повезло: я съел конфету со вкусом рвоты. И боюсь, что с тех пор я несколько утратил к ним интерес. Но вот эта конфетка кажется мне вполне безобидной, как ты считаешь? Дамблдор улыбнулся и закинул в рот золотисто-коричневую карамельку. И тут же поперхнулся. — Не повезло! — выдавил он. — Вкус ушной серы, не самый приятный на свете, ты не находишь? Зал грохнул. Многие слушатели — и не только дети, но и взрослые — сложились пополам от хохота, представляя себе это зрелище. — А вы часто едите ушную серу, Альбус? — отсмеявшись спросил Доулиш. Дамблдор не ответил. * * * — Гарри! — завопила Гермиона, кидаясь к нему. Гарри показалось, что сейчас она снова заключит его в объятия, и обрадовался, когда она этого не сделала. Голова его по-прежнему раскалывалась, и от объятий ему стало бы только хуже. — Спасибо, что ты не стала этого делать! — Иногда следует сдерживать свои порывы. — Об этом вы должны были думать до того, как очертя головы соваться… — Если бы мы не сунулись, Сами-знаете-кто мог получить камень и возродиться ещё тогда, — Рон, да и многие другие при этом в упор смотрели на стул, на котором разместилась уже полноценная жаба — правда, гигантских — для земноводного — размеров. — О, Гарри, мы были уверены, что ты… — Гермиона осеклась, не произнося слово «умрёшь». — Дамблдор был так обеспокоен… — Вся школа говорит о том, что случилось, — сообщил Рон. — А что там произошло на самом деле? Это был один из тех редких случаев, когда правда оказывается куда более странной и волнующей, чем самые нелепые слухи. Гарри рассказал им всё — про Квиррелла и зеркало, про Волдеморта и камень. Рон и Гермиона были очень хорошими слушателями. Они изумлённо открывали рты как раз тогда, когда Гарри от них этого ждал. А когда он рассказал им о том, что пряталось под тюрбаном Квиррелла, Гермиона громко вскрикнула. — Значит, камня больше нет? — спросил Рон, когда Гарри замолк. — Значит, Фламель умрёт? — Я тоже задал этот вопрос, — кивнул Гарри. — А Дамблдор сказал… сейчас вспомню… Он сказал, что для высокоорганизованного разума смерть — это очередное приключение. — Я всегда говорил, что он сумасшедший, — с обожанием в голосе откликнулся Рон. Дамблдор был его кумиром. Рон готов был восхищаться всем, что связано с профессором, даже крайней степенью его сумасшествия. — А с вами что было после того, как мы расстались? — в свою очередь поинтересовался Гарри. — Ну, я вернулась назад, привела в порядок Рона — это оказалось непросто. — Гермиона закатила глаза. — МИНЕРВА! — Это никак не предполагалось… — Почему вы не наложили чары таким образом, чтобы в таком случае визитёра перенесло куда-нибудь?.. — Так я не предполагала, что визитёрами будут дети! А воришка заслуживал нескольких магических тумаков! Кстати, — она покачала головой, — Квиринус совершенно не умел играть в шахматы! — Зато Волдеморт в своё время был чемпионом Хогвартса, — улыбнулся себе в усы Дамблдор. И тут же пожалел об этой оговорке, вызвавший у Амелии Боунс очередной приступ гнева. — То есть, вы с самого начала знали, что, по меньшей мере, этап профессора МакГонагалл не представляет для него никакой сложности?! — А потом мы поспешили туда, где спят совы. Но на выходе из школы столкнулись с Дамблдором. Он уже всё знал, представляешь? Он просто спросил: — Гарри пошёл за ним, да? — и полетел на третий этаж, к люку. — Ты думаешь, он специально так всё подстроил? Может, он хотел, чтобы именно ты это сделал? — задумчиво спросил Рон. — Раз это он прислал тебе мантию-невидимку и всё такое… — Ну, знаете! — взорвалась Гермиона. — Если это он… Я хочу сказать, это ужасно, ведь тебя могли убить… — Да нет, всё было правильно, — после паузы ответил Гарри. — Он странный человек — Дамблдор. Я думаю, что он просто хотел дать мне шанс. И что он, в общем, знает обо всём, что здесь происходит. Так что Дамблдор был в курсе того, что мы задумали. Однако вместо того чтобы остановить нас, он меня кое-чему научил, подготовил меня к тому, что должно было случиться. Не думаю, что я случайно нашёл зеркало Еиналеж, — это он подталкивал меня к тому, чтобы я его нашёл, и сам объяснил мне, как оно действует. Мне даже кажется, это он решал, есть ли у меня право встретиться один на один с Волдемортом. И я доказал, что готов к этому… — АЛЬБУС! ЭТО ЧТО — ПРАВДА?! — Молли, это было самоочевидно с самого начала, — вздохнул Артур, насилу удерживая супругу на месте, даже старшие сыновья ему плохо помогали. У Джеймса и Лили не осталось уже сил. — Альбус, ещё одна такая проверка… Добром это для тебя не кончится, это я тебе обещаю. — АРТУР УИЗЛИ! — Я тебе помогу, дорогой, — хищно улыбнулась мужу Молли, от одного взгляда на женщину передёрнуло бы даже самого Тёмного лорда. — Думаю, у вас не будет отбоя от добровольных помощников, — прорычал Сириус. — Нет, Дамблдор — действительно псих! — гордо воскликнул Рон. — Слушай, Гарри, тебе тут не следует залёживаться — завтра будет банкет по случаю окончания учебного года. Конечно, особенно праздновать нам нечего — разумеется, соревнование между факультетами выиграл Слизерин, да и в квиддиче мы не преуспели. В последней игре, которую ты пропустил, нас начисто разнесли ребята из Рэйвенкло — как паровым катком раскатали. Но еда на банкете будет вкусной, это я тебе обещаю… — Кто о чём… — …Да, к вам пришёл ещё один посетитель. — О, прекрасно! — воскликнул Гарри. — Кто это? В ту же секунду, словно услышав слова Гарри, в дверь протиснулся Хагрид. Оказываясь в помещении, великан всегда казался непозволительно большим. Он кое-как примостился рядом с Гарри, покосился на него и вдруг разрыдался. — Крокодильи слёзы… — Всё… — Это… всё… моя… чёртова… вина! — выдавил он сквозь слёзы, закрывая лицо руками. — Это ж я сказал этому чудовищу, как Пушка усыпить! Я сам! Ты же умереть мог! И всё из-за какого-то яйца драконьего! В жизни больше пить не буду! Меня вообще надо гнать отсюда к маглам, чтоб я с ними жил! — Хотя бы вы способны признавать свои ошибки, — улыбнулась Августа, меняя гнев на милость. — Но, к сожалению, не учиться на них, как я подозреваю, — вздохнула Нарцисса и пояснила в ответ на всеобщие взгляды: — о чём только думал, приводя на первое занятие ГИППОГРИФОВ?! — Да это самые интересные животные! — Для тех, кто имеет опыт работы с магическими животными не менее трёх лет! — Да ладно вам, это на третьем курсе, — быстро сказал Гарри, возвращая всех к первому. Гарри был потрясён видом плачущего великана. Хагрид в буквальном смысле сотрясался от рыданий, а по его лицу катились огромные слёзы, скрываясь в густой бороде. — Хагрид, успокойся, он бы всё равно узнал, — произнёс Гарри, пытаясь утешить Хагрида. — Ведь мы же говорим о Волдеморте. Даже не выведай он всё у тебя, он бы нашёл другой способ выяснить, как нейтрализовать Пушка. — Но тебя ж убить могли! — простонал Хагрид. — И это… Гарри… не произноси ты его имя, ради всего святого! — ВОЛДЕМОРТ! — во весь голос прокричал Гарри. Хагрид был так поражён, что даже перестал плакать. — Я встречался с ним, я видел его лицо, и потому я буду называть его по имени. И хватит плакать, Хагрид, выше нос. Мы спасли камень. Теперь камня больше нет, и он не сможет его использовать. Ты лучше съешь шоколадку, у меня их тут сотни… Хагрид шмыгнул носом и вытер его рукавом. — Ты мне тут напомнил кое о чём… э-э… подарок у меня для тебя есть. — Надеюсь, это не бутерброд с мясом горностая? — обеспокоенно спросил Гарри. И тут Хагрид наконец-то улыбнулся, хотя улыбка получилась еле заметной. — Не. — Великан мотнул головой. — Дамблдор мне вчера специально выходной дал, чтоб я всё сделал. Ему, если по правде, уволить меня надо было, а он… Короче, вот, держи… То, что Хагрид вытащил из кармана, было похоже на книгу в красивом кожаном переплёте. Гарри с интересом раскрыл её. Книга оказалась альбомом для фотографий. С каждой страницы ему улыбались и махали руками его родители. — Это был самый лучший из всех подарков, которые я получал на все праздники… Ну, почти, — Гарри посмотрел на родителей со слезами радости на глазах. — А какой был самый-самый? — спросил Рон, но тут же прикусил язык, так как ответ был самоочевиден. — Я вчера весь день сов посылал ко всем, с кем твои родители в школе дружили… да и после неё тоже, — пояснил Хагрид. — Чтоб фотографий прислали, потому как нет у тебя ни одной… Ну что, нравится тебе? Гарри не смог ничего ответить, но Хагрид понял его и без слов. — Я тогда, наверное, сутки провёл за этим делом, — предался воспоминаниям Ремус. — Конечно, был очень зол, когда узнал, что у тебя нет колдографий, но… А потом стал отбирать те, что получше были… Хотя было не так-то просто, Джеймс не слишком-то любил сниматься… Гарри пришёл на банкет, когда зал уже был полон. Он хотел сначала зайти в Общую гостиную Гриффиндора, чтобы прийти на банкет вместе со всеми. Но мадам Помфри сломала его планы, настояв на последнем осмотре. Поэтому когда Гарри вошёл в Большой зал, все факультеты уже были там. Поскольку соревнование между факультетами в седьмой раз подряд выиграл Слизерин, то зал был оформлен в зелёно-серебряной цветовой гамме. На стене за преподавательским столом висело огромное знамя Слизерина, на котором была изображена змея. Стоило Гарри войти в дверь, как в зале наступила полная тишина, а в следующую секунду все одновременно заговорили. Гарри, не поднимая головы, быстро подошёл к своему столу и сел между Роном и Гермионой. Он пытался делать вид что не замечает направленных на него взглядов всех собравшихся. Многие даже встали со своих мест, чтобы получше его видеть. — Чуть со стыда не сгорел… — Тебе-то чего стыдиться? Ты просто герой! — Но когда тебя все пожирают глазами… К счастью, буквально через несколько секунд в зале появился Дамблдор. Все расселись по местам, и разговоры стихли. — Итак, ещё один год позади! — радостно воскликнул Дамблдор. — Но перед тем, как мы начнём наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовнёй. Итак, позади остался отличный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас всё лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра. Дамблдор обвёл всех присутствующих взглядом своих лучистых глаз. — А сейчас, как я понимаю, мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами. Начнём с конца. Четвёртое место занял факультет Гриффиндор — триста двенадцать очков. Третье — Хаффлпафф, у них триста пятьдесят два очка. На втором месте Рэйвенкло — четыреста двадцать шесть очков. А на первом Слизерин — четыреста семьдесят два очка. — Минуточку, — возникла Августа. — Если итоги подводились только в тот момент, почему стены уже были украшены слизеринской атрибутикой? — По показаниям факультетских весов. Вы же знаете, что баллы Гриффиндора отображаются в количестве рубинов в специальной чаше, Слизерина — изумрудов, Рэйвенкло — сапфиров, и Хаффлпаффа — золотых топазов. Я просто озвучил эти результаты. Стол, за которым сидели слизеринцы, взорвался громкими криками и аплодисментами. Гарри видел, как Малфой победно стучит по столу золотым кубком. И тут же отвёл глаза: ему не понравилось это зрелище. — Да, да, вы прекрасно потрудились, — произнёс Дамблдор, обращаясь к сидевшим за столом Слизерина. — Однако мы не учли последних событий… — Каких событий? Зал затих. За столом Малфоя улыбались уже не так радостно. Дамблдор громко хмыкнул. — Итак, — продолжил он. — В связи с тем, что в свете последних событий некоторые ученики заработали некоторое количество очков… Подождите, подождите… Ага… Дамблдор задумался — или сделал вид, что задумался. — Начнём с мистера Рональда Уизли… Рон побагровел и стал похож на обгоревшую на солнце редиску. — …за лучшую игру в шахматы в истории Хогвартса я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков. Крики, поднявшиеся за столом, где сидел Гарри, наверное, долетели до заколдованного потолка. По крайней мере звёзды на потолке задрожали. Гарри отчётливо слышал, как Перси, обращаясь к другим старостам, безостановочно выкрикивает: — Это мой брат! Мой младший брат! Он выиграл в заколдованные шахматы МакГонагалл! Наконец снова наступила тишина. — Далее… мисс Гермиона Грэйнджер, — произнёс Дамблдор. — За умение использовать холодную логику перед лицом пламени я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков. Гермиона закрыла лицо руками. Гарри не сомневался, что она расплакалась. За их столом творилось что-то невообразимое — за одну минуту факультет заработал сто очков. — И наконец, мистер Гарри Поттер, — объявил Дамблдор, и в зале воцарилась абсолютная тишина. — За железную выдержку и фантастическую храбрость я присуждаю факультету Гриффиндор шестьдесят очков. Поднявшийся шум оглушил Гарри. Все, кто умел считать и одновременно хрипло вопить, уже поняли, что у Гриффиндора теперь четыреста семьдесят два очка. То есть столько же, сколько и у Слизерина. Они почти выиграли соревнование между факультетами. Если бы Дамблдор дал Гарри ещё одно очко… Дамблдор поднял руку. Зал начал затихать. — Храбрость бывает разной. — Дамблдор по-прежнему улыбался. — Надо быть достаточно отважным, чтобы противостоять врагу. Но не меньше отваги требуется для того, чтобы противостоять друзьям! И за это я присуждаю десять очков мистеру Невиллу Лонгботтому. Если бы кто-то стоял за дверями Большого зала, он бы подумал, что здесь произошёл взрыв, — настолько бурно отреагировали на слова директора за столом Гриффиндора. Гарри, Рон и Гермиона вскочили и зааплодировали Невиллу, подбадривая его громкими криками. А Невилл, весь белый от изумления, исчез под кинувшимися обнимать его школьниками. До этого он ни разу не принёс факультету ни одного очка. — Одну минуточку! — возмутилась Амелия Боунс. Рон, зачитывавший это с нескрываемым удовольствием, недоумённо посмотрел на неё. — За что? — В смысле? — За что вы начислили баллы мисс Грэйнджер, мастеру Лонгботтому, мастеру Поттеру и мистеру Уизли? — Так я же сейчас это прочитал… — Мистер Уизли! Баллы в школе начисляются за то, что имеет непосредственное отношение к учебному процессу или дисциплине! — рявкнула мадам Боунс. — Но никак не за участие в ЛИЧНЫХ ИНТРИГАХ ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ! Или директора школы! То, что камень оказался в школе… директору придётся за это ещё ответить. И это не имело отношения к школе, это было ЧАСТНОЕ, ЛИЧНОЕ, ПЕРСОНАЛЬНОЕ дело Дамблдора и Фламеля — или одного только Дамблдора, мы будем с этим ещё разбираться. И то, что произошло в коридоре, не имело никакого отношения к школе! Вы оказали помощь ЛИЧНО Альбусу Дамблдору — даже не директору школы, но человеку Дамблдору, который чересчур заигрался и явно не понимает, где и как он может обстряпывать свои делишки! — Амелия… — Альбус! Начисление баллов в данном случае было противозаконным! — рявкнула Боунс. — Я так не считаю! — В любом случае, это дело прошлое, — сказал Шеклболт. — К тому же, таким образом только была исправлена несправедливость МакГонагалл. — В смысле? — Однажды Минерва сняла с Гриффиндора сто пятьдесят очков. Ладно, считаем, что тридцать из них были заслужены — ученики были вне своих гостиных после отбоя, но сто двадцать… И теперь Альбус даёт Гриффиндору сто шестьдесят баллов. Сто двадцать погашают недостачу, вызванную поступком декана, и ещё сорок — за спасение мисс Грэйнджер в бою с троллем, что имеет официальное отношение к школе. — Но всё равно это просто безобразие! Это называется злоупотреблением персональной власти и личной симпатии для… Гарри, продолжая аплодировать, ткнул Рона под рёбра и кивком указал на Малфоя. Вид у него был такой обескураженный и испуганный, словно Гермиона наложила на него заклятие, полностью парализовавшее его тело. — Таким образом, — громко прокричал Дамблдор, пытаясь заглушить аплодисменты, которые только усилились оттого, что факультеты Рэйвенкло и Хаффлпафф тоже возликовали по поводу поражения Слизерина. — Таким образом, нам надо сменить декорации. — И почему нас так не любят?! Тёмные маги выходили со всех факультетов! — картинно возвёл очи горе Драко. — Но почему-то большинство чванливых снобов учится именно на Слизерине! — крикнул Финниган. Хагрид проводил их к берегу озера и переправил на лодках на ту сторону. Ученики залезли в поезд, болтая и смеясь. За окном дикая природа сменялась ухоженными полями и аккуратными домиками. Они дружно поедали конфеты, проезжая мимо городов маглов, а потом не менее дружно сняли с себя мантии и надели пиджаки и куртки. И наконец поезд подошёл к платформе номер девять и три четверти вокзала «Кингс Кросс». Им понадобилось немало времени для того, чтобы покинуть платформу. Перед выходом с неё стоял старый мудрый смотритель, выпуская их по двое и по трое, чтобы они не привлекли внимание маглов. Если бы из сплошной стены вдруг появилась толпа школьников с огромными чемоданами, маглы бы точно переполошились. — Хорошо бы поставить такого смотрителя и по магловскую сторону, вдруг Хагрида опять пошлют вводить в магический мир новичка и тот забудет объяснить… — Мы позаботимся о том, чтобы этого не случилось, — пообещала Амелия, сверля взглядом Фаджа. Тот дёрнул углом рта — именно он в своё время упразднил эту ставку, сочтя её абсолютно не нужной. — Ты должен приехать и пожить у нас этим летом, — сказал Рон, пока они стояли в очереди. — И ты, Гермиона, тоже. Я пошлю вам сову. — Спасибо, — с благодарностью откликнулся Гарри. — Рад, что этим летом меня ждёт что-то приятное. Но по лицу мальчика слушатели поняли, что с этим всё будет не так-то просто. Они возвращались в мир маглов в ужасной суматохе и толчее. — Пока, Гарри! — раздалось несколько голосов. — До встречи, Поттер! — прокричали ещё несколько человек. — Ты по-прежнему знаменит и популярен, — ухмыльнулся Рон. — Но не там, куда я еду, это точно, — заверил его Гарри. Он, Рон и Гермиона вместе прошли через стену. — Вот он, мам, смотри! Это был голос Джинни Уизли, младшей сестры Рона, но показывала она вовсе не на брата. — Гарри Поттер! — пропищала Джинни. — Смотри, мам! Я его вижу. — Потише, Джинни, — одёрнула её мать. — Не надо показывать пальцем, это некрасиво. Миссис Уизли улыбнулась им. — Нелёгкий выдался год? — В общем, да, — признался Гарри. — Большое вам спасибо за свитер и сладости, миссис Уизли. — О, не стоит благодарности, мой дорогой, — откликнулась она. — Ну, ты готов? Голос принадлежал дяде Вернону — такому же усатому как год назад, такому же багроволицему, с такой же яростью взирающему на племянника. Дядя был явно возмущён его наглостью. Подумать только — стоять среди обычных людей с огромной совой в клетке! За дядей виднелись тётя Петунья и Дадли, с ужасом глядевший на двоюродного брата. — Вы, должно быть, родственники Гарри! — воскликнула миссис Уизли. — В каком-то смысле, — прорычал дядя Вернон. — Поторопись, мальчик, я не собираюсь ждать тебя целый день. Дядя Вернон отошёл в сторону, а Гарри повернулся к Рону и Гермионе. — До встречи, — улыбнулся он. — Надеюсь, что у тебя… что у тебя будут весёлые каникулы… — неуверенно выдавила Гермиона, явно поражённая нелюбезностью дяди Вернона. — О, не сомневайтесь! — воскликнул Гарри. Рон и Гермиона с удивлением заметили, что он широко ухмыляется: «Мои родственники ведь не знают, что на каникулах нам запрещено прибегать к волшебству. А значит, этим летом я хорошенько повеселюсь с Дадли…» — Что-то мне уже жалко вашего кузена… — протянул Шеклболт, качая головой. — Я его не заколдовывал! И вообще не пользовался волшебной палочкой на каникулах! Кроме одного-единственного раза, когда для этого были серьёзные обоснования! — вздохнул мальчик. — Много там ещё, мистер Уизли? — Конец книги, — ответил мальчик, глядя, как томик тает в его руках. — Интересно, что дальше?