Любовь в синем лабиринте

      В кафе, обкуренным дыханием осени, в самом дальнем углу свободно расположился молодой человек. Олег нервно постукивал твёрдым пальцем по влажной, не покрытой защитным слоем, древесине и с недовольным выражением лица посматривал на запотевшие наручные часы. Времени было без пяти минут восьмого, и кажется, она задерживалась.       Тяжёлый бело-серый дым заполнял весь объём небольшого заведения, делая его ещё более тесным. Людей в столь ранний для выходного дня час было мало. Лишь двое мужчин сидели в угарном заведении и о чём-то громко рассуждали. По мнению Олега, они были недовольны халатным отношением людей, но в чём суть парень не вслушивался.       Анастасия опаздывала теперь уже на полчаса. Да, неловко выходит с её стороны, хотя Олег почему-то на большее и не рассчитывал.       Просидев ещё минут семь возле кирпичной стены, через которую можно было почувствовать холодный, проникающий октябрьский воздух, он лёгким движением руки развеял дымку, тем самым подозвав обслуживающего к себе. Неспешными шагами человек в джинсовом костюме направился к столику Олега. Расплатившись за эспрессо, в частности ристретто — самое крепкое кофе, присущее этому заведению, он, неторопливо отодвигая деревянный стул, пропитанный его запахом, накинул свою плотную зелёную кофту и, всматриваясь в беловатое пространство, направился к стеклянной двери. Около выхода парень ещё раз оглянул тесное помещение с нелепыми картинами на стенах и тусклыми лампами, убедившись, что званного объекта нет. Со звоном колокольчика, висевшего сверху у двери, он вышел.       Ночью лил тёплый дождь, что довольно странно для октября… Но ещё более странным был туман. Оглянувшись по сторонам, парень, взглянув на часы, направился вверх по тротуару этой хмурой улицы. Картины были невдохновляющими: дома, погрязшие в пелене, и деревья с голыми ветками, которые стояли, как будто искали жизнь в этом бескрайнем море. По дороге редко проезжали машины, освещая фарами путь впереди. Олег сел на оцинкованную скамью, покрытую сверху дощечками. Парень достал из кармана кофты свой телефон, пытаясь в надежде дозвониться до Насти, но в ответ слышал лишь металлический голос автоответчика: «Абонент временно не доступен, перезвоните позже».       «Куда уже позже?» — проскочила эта мысль, и с горечью в горле он остался наедине с собой.       Настя и не торопилась на ту встречу, где должна была увидеться с соулмейтом минут сорок назад. Да, она шла, не желая этого, но выбора не было. Вот она уже стоит у двери того кафе, из которого Олег вышел. Зайдя внутрь, она присела, догадалась, что он ушёл, но, наверное, ради приличия решила скоротать десять-пятнадцать минут в этом кафе с чашечкой капучино и с круассанчиком.       Заведение достаточно нагрелось, туман почти осел, и теперь можно было получше рассмотреть помещение. От углов стены были увешаны цветами, правда, выглядели они, как-то вяло… Довольно оригинально оформленная барная стойка, и нет, спиртное здесь было совсем в малых количествах, зато разнообразия кофе предостаточно, да и ещё свежие круассаны, прям весточка из Франции. Картины, которые на взгляд Олега показались глупыми, очень даже уместно вписывались в интерьер, а эти незаламинированные столики с открытой древесиной подчёркивали естественность этого кафе. Окна были прикрыты тонкой тканью, которая придавала более изящный вид.       Девушка наслаждалась своим завтраком, напиток чуточку согревал её тело, а растопленный шоколад в выпечке придавал настроение этому утру. Она почти забывала о своих руках, которые погрязли в сеточке из синих капилляров, напоминающих лабиринт. Эта метка неразделённой любви, но девушка до последнего не верила в это. Каждое движение доставляло массу неудобств и боли, которая вписалась в кожу иголками. Но в атмосферном кафе Настя так увлеклась рассматриванием замысловатых картин, что совсем забыла о времени. В одной, можно сказать, она увидела себя, и нет, это был не образ человека, а абстрактная живопись. Вот сидишь и вдумываешься, что же хотел до нас донести автор, вкладывая свои силы в такие картины.       Резко прозвучал колокольчик, и от такой неожиданности Анастасия вздрогнула. Повернувшись, она увидела Олега, который метнулся к дальнему столику. Девушка, встав, медленными шагами, преодолевая колющую боль, отправилась к парню. Он что-то судорожно искал под столом, не замечая Анастасии. Убедившись, что на протоптанном деревянном полу ничего нет, Олег резко встал и встретился взглядом с Настей, можно даже сказать, что он потерял на несколько секунд дар речи.       Их затянувшееся молчание прервал официант.       — Извините, пожалуйста, молодой человек, вы случайно не это портмоне искали?       Олег пробубнил что-то очень невнятное в ответ официанту, но не отрывал взгляда от девушки. Анастасию стало жутко напрягать такое длительное сканирование лиц, и она, что удивительно, заговорила первая.       — Ну, может, обсудим, зачем ты меня сюда позвал. — Девушка, поправляя свои растрёпанные рыжие волосы, указала взглядом на столик, где стоял уже остывший, но не допитый напиток.       Олег оживился, как и положено джентльменам, он отодвинул деревянный стул и всем своим видом показал, что Анастасии следует сесть именно сюда.       Ну вот, они собрались. Кажется, сейчас уже никто не убежит.       — Как мне помнится, я тебе ясно дала понять, что ничего не может быть. Любовь, здесь и сейчас, — это лишь «карточка в счастливую жизнь». Приобретая это чувство, а любовь — это именно чувство, а они эгоистичны и переменчивы, люди забывают о жизненных потребностях, они забывают всё, что их окружало ранее. Как это можно объяснить? — Девушка перевела острый взгляд на Олега, сделала два небольших глотка кофе и, не дожидаясь его ответа, продолжила дальше: — Да очень просто! С другой стороны, это как раковая болезнь, нет, серьёзно. — Настя пыталась что-то вывести своим пальцем на столе, но буквально через несколько секунд закрыла ладонью то место. — Это чувство появляется внезапно, застывает то ли в сердце, то ли в горле. Оно не даёт свободно жить, не даёт есть, пить, нам что-то мешает, а это что-то как раз то, что должно сохранить нам жизнь. — Девушка непроизвольным движением руки убрала мешающие ей волосы и, не давая возможности парню сказать что-нибудь, продолжила: — А ведь если решишь уйти или хотя бы случайно пропасть, то твоя «онкологическая болезнь» даёт о себе знать. Ты медленно умираешь, тебя убивает любовь. И как тебе эта сторона красивой, казалось бы, сказки?       Олег смотрел на неё и понимал, что Анастасия не сможет его принять, и тут нужно будет какое-то чудо.       — Знаешь, Настя, я всё больше захлёбываюсь твоим безразличием, этим колючим холодом, который вряд ли кто-нибудь растопит. Я понимаю, что ты не хочешь признать то, что очевидно, но, пожалуйста, потерпи. — Олег между своими руками зажал вздувшуюся от капилляров руку девушки, и её холод быстро передался парню.       Боль была терпимой, и Анастасия даже не вырывала руку. Но когда уже кожа начинала насыщаться естественным цветом, что было где-то на запястье, девушка резко задёргалась, создавая тем самым острую боль самой себе. На лице Олега появилась улыбка, только выглядела она как-то глупо.       — Таёжный у тебя характер, Насть. — Произнеся эти слова, парень медленно отпустил покрасневшую от боли руку и провел пальцем около глаза девушки, вытерев тем самым слезу. Он встал, накинул на плечо кофту и, не оглядываясь на девушку, вышел из заведения, оставив Анастасию подумать. Хотя, зная её натуру, на что-то величайшее он уже не надеялся. Настя, не отрывая взгляда, как это было ещё возможно, смотрела на уходившего Олега, и он скрылся в первом же окне. И теперь же её запястье можно было назвать совершенно здоровым.