Золотая сказка осени

       И вновь наступила осень, окутав город красно-жёлтым ковром опавших листьев и одарив холодными дождями. Пора подводить итоги и собирать урожай. С момента их первой встречи в школьном саду минуло два года. И всё это время было разным: печали и хлопоты, радости и горести, ссоры и примирения — всё это являлось частью целого, маленькой деталью каждого дня, что приводил ко дню сегодняшнему. Это была настоящая жизнь со всеми её красками и полутонами: чёрными, белыми и цветными.        Позади остался хмурый Лондон с его дождями, туманами и ветрами, а здесь и сейчас находились лишь они двое в домике на берегу бескрайнего синего моря. В то время, пока Маргери занималась приготовлением лёгкого ужина, Ренли отправился бродить вдоль береговой линии, размышляя о прошлом и будущем.       Тот год начинался словно волшебная, красочная сказка, наполнялся яркими и тёплыми воспоминаниями, путешествиями и мечтами. Но порой судьба вносит свои поправки в кажущееся безоблачным будущее.       Трагедия, случившаяся в школе под конец учебного года, перевернула его мир с ног на голову, и долгое время Ренли не мог прийти в себя и восстановить равновесие в своей душе. Он часто вспоминал один из последних своих разговоров с братом и долго думал о том, что не сказал самых важных вещей, да и не мог припомнить, говорил ли он их когда-либо ранее.       В тот вечер Ренли спросил брата о его жене. Может это и было бестактно с его стороны, но он никак не мог понять, сколько же можно мучить себя и ребёнка. Селиса уже несколько лет находилась в психиатрической лечебнице, и состояние её год от года оставалось неизменным. Но Станнис, кажется, до сих пор лелеял надежду на то, что однажды их семья воссоединиться.       Ренли не мог понять к чему эта жертвенность, он бы даже сказал, что Станнис с гордостью нёс бремя страдальца. Ему было жаль Ширен, он думал о том, что девочке не хватает матери — нормальной, любящей, а не выжившей из ума. Роберт был ещё менее тактичен и давным-давно говорил брату, что пора прекратить строить из себя мученика и стоит развестись с женой, начать жизнь с чистого листа, хотя бы ради дочери. Бедная девочка пару лет жила с дедом и бабушкой, а уж потом Станнис вновь забрал её к себе, когда ей подошла пора поступать в среднюю школу. Большую часть времени она себя чувствовала брошенной обоими родителями.        Станнис был непреклонен и твёрд, словно скала, говорил о том, что обеты, данные перед алтарём не пустой звук для него, и что у девочки уже есть мать. Он не считал, что чужая женщина способна заменить родную мать его дочери. Кажется, разговор об этом вставал не один раз, и Ренли просто напросто переживал за свою племянницу, которой не доставало обоих родителей. Он не понимал Станниса, не понимал, как можно цепляться за давно уже остывшую любовь к человеку, который утратил свойства своей личности, и чей разум пришёл в распад.       И вот два года спустя Ренли вспомнил слова брата о клятвах и долге, о верности и вере в лучший исход. Наверное, только теперь он на самом деле понял каким человеком являлся его брат. Жизнь не может всегда оставаться сказкой и красочным сладким сном, порой суровая реальность преподносит не самые приятные сюрпризы и в таком случае имеет значение лишь то, кто окажется рядом с тобой в тяжёлые времена. Ведь по-настоящему ценен лишь тот, кто прошёл испытание и счастьем, и бедой. И в горе, и в радости — вот, что важно.       Конечно, в глубине души Ренли надеялся, что судьба его не будет такой печальной как у среднего брата, но теперь он знал, что его молодая жена именно та, с которой он хочет провести всю свою жизнь и с которой готов разделить и хорошее, и плохое. Если первый год был подобен сказочному сну, то второй оказался тяжёлым и тёмным, как глубокий бездонный колодец.       После всех трагических событий и закрытия интерната оба они вернулись в Лондон. В маленькой тесной квартирке обитали они вдвоём, Маргери была его солнцем в те дни скорби и полной апатии, в те угрюмые времена безденежья и серой, изматывающей душу, тоски. Тогда Ренли казалось, что он вечно будет чувствовать себя потерянным, а жизнь навсегда останется тусклой, словно выцветшая журнальная вырезка, оставленная летним днём на подоконнике и выгоревшая на солнце. Однако эмоции так же имеют свойство выгорать, а горе постепенно утихать и размываться повседневными заботами, как прибрежный песок морской водой.        В самые тяжёлые и трудные времена Маргери всегда оставалась рядом, поддерживала, утешала и самое главное верила в него. Она смогла убедить его в том, что сколь бы тёмная пора не настала, рано или поздно она сменится светлым лучом солнца. В те дни солнечным лучом являлась лишь одна она и путеводной звездой, которая направляла его в ночи.       Однако постепенно всё вернулось на круги своя, жизнь вновь обрела краски, а в завтрашнем дне появился смысл. В какой-то момент, оглянувшись назад, Ренли понял, что их отношения прошли испытание и светом, и тьмой, и радостью и горем, тогда он и осознал, что среди мирской суеты желает идти рука об руку лишь с ней одной.        Свадьбу сыграли осенью: золотой, багряной — празднично нарядной, как и та первая, в которую они встретились. Шумная толпа родственников и близких друзей, поздравления и подарки, застолье и танцы и, конечно же, прекрасная невеста в атласном белом платье с золотыми розами. В этот день Ренли оказался счастлив как никогда, и пусть за праздничным столом кое-кого и не хватало, эта страница навсегда осталась в его жизни тёплым и радостным событием.       Порой грустные воспоминания одолевали его, и хотелось просто побыть в одиночестве, так же, как и сейчас, но в целом жизнь вновь вошла в свою колею, и Ренли знал теперь, что стоит беречь в памяти каждый тёплый день, ценить улыбку и доброе слово близкого человека. Время скоротечно, а вселенная непредсказуема и безжалостна, и невозможно угадать наперёд какой из дней будет последним, и какой разговор останется в памяти навсегда.       Морские волны лизали песчаный берег своими широкими языками, словно большой добрый пёс, приветствующий своего хозяина. Тёплый ветер трепал полы белой рубашки и надувал её парусом за спиной, а звёздная ночь звенела тишиной, пахла солью и пряностями, и немного костром.       Маргери вышла ему навстречу из домика, и ветер-бродяга тут же привёл в беспорядок её распущенные волосы, подарил ей свои мягкие объятья, прижав к телу лёгкое коралловое платье. Ренли улыбнулся и двинулся к ней. Поймав её руки в свои, он прижал их к губам. Из домика на пирсе слышалась музыка такая же лёгкая и теплая, как и этот поздний вечер, а двое влюблённых на берегу кружились в танце, словно какие-то высшие силы соединили в этот миг их руки и судьбы.