I will believe

Страх — чувство, которое зарождается в глубине души, стоит лишь поставить что-то дорогое нашему сердцу на кон.

      Это ужасное и всё поглощающее чувство. Оно обвивает тебя словно плющ, забирает в свои силки. Страх выражается многими симптомами, но немногие знают, что он бывает разным. Страх бывает перед экзаменами, мы зовём его волнением. А бывает страх перед боем или страх за близких людей.       Сегодняшний день стал последним в спокойном существовании в доме вампиров Анны Уильямс, если конечно так можно выразиться. Последнее время девушка практически не спала, она постоянно пропадала в месте, где училась защищаться. Сердце постоянно будто бы сжималось от боли, предчувствуя настигающую их беду.       Мир демонов — опасное и жуткое место. Его обитатели хитрые и изворотливые существа, в этом мире жёсткая конкуренция. Замок короля Вампиров — КарлХайнца был единственным защищённом местом, так казалось девушке. Ожидание убивало, нервы пошаливали. Все обитатели замка, то и дело собирались на срочные советы. Словом, подготовка к войне шла полным ходом.       Комната, которую выделили для девушки, постоянно охранялась, то одним из братьев Сакамаки, то людьми короля. Сейчас шатенка лежала на кровати и пыталась хоть чуть-чуть подремать. Глаза буквально наливались свинцом, погружая в царство радужных снов. Бессонные ночи давали о себе знать. На бледном и без того лице появились синяки под глазами, стали более выражены скулы.       «Темнота, она завораживает, затягивает в свои объятия. Когда-то давно я считала, что оказаться в темноте это самое страшное, что могло бы со мной произойти. Я ошибалась. Жизнь в доме Сакамаки, казалась мне адом, но это было не так. То, что происходило со мной сейчас не шло ни в какое сравнения. Я была втянута в ужасную войну, точнее я стала её причиной.       Какая-то странная картина встаёт перед моими глазами, словно это происходит со мной. В два ряда стоят вампиры и оборотни. Ни те, ни другие не хотят уступать. Я чувствую, как что-то зовёт меня туда, в темноту. Чувствую липкую жидкость на руках. Стук моих каблуков разноситься по окрестностям, вижу, как ко мне хочется прорваться он, человек которого я люблю. Вампир. Не вижу его лица. Не могу понять, что происходит.       Всё происходит, как в замедленной съёмке. Их сражение завораживает и пугает одновременно. Должна вмешаться. Найти силы, чтобы остановить это. Должна спасти. Сердце разрывается от боли. Чувствую, как слёзы подступают к глазам, когда его ранят. Знаю, что будет жить, ему это не почём.       Холодный ветер треплет длинные прямые волосы, они нещадно бьют по щекам, закрывая обзор. По коже бегут мурашки и только кожаный костюм, защищает меня. Луна отбрасывает свой свет на поле боя. Господи, сколько крови, сколько смертей. Зачем всё это? Не понимаю, как остановить это.       Делаю первые, робкие шаги, намереваясь, остановить это безумие. Не понимаю как, но должна. — Лин, прошу перестань, — мой голос звучит робко и тихо, что пугает. Кто такой вообще этот Лин, к которому я обращаюсь. — Элизабет, прошу тебя, не встревай, — какой знакомый голос, но я не понимаю. Кто такая Элизабет? — Нет, я должна что-то сделать. Должна остановить вас, — делаю шаги навстречу. — Единственный способ остановить это, стать моей, — оборотень заливается диким, пугающим смехом.       Сердце стучит словно бешенное, будто сейчас выпрыгнет из груди. Мне ужасно страшно и до боли обидно, что я ничего не могу сделать. Я так слаба. Нет, всё, хватит! Я должна остановить это безумие. — Должен же быть какой — то выход… — прикрываю глаза и делаю глубокий, тихий вдох.       Чувствую себя, словно загнанная в угол мышь. Такая же маленькая, слабая и беззащитная. Однако мало кто знает, что мышки хранят свои секреты.       Думаю, что нужно предпринять хоть что-то. Почему в груди так болит? — Выпусти её, выпусти свою силу… «Кто это, что это значит? Не понимаю«- мысли кружатся в моей голове, словно рой пчёл в улье.       Прикрываю глаза и отдаюсь на волю судьбе. Чувствую, как по телу неприятно жжёт холод. Уже не понимаю, что делаю. Волосы словно изменяют цвет на более светлый. Одежда меняется на золотое короткое платье с пышной струящейся юбкой. На руках появляются какие-то узоры, впрочем, как и на всём теле. Туфли на высоких каблуках неприятно сдавливают ноги. Что происходит? Задаюсь этим вопросом, уже который раз. — Нет, не возможно, угомоните её кто-нибудь! — кричит глава клана оборотней, жмурясь от яркого золотого света, который исходил от меня. — Элли, не нужно! Перестань! — голос моего любимого звучит тихо, словно моля. — Свет вселенной, к тебе взываю, сил дать мне умоляю. Тысячи звёзд, меня обнимайте. Зло победить, мне помогайте. Буду сосудом для вас я сейчас, злобного оборотня больше здесь нет, он в преисподнюю сгинет навек! — волна света, чистая и испепеляющая пронзила тело повелителя оборотней.       Я чувствую, как силы меня покидают. Чувствую, как заклинание забирает мою жизнь. Такова его цена, цена мира.       Оборотни убегают, я вижу, как они бегут. Падаю на землю, чувствую ту боль, что пронзает моё тело. Ко мне буквально подлетает тот, кого я люблю больше всего на свете, тот, кто подарил мне частичку себя. — Элли, — он зовёт меня, приподнимая. Смотрю на него своими голубыми глазами, вижу его взволнованное лицо. — Прости, я. я должна была это сделать, не хотела, чтобы кто-то пострадал, — дышать становиться всё труднее. Борюсь с этим желанием закрыть глаза. — Милая, любимая Элли, ты не должна была этого делать, мы бы нашли способ. Не покидай меня, мы же хотели всю жизнь прожить вместе. Прости, что не успел обратить тебя, — чувствую, что его голос дрожит.       Еле-еле, очень медленно касаюсь его холодной, белоснежной щеки. Чувствую его прикосновение к своей руке, вижу огонёк беспокойства и боли в глазах. Дыхание замедляется, предсмертная агония захватывает в свой плен. Никогда не думала, что умирать так больно. Даже не физически, а морально. Умирать на руках того, кого любишь. — Я действительно люблю тебя… Не вини себя, позаботься о нашей дочери. Прощай, я сделала это для нас, — последний вздох. Самый трудный.       А дальше темнота. Всё, больше нет ничего. Те, кто говорит, что после смерти есть коридор, ошибаются. Там нет ничего, там пустота. Всепоглащающая, таинственная и пугающая…» — Неет, — резко проснувшаяся девушка, пугает Субару, что придремал рядом с ней.       Альбинос посмотрел на неё с едва скрываемым беспокойством. Он видел то, что происходило с ней, и это пугало. Этот огонёк ужаса в бездонных голубых глазах, сбившееся дыхание и лёгкая испарина. Дрожь била её тело. Субару прижал девушку к себе, позволяя успокоиться. Он чувствовал, как она сжала в руках ткань его пиджака. — Субару, скажи, они пришли, да? — голос её звучит очень тихо. — Нет, пока нет. Мы защитим тебя, не позволим, чтобы случилась трагедия столетней давности, когда отец потерял твою прапрабабушку Элизабет. Не волнуйся, всё будет хорошо, — Субару прижал девушку к себе сильнее и поцеловал в макушку.       Она больше ничего не сказала, лишь кивнула, всё так же плача. Это был не просто сон, это была история её семьи. Ей суждено повторить эту историю, но они не допустят. Они смогут, а она, она довериться им.       Страх — ужасная вещь, сковавшая её тело. Страх смерти, самый сильный. Часто он приводит к опасениям от всего. Ты буквально закрываешься от мира. История не повторится, всё будет по-другому в этот раз, а пока это был их общий страх с лимонным привкусом. Ведь именно так пахло от волос той, кому суждено закончить войну…