Время цветения

Канадзава встретил их теплым дождём и хмурым небом. По странному капризу природы погода сделала перерыв ровно настолько, чтобы они успели благополучно добраться до Канадзавы. Путь занял примерно пять часов, но даже усталость от дороги не могла перебить счастье Мито, ведь Мадара был рядом, она могла держать его за руку, сидя бок о бок и полюбоваться им, задремавшим на несколько минут. Последнее доставило ей спокойствие и тихую радость – она улыбнулась и решительно постановила: «Люблю." «Даже слишком», как сказала бы Тока». Они вышли в аэропорту и не успели выйти из здания, как задул порывистый ветер и пригнал тяжёлые тучи. Из-за них слабый тёплый дождик превратился в ливень. Мадара с Мито промокли до нитки, пока добежали до такси. В результате, из-за плохой видимости, они ехали почти два часа. Мадаре удалось забронировать отличный номер в весьма презентабельном отеле, в котором номера были выполнены в виде отдельных коттеджей, отделанных в традиционном японском стиле, а вокруг отеля росли пышные серебристые ели. Большое двухэтажное здание отеля — под двускатной крышей, белое, с огромными круглыми деревянными решётчатыми окнами, — производило хорошее впечатление. Совсем рядом с отелем раскинулся сад, в глубину которого расходились пристройки и домики, от совсем крошечных до довольно больших. Администратор отеля – низенькая, полненькая женщина лет шестидесяти, Акео-сан, – встретила их вежливой улыбкой и сказала : - Мадара-сама, хозяйка слишком занята, чтобы встретить вас лично. Уж простите. - Ничего. Проводите нас в комнаты. Женщина кивнула, бросив на мужчину внимательный, слегка опасливый взгляд, и ласково улыбнулась Мито, заверив, что она в их полном распоряжении даже при том, что Азуми-чан – она подозвала одну из своих помощниц – сию секунду проводит их и снабдит всем необходимым. Высокая и стройная девушка, с момента их появления не спускавшая с Мадары глаз, подошла, низко поклонилась, покраснев и спрятав взгляд. Боги, Мито уже успела забыть, какое сильное впечатление на женщин производит её муж. Бедная девочка. Азуми-чан, всё же вышколенная и хорошо обученная, отнимать у гостей лишнее время не стала: проводив их в традиционно скромную, без излишеств, просторную и светлую комнату, быстро разложила вещи, расстелила футоны и, сообщив о времени ужина и восищенно посмотрев на Мадару, вышла. Когда за ней задвинулись сёдзи, Учиха подошёл к Мито, забрал из рук гостиничное юката, отложил в сторону и притянул жену к себе. – Прости, кажется я напугал тебя? Он и сам поражался себе и не подозревал прежде, что несдержанность может принести столько эмоций и новых впечатлений. Но чем дольше находился рядом с женой, тем сильнее становилось давно позабытое собственничество. Его Мито, находясь в современном мире, изменилась довольно сильно и теперь постоянно удивляла его своей простотой, лёгкостью, заставляла не просто радоваться улыбкам и открытому смеху, а каждой клеточкой ощущать, что у них всё по-другому; она стала более живой, непосредственной — и в проявлении эмоций и в словах и суждениях, — не потеряв при этом свою изящность и мудрость и этим напоминала ему удивительный, только что распустившийся бутон цветка с нежными лепестками, сияющими на солнце каплями росы. Это ощущение притягивало, заставляя действовать, отказываясь от старых правил, отбрасывая оказавшимися ненужными старые нормы поведения – да и к чему привело его в прошлом это соблюдение правил, кроме горьких сожалений о потерянных возможностях? Так что теперь ему желалось держать этот цветок к себе так близко, как только возможно. Его цветок, только его – от самой маленькой слезинки, дрожащей на ресницах, легкого вздоха, грусти, промелькнувшей в глазах, тихого радостного смеха до ладоней с тонкими длинными пальцами и изящных ступней – всё в ней принадлежит только ему. И делиться этим он ни с кем не намерен! И пусть у него немного времени, чтобы быть рядом, но это время она будет его. Он аккуратно, кончиками пальцев за подбородок поднял лицо Мито и заглянул в глаза. - Я хотел сказать, зачем я привёз тебя сюда. Я решил устроить нам медовый месяц, ведь у нас его так и не было. Но чувствую, что я все равно должен объясниться. - Да, так будет лучше. - кивнула Мито и заинтересованно склонила голову. - Это нечто вроде подарка – ты можешь остаться здесь так долго, как твоей душе будет угодно. Хоть месяц. Если тебе понравится, конечно. – Мадара ласково прикоснулся ладонью к щеке жены и вопросительно заглянул в глаза: - А я бы приходил к тебе на выходные? - Мне здесь нравится, - Мито в ответ поправила ткань рубашки на плечах мужа. – Только надо позвонить на работу и узнать, когда они меня ждут в этом месяце. Я с удовольствием буду здесь жить. Спасибо, Мадара. – И она крепко обняла его. - На том и порешим. - Мадара, в чьем голосе низкие и бархатные интонации говорили Мито о многом, прикоснулся губами к её макушке. - Свадьбы у нас здесь не было, надо подумать, как поменять тебе фамилию, чтобы сделать из тебя замужнюю женщину официально. - Так тебе будет спокойнее? - снова улыбнулась Мито. - Мне тоже. Знаешь, когда я вспоминаю нашу долгую, выматывающую церемонию в поместье, то мне становится плохо и я не хочу снова повторять такое. - Думаю, я смогу решить эту проблему быстро и тихо - как ты хочешь. - Спасибо. - Медовый месяц... – с улыбкой в голосе проговорил Мадара, не желая сопротивляться пробудившейся всепоглощающей нежности с толикой желания. Он и не думал, как это волнительно — не разговаривать в пропитанной официозом атмосфере, а всего лишь не размыкая объятий, ощущая тепло её тела, каждое его движение. Слишком непривычно для него... А она ведёт себя так легко и непринуждённо... И как будто так было всегда. Это сводило с ума. Он так старался придерживаться приличий в той прежней их жизни, что, сейчас просто не может лишать и её и себя теплоты и близости. Знал бы он тогда, сколько теряет, оставаясь сдержанным даже за закрытыми сёдзи, чего он лишает её, он уже бы давно отринул рамки и правила. Пусть так, пусть теперь у него есть всего лишь редкие праздники да выходные — к черту все! Она — его! И он не будет больше себя сдерживать — пусть она знает, видит, каждую секунду чувствует, как сильно он любит и дорожит ею. Пару секунд он смотрел ей в глаза, а потом мягко и осторожно накрыл её губы своими. Больше всего Мито любила вот такие его поцелуи: начинающиеся очень нежно; неспешные и тягучие, словно мёд; постепенно затягивающие в водоворот. Когда она уже потерялась во времени и пространстве, единственным ориентиром в которых были его объятия, в сёдзи тихо постучали и они сразу же отъехали в сторону. - Чай. - Азуми-чан переступила на коленях порог комнаты и взяла в руки чайный поднос. Мито вздрогнула и попыталась отстраниться, но отпусти её Мадара сейчас, она просто упала бы. Но он не собирался отпускать ее: только услышав негромкий стук в сёдзи, он прервал поцелуй и повернулся к ним спиной, поддерживая и прижимая её к себе, закрывая собой от любопытного взгляда. И когда девушка, стоя на коленях, замерла в дверях, он повернул голову, и произнес холодно и властно: - Тебя не учили прежде спрашивать разрешение, чтобы войти? Оставь у порога. И, прошу, не тревожь нас больше. - Извините!.. - девушка тут же опустила поднос на пол, сильно покраснела и, быстро переступив порог комнаты обратно, задвинула сёдзи. Было слышно, как частые шаги в спешке удаляются по коридору. - Боже, как стыдно... - прошептала Мито, спрятав лицо у Мадары на груди, но тут же подняла голову. – Но ты слишком суров с этой девушкой, а она, похоже, влюбилась в тебя... Мито наткнулась на потемневший, похожий на поверхность моря перед бурей, но одновременно мягкий взгляд черных глаз и замерла. Мадара, не говоря ни слова, снова скользнул рукой на затылок и зарылся пальцами в её волосы, прижал к себе крепче и снова поцеловал. На сей раз поцелуй вышел куда более страстным. Женщину накрыло с головой чувство нежного и глубокого поцелуя, скользящих по телу ладоней и волнения, растущего в груди. Все вопросы отпали сами собой, Мито снова потерялась и пришла в себя только когда стало не хватать воздуха и перестали держать ноги. Она, закрыв глаза и вцепившись в его рубашку, старалась совладать с собственными эмоциями. - Вот теперь ты точно меня испугал, - попыталась пошутить она. Он, прижимая к себе, с нежным трепетом продолжал гладить её по волосам и плечам, потом поцеловал в висок, но, услышав эти слова, заглянул ей в лицо и тихо засмеялся: - Я слишком несдержан последнее время, признаю. Тебе это не нравится? - Нравится, но сейчас тебе надо меня отпустить, скоро же ужин, — сказала она, опустив глаза. Не признаваться же ей, призывающей его к порядку, в том, какое сильное вспыхнуло в ней желание, и ещё в том, что его смех, звучавший из его уст очень редко, делает ее безгранично счастливой. Мадара вздохнул и с сожалением отпустил её, а она, чтобы отвлечься, подошла и раскрыла сёдзи, ведущие в сад. И восхищенно замерла. Вид, который открывался из комнаты, был великолепен: закрытый со всех сторон очень уютный уголок сада, обнесённый высоким забором, практически незаметным из-за множества кустов и деревьев. В саду росли сливы, азалии и прекрасные глицинии. Все это бурно цвело, а аромат кружил голову. В центре этого садика находился небольшой, буквально на пару человек, круглой формы онсэн, выложенный крупными булыжниками, с аккуратной лесенкой и небольшими перилами, идущими под воду, от которой сейчас поднимался густой белый пар. Вся эта картина создавала впечатление волшебной сказки, которая почему-то решила пустить их к себе, и не как зрителей, а как участников. - Посмотри, Мадара... — восторженно прошептала Мито и обернулась. Учиха уже переодевался, сейчас он затягивал оби на оставленном для него гостиничном юката, черное с серебристым узором на вороте и рукавах, и тоже смотрел в сад. Несколько секунд Узумаки внимательно изучала мужа, на секунду её взгляд стал серьёзен, а потом, вздохнув, она покачала головой и подошла к нему: - Мой любимый супруг, похоже, забыл, что он не в Шигоу. Давай я помогу. – Мито развязала оби и, вручив в руки недоумевающего Мадары свободные концы пояса, высвободила левую полу и запахнула правую сверху. Услышав прежнее обращение к нему жены, Мадара на мгновение растерялся и затем понял, что в мире живых люди всегда запахивают юкату на левую сторону, к сердцу. - Похоже, сегодня я побил все рекорды по небрежности и невниманию, - признал он, чуть улыбнувшись. - Это не страшно. Иди сейчас в источник, а я поработаю немного, ладно? - тихо произнесла Мито, тщательно скрывая внезапно вспыхнувшую боль, полоснувшую легко и непринуждённо – как бы ни старались, они с мужем по-прежнему далеко друг от друга, они живут в слишком разных мирах: завтра он уйдёт, а она снова останется одна. – Что-то не так? – Мадара всё же ощутил перемену в настроении жены, взял за руки: – Посмотри на меня. Но Мито уже сумела справиться с собой. Сейчас они здесь. Вдвоем. Она в городе своей мечты, Мадара рядом. А завтра будет только завтра. И, подняв на него глаза, она улыбнулась: - Всё хорошо. Иди в душ, а то заставлю тебя позировать обнажённым. — И удивление в глазах мужа стало ей наградой. - Тебе тоже нужно погреться, а на улицу в этот онсэн я не хочу тебя пускать. Примешь ванну, ладно? – Мадара помолчал секунду, потом чмокнул её в лоб и подхватил полотенце. - И да, всё ещё никак не привыкну к тому, что ты так шутишь. - Сказал и исчез за небольшой раздвижной дверью в душ. Мито вздохнула, закрыла сёдзи, ведущие в сад, и начала распаковывать этюдник, привезённый с собой: как будто чувствовала, что останется здесь намного дольше запланированных двух-трех дней.