Время цветения

Вечером, после того как Мадара искупался в источнике, а она — в небольшой офуро, они поужинали прямо в номере, и прислуживала им другая девушка — незаметная и вежливая. Мито стыдно было признаться себе, что замена служанки воспринялась ею с облегчением, поэтому она решила, что наутро обязательно подойдёт к хозяйке и объяснит, что такие крайние меры ни к чему. Когда они с Мадарой легли, погасив свет, Мито долго не могла уснуть. По порядку она вспоминала события этого дня с самого утра: пробуждение, сборы, полет в самолёте, приезд в отель, купание и ужин... Муж на соседнем футоне лежал спокойно, хотя она чувствовала, что он тоже не спит. - Мадара, можно к тебе? - прошептала Мито. - Не спится? Мне тоже, - прозвучал в темноте его голос и Учиха повернулся к ней. — Я думал, ты быстро заснёшь, сегодня же был нагруженный день. - С детства не могу в первую ночь уснуть на новом месте. - виновато прошептала Мито. Юркнув под одеяло, она обняла мужа и положила голову ему на предплечье, которое было подставлено ей заместо подушки. - О чём ты думаешь? - спросил Мадара, глядя в потолок. Мито, уткнувшаяся носом ему в грудь, на несколько мгновений нырнула в ощущения близости и тепла, разлившиеся внутри расслабленностью и спокойствием. Как обычно, ей захотелось растянуть этот момент подольше, но вопрос требовал ответа, а потому она заставила себя вынырнуть из этой внутренней близости и ответила: - О сегодняшнем путешествии, о приезде сюда... Замечательный вышел день, правда? Хоть и очень насыщенный. - Ты всё же сильно устала, раз не можешь заснуть, - Мадара стал перебирать её волосы, заправил выпавшие пряди за ухо, а потом пальцы нашли пучок : - Не туго? Распусти. От мягкой и ласковой заботы в голосе мужа у Мито зашлось сердце. Она редко спала с распущенными волосами, потому что длинные волосы путаются и мешаются, но устоять против его пожелания было невозможно. Да и не хотелось перечить мужу ни в чём. И если он хочет полюбоваться ею, то ладно. Она села на футоне и, вытащив заколку, встряхнула головой. Алый шёлк волос рассыпался по плечам и спине, касаясь поясницы и закручиваясь красивыми крупными локонами. Мадара протянул руку и пропустил сквозь пальцы длинную прядь, а потом поднёс её к губам. Даже в темноте Мито заметила, как изменился его взгляд - наполнился ровным, словно пока ещё спрятанным пламенем. В ней в ответ тут же вспыхнула лёгкая дрожь. Было в этом моменте тихого любования много, много притяжения и близости — и именно поэтому Мито решилась спросить о том, что её мучило вот уже несколько дней. - Мади, прости, но я... хотела узнать... - М? - он отвлёкся от волос и, обняв ее со спины, поцеловал в шею. От этого у Мито случилось легкое головокружение, но она продолжила: - Шрам на груди... На спине у тебя похожий. Это сквозное ранение? - Да, - помолчав, а затем расцепив объятия, ответил Мадара. Нет, Мито не хотела прерывать их близость, наоборот, всей душой была готова сохранить и продлить его, но ей нужно было убедиться, что ее догадка верна и что у неё есть право залечить ещё и эту рану. - Это... связано с нашей дочерью? - тихо уточнила Мито, уже предчувствуя, что услышит. Но вместо слов он притянул её к себе, прижав голову к своей груди. Более выразительного ответа от него она ещё не получала. Она быстро и крепко обняла его в ответ, а потом снова приподнялась. - Позволь... - прошептала едва слышно Мито и губами нежно прикоснулась его шрама. Мадара чуть вздрогнул, выдохнул и закрыл глаза. И подумал о том, что их с Мито отношения очень похожи на американские горки из Мира Живых, о которых он однажды услышал от более молодого Жнеца: то круто вверх, то резко вниз; рывки, неожиданные, сильные повороты, от которых внутренности подбрасывает, а потом расслабляет. Наверное, ему пора привыкнуть к этому, но, кажется, это так же нереально, как привыкнуть к тому, что эта удивительная женщина — его жена. Несколько мгновений спустя, когда от лёгких и ласковых прикосновений её губ к шраму внутри растеклось и начало расширяться знакомое волнение, его рука провела по её волосам, обхватила за плечи и потянула на себя: - Иди ко мне. — Как бы он ни старался сдержаться, чтобы дать ей отдохнуть, сегодня он этого не сможет сделать. *** На следующий день они дошли до Кэнроку-эн пешком. Прогулка удалась на славу – на небе не было ни облачка, солнце светило ярко и дул лёгкий ветерок. Это место оказалось прекраснее, чем Мито представляла себе по фотографиям : деревянные мосты, величественные деревья и огромное разнообразие цветов, старинный чайный домик, обвитый зеленью, древний фонтан, множество причудливых каменных светильников. Всё это привносило в душу женщины покой, дарило вдохновение и радость. Мито фотографировала и уже представляла, с какого ракурса ей надо будет нарисовать всю эту красоту, но солнце незаметно и быстро закрылось тучами, и при неожиданно подувшем ветре парк стал тёмным и загадочным. Но наблюдать за ним дальше стало невозможно — буквально за полчаса снова начался ливень и им с Мадарой пришлось спешно возвращаться. И если сюда они шли по аккуратно расчищенной тропинке, под сияющим все еще летним солнцем и ярким лазурным небом, то обратно пришлось под холодным ливнем практически до входа гостиницы. Мадаре пришлось снять с себя пиджак и надеть его на Мито, чтобы на той бешеной скорости, которой он владел, она не замерзла и не промокла насквозь. Жаль, что при всем желании нельзя было оказаться сразу в номере, чтобы не давать поводов для лишнего интереса вездесущей прислуге или любопытным гостям: им ещё нужно было соблюдать осторожность, хотя Мито подозревала, что хозяйка отеля явно знает о них больше, чем показывает. Возможно, женщина и ошибалась. Но интерес они, появившись в холле, вызвали всё равно: он — в мокрой от дождя, облегающей тело рубашке и с мокрыми волосами, и она — у него на руках, одетая в его пиджак. И пока Мадара снимал его с жены, то по скрытным, но ощутимо сверлящим спину взглядам служанок было понятно, что они очень завидуют Мито и втихомолку нещадно обсуждают их с Мадарой отношения. И только Азуми- чан — по просьбе Мито снова прикреплённая обслуживать их номер, — бледная, с равнодушным выражением лица, — предложила принести им чай и приготовить ванну. И почему-то Мито, вежливо ей улыбнувшейся и поблагодарившей за помощь, совсем не хотелось принимать её услуги. Вернувшись в номер и согревшись, кутаясь в халат, Мито, в ожидании Мадары из источника, думала о том, что всю свою жизнь она больше всего не хотела вызывать зависть. Зависть, как она успела вынести из своего опыта, достаточно большого из-за ее долгой жизни — несёт в себе множество страшных последствий и для самих завистников, и для тех, кому именно завидуют. И лучший способ избежать зависти — это жить спокойно, не особо вмешиваясь в жизнь других и занимаясь своим делом. Так она считала до сих пор и этого придерживалась. Только вот сейчас проблема приобрела слишком большие масштабы и заключалась в том, что быть рядом с Мадарой и при этом оставаться в стороне — это всё равно что пытаться защититься ладонью от яркого полуденного солнца. И хочет Мито того или нет, — выбора у неё нет, рано или поздно ей придётся снова привыкнуть быть на виду. И нельзя было сказать, что она была этому очень рада.