An Abusive Husband

Как только Джордж хлопнул входной дверью, Луи мгновенно метнулся в детскую, откуда доносился надрывной плач. Шатен открыл дверь в тёмную, плохо освещенную, прохладную комнату, осторожно проходя внутрь. Он прихрамывал на левую ногу из-за тупой боли в области лодыжки, а ниже поясницы всё нещадно жгло, но единственное, что его волновало в тот момент, так это напуганный сын. Свет в детскую проникал только из коридора, что могло испугать ребёнка ещё сильнее, чем просто увиденная ссора между отцами и их громкими криками. Просто однажды ему приснился страшный сон, и он боялся темноты с тех пор. Луи поспешил включить свет, чтобы не пугать сына ещё больше, и через мгновенье парень увидел своего маленького ангела, стоящего в кроватке. Мальчик протягивал свои пухленькие ручки в сторону папы, судорожно всхлипывая. — Мой храбрый малыш, — прохрипел парень, поднимая сына на руки и нежно прижимая его голову к своей груди. — Папа, — обратился Алекс к шатену, взволнованно глядя на его лицо. Томлинсон непонимающе взглянул на небольшое зеркало, висящее над деревянным комодом. В отражении он увидел, что его щека немного опухла, а под носом была засохшая кровь. Теперь понятно, что удивило сына. — С тобой всё хорошо? — спросил малыш, осторожно прикасаясь к колючей щеке отца. — Да, милый, — нежно улыбнулся голубоглазый, целуя мальчика в макушку. Луи надеялся, что сын ему поверит и не станет задавать лишних вопросов. — Ты в порядке? — поинтересовался Томлинсон, внимательно осматривая ребенка, как делал это сегодня в парке. — Да, — отозвался тот, прикасаясь к синяку на лице Луи. — У тебя бо-бо, — мальчик смешно нахмурил бровки, поджав губы. — Всё хорошо, — шатен врал, пульсирующая боль в районе лица и затылка вызывала сильное головокружение и тошноту. Видимо, Джордж неплохо ударил его по голове, возможно, Томлинсон даже заработал небольшое сотрясение. — Прости, — прошептал Алекс. — Не волнуйся, малыш, это не твоя вина, — улыбнулся Луи, прижав ребенка к своей груди еще крепче, стараясь почувствовать себя в безопасности и успокоиться. — Папочка сделал тебе бо-бо, — мальчик сделал обиженное лицо. — Плохой папочка. Парень улыбнулся ему, отчаянно желая не расплакаться. Хотя внутри всё жгло, и так хотелось крикнуть сыну, что он чертовски невероятно прав. Луи оставалось только проглотить тяжёлый комок в горле и сильнее обнять мальчика. — Папочка плохой, он сделал тебе бо-бо, да? — повторил Алекс, вздыхая. — Папочку нужно поставить в угол. Луи тихо засмеялся, эта поистине детская невинность сына согревала каждую клеточку его сердца. — Голоден? — спросил шатен, зная, что мальчик ничего не ел с обеда, и он должен проголодаться к этому времени. К большому удивлению, Алекс отрицательно покачал головой, зарываясь носиком в мягкую ткань футболки Луи ещё больше. — Малыш, — прошептал голубоглазый на ушко, — тебе нужно поесть, хочешь бутылочку? — Нет, — отрезал мальчик, уверенно смотря на своего отца. На самом деле он проголодался, но совсем не хотел отпускать папу, потому что чувствовал себя в безопасности, когда сидел на руках отца. — Хочешь спать? — спросил шатен, поглаживая волосы малыша. Алекс просто сонно кивнул, не в силах что-то ответить. Томлинсон положил сына в кроватку и укрыл его мягким одеялом. Мальчик посмотрел на него сонными глазами, с каждым разом всё реже моргая. Было видно, что Алекс изо всех сил боролся со сном, ведь он очень устал за весь день и хотел поскорее отправиться в царство Морфея, чтобы забыть ссору родителей. — Спой песенку, пожалуйста, — попросил Алекс, положив большой палец себе в рот. Луи мечтал избавить его от этой привычки, но у него никак не получалось. С пальчиком во рту он становился самым милым ребёнком на свете, а в такой ситуации Луи был просто бессилен. — Хорошо, сейчас я выключу свет, но оставлю твой ночник включенным, — Томлинсон был уверен, что мальчик даже не знал в чем разница между светом от люстры и от ночника, но их детский педиатр посоветовал с раннего возраста озвучивать незначительные действия, чтобы Алекс быстрее узнавал и запоминал новые слова. Луи поставил стул поближе к детской кроватке. Посмотрев на малыша, он заметил, что тот уже засыпал, расслабленно улыбаясь ему. Парень аккуратно сел, стараясь не навредить себе ещё больше. Он опустил одну сторону кроватки, чтобы было легче гладить сына по голове и животику. Шатен начал перебирать карамельные прядки волос малыша, раздумывая, как можно спеть колыбельную, не разрыдавшись. — Где-то высоко над радугой, Есть то, о чем ты мечтал, Еще в те времена, Когда слушал колыбельные. Когда-нибудь я загадаю желание под падающей звездой, И проснусь там, где увижу облака далеко внизу, Где проблемы тают, словно леденцы. Ты найдешь меня в небе высоко над крышами, — прошептав последние слова, он заметил, что сынишка уже спал. Парень убедился, что одеяло полностью закрывало Алекса со всех сторон, чтобы тот не замёрз, прежде чем обратно поднял стенку детской кроватки. Луи вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь, и осторожно прошел на кухню. Когда голубоглазый оказался там, он убрал остывший ужин в холодильник. Достав некоторые ингредиенты, Луи всё же сделал бутылочку для Алекса, потому что прекрасно понимал, что тот голоден. После этого шатен вернулся в детскую комнату и оставил на тумбочке бутылочку со смесью. Наконец, он пошел в ванную комнату, чтобы принять теплый душ и смыть с себя всю грязь. Раздевшись, Луи посмотрел на себя в зеркало и заметил, что на руках и на животе появились новые синяки, что нижняя губа была разбита, и из ранки ещё сочилась кровь, а под правым глазом был небольшой фиолетовый фингал. Парень отвел взгляд от своего изуродованного отражения, прежде чем дал волю слезам. Господи, он такое ничтожество! За что его жизнь так мучает? Включив воду и настроив приятную для тела температуру, Луи встал под душ. Ранки неприятно защипали, когда на них попала горячая вода. Томлинсон, не обращая внимания на жгучую боль, начал тереть мочалкой все места, до которых только мог достать, пока кожа не стала морщинистой и ярко-розовой. Вытеревшись полотенцем, голубоглазый натянул чистую пижаму, шипя при соприкосновении ткани с раненой кожей, и вернулся в комнату Алекса. Шатен достал несколько дополнительных одеял сына и расстелил их себе на полу. Он также достал одну из мягких детских игрушек, используя ее как подушку. Томлинсон лег в свою импровизированную постель из одеял, пытаясь заснуть.

***

Два месяца прошло с тех пор, как Луи и Джордж сильно поссорились. Как обычно, на следующий день мужчина пришел домой и обвинил шатена во всём произошедшем. Тот, как всегда, просто кивнул и согласился с ним, не желая спорить и хоть как-то отрицать слова мужа. На самом деле голубоглазый стал думать, что они ссорились из-за него, и даже начинал винить себя за это. После их конфликта супруг стал нежнее по отношению к Луи, но парень больше не верил ни тому, что тот говорил, ни тому, что делал. Джордж продолжал мечтать о втором ребенке, в результате чего они занимались сексом почти каждую ночь, когда мужчина не слишком уставал после работы. Голубоглазый также перестал выходить куда-либо. Он не виделся с Зейном целых два месяца. Шатен объяснил ему, что произошло в смс-сообщении. Малик хотел было звонить в полицию, но Луи кое-как отговорил его. Супруг продолжал бить шатена, вкладывая в удары всю свою силу и злость. Это случалось не слишком часто, но боль напоминала об избиении довольно долгое время. — Доброе утро, Лу, — пробурчал Джордж, приближаясь к парню. — Доброе ут… — он был прерван мокрым поцелуем, Томлинсон почувствовал отвращение к мужчине, но решил промолчать. — Завтрак почти готов, не мог бы ты принести Алекса? — Конечно, — откликнулся Джордж, шлепая Луи по заднице, что заставило того нервно улыбнуться. Мужчина вышел из комнаты, оставляя обеспокоенного парня на кухне. Незаметно от супруга голубоглазый продолжал принимать противозачаточные таблетки. Иногда он забывал, но ведь невозможно забеременеть, пропустив лишь один прием, верно? — Папа! — шатен услышал голос своего маленького ангелочка, доносящийся из гостиной. — Малыш? — взволнованно вскрикнул он и побежал на кухню, где увидел, что Алекс спокойно сидел на руках у Джорджа. — Сядь, — приказал мужчина. — Я сейчас принесу завтрак. — А ты… — Да, я сделал все сам, — ответил супруг, до того как шатен успел закончить вопрос. Мужчина посадил сына на детский стул, шатену тоже пришлось сесть за стол. Джордж подал шоколадные панкейки с черничным сиропом, поставив тарелку перед мужем. — Спасибо, — смущенно пробурчал Луи, не поднимая на него взгляд. Мужчина улыбнулся и направился за завтраком для себя и Алекса. Он вернулся с небольшой тарелкой, на которой бала парочка румяных панкейков, с них сладко стекал сироп, плавясь под горячим паром, что исходил от еды. Сверху лежала веточка мяты, которую так обожал Алекс, постоянно оставляя её напоследок, как самое вкусное, жуя листочки словно жвачку. Джордж оставил его есть одного. Мальчик уже как полтора месяца учиться делать это самостоятельно Супруг сел за стол, принимаясь за завтрак. Они ели молча, и если вам станет интересно, то это была далеко не комфортная тишина. После двадцати минут подобной пытки Луи сдался и отнёс свою тарелку в раковину. Он взял влажную салфетку, чтобы очистить лицо сына, потому что малыш так и не научился аккуратно кушать. — Видишь? Это та причина, по которой его не нужно оставлять одного больше, — пробурчал шатен, вытирая лицо ребёнка, на что тот лишь хихикал и пускал слюни. — Но если мы не будем делать этого, то он никогда не научится, — спокойно ответил Джордж, пожимая плечами. Луи не стал говорить что-то в ответ. Он понял, что обычная салфетка не исправит ситуацию, поэтому моментом позже вытащил мальчика из стула. — Ты такой грязнуля! — Томлинсон наморщил нос, заставляя Алекса засмеяться в голос. — Так что придётся помыть тебя в ванной. Мальчик лишь нахмурился из-за слов папы. Он не любил купаться и всё, что было связано с водой. Ну, иногда он, разумеется, любил, но точно не такими ранними утрами. — Нужна помощь? — спросил мужчина, отчего Луи чуть ли не поперхнулся от неожиданности. Джордж очень редко предлагал свою помощь. Этот день войдёт в историю. — Нет, спасибо, — выдавил вежливую улыбку шатен, относя мальчика в ванную. Спустя пятнадцать минут Алекс был чист и свеж. Он пах только что нанесённой детской присыпкой. Мальчик хихикал, пока Луи менял ему подгузник. Джордж зашел в детскую, чтобы проверить, что у парня всё хорошо, после чего сказал, что уже собрался уйти по делам. — Да, конечно, хорошего дня, — Томлинсон натянуто улыбнулся, мысленно радуясь, что, наконец-то, останется один. Вернее с Алексом. — Тебе того же, — тот чмокнул Луи в губы. — Пока, большой парень, — мужчина попрощался с сыном, целуя того в лоб. — Пока-пока, папочка, — Алекс не выглядел слишком радостным, провожая отца. Когда Джордж ушел, голубоглазый с мальчиком перешли в гостиную комнату. Пока ребенок играл с игрушками, парень смотрел телевизор. Ничего стоящего в такое время обычно не показывали, так что он просто остановился на странной детской программе. Спустя два часа пришло время для дневного сна Алекса. Он уже практически уснул на руках папы, когда Луи спросил: — Хочешь споки-ноки? — мальчик начал тереть кулачками глаза. Он кивнул, и это все, что нужно было шатену, чтобы отнести сына в детскую комнату. — Мы идем споки-ноки в комнату папочек, потому что я тоже хочу спать, Алекс просто кивнул на это, расслабляясь в объятьях Луи. Томлинсон положил мальчика на кровать, осматривая его с ног до головы. Парень лег рядом, улыбаясь и поглаживая щеку ребенка. — Папа, песню для сна? — попросил тот мягким голосом. Луи усмехнулся, поглаживая голову сына. Алекс редко засыпал без колыбельной, поэтому, прочистив горло, Томлинсон тихо запел: — Где-то высоко над радугой Есть то, о чем ты мечтал, Еще в те времена, Когда слушал колыбельные. Когда-нибудь я загадаю желание под падающей звездой, И проснусь там, где увижу облака далеко внизу, Где проблемы тают, словно леденцы. Ты найдешь меня в небе высоко над крышами. Как обычно, под конец песни Алекс уже засыпал. Парень улыбнулся своему солнцу и последовал его примеру.

***

Спустя час Луи проснулся, чувствуя себя ужасно плохо. Он открыл глаза, садясь, и тут же, прикрыв рот рукой, побежал в ванную комнату. Пока он прочищал желудок, его голова была заполнена мыслями, которые вызывали ужас и леденили кровь. Когда шатен закончил, то прополоскал рот и вернулся в комнату, где Алекс сидел на кровати, непонимающе глядя на папу. — Папа болеет? — спросил мальчик, слабым ото сна голосом. — Противная вода выходит, да? Когда Алекс болел, Луи объяснял ему, что когда тебя тошнит, то из тебя выходит противная вода. — Да, малыш, — шатен лег рядом с сыном. — Моему животику не понравилась еда, которую я съел. Парень искренне надеялся, что это была единственная причина, по которой его стошнило.