Reliquia do Amor

POV Гарри Я тону в этой холодной воде. Я попытался вынырнуть на поверхность, но я не мог – крестраж, который все еще висел на моей шее, не давал мне. А еще он не давал мне взять меч. Я чувствовал, что постепенно темнота начала сгущаться, принимая меня в свои объятия. Вода сомкнулась над головой, утаскивая меня под лед. – Гарри… – кто-то звал меня. Голос звучал словно издалека, но я очень хотел ответить ему. Вдруг я увидел красные глаза со змеиными зрачками. Они пристально смотрели на меня. У него было что-то очень ценное для меня. Я знаю, что это не предмет. Уверен, что это человек, но кто именно я не мог разглядеть, потому что перед глазами все плыло. Но вдруг мой взгляд зацепился за волосы цвета платины. Я уже видел это раньше… в кошмарах. Неужели у меня снова кошмар? Даже зная, что это всего лишь сон, мое сердце сжимается. Есть только один человек, которого я знаю, кто имеет такой цвет волос. – Ты хочешь вернуть обратно его, Поттер? – произнес Волдеморт, и злая усмешка ясно отпечаталась на его лице. Мои глаза наполнились слезами. Нет… Мой Драко… Подождите… Он же уже больше не мой. – Гарри! Проснись, парень! Я увидел вспышку зеленого цвета и… – О, черт…Если с тобой что-то случилось, Гермиона убьет меня! Очнись, друг… Я медленно открыл глаза и увидел перед собой чей-то силуэт, но не смог четко рассмотреть без своих очков. Этот кто-то словно прочел мои мысли и аккуратно одел на меня очки. Я не мог поверить своим глазам, когда отчетливо увидел, кто сидит передо мной. – Ты… это… с ума сошел? – спросил он, дрожа от холода, – Почему ты не снял с себя этот медальон, прежде чем прыгать? Кстати, почему ты тут один? Почему не позвал Гермиону… – он остановился, – Ты забыл, что ты ждешь ребенка, придурок?! Я ничего не чувствовал кроме шока, услышав этот голос спустя столько времени. Где бы взять сил встать. Отчаянно дрожа, я встал на ноги, пошатываясь на месте от слабости. Передо мной стоял Рон, полностью одетый, но промокший до нитки, волосы прилипли к его лицу. В одной руке он держал меч Гриффиндора, а в другой – висел крестраж. Я не мог говорить. Серебристый олень, которого я не посылал – ничто по сравнению с появлением Рона. Я не могу поверить, что Рон вернулся. Дрожа от холода, я понял, что оказался почти полностью одет – мои джинсы и футболка были на мне, но на мне не было моих свитеров. – Э-это т-ты? – спросил я, стуча зубами. Мой голос был очень тихим из-за того, что крестраж пытался задушить меня, не давая добраться до меча. Я начал одевать свои свитера один за другим. – Ну, да. Я использовал палочку, чтобы одеть тебя. Не волнуйся, я бы не прикасался к тебе… – ответил Рон, слегка удивленный. – Н-нет, я не об этом… Я знаю, что ты никогда бы не воспользовался ситуацией, – поспешно сказал я, – Я спрашиваю, ты ли послал того Патронуса в виде оленя. – Что? Нет, конечно, нет! Я думал, что это был ты, ведь твой Патронус – олень, нет? – Да, но это не мой… Я не вызывал Патронуса. Он нахмурился, словно рассматривая что-то. Я надел свой последний свитер и наклонился, чтобы поднять палочку Гермионы и посмотрел на Рона. – Как ты попал сюда? Видимо, Рон надеялся, что я задам этот вопрос позже или вообще не задам. – Ну, я… ты понимаешь… я вернулся. Если… – он откашлялся, – Понимаешь. Если вы не против. Повисла тишина, в которой тема возвращения Рона казалось, встала между нами словно стена. Однако, он здесь. Он вернулся и спас мою жизнь и жизнь ребенка. Рон опустил глаза на свои руки. Казалось, он удивился на мгновение, увидев, что именно он нес в руках. – Ах да! Я вытащил его из озера, – воскликнул он, протягивая мне меч, – Ты же за ним нырнул, верно? – Верно, – ответил я, – Я так и не понял, как ты попал сюда? Как нашел нас? – Это долгая история. Я часами искал вас, ведь лес такой большой, не так ли? И я думал, что сяду под дерево и буду ждать рассвет, когда увидел серебристого оленя, а потом и тебя. А еще я наткнулся на Малфоя, но… – Что ты сказал? – перебил его я, – Ты наткнулся на Драко? – Да… Он сказал, что я должен бежать спасать тебя, потому что ты, сумасшедший, прыгнул в замерзшее озеро… Только я не пронял, почему он сам не побежал тебя спасать, а просто стоял и смотрел на тебя издалека… Я не мог не удивиться. Вся боль, что была раньше, в одно мгновение вернулась. Но почему, черт возьми, он все еще был здесь? Прошло больше часа, с того момента, как он заявил, что уходит… Но он увидел меня, прыгающего в озеро и велел Рону спасти меня? Но, черт, хотел бы я, чтобы это сделал он! Мне должно быть стыдно за такие мысли, особенно после того, что он мне наговорил… Я помотал головой в тщетной попытке прогнать образ блондина из своих мыслей. Потому что если я продолжу о нем думать, то обязательно разревусь, а я не хочу плакать, тем более перед Роном. Я сделаю все возможное, чтобы не думать о нем и не разревется, хотя бы до тех пор, пока не лягу спать. В кровати я смогу спокойно выплакаться, там никто не будет смотреть и никто не скажет «я же тебе говорил». – Ты видел здесь еще кого-нибудь, кроме… Драко? – спросил я. – Нет. Интересно, как меч оказался в озере? – Человек, который послал Патронуса, вероятно положил его туда. Я нахмурился от того какая мысль пришла мне в голову. Может быть, это был Патронус Драко, и он оставил меч в озере? Но если это так и его Патронус такой же формы как мой, то это означает только одно…. Нет, он не любит меня. Он сказал это прямым текстом, и я должен перестать себя обманывать. – Гарри, все хорошо? – спросил Рон, вероятно, увидев мое выражение лица. – Да, не волнуйся, – ответил я быстро. Не самое подходящее время, чтобы сказать ему все. Мы оба смотрели на красивый меч, рукоятка которого была украшена искусной резьбой и рубинам, в слабом свете палочки Гермионы. – Думаешь, это настоящий меч? – спросил Рон. – Есть только один способ проверить это, не так ли? Крестраж все еще качался в руке Рона. Медальон слегка завибрировал. Я знаю, на что способна эта вещь. Он чувствовал меч в озере и попытался убить меня, чтобы я не добрался до меча. Сейчас не время и не место думать о своей боли или долго что-то обсуждать. Пришло время уничтожить крестраж раз и навсегда. Я оглянулся, держа палочку высоко над головой, и увидел большой плоский камень под деревом. – Пошли, – позвал я, подходя к месту. Я счистил снег с поверхности камня и протянул руку, чтобы взять крестраж. Рон протянул мне и меч тоже, но я покачал головой, отказываясь. – Нет, сделай это ты. – Я? – удивленно воскликнул Рон, – Почему? – Потому что ты вытащил меч из озера. Думаю, он выбрал тебя. Я не пытаюсь сейчас быть хорошим и добрым. С такой же уверенностью, с какой я знал, что тот серебристый олень не причинит мне зла, я знал, что именно Рон должен уничтожить крестраж этим мечом. Дамблдор научил меня, что бывает особая, неуловимая магия, которая связывает между собой вещи и поступки. – Я сейчас открою его, – сказал я, – а ты ударишь по нему мечом. Только не медли, хорошо? То, что находиться внутри будет сопротивляться. То, что было в дневнике Тома Реддла, пыталось меня увить в Тайной комнате. – Как ты откроешь его? – спросил Рон. Он, казалось, был очень напуган. – Я попрошу его на парселтанге, – ответ пришел легко. Я думаю, что в глубине души я всегда знал это, но только недавнее противостояние с Нагини помогло это осознать. Я посмотрел на букву «S» на медальоне, усыпанную зелеными стразами. И еще на медальоне была изображена крошечная змейка, свернутая кольцом на камне. Черт, она напомнила мне про Драко! Не сейчас, Гарри! – Нет! – сказал Рон, – Не открывай это! Серьезно! – Почему нет? – спросил я, – Давай избавимся от этой вещицы, которая уже столько месяцев… – Не могу, Гарри. Я серьезно… Это ты… – Но почему? – Потому что эта вещь действует на меня так же сильно, как и магия ядра, – заявил Рон, отходя от медальона, – Я не могу противостоять ей. Я не оправдываюсь, Гарри, но она действует на меня сильнее, чем на вас с Гермионой. У меня от нее всякие плохие мысли лезут в голову. Вроде я о них раньше думал, но с этой штуковиной все становится в сто раз хуже. Особенно, когда ты рядом… и это магия ядра… Не знаю, как объяснить… Когда я снимал медальон голова просветлялась и все становилось нормально, но как только я снова надевал его, я становился… Я не могу, Гарри. Он отступил, волоча за собой меч и качая головой из стороны в сторону. – Можешь, – сказал я, – Я знаю, что ты можешь! Ты достал меч, а значит, только ты и можешь. Я прошу тебя, уничтожь медальон, Рон. Звук его имени, казалось, что-то разбудил в нем. Рон сглотнул, глубоко вздохнул и решительно приблизился к камню. – Скажи, когда будет можно, – сказал он чуть сиплым голосом. – На счет три, – ответил я, возвращаясь глазами к букве «S». То, что было в медальоне, испугано забилось, словно пойманное насекомое, – Раз… Два… Три… Откройся. Последнее слово получилось, словно рычащее шипение, и золотистые створки медальона открылись с легким щелчком. Под створками открывшегося медальона появились глаза, темные и красивые. Такие, наверное, были у Тома Реддла до того как стали красными и со змеиными зрачками. – Бей мечом, Рон, – сказал я, удерживая медальон на камне. Рон поднял меч дрожащими руками. И тут донесся слабый голос из крестража. – Я видел его сердце, и оно мое. – Рон, не слушай! – прохрипел я, – Бей! – Я видел твои сны, Рональд Уизли, я видел твои страхи. То, о чем ты мечтаешь, может сбыться, но и то, чего ты боишься, может сбыться тоже… – Рон, бей! – кричал я, и мой голос эхом пронесся над деревьями. – Нелюбимый сын у матери, которая всегда мечтала о дочери… Теперь не любимый другом, который предпочел своего врага…И девушка, которая не простит тебя, после всего, что ты сделал…Вечно на вторых ролях, вечно в тени… – Бей сейчас же! – кричал я, чувствуя, как медальон дрожит в моих руках и готов вот-вот выскользнуть. И тут из медальона появились три фигуры и начали расти. Сначала появились головы, словно ирреальные пузыри, - моя, Гермионы и… Драко. Рон потрясенно вскрикнул и отступил назад, увидев растущие из медальона фигуры, как дерево от одного корня, раскачиваясь над нами настоящими. Я выпустил медальон из рук. – Рон! – крикнул я, предупреждая. Призрачный Гарри сделал шаг вперед, держа за руку призрачного Драко. – Зачем ты вернулся? Нам было лучше без тебя… мы были счастливы, мы радовались, что ты ушел… Мы смеялись над твоей глупостью, над твоей трусостью, над твоим самомнением… Ты думал, что я, Гарри Поттер, буду с тобой? – призрачный Гарри громко рассмеялся вместе с призрачными Драко и Гермионой, – С магией ядра или без нее, я никогда не буду с тобой… Я предпочту остаться с Пожирателем Смерти, чем с тобой… Он лучше тебя во всем… Он более умный, более смелый, красивый и конечно же он и в постели должно быть лучше тебя… Я покраснел, глядя на то, как призрачный Гарри заигрывает с призрачным Драко. Рон сделал шаг назад, пытаясь устоять на ногах. – Конечно, я лучше… Я богатый, я сильный и я единственный такой, – говорил призрачный Драко, в то время как призрачные Гарри и Гермиона согласно кивали головами, – Я тот, кем ты никогда не будешь… У меня есть то, что ты никогда не получишь… Он указал на живот призрачного Гарри, который был таким же большим, как у меня. В этот момент призрачная Гермиона громко расхохоталась, а Рон, который был в ужасе, словно окаменел. Меч бесполезно висел в его руках. – Кому ты нужен, когда рядом Драко Малфой? Какая женщина или мужчина предпочтет тебя, если рядом есть он? Ты ничто по сравнению с ним, – сказала призрачная Гермиона, поднимаясь и спускаясь своей рукой по сильной руке Драко. – Давай, Рон! – кричал я, пытаясь сделать хоть что-то, чтобы он очнулся, но он не двигался. Нужно сделать так, чтобы он очнулся. Поддавшись импульсу, я оттолкнул Рона и теперь все три фигуры смотрели на меня. Тогда призрачный Гарри начал менять форму. Я отступил назад, в испуге, когда увидел, что он принял форму Рона. Призрачный Рон смотрел на меня с отвращением. – Какое разочарование… Избранный настолько отвратителен, что раздвинул ноги перед ним… – сказал призрачный Рон, указывая на призрачного Драко, который даже не обратил внимания на то, что говорят о нас, – Предпочел Малфоя вместо того, чтобы остаться со мной или моей сестрой… Ей повезло, что ты порвал с ней. Не хочу, чтобы она была с таким извращенцем как ты. Потому что ты, Гарри Поттер, извращенец. Я почувствовал, что мне становиться плохо. Мои колени дрожали от боли и позора, которые заставили меня испытать эти слова… Я знаю, что это всего лишь крестраж, но сейчас я и без этого… слишком ранимый. – Из-за тебя у нас только одни проблемы, – сказала призрачная Гермиона, – Мало тебе было подвергать наши жизни опасности, так ты еще умудрился забеременеть. Какой же ты лучший друг, если из-за тебя ушел человек, которого я люблю… Я только и делаю, что страдаю из-за тебя. Ты – ходячая проблема, и так было всегда. – Я так разочарован… – произнес призрачный Рон, – Человек, который называется моим лучшим другом, раздвинул ноги перед Малфоем… Я слышал в тот день в квартире ваши отвратительные стоны… Я почувствовал себя так неловко, и я ощущал себя грязным…. Я оглянулся и увидел, что настоящий Рон крепко держит меч, и его взгляд был сфокусирован на мне. Но мое внимание было приковано к тому последнему призрачному человеку, который ничего мне не сказал. Призрачный Драко начал смеяться. – Ты поверил в то, что я люблю тебя? Я тебя не люблю! Я просто пользовался тобой, идиот! Жаль только, что пока не все знают, что я спал с Избранным! – он саркастически рассмеялся. Слезы потекли по щекам. И тут я услышал громкий звук удара. И все замолчали. Призрачные Рон, Гермиона и Драко исчезли. Когда я посмотрел на камень то все, что я увидел, были лишь осколки медальона. Рядом с камнем стоял Рон. Я мог видеть, что его глаза покраснели и были еще влажными, из-за слез. Он собрал осколки крестража. Она створки медальона были разбиты и глаз исчезли. Слова призрачного Рона все еще эхом отзывались в моей голове вместе со словами призрачного Драко и настоящего Драко. Никогда я не чувствовал себя так плохо, никто еще не унижал меня так. Я сел на землю и обнял колени, пытаясь спрятать слезы на лице от Рона. Несколько минут прошло, прежде чем я смог увидеть тень и понял, что Рон стоит рядом. – Гарри, что… что-то случилось, пока меня не было? – спросил он, коснувшись моего плеча. Я не ответил. Не хочу рассказывать ему о том, что Драко бросил меня и что он, Рон, оказался прав. Я не готов пока к этому. И не думаю, что когда-нибудь буду, – Ты… знаешь, я не думаю, так как сказал тот я… Я знаю, что ты не извращенец и у меня на самом деле не так уж много отвращения… Я бы так никогда не сказал, Гарри… я… Я всегда… – Он фыркнул. Я оглянулся и увидел, что он трет свою переносицу, а по его лицу бегут слезы, – Мне очень жаль, – сказал он серьезно, – Прости меня… Прости меня за те слова, что я сказал в запале и из ревности и за то, что ушел и за… все остальное. Я знаю, что был… был… – он пробежался глазами вокруг нас, словно подыскивая самое уничижительное слово. – Ты все исправил сегодня, – произнес я осипшим голосом из-за слез, – Достал меч. Уничтожил крестраж. Спас мою жизнь и жизнь моего ребенка. – Ты заставляешь выглядеть меня лучше, чем я есть, говоря это. Мы сидели в тишине некоторое время. – Знаешь, – начал я, тщательно подбирая слова. Я положил голову на колени и посмотрел в его голубые глаза, – Когда ты ушел, она плакала целую неделю. Она, скорее всего, не хотела, чтобы я знал об этом, но я слышал. Было много дней и ночей, когда мы вообще не говорили. С его уходом… Я не смог закончить. Только теперь, с возращением Рона, я понял, что Он, Драко, не вернется. – Мы же с тобой как братья, – продолжил я, – Я всегда любил тебя и Миону как брата и сестру, и я думаю, что не будь магии ядра, ты бы чувствовал то же самое. Думай так и я знаю, что ты справишься с магией ядра. Рон не ответил. Он вытер нос тыльной стороной ладони и посмотрел на меня в течение нескольких секунд. А том мы одновременно потянулись друг к другу и обнялись. Я сжал его промокшую спину и уткнулся лицом в изгиб шеи, в то время как он пробежался руками вдоль моей спину, неуклюже выражая нежность. Через несколько мгновений, я удобно расположился в его объятиях, положив голову ему на плечо, а он держал руки на моей спине. Так мы и сидели, обнявшись. Я чувствовал себя комфортно, потому что очень соскучился по своему отсутствующему другу. – Я был неправ в тот день, Гарри, – сказал он вдруг. Я нахмурился, не понимая, на что он намекает, – На счет тебя и Малфоя, – уточнил он. Я напрягся, – После того как я ушел и поразмыслил на свежую голову, я понял, что был не прав. Он действительно изменился. Он по-прежнему идиот, есть вещи, которые никогда не изменятся, и я до сих пор не одобряю всего этого, но… если он сделает тебя счастливым, я обещаю, что попытаюсь не быть таким невыносимым… – Он бросил меня, Рон, – перебил я его, вздохнув и чувствуя тупую боль в сердце от только что сказанных слов. – Э? Что ты имеешь в виду?.. – спросил он недоуменно. – Драко. Он бросил меня, – повторил я, и вздохнул еще раз, стараясь не расплакаться, – Так что это ты был прав. Всегда был. Он никогда меня не любил… только использовал. Ты был прав… Рон сжал меня, но меня это не беспокоило. Приятно чувствовать поддержку и я не собираюсь с ним ничем делиться, даже если он и перестал меня критиковать. – Но… Подожди, я не понял. Когда он тебя успел бросить? Он же был здесь, когда… Он казался очень взволнованным и просил меня спасти тебя… – Не знаю, что он здесь делал, но… – я закрыл глаза, чтобы сдержать слезы, которые были уже близко, – Может, это он оставил меч… Может, просто шпионил за мной…. Я не знаю. Знаю только то, что он бросил меня. Сказал, что не любит и остается со своей семьей, что он Пожиратель… В общем, наговорил мне кучу ужасный вещей. Я чувствую себя просто… Это ничего не значило для него, Рон. Абсолютно ничего. И мне жаль, что я не послушался тебя раньше. Он гладил мои волосы. – Но… как же ребенок? Он должен быть рядом из-за ребенка. Я хочу сказать, что он просто так отказаться от вас! Я поднял голову с его плеча, чтобы посмотреть в лицо. Почему он все еще не упрекнул меня или не бросил в лицо, что был прав с самого начала? – Рон… Я не хочу, чтобы он был со мной только из-за ребенка. Он принес мне зелье для восстановления магии… Гермиона сказала, что зелье достаточно сильное, так что ни я, ни ребенок не нуждаемся в его магии. У меня прекратились приступы головокружения. Я в порядке. И все хорошо. – Как он мог бросить тебя в таком состоянии? Это и его сын… – Рон… – перебил я его, – Я буду в порядке, – приходилось лгать, хоть я и Гриффиндорец, но я должен показать, что я сильный и справлюсь с этим. Пусть даже это и не совсем так, – Кроме того, я же не один… У меня есть Миона и ты, разве нет? – Конечно, есть. Я улыбнулся и тут понял, что выражение лица Рона стало серьезным. Он даже п оказался мне красивым. Не настолько красивым, конечно, как мой… в смысле Драко, но все же. Если бы я не знал о любви Гермионы к нему, то возможно сейчас взглянул бы на него другими глазами. Я вынырнул из задумчивости, когда увидел, как его голубые глаза смотрят на мой рот. Он был слишком близко и его губы были совсем рядом с моими. Я сидел неподвижно, в то время как его губы приближались к моим губам. Моя голова была пуста в этот момент. Я хотел любви. Именно это мне нужно было в данный момент. Мои эмоции были в полном хаосе, я был более уязвим сейчас из-за разбитого сердца. Именно это я использовал в качестве оправдания, чтобы не оттолкнуть Рона. Я старался ни о чем не думать. Не хочу думать, мой мозг уже устал от дум. Я знаю, что, скорее всего, пожалею об этом, но это будет потом. Рон заслуживает хотя бы один поцелуй. Даже если он это делает из-за магии ядра… Может, это я уже нуждаюсь в этом поцелуе. Я закрыл глаза и позволил себя поцеловать. Он нежно положил руку на мой затылок, а другую руку пристроил на моем бедре. Я же оставил свои руки на его плечах. Поцелуй был медленный и очень осторожный. И он очень отличался от тех, к которым я привык. Не было бешеного желания и страсти, но я чувствовал, как его страсть пробуждается, но я не могу разделить ее. Когда он осторожно толкнулся языком, прося войти, я не сразу, но приоткрыл рот, впуская его и углубляя поцелуй. Его язык осторожно коснулся моего и он судорожно вздохнул. Его мягкие губы прижались к моим еще сильнее, в то время как наши языки сплелись. Это было неплохо, но не было той самой магии. Возможно, я уже привык к тем страстным поцелуям, которые дарил мне Драко; которые заставляли мое сердце биться сильнее, разжигая во мне страсть и желание никогда не отпускать. Именно этого и не хватало. Губы Рона были мягкие, и он неплохо целовался, но он не Драко. Поэтому я ничего не чувствую. Это так словно я заболел и сейчас не важно, сколько бы лекарств и зелий я не принимал, я знаю, что уже никогда не стану здоровым, как прежде. Мы целовались несколько минут, и Рон скользнул рукой по моему бедру, притягивая меня ближе к себе. В голове до сих пор пусто. Мы, вероятно, продолжили бы и дальше целоваться, если бы в этот момент его рука не скользнула по моему животу. Ребенок сильно пнул мне под ребра именно в то место, где остановилась рука Рона. Он отдернул руку и в тот же миг я разорвал наш поцелуй. – Ох, как больно… – прошипел я, положив руку на место удара и лаская, погладил. – А он сильный, не так ли? – произнес Рон, – Мне кажется, он понял, что я не его отец… – он вздохнул и, улыбаясь, провел рукой по моей щеке, – Гарри, это было потрясающе. Гораздо лучше, чем я думал. Именно это и вернуло меня в реальность. Мерлин, я только что целовался с Рональдом Уизли! Моим лучшим другом! Я прикрыл рот рукой и покраснел, чувствуя, как волна стыда окатила меня. Я не должен был этого делать! Я, конечно, не должен был этого делать!!! Я вскочил на ноги, и Рон поднялся следом. – Гарри..? – Нам не следовало этого делать! – быстро произнес я, – О, Мерлин, если Гермиона узнает, она подумает, что я… что мы… – Успокойся, Гарри. Все хорошо… –Нет, Рон, не хорошо! – я начал расхаживать из стороны в сторону, нервничая, – Я… Я люблю Драко! Даже если он меня бросил, я все еще люблю его… А ты… ты мне как брат! А братьев так не целуют! Я не должен был отвечать тебе… Гермиона – моя подруга и она любит тебя… Рон подошел ко мне и вдруг крепко обнял, заставляя меня остановиться. – Успокойся, Гарри… – он отстранился от меня, что взглянуть и печально выдохнул, – Прости меня. Я не должен был целовать тебя. Но ты был так близко и такой ранимый, и… ну, я хотел попробовать хотя бы раз. Я чувствую, что воспользовался твоим состоянием… Мне очень жаль, честно. Он отвел глаза. Его уши покраснели и он, похоже, действительно сожалел о содеянном. – Хорошо… Я тоже был не прав, что поддался и ответил. Но этого больше не повториться, – Серьезно произнес я. Он робко кивнул, – А теперь нам лучше вернуться в палатку. Палатку мы нашли довольно быстро. Мы подошли к ней в полной тишине. Я все еще чувствовал себя виноватым за то, что целовался с лучшим другом и мысленно поблагодарил ребенка, что он меня пнул. Когда мы вошли в палатку, я нетерпеливо рассказал Гермионе о возвращении Рона, но она к моему огромному удивлению не обрадовалась, а еще больше рассердилась. Рон и так много перенес, и мне пришлось очень постараться, чтобы не дать ей выхватить у меня палочку. – Гермиона, Рон спас мне жизнь… – попытался я. – И что?! – воскликнула она, все еще пытаясь ударить рыжего, – Даже знать не хочу, что он сделал! Прошло два месяца, Гарри! Этот идиот неизвестно где шатался целых два месяца! За это время нас могли убить! – Я знал, что вас не убили! – кричал Рон в ответ, – «Ежедневный Пророк» только и говорит про Гарри, по радио тоже только и говорят, что о Гарри. Они все повсюду ищут вас. Ходит множество слухов и сумасшедших историй, в том числе и о беременности, но все они, конечно, уверены, что это не больше чем выдумка. И я знал, что если вы умрете или вас поймают, то эта новость тут же разлетится. И вы не знаете, через что я прошел… И тогда он начал рассказывать нам о своих приключениях (немного драматизируя, на мой взгляд) – о том, как столкнулся с какими-то грабителями и украл у них палочку, лишившись при этом двух ногтей. Он рассказал так же о том, как светящийся шар вышел из делюминатора, оставленного ему Дамблдором и вошел в его сердце, подсказывая дорогу сюда. Я верю ему, хотя и считаю, что он немного все преувеличил, чтобы Гермиона расчувствовалась и простила его, но не получилось. Потом мы рассказали ей про меч и про то, как уничтожили крестраж (опуская ту часть про наши призрачные «копии» и то о чем они нам говорили). И теперь гнев Гермионы был направлен на меня. – Ты сделал ЧТО?! Ты хоть понимаешь, что ты сделал? Ты беременный, идиот! Ты понимаешь насколько безответственно и не разумно поступил… – начала девушка, как только узнала, что я нырнул в замерзшее озеро. – Полностью согласен, Гермиона, он был совершенно безответственным… – сказал Рон, наверняка думаю, что согласившись с девушкой, он получит прощение. Я закатил глаза. – Ну, ладно-ладно, но все же хорошо, верно? – сказал я раздраженно им обоим, – А что бы ты хотела, чтобы я сделал? Бросил меч там? – Мог бы прийти и позвать меня… – сказала Гермиона. – Ну да, конечно! Какой мужчина позвал бы девушку, чтобы она прыгнула в ледяную воду вместо него! – О, а из-за мнимого рыцарства, ты предпочел рисковать жизнью своего ребенка? – сказала она, отрезвляя меня. – Я… Конечно, нет. Я просто не думал об этом в тот момент, – произнес я, признавая, что сделал глупость. Меня только что бросил человек, которого я люблю, так что, черт возьми, я имел право не думать. – А если что-нибудь бы случилось с ребенком? – спросила она, приближаясь и с нежностью проводя рукой по моему животу, – Уверен, что все в порядке? – Да, Миона. Со Скорпиусом все хорошо, не волнуйся, – произнес я. Рон открыл было рот, чтобы что-то сказать, но быстро закрыл его. Гермиона нахмурилась, взглянув на него. – Ты уже называешь его Скорпиус, словно уверен, что будет мальчик. А если будет девочка? – спросила подруга. – Он сказал мне, что в его семье девочки не рождались десятилетиями, – сказал я, избегая произносить его имя вслух, но все же снова почувствовав стеснение в груди. – Хорошо, но и не было мужчин, которые рожали бы уже тоже десятилетия, не так ли? – спросил Рон, пытаясь оставаться в этой теме, чтобы Гермиона не начала снова кричать и драться, когда он положил свой рюкзак на свою кровать – Да, но… – Существует заклинание, о котором я прочитала в одной книге, чтобы узнать кое-что о беременности, чтобы потом помочь тебе. Это заклинание позволяет увидеть ребенка, и мы сможем узнать пол. Если хочешь, мы можем выяснить это прямо сейчас… – Хорошо… – согласил я, с нетерпением ожидая возможность увидеть своего ребенка, – Хотя я все равно думаю, что это мальчик… Гермиона закатила глаза и протянула мне руку, чтобы я отдал ей ее палочку. Убедившись, что Рон больше не повергнется ее атаке, я отдал палочку. – Ultrasound Reveillon, – произнесла она, направляя палочку на мой живот. Я почувствовал легкое покалывание и чуть не упал, когда увидел, что кожа на моем животе стает прозрачной. Я был еще больше удивлен, когда увидел яркий свет, который создавал что-то вроде пузыря и из этого я сделал вывод, что там находится мой ребенок. Это очень отличалось от того, что я видел тогда в кабинете целителя. Сейчас свет был чрезвычайно сильным, и нам не удалось увидеть ребенка внутри пузыря, который был таким же большим, как и мой живот. Я услышал шум, словно что-то упало, и тогда я взглянул на Рона и увидел, что он идет ко мне с широко раскрытыми глазами, словно загипнотизированный. – Миона! – воскликнул я встревожено, и когда девушка увидела Рона, то разрушила заклинание взмахом палочки. Рон тут же остановился и помотал головой и его взгляд обрел осмысленность. – Черт… – произнес он, – Это..? – Ядро? – закончил я за него, и он кивнул, – Да, оно самое. Драко как-то сказал мне, что видит вокруг меня золотое свечение… Я почувствовал, что вот-вот расплачусь, только произнося его имя… Рон и Гермиона обменялись озабоченными взглядами, когда увидела мое выражение лица, а потом вздохнули. Дни шли за днями, и мне становилось все скучнее и скучнее. Гермиона отказывалась прощать Рона. Иногда она даже делала вид, что его вообще рядом нет. А рыжий делал все, чтобы ей угодить и вымолить прощение. Я решил окончательно забыть про поцелуй с Роном. Я просто сделал вид, что ничего не произошло. Потому что если Гермиона узнает, но скорее всего подумает, что я влюблен в Рона или еще что похуже… а это никогда не случиться. Рон мой брат и я брат для него, хотя он еще иногда странно смотрит на меня из-за магии ядра. Гермиона была увлечена изучением символа, который ей попался в книге, что оставил ей Дамблдор. Точно такой же символ был на шее отца Полумны на свадьбе Билла и Флер. Мы пошли к Лавгудам в гости и нас снова чуть не поймали. Ксенофилиус Лавгуд был в отчаянии, потому что Пожиратели взяли в плен его дочь из-за того, что они поддерживали меня в своем журнале «Придира». Он попытался сдать меня ему, чтобы вернуть дочь, но благодаря смекалке Гермионы нам удалось улизнуть. Надеюсь, что с мистером Лавгудом все в порядке. После этого я все дни проводил в палатке, думая о Драко и о своем будущем, которое нас ждет с ребенком. Злые слова от человека, которого я люблю, все еще эхом отдавались в моей голове и днем и ночью. Из-за этого я все больше становился безучастным ко всему. Я раздавлен. Только сейчас, проведя столько времени, не видя и не слыша его, я понял, насколько сильно привязался к нему. Насколько мои чувства сильны. Но этого было, видимо, мало. Знать, что наша «влюбленная» пара это ложь – неприятно, но для меня это все равно было именно так. Рядом с ним я чувствовал себя живым – каждый его взгляд, поцелуй или просто прикосновение, все это было правдой. Я хотел бы ненавидеть его за то, что он заставил меня так страдать, но все что я могу – это любить. Это неправильно, но так. И если бы он вернулся и попросил прощения, я бы простил. Но что еще более странно, так это то, что Рон и Гермиона не приставали ко мне с расспросами о Драко. Совсем наоборот, они редко заводили тему по этому поводу или вообще говорили «он» не произнося имени. Я воспринял это с облегчением, потому что я все еще не готов говорить с кем-либо на эту тему. Я научился сдерживать слезы. Теперь я плачу только те часы, когда Рон караулить вход в палатку, а Гермиона спит. Думаю, они знают, что я раздавлен, но никак не комментируют это. Хотя несколько раз я видел, как они шушукаются, а когда я подходил, они резко замолкали. Это наводит на меня еще большую тоску и заставляет особо остро почувствовать свое одиночество. Но всегда, когда меня посещают подобные мысли, я чувствую сильный удар в живот изнутри, словно ребенок говорит мне, что он там и я не один. Через месяц мой живот, кажется, растянулся еще больше. Ребенок пинался все сильнее и почти всегда попадал по ребрам. Из-за своего большого живота мне редко удавалось найти удобное положение для сна, но еще хуже был постоянный голод – я все время хочу есть (Рону пришлось ходить в ближайший магазин под плащом-невидимкой, чтобы купить продуктов), я устал так жить. Я не могу теперь подолгу дежурить у входа. Рон и Гермиона, конечно понимают, но это мне совершенно не нравиться. Я чувствую себя бесполезным совершенно – я раздавлен внутри, огромен снаружи и мне досталась та плохонькая палочка, которую Рон украл у грабителей. Если Волдеморт придет, то я стану легкой добычей. Я сидел на полу палатки. Мы только что пришли на это место. Рон пытался подбодрить нас, включив радио с программой «Поттеровский дозор», где участвовали Люпин, Фред, Джордж и еще несколько наших друзей. Это заставило меня почувствовать облегчение. В конце концов, с ними все в порядке. Не было и дня, чтобы я не волновался о них. Рон подошел ко мне вместе с Гермионой и сели они рядом со мной по обе стороны. Я посмотрел на них, гадая, о чем они хотят поговорить. – Что-то случилось? – спросил я, немного напуганный таким подходом. – Это правда, что вы хотите назвать ребенка Скорпиусом? – спросил Рон. – Да... – Ох, бедный ребенок, Гарри! Это очень странное имя! Может, назовешь его как-нибудь иначе? Я стиснул зубы. Этот придурок хочет сказать, что мы с Драко выбрали неподходящее имя для нашего сына? – Это имя мы… я выбрал, Рон, – я нетерпеливо вздохнул, – Давай, говори, чего вы хотите. Гермиона закатила глаза. – Брось, Рон. Не получиться, – сказала она. – Да, я уже понял, что нет, – согласился он. – Не получиться что? – спросил я недоуменно. – Попытка растормошить тебя разговорами о ребенке и вытащить тебя из депрессии, – произнес Рон. –Мы дали тебе время пострадать, а теперь пора взять себя в руки, не так ли? – спросила Гермиона. Я возмущенно нахмурился. – В смысле? – Мы пытаемся тебя растормошить, Гарри…. Ты уже давно в депрессии, а это вредно и тебе и ребенку, – сказала Гермиона. – Вы не развеселите меня тем, что будете критиковать имя моего сына! И я не в депрессии! – воскликнул я сердито. – Конечно, нет, – с сарказмом сказал Рон, – Хорошо, Гарри, но мы беспокоимся о тебе. – Не нужно беспокоиться, я… – Только не говори, что ты в порядке, – отрезала Гермиона, – Не знаю, заметил ли ты, но бываю дни, когда ты и словом с нами не обмолвишься! Ты ешь только из-за ребенка, не просишь больше сливочного пива и плачешь по ночам, когда думаешь, что мы не слышим. Ты словно зомби. Мне жать, но это и есть депрессия… – Мы заботимся о тебе, парень, – сказал Рон, – Мы не говорили об этом до сих пор, потому что хотели дать тебе время, но прошел уже почти месяц. Мы больше не может закрывать глаза… Может ты мог бы поговорить с нами. – Я ничего не хочу говорить, – произнес я быстро, обидевшись на то, что они считают меня зомби, – Я просто думаю о том, где могли бы быть остальные крестражи, поэтому и не разговариваю… – соврал я в попытке казаться более сильным, – У меня не очень хороший аппетит и, Гермиона, ты же сама запретила мне пить сливочное пиво, и я не плачу по ночам! – Гермиона приподняла бровь, а Рон поджал губы, ясно показывая, что я их не убедил. Я вздохнул и решил сказать правду, – Мне просто нужно время, хорошо? – Мы дали тебе достаточно времени… Хватит, – сказала Гермиона и прежде чем я успел возразить, добавила: – Нам нужно с тобой поговорить. – О чем? – О Драко. – Гермиона, не... – Да, Гарри, ты должен кое-что узнать, – перебила она меня. – Но я не... – Хватит, – строго перебила она, – Ты меня выслушаешь. В тот день, когда Драко… порвал с тобой, я пошла за ним, помнишь? – спросила она. Я вздохнул и, сдаваясь, кивнул, чувствуя раздражение. – Я нашла его, опирающегося на дерево, и все его поза выражала нестерпимую боль, – сказала она, и я нахмурился, – Я спросила его, зачем он это сделал, а он ответил, что не может сказать, но насколько я поняла, Гарри, его шантажировали. Он страдал и не хотел это делать, я знаю, – я несколько раз недоуменно моргнул, – Он не хотел, чтобы я тебе рассказывала, но видя, как ты раздавлен, я подумала, что ты должен знать, – вздохнула она, – Но в любом случае, я делаю то, о чем он попросил – я забочусь о тебе… Это единственный способ, который я нашла. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать ее слова. – Гермиона… – я глубоко вздохнул, пытаясь успокоить мое сердце, которое после почти месяца начало подавать признаки жизни и в котором снова поселилась надежда, – Ты серьезно? – Как никогда в жизни. Если бы здесь был Омут Памяти, я бы тебе показала… – Но Гермиона, ты же слышала, что он сказал… Он ничего не чувствует ко мне, – слова Драко эхом звучали в моей голове. – Я слышала, что он сказал, Гарри. Но почему, ради Мерлина, ты так легко в это поверил? Было же видно, что он лжет! В тот момент, когда я вас увидела, я поняла, что что-то не так, – сказала девушка, слегка волнуясь, – Для начала он практически не смотрел тебе в глаза, и его выражение лица было словно застывшая маска. И Гарри, я думала, что уж ты-то сумеешь распознать когда Драко на самом деле ругается, ведь были же у вас годы опыта ссор с ним, разве нет? Когда Малфой ссорился с тобой, в каждом его движении и выражении были насмешки и ярость и он всегда смотрел тебя прямо в глаза, словно бросая вызов… Черт, Гарри, ну это же очевидно, что это была постановка! У него на лице не было никакого выражения! Я посмотрел на Рона. Он отвернулся и словно собирался сказать какую-то гадость. – Если ты собираешь спросить меня, что я думаю, то мой ответ: я думаю, что она права, – он взял в руки свой делюминатор и начал открывать и закрывать его, – Я не хочу признавать это, но Малфой казался… Он спас тебя несколько раз, предав Сам-Знаешь-Кого. И неужели парень из Слизерина станет рисковать жизнью ради кого-то, кроме себя? – он вздохнул, а потом посмотрел на меня грустными глазами, – Он, казалось, очень волновался, когда ты прыгнул в ледяную воду… и, ну было темно в ту ночь, но я могу поклясться, что его глаза были покрасневшие и опухшие, словно он… плакал. Я почувствовал прилив радости, надежды и облегчения в душе. Теперь, когда они все это сказали, мне показалось, что жизнь снова обрела смысл. Однако я стараюсь не радоваться раньше времени и не верить полностью их словам. Возможно это из-за того, что я так сильно страдал, что теперь боюсь снова довериться. – И Гарри, более чем очевидно, что Патронус в виде оленя был его! – сказала девушка, – Ему было больно расставаться с тобой и это могло повлиять и на форму Патронуса… Это имело смысл. Я вспомнил, что Патронус Тонкс изменился, когда ей было больно из-за того, что Ремус ее отверг. – Но… если все, что ты сказала правда… и он был здесь уже с мечом, почему он просто не отдал его мне? – спросил я. – Гарри, это же меч Гриффиндора! Ты должен получить его, проявив мужество и смелость, – сказала девушка таким тоном, словно объясняя прописные истины. – А это имеет смысл. Ты гений, Миона, – сказал я, и она улыбнулась, – Интересно, а Драко знал, что я должен проявить мужество и смелось, чтобы достать его, и Мерлин, почему он бросил его в замерзшее озеро, а потом он беспокоился за меня, когда я нырнул за мечом? Как он узнал про него? Он был в Хогвартсе? И как он узнал, что это то, что мне нужно? – Я не знаю, что тебе ответить, Гарри. Я просто логически мысли, а не гадаю. – Так вот почему на Прорицаниях ты была так плоха, – заметил Рон, но когда увидел, как девушка блеснула глазами, он поспешил сказать: – Ладно, извини. Не нужно было это говорить. Я все больше оживал от мысли, что Драко на самом деле пришлось все это сделать. Каждый раз, когда я думаю об этом, все больше вижу смысла. В конце концов, я чувствовал, как сильно он любит меня. Может он не так уж и сильно любил меня, но он всегда заботился обо мне и любил, как мог. Без него очень пусто на душе, но сейчас я, по крайней мере, чувствую себя спокойнее. Но кто мог его шантажировать? И почему он, черт возьми, ничего не рассказал мне? Я мог бы помочь. Гермиона открыла книгу и начала читать, а Рон все так же продолжил играться с делюминатором. Мой маленький Скорп снова толкнулся, и я погладил это место. Интересно, какой он: блондин, как папа, или брюнет, как я? А глаза у него какие – серо-голубые как у Драко, или зеленые, как у меня? Если честно, я хотел бы, чтобы он был похож на него – потрясающе красив и очарователен. Еще один месяц и я узнаю, какой он. Осознание этого заставило меня кое о чем задуматься. – Миона? – А? – Я думал… Я всю беременность беспокоюсь только о беременности, но я ни разу не задумывался о родах… Она закрыла книгу и повернулась ко мне. – Что ты хочешь узнать? – спросила она. – Ну… Для начала я хочу узнать как все будет проходить? – Ладно, Гарри, скажу по правде, я сама еще не знаю… – я встревоженно распахнул глаза, – Спокойно, ты сейчас поймешь. Роды у мужчин бывают очень сложными. Я проштудировала некоторые книги и принцип таков – я должна буду разрезать твой живот, сломать ядро, достать ребенка и зашить живот. Отлично, я ожидал, что именно это она и скажет. Я ахнул. – Все нормально. Кто сделает это? Ты или Рон? – спросил я. – Ну… Это одна из проблем, – сказала она серьезно, – Когда мы разрежем твой живот, ядро станет ярким и, как ты сам видел, оно очень влияет на Рона. Мы не можем рисковать. Вдруг Рон потеряет над собой контроль во время родов? Это может быть очень опасно для тебя и для ребенка. Так что я думаю, что мне придется с этим справиться самой, – я испуганно вытаращил глаза, – Не волнуйся, я уверена, что справлюсь. Как я уже сказала, я много читала по этому поводу и у нас есть все необходимые зелья и я выучила необходимые заклинания… Мне еще понадобиться экстракт бадьяна, чтобы убедиться, что я полностью зашила рану… Не знаю, смогу ли все сделать без шрамов, но я сделаю все как можно лучше. – Она права, приятель. Лучше не рисковать, – сказал Рон. – Так ты все будет делать одна? Ты точно справишься, Миона? – Нельзя быть таким пессимистом. Я справлюсь. У меня уже есть все необходимые зелья. И чтобы гарантировать, что все будет в порядке, я думаю начать планировать роды за несколько дней до предполагаемого срока, – и тут она сделала озабоченное лицо, – Единственная проблема в том, что я пока не нашла в книгах как разорвать ядро… Но не волнуйся, я продолжу поиски. Я глубоко вздохнул, чувствуя себя до ужаса напуганным. А если что-то вдруг пойдет не так во время родов? Я надеюсь на Гермиону, но все равно страшно оттого, что она все это будет делать в одиночку. – Гарри? – позвала девушка, – Я тут читала книгу и увидела имя девушки, и я думаю, что она красивое… – Гермиона, почему я должен думать об именах? – спросил я. – Да, не должен, но ты все-таки подумай над именем для девочки. Даже если в семействе Малфой не рождались девочки многие десятилетия, ты должен быть готов и к такому повороту. Я имею в виду, а вдруг… – Ладно, – перебил я ее, закатив глаза, – Давай, говори, что за имя. Девушка широко улыбнулась. – Мелисандра, – сказала она, – Она одна из персонажей книги, которую я читаю. Я думаю, что это имя идеально подходит из-за того, что оно означает. Смотри, Мелисандра – жрица Р'глора, Владыки Света, а еще она колдунья, которая использует тени, чтобы те выполняли ее волю. Она пришла из Асшая, чтобы присоединиться к Станнису Баратеону, которого провозгласила возрождённым Азором Ахаем, героем, которому суждено победить великого Иного, – она закончила читать и посмотрела на меня, ожидая, что я скажу, – О, Гарри, это имя красивее, чем Скорпиус и намного больше подходит для всей этой истории: «герой, которому суждено победить великого Иного». Я закатил глаза, смеясь. – Не вижу, каким образом оно подходит для этой истории, но имя действительно красивое. – Ну, по крайней мере, лучше, чем Скорпиус… – сказал Рон. – О Мерлин, и ты туда же, – они рассмеялись, но я оставался серьезен, а потому выдохнул, – Я с нетерпением жду, когда родиться ребенок. А Волдеморт так и не узнает… – Черт, Гарри! Его имя табу! – заорал Рон. Но было уже слишком поздно. Мы услышали треск ломающихся заклинаний. Черт! Гермиона выхватила палочку, направила ее на мое лицо, и тут я почувствовал, что она запустила в меня каким-то заклинанием. Мое лицо начало болеть и раздуваться, а очки упали с носа. Именно в этот момент в палатку ворвались Пожиратели. Нас поймали…