Reliquia do Amor

POV Гарри Видя как Драко аппарирует с Мелли на руках, у меня возникло ощущение, что я никогда не увижу их снова. Конечно, это вполне возможно, но я очень хочу думать, что этого не случиться. Драко был очень печален, но делал вид, будто все хорошо весь наш идеальный день. Он казался счастливым, но был момент, когда я мог поклясться, что видел его на грани слез, когда я мочил ноги вместе с Мелли в воде. Но возможно мне это и показалось, ведь не было причин для его слез тогда. Из головы не выходил образ, когда перед аппарацией Драко все же заплакал. Мое сердце рвалось на части, я думал, что умру от горя. Два дня. Всего два дня прошло с момента рождения моей дочери. Я понимаю, что с Драко она будет в безопасности, но я не мог не чувствовать боль от расставания. От страха. Возможно, это было, потому что я не привык без дочери. Она была со мной в моем животе почти восемь месяцев и эти два дня ее жизни, и я просто не знаю, как я буду без нее. Такое же чувство было, когда Драко бросил меня. Как будто я потерял часть себя. Но хуже всего сейчас было потому что, сейчас у меня отняли два кусочка меня – Мелисандру и Драко. Две части меня, без которых я не смогу жить. Мой блондин убедил меня возобновить наши отношения. Но сделал это не очень честно – он был совершенно голый, так же как и я, и он нежно целовал меня, но, даже зная, что он пользуется ситуацией, я согласился. Но если быть честным, хотя бы с собой, то я не уверен, что это было правильное решение. Я не хочу сделать ему больно, когда придет… время. Но я так сильно люблю его, что не мог отказать ему в этой его прихоти. Мои чувства не позволили испортить тот момент счастья. Но сейчас, когда он аппарировал с нашей дочерью, я отчаянно зарыдал. Гермиона и Полумна подошли поддержать меня, а остальные просто с жалостью смотрели на меня. Ненавижу эти взгляды, но сейчас это не важно. Миона повела меня обратно в коттедж, но прежде чем войти в дом, я поднял взгляд и увидел мелькнувшего в окне гоблина, который наблюдал за нами со второго этажа. Я сел на диван и Билл плеснул мне в стакан огневиски, утверждая, что оно поможет мне успокоиться. Жидкость текла, обжигая горло, но я продолжал пить. Все остальные сидели или стояли вокруг нас и говорили только о том, что только что произошло и о том, что еще должно произойти. Гермиона сидела рядом и гладила меня по волосам, приговаривая, что все будет хорошо, в то же время Луна болтала о своих глупостях с Дином, а Рон молча наблюдал за нами. – Выше нос, парень, – вдруг сказал он, сидя на подлокотнике дивана рядом с Гермионой и болтая огневиски в бокале, – Я уверен, что вы скоро снова увидитесь. Мне не нравится Малфой, но я думаю, что он постарается ради Мелли. Я тяжело вздохнул и сделал еще несколько глотков огневиски. – Меня беспокоит не то, что Драко забрал Мелли с собой, я знаю, что он сможет позаботиться о ней, просто… – я выдохнул, справляясь с новым приступом тоски по двум самым близким людям, – Я не был готов к тому, что мне придется так быстро с ними проститься. Я снял очки, чтобы потереть слезящиеся глаза. Если бы Мелли все еще находилась во мне, я бы не переживал так сильно. Я инстинктивно провел рукой по своему плоскому животу, чувствуя себя при этом довольно странно. Да, сначала быть беременным мне не понравилось, но сейчас я скучаю даже по тем болезненным толчкам в ребра от дочки. Больно ли мне было во время родов? Да, это было адски больно. Словно тебя разрывает на части изнутри или даже большее. Но вся боль отошла на второй план, когда я увидел свою дочь. И сейчас я очень тоскую по ней. Я посидел еще немного, слушая разговоры о Пожирателях и о крестражах и о том, что находящиеся здесь люди даже не догадывались об их существовании, а потом ушел спать. Теперь, когда Драко и Мелли ушли, Рон и Дин пришли спать в мою комнату. Используя заклинание трансфигурации, они превратили двуспальную кровать в две односпальных, а Дин устроился на матрасе на полу. Большую часть ночи я провел без сна. Я скучал по Драко, по тому, как он обнимал меня, как я ощущал его дыхание на своей шее… интересно, что он сейчас делает. Из любопытства я закрыл глаза и позвал его по имени, но… ничего не увидел и не услышал. Черт, совсем забыл, что у нас больше нет этой связи. Я вздохнул, чувствуя, как слезы катятся по щеке. Я перевернулся на спину и начал рассматривать поток в спальне, надеясь, что это поможет мне успокоиться и уснуть. На следующее утро члены Ордена Феникса готовились к отъезду, но перед этим еще раз настойчиво предлагали помощь в поиске крестражей. Но я так же настойчиво отклонял всех предложения. А еще я заметил, что мистер Уизли избегает меня и скорее всего это из-за того, что он узнал про меня и Драко. Конечно, он, как и все, был очарован малышкой Мелли, но, тем не менее, он почти не разговаривал со мной после вчерашнего откровенного разговора. И скоро я узнал почему. Я зашел в гостиную, и Гермиона тут же налила мне чашку чая, я сел между ней и Полумной на диван, а мистер Уизли сидел на кухне на стуле, который хорошо был видел из комнаты. Он сидел спиной к гостиной и поэтому не видел, что я пришел, но меня увидели Билл, Флер и миссис Уизли и все трое слегка кивнули в знак приветствия. Фред, Джордж и Рон тоже были в комнате и стояли возле дверей, поедая кексы. Именно они, когда я вошел, снова начали отпускать шуточки в адрес Рона из-за того, что он целовал меня когда-то, и предупреждали меня, чтоб «я был на чеку», потому что мы теперь спим в одной комнате. Эти неуместные шутки близнецов вызвали грустный взгляд Гермионы, а Рон стал пунцовым от стыда и едва удержался, чтобы не вызвать на дуэль собственных братьев. Я же в это время молча сидел на диване, держа в руках нетронутую чашку чая, и смотрел в спину мистеру Уизли. И тогда я увидел полный отвращения взгляд, которым наградил мистер Уизли младшего сына, все еще не замечая моего присутствия. – Довольно! – воскликнул он, глядя на близнецов, – Я не хочу больше, чтобы вы говорили об этом! Не хочу, чтобы вы напоминали мне каждую чертову секунду о том, что мой младший сын совершил отвратительное действо, поцеловал мужчину! Близнецы переглянулись, а Рон стал еще более красным и посмотрел на меня, выглядя немного испуганным. А я продолжал смотреть на искаженное отвращением лицо мистера Уизли, который все еще не замечал меня. Он точно оскорбляет сейчас не меня? – Папа, я знаю, что не должен был целовать Гарри, но так уж вышло. И это мне даже понравилось, несмотря на то, что он парень. Мы должны принимать и любить людей такими, какие они есть, а не за их пол. Но, тем не менее, этого больше не повториться, потому что мне нравиться…Гермиона…– сказал Рон и как не странно, но покраснел еще больше. Гермиона тоже покраснела. Близнецы и я были поражены речью Рона, а Гермиона смотрела не парня с гордостью и похоже была счастлива от этого заявления. Мое присутствие все еще не было обнаружено. – Ну конечно не повториться! – сказал мистер Уизли, выглядя при этом очень нервным, – Мужчины не должны целоваться и встречаться с мужчинами! Это отвратительно даже у магглов, – я распахнул глаза. Я слышал, что миссис Уизли зовет мужа, но он не обращал на ее внимания, – Поцелуи, прикосновения и все прочее между двумя людьми одного пола это совершенно ненормально и даже отвратительно и неправильно! Такие отношения критикуются и считаются неприемлемыми! Я не хочу, чтобы ты бы таким же ненормальным, Рон! – он вздохнул и Рон пораженно, так же как и все, уставился на него, – Я знаю, что Гарри твой друг, и я его очень уважаю и именно поэтому я не сказал всей правды, когда узнал об этом… варварстве, что он встречается с Малфоем и более того, что он забеременел от него. Мерлинова борода, Рон, я не хочу, чтобы ты был таким же. Вот теперь он действительно оскорбил меня. Ненормально? Отвратительно? Так? С каких это пор любить стало не правильным? Моя дочь – ошибка? Не могу поверить в то, что я услышал. Сердце предательски сжалось и глаза наполнились слезами, потому что я всегда с огромной любовью и уважением относился к мистеру Уизли, но я еще никогда не чувствовал себя настолько униженным. – Артур! – крикнула миссис Уизли, а Рон и близнецы смотрела на меня с широко раскрытыми глазами. Я резко встал и чашка, которая стояла на моих коленях, упала и со звоном разбилась. Все посмотрели на меня, а мистер Уизли, кажется, понял, что я слышал все его слова. Он казался потерянным и каким-то испуганным. Я взмахнул палочкой, и чашка снова стала целой. Я поставил ее на стол и повернулся лицом к мужчине. – Знаете, мистер Уизли, есть такие магглы, которые думают точно также и их называют «гомофобы», потому что это предрассудки. И это, на мой взгляд, мало чем отличается от того, чем руководствуются Малфои или Пожиратели Смерти в отношении магглорожденных. Предрассудки есть предрассудки, неважно, на что они направлены на чистоту крови или на сексуальную ориентацию. При всем уважении, мистер Уизли, но вы сами всегда подвергали критике убеждения Малфоев о чистоте крови. Сейчас я не вижу большой разницы между вами и ними, – слезы скатились по щеке. Все ошарашено смотрели на меня, но я просто продолжил. Похоже, Драко подействовал на меня сильнее, чем я думал, – Знаете, я не считаю ошибкой свою любовь. И моя дочь – не ошибка! С вашего позволения, – произнес я и выбежал из комнаты. – Гарри! – окликнула меня Гермиона, но я не обратил не нее внимания. Я упал на свою кровать и перестал сдерживать рыдания. Отлично! Я знал, что так все и будет и именно поэтому ничего не рассказал Ордену про Мелли. Я не чувствую себя ни не правильно, ни не нормально. Мои чувства к Драко – самое правильное в этом мире. – Гарри? – позвал Рон, войдя в комнату с Гермионой. Я так и остался лежать на постели лицом вниз, – Ты абсолютно правильно все сказал. Серьезно, не важно, что сказал мой отец, ведь он ничего не знает в действительности. – Все в порядке, – соврал я, по-прежнему не поворачиваясь. – Нет, Гарри, не все в порядке. Ты очень расстроен, – произнесла Гермиона, присаживаясь на краешек постели, – И я понимаю почему. – Конечно, я расстроен. Именно по этой причине я не хотел ничего рассказывать Ордену, – сказал я, поворачиваясь, что бы посмотреть на них обоих, – Пф… ненормальный… – фыркнул, – Я думал, что в мире волшебников был нормальным, но даже здесь я ненормальный, потому что влюбился в мужчину? – Послушай, мой отец не прав, но есть другие причины, почему ты не нормальный, – сказал Рон и я взглянул на него, – Смотри, Гарри, сначала ты выжил после смертельного заклинания, что невозможно, потом ты влюбился в Драко Малфоя, что еще более невозможно, и вдобавок родил дочь от другого мужчины… Думаю, ты совершенно нормален, друг. Я закатил глаза. Да, он прав. – И, Гарри, твоя любовь к Драко, она не отвратительна…– начала Гермиона. – Говори за себя, – перебил ее Рон и я уставился на него, – Это не из-за того, что он мужчина, а потому что он – Малфой! Я снова закатил глаза. Я понимаю, что ненормальный, но как, черт возьми, кто-то может чувствовать отвращение к Драко? Это же не возможно. – В любом случае, я хотела сказать… – Миона в упор уставилась на рыжего, – Твоя любовь к нему не отвратительна. Честно говоря, когда я вижу вас вместе, вы как бы дополняете друг друга… это так редко можно увидеть, когда так любят. Даже если он не говорил тебе, знай, что он очень тебя любит. Ваша любовь так красива… так чиста… Я вздохнул с грустью, думая о Драко и Мелли. – Не переживай, Гарри, когда ты ушел мама устроила отцу разнос. Даже близнецы и Билл ругали его за те слова, – произнес Рон, – Я думаю, что хуже всего то, что ты сравнил его с Малфоем… он как-то весь сдулся… – Все нормально, Рон, – произнес я и отвернулся, – Оставь это. – Тогда почему ты такой? – спросил рыжий. –Я уже скучаю по ним, – ответил я. – Но они же ушли только вчера вечером… – Но я уже скачаю, Рон. Будут ли родители Драко любить малышку? – спросил я. – Конечно, они ее полюбят. Кому может не понравиться Мелли, – сказала Гермиона, поглаживая мои волосы, – Может нам отвлечься от этого? – Что ты предлагаешь? – Надо поговорить с Крюкохватом. Чем раньше мы начнем планировать операцию, тем раньше сможем проникнуть в Гринготтс, уничтожить крестраж и ты сможешь воссоединиться с Драко и Мелли, – сказала подруга. – Есть еще крестражи, Миона. И пусть я уничтожу два… я пока не смогу быть с ними, – вздохнул я с грустью. Гермиона молчала, так же как и Рон. В тот же день члены Ордена Феникса покинули коттедж «Ракушка», забрав с собой Олливандера. Все пришли попрощаться, в том числе и мистер Уизли, который несмело, но довольно искренне попросил прощения. Когда они все ушли, я, Рон и Гермиона пришли к гоблину для разработки плана. Дни шли за днями и обитатели коттеджа «Ракушка» не моги не заметить, что что-то происходит, потому что теперь мы выходили из комнаты только на время еды. Никто не задавал вопросов, хотя я часто ловил на себе долгий взгляд Билла, который был задумчив и обеспокоен. Я понял, что чем больше я занят планированием операции, тем меньше времени у меня остается, что бы думать о Драко и Мелли, хотя перед сном мысли все рано накрывали. Я могу разрыдаться перед сном только от мысли о Драко, как представляю мою малышку. Если он давал ей зелье роста, то, на сколько сантиметров она могла вырасти… Но с наступлением дня я снова погружался в мысли о стратегии. Чем больше времени я проводил с Крюкохватом, тем больше осознавал, что все больше недолюбливаю этого гоблина. Крюкохват оказался неожиданно кровожадным, он смеялся от мысли причинить боль низшим существам, и казалось, его забавляла мысль, что мы можем не добраться живыми до хранилища Лестрейндж. Мне не нравилось, что он был посвящен в план, но другого выбора у нас не было. Мы проснулись рано, на рассвете. Со всеми попрощались еще вчера вечером, потому должны были встать тогда, когда все еще спят, чтобы никто не видел как Гермиона превращается в Беллатрикс. Мы были в саду и Гермиона смотрела как на Роне отрастают волосы и борода, а потом она помощилась. Сначала я подумал, что это из-за вида Рона, но потом она сунула руку в складки своих черных одежд и вытащила галеон. – Гермиона, что...? – начал я. – Гарри, помнишь, как мы использовали эти галеоны для связи в Отряде Дамблдора? – спросила она, я кивнул, вспоминая, как на пятом курсе, мы собирали Отряд – через зачарованные Гермионой галеоны, – Я отдала один Драко, чтобы он знал, как и когда вы могли бы встретиться, так что теперь не нужна ваша ментальная связь. – Очень умно, Миона, – похвалил Рон, ощупывая собственное лицо, покрытое волосами. – Драко прислал сообщение? – спросил я обеспокоенно. – Сейчас проверю… – она коснулась палочкой галеона и сразу же проявилась надпись: Уходите из коттеджа. Они знают, где вы. Скоро будут! – БИЛЛ! – заорал Рон так, что его слышно было даже в доме. – Мы должны идти, – нервно произнес Крюкохват. – Мы не уйдем, пока не предупредим их, Крюкохват! – произнес я раздраженно, бросаясь к дому вместе с Гермионой. Мы взбежали на крыльцо, уже слыша, что Рон всех будит. – Быстро! Вставайте! Они узнали, где мы! Вставайте! Уходим! – кричал он. Билл и Флер уже вышли из комнаты, так же как и Полумна с Дином. Все казались испуганными со сна. – Что случилось? – спросила Флер, поправляя розовую пижаму, в которой была, – О, Мерлин, Беллатрикс Лестрейндж! – закричала она, увидев Гермиону. – Спокойно, Флер. Это не Беллатрикс, это Миона под Обороткой, – произнес Рон. – А у тебя что за странная бородка, Рон, – усмехнулся Дин. – Хватит! Слушайте, Драко послал предупреждение, что Пожиратели каким-то образом узнали об этом месте! – нервно произнес я. – Черт! – воскликнул Билл, – Я так и знал, что нельзя доверять Малфою! – Что?! – негодующе воскликнул я, – Он при тебе выбил Сыворотку Правды, ты видел, что ему можно доверять. Или ты намекаешь, что Драко мог выдать нас?! – Этот дом находиться под заклинанием Fidelius и ты знаешь как оно работает! Только тот, кто уже был здесь, может сказать о нем. Любой другой человек не смог бы увидеть дом, – сказал Билл, – И если это не Малфой, то кто? – ЭТО БЫЛ НЕ ОН! – вскрикнул я, раздраженно. – Гарри, Билл, сейчас неважно кто предал это место, – сказала Гермиона, – Важно, что Драко вовремя предупредил нас и нам нужно убираться отсюда. – Хорошо, мы пойдем к тетушке Мюриэль, – сказал Билл, держа в руках палочку и потянув Флер за собой вниз по лестницу. Мы как могли быстро бежали вниз и когда мы добежали до выхода из гостиной, прогремел взрыв и все окна задрожали. Гермиона схватила меня за запястье и потянула в сторону запасного выхода. Билл, Флер, Полумна и Дин были рядом, когда прогремел еще один взрыв и окна разлетелись на мелкие осколки. Билл снял с шеи кожаный шнурок и коснулся палочкой, при этом что-то бормотал. – Что это? Что ты делаешь, Билл, мы должны идти! – говорил Рон. – Это порт-ключ. Вы с нами? – Нет. Мы должны закончить начатое, – произнес я, – Удачи. Мы побежали в сад, увидев нервничающего Крюкохвата. Когда мы были уже саду, прогремел еще один взрыв. Я позволил Крюкохвату быстро залезть себе на спину, и Гермиона укрыла нас мантией-невидимкой. Взявшись за руки, мы Аппарировали, видя, как Пожиратели Смерти летают над домом, а коттедж «Ракушка» взорвался и развалился. Все что мы могли сделать, это надеяться, что Биллу, Флер, Дину и Полумне удалось сбежать. *** Выйдя из воды после прыжка со спины дракона, я почувствовал все ожоги на моем теле от тех проклятых предметов из сейфа Лестрейндж. Я уверен, что и Рон и Гермиона чувствуют себя ничуть не лучше. Крюкохват предал нас, сбежал с мечом, и нам пришлось спасаться бегством с помощью дракона. Но сейчас меня больше всего волнует не это, а то, что Волан-де-Морт узнает о том, что мы ищем крестражи. Я знал, что рано или поздно он все равно узнает, но теперь все станет еще сложнее. Гермиона возвела Защитные и Отвлекающие чары, обработала наши раны и дала нам сухую одежду. Потом мы поставили палатку, которую одолжил Билл, потому что свою мы потеряли, когда наш нашли егеря. Я сел на стул, проведя руками по лицу. Рон упал на соседний стул, а Гермиона начала готовить чай. Золотая чаша стояла на столе перед нами. – Я устал так, что мог бы уснуть прямо сейчас, – сказал Рон, – И что нам теперь делать? Этот проклятый гоблин забрал меч, как мы уничтожим чашу? – Не знаю, Рон, но мы будем хранить ее пока не найдем способ уничтожить, – сказала Гермиона. – Ну, по крайней мере, ее не надо будет хранить ее при себе, иначе было бы странно носить чашу на шее, – сказал рыжий. Я поставил локти на стол, слушая, как Рон говорит, что гоблины молчат про ограбление Гринготтса из-за страха. Голос Рона становился все тише – боль в шраме обрушилась на меня, словно удар меча. Волан-де-Морт находился в тускло освещенной комнате, рядом полукругом выстроились его приспешники, а перед ним на коленях стоял гоблин, маленький и дрожащий. – Что ты сказал? – его голос был резкий и холодный, но ярость и страх все же проскальзывали. Единственное, чего он боялся… Это не могло быть правдой. Он не мог понять как… Гоблин на полу дрожал, не в состоянии поднять глаз. – Повтори! – приказал Волан-де-Морт, – Повтори! – М-мой Господин, – пробормотал гоблин с широко раскрытыми от ужаса глазами, – М-мой Господин… М-мы пытались их остановить… Но они были так похожи… Самозванцы, м-мой господин, они взломали… ворвались… взломали сейф семьи Лестрейндж …. – Самозванцы? Какие самозванцы? Я думал, что у Гринготтса есть средства, чтобы разоблачать мошенников. Кто они? – Это были… были… мальчишка Поттер и двое его сообщников… – Что они взяли? – спросил Волан-де-Морт, повысив голос, ужас и страх охватили его, – Говори! Что они взяли? – Н-небольшой з-олотой кубок, м-мой Господин… Нечеловеческий крик гнева и отрицания вырвался из его рта: это не могло быть правдой, ведь это не возможно, никто никогда не знал. Как этот мальчишка смог открыть его секрет? Бузинная палочка рассекла воздух, и яркий зеленый луч ворвался в комнату. Стоящий на колеях гоблин замертво упал на бок и все кто наблюдал за этой сценой, в ужасе отступили назад. Беллатрикс и Люциус Малфой толкнули друг друга, когда отступали к дверям. Но вдруг опустилась – все кто принес эту новость, были мертвы. Все кто слышал про золотую чашу – тоже. Волан-де-Морт стоял один среди тел и о чем-то думал. А думал он о тех предметах, своих сокровищах, своих якорях бессмертия. Было ли возможно, что мальчишка знает обо всех его крестражах? Имеет ли к этому отношение Дамблдор? Он всегда не доверял ему и даже мертвый мешал обрести бессмертие, но уже посредством этого мальчика… Но если бы мальчишка уничтожил все его крестражи, разве он, Лорд Волан-де-Морт, не почувствовал бы этого? Да, он не чувствовал, когда дневник был уничтожен, но тогда это было потому что у него не было тела, чтобы что-то чувствовать, будучи незначительнее призрака… Волан-де-Морту нужно проверить все свои тайники. Он ходил по комнате, пиная трупы, и думал о местах, где спрятал крестражи: лачуга, озеро, Хогвартс… Я открыл глаза, услышав, как Гермиона и Рон зовут меня. Выглядели они оба обеспокоенно. Я поднялся. – Он знает! – сказал я, – Он знает и собирается проверить все места, где спрятаны крестражи. Гермиона распахнула глаза. – Что? – Откуда ты знаешь? Ты что-то видел? – Я был в его голове. Я видел, когда он узнал о кубке… - я все рассказал им, – А последний крестраж в Хогвартсе. Я знал! – Что? Хогвартс? Но Мерлин… он был у нас под носом все время! – ошеломленно протянул Рон. – Сначала он отправится в лачугу и к озеру, а потом уже в Хогвартс, потому что уверен, что он надежно защищен, потому что там Снейп! – произнес я быстро, убирая чашу со стола, – Мы должны идти прямо сейчас. У нас есть немного времени, пока он проверить свои тайники. – Но как? Ты хочешь пойти туда прямо сейчас? – спросила Гермиона, – Гарри, мы не можем, у нас нет плана… – Гермиона, у нас нет времени на планы, – раздраженно перебил я, – Представь, что он сделает, когда узнает об уничтоженных крестражах?! Мы должны вернутся в Хогвартс сейчас. Если он захочет перепрятать крестраж, который там храниться, то потом мы никогда не сможем его найти! – Ты видел крестраж в Хогвартсе? – спросил Рон, помогая убирать палатку. – Нет. Но он думал об этом месте. Будем искать. – Но Гарри, мы не можем просто взять и прийти в Хогвартс, – сказала Гермиона, – Там Снейп и нас наверняка поймают! Как мы войдем? – Пойдем в Хогсмид. Оттуда мы сможем использовать то, что знаем, – я взял мантию-невидимку, – Аппарируем. Давайте все под мантию-невидимку. Рон и Гермиона спрятались под мантией-невидимкой. – Гарри, тебе не кажется, что она маловата для нас троих, – произнесла девушка. – Не волнуйся, там темно, никто и не заметит наши ноги, – сказал я и аппарировал. Мои ноги коснулись земли. Я стоял на главной улице Хосмида, и все здесь было мучительно знакомым: старые витрины, очертания гор, кривая улочка, которая соединяла Хогвартс с Хогсмидом и свет из окон «Трех Метел». И тут же вспомнил свой страх, когда я последний раз был здесь с ослабевшим Дамблдором. Неожиданно воздух разрезал крик, напоминавший крик Волан-де-Морта, когда он узнал, что кубок был украден. Крик был настолько громким, что почти оглушал. Я понял, что это был сигнал, который сработал на наше появление. Я смотрел на Рона и Гермиону, когда раздался еще один хлопок аппарации. Звук был почти незаметным на фоне оглушающего крика, но кто-то аппарировал рядом с нами и этого мы не заметить не могли. Гермиона схватила меня за запястье и потянула ближе к себе, не давая фигуре в капюшоне заметить нас. Дверь «Трех Метел» открылась, и дюжина Пожирателей Смерти в капюшонах бросились на улицу с палочками в руках. Я держал за запястье Рона, когда увидел, что он поднимает палочку. Противников было слишком много, чтобы использовать заклятья. Вновь прибывший хотел достать палочку, но остановился, когда вокруг начали говорить: – Ты под мантией-невидимкой, Поттер? – крикнул один из Пожирателей. – Выходи, Поттер, мы знаем, что ты здесь! – крикнул другой, – Может нам лучше позвать дементоров… Уверен, они смогут его найти. – Темный Лорд хочет его живым. Никто не может его убить, кроме него… – не согласился другой Пожиратель. – Дементоры не убьют его. Темный Лорд хочет его жизнь, а не душу. Я с трудом сглотнул. – Гарри, мы должны уйти, – шептала Гермиона, – Давай аппарируем. Сейчас. – Отличная мысль, Миона, – поддержал Рон. Пожиратели все кричали, а вновь прибывший не трогался с места. – Они были в полной боевой готовности, – как можно тише прошептал я, – Должно быть их предупредили, что мы можем прийти. Я уверен, что они поставили что-то, чтобы мы не смоги уйти. – Дерьмо! Что нам теперь делать, Гарри? – Шикнул Рон. Аномальный холод начал пробираться на улицу. Дементоры. Люди расступались в стороны, некоторые отступали на несколько шагов назад. Я увидел, как отвратительные существа бесшумно скользят по улице и начал отчаиваться. Я уверен, что они могут почувствовать наш страх. Казалось, они все быстрее и быстрее приближаются к нам, наслаждаясь нашим отчаянием и страхом…. Они окружили нас. У меня не было выбора. Я вспомнил момент, когда Драко сказал, что любит меня и как крик новорожденной Мелли раздался в комнате… личико моей малышки… – Expecto Patronum! – прошептал я. Серебристый олень поскакал, отгоняя прочь дементоров. В этот момент я увидел того, кто аппарировал рядом с нами, он ругался в полголоса. – Я видел его! Там, внизу! – крикнул кто-то из Пожирателей, – Это был Патронус Поттера! Это был олень! Фигура, которая стояла рядом с нами перестала ругаться, и пошла в ту сторону, где были Пожиратели. – Поттер? – спросил кто-то. И я почти застонал, услышав знакомый голос. Что он здесь делает?! – Какой Поттер, идиоты? Это я! Почему, черт возьми, дементоры напали на меня? – Малфой? – спросил один из Пожирателей, – Это ты вызвал Патронуса? – Я. Ну и что? Вы спали, а эти проклятые дементоры напали на меня! – раздраженно произнес Драко. Ну конечно. Он знает, что мы здесь и выгораживает нас. – Тот Патронус не твой! – возразил другой Пожиратель, – Это был олень! Это был Поттер! – Ну конечно это был олень, идиоты, – воскликнул Драко, заставляя других выглядеть смущенными. Даже меня, – Expecto Patronum! – произнес он. А потом серебристый свет вырвался из его палочки и… превратившись в оленя поскакал прочь. Мерлин, Патронус Драко тоже олень? Как? Я взглянул на Гермиона, а она улыбнулась в ответ, и казалось, я совсем забыл, в какой ситуации мы сейчас находимся. И тут я понял. Его Патронус стал оленем, потому что Драко любит меня. Я уже видел подобное раньше, у Тонкс. Ее Патронус стал оборотнем из-за ее чувств к Ремусу. Я нахожусь в такой сложной ситуации, но почему я чувствую себя таким счастливым? Я вспомнил тот вечер, когда Патронус-олень привел меня к мечу. Я не был уверен, но чувствовал… Да, это был он тогда. – Твой Патронус тоже олень? – спросил кто-то из Пожирателей, а затем наложил на Драко какое-то заклинание, – Это действительно Драко Малфой, а не кто-то под Обороткой. Почему же ты никогда не упоминал, что твой Патронус такой же как у Поттера? – Это не важно. Никто и не интересовался формой моего Патронуса, – ответил Драко. – Как бы то ни было, но комендантский час нарушен. Ты же знаешь, что Темный Лорд не хочет, чтобы кто-то шлялся по ночам на улице! – Я всего лишь хотел встретиться со своим крестным, и я намерен все же это сделать! А сейчас можно выключить эти проклятые Сигнальные Чары?! Ненавижу этот звук! – Так… Это ты был тем, кто активировал Чары? – спросил другой Пожиратель, взмахом палочки прекращая этот звук. – Ну конечно. Разве ты видишь здесь еще кого-то кроме меня? – спросил Драко холодно, сложив руки на груди и закатив глаза. – Ты же знал, что Лорд предупредил всех, что сегодня вечером Поттер может попытаться пробраться в школу. Ты не должен быть здесь. – А я и не знал, что ты можешь выходить из дома. Теперь ты и твоя семья разжалованы до такой степени, что не можете выходить из дома? – с усмешкой спросил один из Пожирателей. – Я думаю, что это не твоего ума дело, не так ли? – ответил Драко, – Теперь, с вашего позволения, я должен встретиться со своим крестным. – Можешь идти. Но лучше бы тебе соблюдать комендантский час. В следующий раз мы не будем так снисходительны! Затем Пожиратели смерти вернулись в «Три Метлы». Драко оглянулся вокруг и выдохнул. Когда он уже собрался идти, я вышел из-под мантии-невидимки и быстро толкнул его в темноту, прижимая к стене. – Что, черт возьми, ты здесь делаешь?! – воскликнул я, и он посмотрел на меня. Кажется, он был… зол? Дерьмо…