Поломанные

В детстве Кларисса часто спрашивала у матери о звездах. Маленькую девочку всегда интересовало, для чего нужны эти сверкающие точки, да и как они вообще хаотичной россыпью держатся на черном полотне неба. Их кто-то пришил насмерть или прилепил суперклеем? Джослин смеялась и заплетала волосы дочери, в то время как Клэри ворочалась и смотрела на нее наивными детскими глазами. – Звезды никто туда не цепляет, милая, – улыбалась женщина. – Это сложно объяснить, но они держатся миллионы лет. Иногда звезды падают. Некоторые говорят, что в этот момент в мире становится на одно разбитое сердце больше, а другие – что нужно непременно загадать желание, и оно обязательно исполнится. Малышка Фрэй мало что понимала тогда в разбитых сердцах и любви вообще, но эти слова произвели на нее неизгладимый эффект. И теперь, каждый раз, стоило ей только увидеть падающую звезду, она лишь горько усмехалась. Сейчас кто-то страдает от неразделимой любви. Позже Кларисса перестала обсуждать с Джослин эту тему, но звезды по-прежнему интересовали ее. Девушка узнала, что они сгорают миллион лет назад, прежде чем пасть, поэтому во все эти глупости по поводу любви и исполнения желаний верить перестала. Да вот только каждый раз она все равно думала об одном. Каждую ночь, выбираясь на миссию или забираясь на крышу, Клэри смотрела на небесные огоньки. Они ярко освещали ей путь, но девушка в глубине души всегда знала, что те быстро сгорают и, возможно, завтра их уже заменят другие. А еще Моргенштерн думала о том, что люди тоже похожи на звезды. Некоторые всегда стремятся блистать. Но ведь чем ярче мы горим, тем быстрее сгораем. Это правило стоило зарубить на носу каждому. Возможно, именно из-за осознания этого факта, Клэри атрофировала собственное сердце. Мысли о том, что вскоре с неба упадет огонек, олицетворяющий ее счастье, больно саднили душу, оставляя рубцы. Поэтому Кларисса решила, что ей будет куда легче, если она не позволит себе преждевременно погаснуть. Девушка все еще смотрела в окно, наблюдая за тем, как на Нью-Йорк опускается тяжелая ночь. Сегодня было туманно, так что освещение создавалось только благодаря ярких огней от вывесок и витрин. Клэри жевала гамбургер и прокручивала в голове события сегодняшнего дня. Он точно не был самым удачным, но даже с такими событиями приходилось мириться. В конце концов, неужели она не сможет справиться со своим братом? Девушка честно не знала, барабаня пальцами по стеклу. За дверью послышался смех и какое-то шарудение, а после в комнату Клариссы кто-то ввалился. Изабель вряд ли можно было назвать пьяной, но и трезвой тоже. – Дверью не ошиблась, красавица? – усмехается Моргенштерн, поворачиваясь к ней и одаряя уставшим взглядом. Угольные волосы Изабель были растрепаны, а красное платье на замке слегка задралось. Хоть Лайтвуд и выпила, но на каблуках она продолжала стоять устойчиво, словно в них и родилась. Брюнетка морщится, поджимая губы. Клэри незачем знать, что она планировала застать ее спящей. Изабель хотелось проверить ее невероятную реакцию. И плевать, что кнут оставил бы отметины. Сейчас за Лайтвуд говорил алкоголь. В здравом уме она бы никогда не подумала о подобном, хоть и сразу же невзлюбила Моргенштерн. Какое право простая девчонка с улицы имеет заявляться к ним в Институт, навлекая гнев брата? Почему это Джейс и Алек оказались такими наивными, позволяя ей остаться? Иззи бы выставила ее за дверь. Если Кларисса выживала самостоятельно все эти годы, то чего ей стоило продолжить этим заниматься? – Ничего я не ошиблась, рыжая, – кривит губы Изабель. – Я пришла поговорить с тобой по душам. Клэри щурится. А ей-то Лайтвуд показалась милой и доброжелательной, как только они познакомились. Неужели все это было дурацкой игрой на публику, а в ее комоде припрятано еще много масок для разных случаев? Моргенштерн думала, что проблемы возникнут с Алеком, но на деле стоило опасаться его младшей сестры. Хотя, постойте-ка, Лайтвуд ведь велел ей держаться от Клариссы подальше. Так какого черта она сейчас стоит в ее комнате? – А почему пришла ко мне? Что, никого не закадрила в своем клубе? – бросая ей вызов, интересуется девушка. Изабель дотрагивается ладонью до браслета, намереваясь превратить его в кнут, но вовремя одергивает себя. У Клэри в действительности была хорошая реакция, так как ее пальцы уже поддевали клинок серафимов на тумбочке. При других обстоятельствах Лайтвуд сказала бы, что впечатлена. Но они не подруги. И Моргенштерн здесь не место. Какого черта она вообще знает про этот клуб? Ясно: Алек или Джейс проболтались. Да вот нафиг обсуждать с посторонним человеком ее персону? Они – семья, должны прикрывать друг друга, а не трепаться, где каждый из них проводит ночи. Изабель ведь тоже могла рассказать про коллекцию Джейса, сходящих с ума от его обаяния, и отсутствие у Алека каких-либо отношений, хотя один симпатичный маг раньше явно был им заинтересован. Парабатаи друг друга стоили. – Тебя это не касается, Моргенштерн, – зло прошипела Иззи, наступая на нее. – Не лезь в мою жизнь, если не хочешь проблем. Я вообще не понимаю, какого черта ты к нам пришла. Лучше бы и сидела в своем Бруклине. А теперь неизвестно, кого твой брат убьет первым. Ну да, конечно, тебе ведь будет плевать, когда кто-то из нас будет истекать кровью. Ты ведь у нас такая крутая и независимая. Знаешь нас один день и все. А Джонатан нагнет тебя раньше, чем ты его, можешь в этом не сомневаться. У Клариссы глаза сверкали дурным блеском. Она отказывалась понимать, чем заслужила такое отношение к себе со стороны Изабель в первый же день их знакомства. Пробудь она здесь дольше, Моргенштерн бы подумала, что та ревнует ее к своим братьям. Но поводов для ревности она не давала. Клэри сжимает руки в кулаки, дабы не перейти на крик. Незачем унижаться перед Изабель Лайтвуд, тем более, что она практически пьяна. Моргенштерн еще раз смотрит на нее, отмечая, что губы брюнетки слегка распухшие, а помада размазана. Заметив изучающий взгляд рыжей на себе, Изабель поспешила прикрыть шею руками, но Клэри успела заметить то, что девушка пыталась скрыть. На шее алели засосы. Значит, брюнетка-таки подцепила кого-то в клубе. Возможно, у нее даже был секс в туалете. Клариссу такие вещи интересовали в последнюю очередь, поэтому она на тему засосов говорить с ней даже не планировала. Пока что. – Если не хочешь, чтобы я лезла в твою жизнь, то не стоит приходить ко мне в комнату ночью, чтобы «поговорить по душам», Лайтвуд. Упрекаешь меня в том, что я пришла просить о помощи? Прекрасно! А ты знаешь, каких усилий мне стоило, чтобы заставить себя хотя бы близко подойти к Институту? Да откуда тебе знать, это же не тебя предал отец, затем брат, а добила мать. Да, я независимая, потому что я научилась жить с болью, а у тебя всегда рядом были люди, которые любят тебя. Поверь, я не стану смотреть, как Джейса или Алека убивают, ведь они протянули мне руку помощи, хоть на счет последнего я и сомневалась. Но я не буду спасать тебя, потому что ты мне никто. А на счет моего брата мы еще посмотрим. Клэри выпаливает все это на одном дыхании, а Изабель в ответ лишь опускает глаза. Ей сложно было принять, что в Институте появилась еще одна девушка, да еще и готовая дать отпор. Лайтвуд никогда не дружила с девушками. Единственными ее друзьями были Алек и Джейс. Ее слова болезненно щиплют душу, заставляя задуматься над их смыслом. Да, у брюнетки действительно был брат, отец и мать, но родители разбежались несколько лет назад и живут сейчас в Идрисе. Так что из родных у нее остался разве что Алек. И Джейс. – Если ты считаешь, что твои слова заставят меня проникнуться к тебе пониманием, то ты глубоко ошибаешься, Кларисса Моргенштерн, – стальным голосом заговорила она. – Я по-прежнему считаю, что тебе здесь не место. Вряд ли ты можешь рассчитывать на мою поддержку и дружбу. Клэри закатывает глаза. А кто сказал, что человеку, привыкшему действовать в одиночку, нужны друзья вроде Изабель? Да ей вообще никакие друзья не нужны. Моргенштерн смотрит ей прямо в глаза, ожидая какой-либо реакции, но понимает, что ответа скорее ждут от нее, поэтому решает заговорить: – Отлично. В таком случае, если мы все обсудили, тебе пора. Не забудь отправить поцелуйчики тому парню из клуба. Ему будет плевать, ведь он в объятьях другой. Зло бормоча что-то себе под нос, Изабель покинула комнату, громко хлопнув дверью. Веселая ночка.

***

Кларисса честно пыталась поспать, но, к сожалению, сна не было ни в одном глазу, поэтому девушка проснулась где-то в четыре часа утра, опустошая пол стакана колы. Девушка решает, что раз уж она все равно не будет спать, то не нужно терять ни минуты. Клэри находит в своем рюкзаке свободный топ, брюки и ботинки на устойчивой подошве. Девушка по обыкновению не завязывает волосы, так как привыкла, что ее же резинка может быть использована против нее. Моргенштерн извлекает из комода несколько клинков серафима и, брызнув на лицо холодной воды, направляется в сторону тренировочной. Благо, она знала, где та находится, иначе бы появились проблемы. Дверь в желаемое помещение была открыта нараспашку, а свет разливался по всему коридору, освещая его. Кто те самоубийцы, что решили проснуться с ней в одно и то же время, да еще и угадать ее мысли? Кларисса на носочках подошла к двери и заглянула в середину. Прямо по центру, сцепляясь клинками и подтрунивая друг над другом, тренировались Алек и Джейс. Парни выглядели очень гармонично в боевом облачении охотников, а клинки словно были продолжением их рук. Благо, ребята ее не заметили, так что Моргенштерн имела возможность понаблюдать за их техникой. Клинки стучали друг об друга, громкое лязганье металла раздавалось по всей комнате. Казалось, что в этом поединке нет ни победителя, ни проигравшего, а противостояние будет длиться бесконечно. Выносливости у них не занимать. Джейс стремительно наступал, в то время как Алек поставил блок, отражая одновременно удар двух клинков. Позже нападал уже Лайтвуд, но Эрондейл так же отбил его нападение. Все происходило настолько быстро, что вскоре Клэри перестала разбираться, кто на кого нападает, а попросту сравнивала драку с танцем. Их движения были плавными, невесомыми, грациозными. На секунду Клэри даже позавидовала их отменной технике. – К чему нам эти глупые игры? Давай в рукопашную, – кажется, сказал Алек. Джейс усмехается и одновременно с парабатаем отбрасывает оружие на пол, морщась от противного лязга. Лайтвуд нападает первый, валя противника на пол. Но Эрондейл времени зря не терял, поэтому уже через секунду стал доминировать в поединке, заламывая его руки. Парни катались по полу, оказывая друг другу сопротивление. Кларисса завороженно наблюдала за всем этим, но куда больше ей хотелось потренироваться самой, так что она прервала их, прерывчасто захлопав в ладоши. Парабатаи, как по команде, повернулись в ее сторону, одаривая удивленным взглядом. – Впечатляет, – говорит она, видя в их глазах немой вопрос. – Наблюдала практически с самого начала. Не удивлена, что вы меня не заметили. Только сейчас Кларисса придает значение тому, что парни без футболок, и половину ее внимания уходило вовсе не на подчеркивание боевых навыков, а на лицезрение их рельефных торсов. Пот стекал с них струями по всему телу, ударяясь о пол. Клэри впервые для себя отметила, что оба парня без футболок, с кучей рун на коже и с оружием, кажутся ей невероятно сексуальными. Джейс приходит в себя первый, небрежно поправляя рукой растрепавшиеся волосы. – Конечно, кому не понравится наблюдать за полуголыми парнями, если они такие горячие. Тем более, если один из них – я. Джейс подмигивает Клариссе, а она просто смеется. Искренне и от души, впервые за долгое время. По венам растекалось какое-то тепло, заставляя девушку проникнуться симпатией к этому парню еще сильнее. Алек закатывает глаза, наблюдая, как Эрондейл пытается склеить очередную девушку. Но Клэри какая-то не такая. Она отличалась от той толпы. – А еще Джейс самый скромный парень во всем мире, – поддевает его Алек, пропуская мимо ушей то, что он имел в виду и его тоже. – А ты чего не спишь вообще, еще же рано. Моргенштерн почему-то становится еще теплее на душе из-за того, что Лайтвуд задает ей такой элементарный вопрос. Два парабатая – убийственное комбо. Девушка делает несколько шагов вперед, всем своим видом давая понять, что пришла сюда потренироваться. Лезвие клинка отсвечивало из-за яркого света. На его гладкой поверхности отбивалось отражение лиц парней. Другой клинок торчал из кармана, но пока вытаскивать его не нужно. – Не спится, знаешь ли, – отвечает она. – Хотела потренироваться, а тут вы. Не думала, что в этом Институте найдутся еще жаворонки. Лайтвуд никогда бы не сказал, что эта девушка предпочитала рано вставать по утрам. Скорее, он представлял, как ее рыжие волосы разметались на белоснежной подушке, а сама она скрутилась калачиком, натягивая на себя одеяло. А в это время на часах должно быть как минимум десять часов. Эрондейла этот факт тоже удивил. Ну кто захочет, чтобы девушка подрывалась с кровати рано утром, ни сказав ни слова? Обычно парень спал в такое время, но сегодня друг буквально ввалился в его комнату с громкими криками, умоляя потренироваться с ним именно сейчас, так как все другие спят. – В следующий раз, Алек, заходи в такое время за Клэри. Уверен, что она не откажет тебе в тренировке. Вон, по собственной инициативе сюда пришла, – зевнул Джейс, опираясь об стенку и изучающие смотря в измученные глаза девушки. Клэри отворачивается. Она не любила слишком пронзительных взглядов на себе, поэтому этот хотелось отряхнуть побыстрее. Когда Моргенштерн повернулась, то Джейс делал вид, что его внезапно заинтересовала стойка с боевым облачением, изученная до мелочей. Парень с легкостью мог показать любое оружие на полке, будь он с закрытыми глазами. Алека же вся эта ситуация откровенно забавляла. Он никогда не тренировался с девчонкой. Даже с Изабель. Сестра предпочитала проводить тренировки с Джейсом или с каким-то случайном охотником, но только не с собственным братом. От этого временами становилось обидно. – Поединки с девчонкой – это не мое. Боюсь сломать ей какую-нибудь конечность, – усмехается Алек. Джейс хмыкает, напоминая ему о том, что он прекрасно тренируется с Лайтвуд-младшей, и на увечья она не жалуется. Некоторые девушки были намного проворнее, чем брюнет мог бы себе представить. Кларисса бы обиделась от такого заявления, предпочитай она выставлять свои эмоции на показ. Но она не хотела быстро погаснуть, сверкая слишком ярко. – Смотри, чтобы я тебя не сломала, Александр Лайтвуд, – оскалилась она, дотрагиваясь пальцами до рукояти клинка в ее кармане. – Это вызов, детка? – присвистывает Джейс, наблюдая за реакцией Алека. – Я и тебя уделаю, Эрондейл, – широко улыбнулась Клэри, выхватывая второй клинок. – Ну что, мальчики, кто первый? Джейс жестом дает понять, что он, только выдвигает свои правила: никакой ангельской силы. Кларисса вовсе не против, в поединке с Джейсом клинки серафима вовсе не обязательны, поэтому она выхватывает со стойки первое попавшееся оружие, вставая в боевую стойку. Эрондейл насупился, так как девушка отобрала его любимый клинок. За это Клариссе придется жестоко поплатиться. Алек опирается об стену спиной, дабы лучше наблюдать за происходящим. Джейс останавливается напротив Моргенштерн. Девушка прищурилась и всматривается в его глаза, цвета охры. Парень зачем-то проводит рукой по ее волосам, заставляя Клариссу сделать несколько шагов назад. Не сейчас. – Так и будете смотреть друг на друга или начнете? Джейс отворачивается, чтобы бросить Алеку что-нибудь едкое в ответ. Клэри пользуется ситуацией и наносит первый удар. Клинок рассекает воздух прямо перед парнем, заставляя его повернуться и прийти в себе. Кларисса улыбается, делая зазывающий жест. Эрондейла дважды просить не приходилось. Удар. Их клинки сцепляются друг с другом. Искры сыпались в разные стороны, в то время как лезвия кружились в бешеном танце, повторяя каждое движение кисти их хозяев. Кларисса делает ложный выпад, получая секундное преимущество. Девушка делает сальто, оказываясь за спиной у Джейса и приставляя ему клинок к шее. Парень на секунду замирает, ожидая подвоха. – Сдаешься? – разочарованно протягивает она. – Быстро, однако. Ожидала от тебя чего поинтереснее. Эрондейл будто не слышит ее, выбивая локтем оружие из ее ладони. Но, стоило ему повернуться, как нога Клэри нашла свою цель, больно ударяя его по левому запястью. Джейс морщится. Драться с девчонкой без оружия он не хотел. Кларисса принимает замешательство, как явный признак поражения, поэтому валит парня на землю, замахиваясь на него клинком серафима. Джейс внимательно смотрит в ее фисташковые глаза, ожидая новых действий, но их не следует. Клэри поднимается на ноги и отряхивается от пыли. – Это было слишком легко, Эрондейл. Ты не в форме, – откидывая волосы, изрекает она вердикт. – Напомни мне подойти к тебе, когда ты будешь готов к чему-то поинтереснее. – Приходи ко мне в комнату вечером, – Джейс кладет руки ей на талию, но Кларисса скидывает их. – Физическая разрядка будет мощной. Клэри игнорировала его, давая понять, что подобное Моргенштерн вовсе не интересует. Она пришла сюда искать помощи, а не устраивать личную жизнь. Хотя одно другому не мешает, но влюбленные девочки часто ведут себя безрассудно. Клэри это безрассудство ни к чему. Девушка не сразу вспоминает, что Алек по-прежнему стоит в углу и наблюдает за всем этим с нескрываемым интересом. Кажется, он был возбужден способностями Клариссы и сам не прочь с ней посостязаться. – Лук, – говорит ей Алек, встречаясь с непониманием. – Как ты относишься к луку? – Весьма неплохо. Хочешь что-то предложить? – Кто из нас трижды за пять попыток попадет точно в центр, тот загадывает другому желание. Ну как, согласна? – Лайтвуд, ты решил взять меня на слабо? Согласна. Клэри легко сжимает руку парня, заключая сделку. Алек подходит к стойке, бережно снимая лук с подставки. Он любовно проводил пальцами по изгибам оружия, цепляясь за тетиву. В его руках оказывается ровно пять стрел, древка которых выполнены из дуба. Кларисса понимает, что делиться своим он не собирается, поэтому снимает с подставки другой лук, не такой изящный, но все равно очень удобный. Стрелы она берет из колчана Лайтвуда под его гневным взглядом. Джейс смеется, зная с какой ревностью Алек относился к своему оружию. Никто не смел прикасаться к этим стрелам, кроме самого Алека. – Не хочешь начать? – предлагает он. Начинать первым, вроде как, преимущество, но с другой стороны оно не всегда играет на руку. Кларисса поудобнее перехватывает лук и вставляет в него стрелу. Девушка натягивает тетиву и фокусируется на красном кружочке в самом центре мишени. Мимо. Клэри перехватывает следующую стрелу. Она рассекает воздух, вонзаясь недалеко от середины. Черт. Третья стрела летит мимо, даже не долетая до мишени. Осталось две попытки, а она все еще не может попасть. Но, о Ангел, четвертая летит и врезается туда, куда надо. Пятая повторяет ее же участь. Внутри Кларисса ликует, что не ударила лицом в грязь, хоть и не попала в цель нужные три раза. Лук никогда не был ее любимым оружием. Она предпочитала клинки или кнуты, похожие на оружие Изабель. Да вот только той об этом знать вовсе не обязательно. – Лук требует терпения, Кларисса. А тебе его точно не хватает. Алек, сосредоточившись и отключаясь от всего мира, выпускает стрелы одну за другой. Первая, вторая, третья… Четыре из пяти оказываются в центре, рассекая друг друга на две половины. У Лайтвуда желваки заходили ходуном из-за того, что он самостоятельно испортил новые стрелы. Да вот только вместе с этим чувством приходит ликование. Алек победил в этом маленьком пари. Джейс с уважением жмет его руку, радуясь за друга. Эрондейл говорит всем, что попросту поддался Клэри, но ребята пропускают это мимо ушей. Кларисса смотрит прямо на Алека, вытирая лицо кончиком топа от пота. Она совершенно забывает о том, что сейчас перед ней два самодостаточных парня, поэтому не обращает внимание на то, что им открывается вид на ее кружевной лифчик. После, когда она вспоминает об этом, становится слишком поздно. – Ну, и какое твое желание? – торопливо бросает она. Алек заговорщицки переглядывается с Джейсом. – Вечером узнаешь, маленькая девочка.