(Не) в этой жизни

Первые лучи летнего солнца пробиваются через тяжелые бордовые шторы, падают на щеки и неприятно щекочут кожу, сияющими огоньками танцуя на ней. От этого Бэкхён ёжится во сне и хмурит брови, пытается ускользнуть и досмотреть волшебный сон, но сталкивается с чем-то большим и тёплым.  — Чёрт, — выдыхает он, медленно открыв глаза и увидев рядом с собой незнакомого омегу, — убирайся, — чуть хриплым голосом говорит, заставляя юного омегу, который минуту назад сумасшедше улыбался и радовался, что оказался в постели самого Бэкхёна, встать с измученным лицом, взять свои вещи с пола и со слезами обиды на глазах покинуть комнату, по пути толкнув стоящего на пороге комнаты взволнованного Минсока.  — Мой господин, мой господин, вставайте, опаздываем!— альфа вошел в комнату и плотнее запахнул шторы на высоких окнах. Он ещё что-то быстро лепечет, что-то, что сонное сознание Бэкхёна отказывается воспринимать. — Вам нужно подготовиться, уже полдень.  — Минсо-о-о-ок, перестань меня так называть, — ноет Бэкхён и принимает позу морской звезды: переворачивается на спину и раскидывает руки и ноги в стороны, — На дворе двадцать первый век, какой я тебе господин?  — Простите, никак не могу разучиться, — черноволосый низкий альфа глубоко кланяется ему, на что Бён только фыркает, со вздохом оторвавшись от постели, встает на ноги и бредёт в душ. — Я подготовил вашу одежду, вы должны выглядеть сегодня идеально, — он кладёт на край огромной кровати чёрный пиджак и брюки в тон. Бэкхён принимает прохладный освежающий душ, тщательно чистит зубы и проверяет: не слишком ли выпирают его белоснежные клыки. После он сушит феном пепельные волосы и выходит из огромной ванной комнаты. Альфа холодно оценивает одежду, снимает полотенце с бёдер и натягивает на голое тело брюки.  — Мой господин, вы же понимаете, что это самая важная встреча за последние годы? — Минсок берёт чёрную рубашку и помогает Бэкхёну надеть её. — Вам нужен этот брак, к тому же ваш приёмный отец так настаивает на этом уже больше пяти лет.  — Он всё ровно скоро сдохнет, — пожимает плечами альфа, игнорируя строгий взгляд помощника.  — Я попросил Чанёля подготовить машину, уж постарайтесь сегодня, пожалуйста. Бэкхён вздыхает и смотрит на себя в зеркало.  — Хотя бы скажи, как его зовут.  — Ким Чунмён, мой господин, — Минсок встает перед Бэкхёном, поправляя воротник и волосы. — Не хотите воспользоваться гримом? Вы слишком бледны. Альфа только качает головой и, недовольно поджав губы, позволяет Минсоку, человеку, который был рядом с ним столько, сколько Бэкхён себя помнит, помочь ему привести себя в порядок. Больше тысячи лет этот самый Минсок был для него опорой, с тех самых пор, как Бён потерял память и начал новую жизнь. Хотя Минсок говорит, что и до этого был его слугой, миссией которого было защищать и поддерживать Бэкхёна. Сам он родился таким задолго до рождения Бёна. Родился и является нечистью, от которого ограждают детей. Ведь они считаются живыми мертвецами, которым только в середине восемнадцатого века дали название. Их боятся, но при этом не ленятся распространять лживые и смехотворные слухи, снимать фильмы и писать книги.  — Потомки Чжана всё чаще и чаще дают о себе знать, — Минсок хмурится, и его спокойный уверенный голос не скрывает нарастающее волнение. — Вам нужен этот брак, чтобы стать самым влиятельным в этой стране, так что, пожалуйста, отнеситесь к этому серьезно.  — Ладно, — отвечает Бэк и хлопает Мина по плечу. — Да не напрягайся ты так. Я только с виду такой легкомысленный, — озорно улыбается он. — Всё таки ты говоришь с тем, кто жил больше тысячи лет и лично знаком с Шекспиром, пил чай с Эйнштейном и был в Трансильвании, когда только начали говорить о таких существах как мы.  — Ой, да не хвастайтесь так, я тоже был с вами. И Чанёль, кстати, — говорит Минсок, следуя за альфой к выходу из комнаты. — А, и забыл сказать. Перестаньте, пожалуйста, дразнить людей.  — О чём ты? — Бён невинно хлопает глазами, как маленький ребёнок, на что Минсок только закатывает глаза.  — Не меняйте цвет глаз так часто, — Бэк вопросительно приподнимает брови. — Сперва они думают, что им показалось, а когда это повторяется, начинают думать, что у них есть проблемы со зрением, так вот - перестаньте это делать. Бэкхён фыркает, выходит из особняка и видит Чанёля прямо перед воротами у машины.  — Доброе утро, шеф, — улыбается гигант и открывает дверь для Бёна. Этот альфа тоже тысячелетний знакомый Бэкхёна, с улыбкой Гуфи из "Микки Мауса" и ушами эльфа. Самый добрый и весёлый человек, которого Бэк когда-либо встречал.  — Как прошла ночь? — спрашивает он, садясь в машину.  — Нормально, — кивает альфа, недовольно уставившись в окно, когда машина трогается с места.  — Вы плохо себя чувствуете? Как долго вы не пили кровь?  — Неделю. Минсок охает, сразу же проверяя его температуру ладонью.  — Просил же слушать меня! Чем вас не устраивают люди, которых мы приводим? Вы больше не человек, пожалуйста, смиритесь с этим. Людская еда не может утолить ваш голод, вам нужна кровь, свежая кровь!  — Я знаю! — восклицает Бэкхён - всё-таки больно признать всё это. — Но их кровь не вкусная, я устал от этого. Они все одинаковые!  — Тогда лучше умереть? — грозно прокричал Минсок. Бэкхён поджал губы и опустил взгляд, но противится хёну не стал. Он прав, Бэкхён знает, что он прав. Но в последнее время состав людской крови очень сильно изменился. Она больше, как бы сказать… она больше не такая. Несколько сотен лет Бэк продержался на крови животных, но тогда ему захотелось чего-то большего. И они нашли выход. Только пол-литра крови в день и он будет в порядке: и люди не пострадают, и он останется довольным.  — Мы на месте, — говорит Чанёль, останавливая машину перед огромным многоэтажным зданием. Кто бы сомневался, ведь Кимы самые богатые люди во всей Южной Корее. — Я буду ждать здесь. Бён кивает своему другу и выходит из машины. Возиться с охраной долго не приходится - этим занялся Минсок. Он показывает им что-то, попутно представляясь, после чего охранники с поклоном пропускают их внутрь. Шестнадцать этажей, длинные коридоры и огромные залы для собраний. Роскошный лифт с гигантским зеркалом и предпоследний этаж. Когда они только выходят из лифта, Минсок, опомнившись, ударяет себя по лбу.  — Ноутбук забыл взять, все документы там. Сейчас приду, ждите меня, — на одном дыхании произносит он и скрывается за дверями лифта, прежде чем Бэкхён открывает рот, чтобы поспорить.  — Э-э-эх~ Альфа осматривается. В принципе неплохо: справа и слева длинные коридоры, перед лифтом довольно широкое пространство, по обеим сторонам французские окна. Бён кусает нижнюю губу и подходит к окнам, прогуливается мимо них и начинает от скуки считать горшки цветов и рассматривать картины на стенах. Голод говорит о себе, поэтому он сразу чувствует приближающийся источник крови и поворачивается лицом к нему.  — Эй-эй-эй, помоги мне, — молодой омега, с чёрными пышными волосами и с длинной неровной челкой, которая частично прикрывает глаза, бросается к нему и скрывается за спиной. — Прикрой меня, пожалуйста. Острый слух Бэкхёна слева ловит звук шагов, и альфа оборачивается к незнакомому парню.  — Что ты делаешь? — спрашивает он, смотря на него сверху вниз.  — Отец не должен увидеть меня, просто помоги мне, я не останусь в долгу, — жалобно просит он, оглянувшись по сторонам. Бэкхён недолго думает и неожиданно обнимает его. А почему бы и не поиграть немножко?  — Так нормально? — он кладёт руки на талию парнишки и прижимает к себе, встав спиной к приближающимся людям и закрывая собой омегу. Опускает взгляд на хрупкую фигуру и блуждает им по всему телу. Дерзкий, с проколотыми ушами и с татуировкой в виде россыпи звёзд на затылке, часть которой скрывается под чёрной свободной майкой. Рваные узкие штаны и резкий аромат киви с нотками других фруктов. И кровь… Его кровь такая горячая, чистая и сладкая. Бэкхён невооруженным глазом видит сонную артерию, чувствует пульсацию и звук кровообращения. Слишком манящий, слишком сладкий, слишком живой…  — Ага, — бормочет тот и прячет голову на груди альфы, что несильно помогает, потому что они почти одного роста. Бэкхён чувствует присутствие нескольких альф позади, и решает немного поиграть, поэтому кладет ладонь на омежью щеку, привлекая его внимание.  — Поцелуй меня, — бросает он вызов, с удовольствием замечая удивление и растерянность в глазах напротив. Да, кроме того, что Бён не человек, он ещё и заядлый бабник. Этому его научила жизнь: алкоголь и омеги — что может быть ещё лучше?  — Я не… — малявка перед Бэкхёном не успевает закончить свою речь, так как Бён притягивает его к себе и впивается в его губы страстным поцелуем. Ему не отвечают, люди сзади проходят мимо и скрываются за стенами, не обращая внимание на молодого человека, стоящего лицом к окнам. Бэкхён прерывает поцелуй сладким чмоком и смотрит на паренька с самодовольной улыбкой, чтобы спустя секунду получить звонкую пощечину.  — Придурок, — шипит омега и смотрит на Бэкхёна со слезами в уголках глаз, отчего внутри сильно сжимается орган, что по сути и не должен был существовать. Подоспевший на пятнадцатый этаж тяжело дышащий Минсок закрывает рот руками, чтобы не кричать в голос от шока, потому что:  — История повторяется…