Обычный человек с необычной судьбой

Прошло две недели с тех пор как апотекарий разрешил мне вернуться в мою каюту. За это время на орбиту планеты вышла боевая баржа Кровавых ангелов с Сангвинием на борту. Раны почти затянулись, но этот гребанный апотекарий не собирается выпускать меня в бой. Так что я тренируюсь с сервитором и отрабатываю приемы которые мне показал Локен: выпады, удары, а так же парирования. Раз за разом я бил и парировал бил и парировал и каждый раз с большей яростью от того что остальные сейчас бьются на Убийце, а я вынужден сидеть здесь и отрабатывать то что мне уже показал Локен. Я решил передохнуть, а потом отрабатывать дестабилизирующие удары, но тут подошла Идранель. — Если ты не забыл тебе запрещено сражаться. — Ну так я и не сражаюсь, а тренируюсь раз уж я вынужден торчать здесь пока остальные сражаются. А кстати с чего это ты так обо мне беспокоишься? — Мне нужен живой союзник, а от мертвого тебя мне толку не будет. И все-таки как-то странно она на меня смотрит знать бы что у нее на уме. Я продолжил оттачивать удары, а особенно выпады, но все-таки Идранель права после этой тренировки у меня опять заныли раны. Я как раз думал чем мне заняться, но тут меня отвлек апотекарий. — Тимофей у меня для вас хорошие новости. — Это какие? — Еще недельку и сможете вернуться в строй. — Ну наконец-то, а то я тут чуть мхом тут не покрылся.— Эх ну зато скоро я отомщу этим тараканам переросткам. Это был хороший повод чтобы проверить как там моя броня у ремесленников ведь я не интересовался ей все это время. Броня в прекрасном состоянии даже лучше чем прежде аж блестит. И все же как я рад вновь надеть свои доспехи еще недельку и в бой, покажу этим Хтонцам как бьются русские. Ну вот я и на Убийце тут во всю идет дождь и сразу же меня вызвал к себе Хорус. Когда я пришел у него уже были морнивальцы которые пытались отговорить его от личного участия в операции. — Разве я уже не гожусь для сражений? — — Я хотел сказать, что ваша жизнь слишком ценна для этого, господин, — ответил Абаддон. — Это всего лишь один из миров и одно поле битвы. Император поручил вам дела многих миров и бесчисленных сражений. Ваша цель… — Эзекиль, не вздумай рассказывать мне о моих обязанностях. — Господин, я бы никогда не решился на это! — поспешно воскликнул Абаддон и склонился в поклоне. — Какой бы ценностью ни обладал этот мир, — быстро вмешался Аксиманд, поспешив на помощь другу, — если вас ранят или даже убьют, он будет… Хорус в негодовании вскочил. — А теперь ты подвергаешь сомнению мое воинское мастерство, малыш? Или ты поглупел после моего избрания? — Нет, мой господин, я… Только Торгаддон, казалось, усмотрел проблеск удовольствия под напускным гневом. — Мы только боимся, что на нашу долю не останется никаких подвигов.— сказал он. — Мы будем сражаться вместе, дети мои, — сказал он. — Так уж я устроен. Если бы тогда, на Улланоре, я заподозрил, что звание Воителя потребует навсегда отказаться от боевой славы, я не принял бы это назначение. Почетное звание досталось бы кому-то другому. Возможно, Жиллиману или Лиону. В конце концов, они к этому стремились. — Кстати о сражаться вместе наш израненный брат похоже снова в строю.— Сказал Торгаддон — В строю и надеюсь наверстать упущенное. — Скоро тебе представится такая возможность.— Заверил меня Хорус. — Врагов тут у нас на всех хватит.— Добавил Локен. На протяжение следующих шести месяцев я только то и делал что сражался и очень много мегарахнидов пало от моей руки. Но недавно передали сообщение что на орбите появились чужие корабли, Воитель приказал срочно эвакуировать все войска на флагманский корабль. Видимо это интерексы с этой войной я уже совсем забыл про них. В данный момент мы летим к ближайшей системе интерексов в сопровождении трех их кораблей. Во время путешествия начали раздаваться голоса которые призывали к войне с ними. Когда Воитель вызвал меня для разговора я честно сказал ему что начинать войну сейчас будет идиотизмом, интерексы не проявляли агрессии и мне казалось что с ними вполне можно было заключить союз, а в лучшем случае они могут войти в Империум, но сохранить автономию. Самыми ярыми сторонниками войны были: Эйдолон, Малогараст, Седирэ капитан Тринадцатой роты, Таргост капитан Седьмой роты, а также капитаны Кровавых ангелов Гошен и Ралдорон. Сангвиний воздерживался от советов и ожидал решения Хоруса. Локен и Торгаддон пока не занимали одной определенной точки зрения, а Аксиманд просто не говорил, но мне то известно что он поддерживает Абаддона. Главный аргумент в пользу войны выразил Малогараст, состоял в следующем: интерексы одной крови с нами, и мы произошли от общих предков, следовательно, их можно считать утраченными родственниками. Но они радикально отличаются от нас, а разногласия настолько глубоки и непреодолимы, что имеется законный повод для военных действий. Они категорически отрицают основные догматы имперской культуры, высказанные Императором, и этого нельзя стерпеть Противоречия больше всего обострились во время одного инцидента. Инцидент произошел во время путешествия, девятинедельного перехода от Убийцы к ближайшему населенному миру интерексов, пока смешанная флотилия экспедиций шла по следам изящных кораблей чужеземцев. Я вместе с морнивальцами пришел в личные покои Воителя и там начался ожесточенный спор. Абаддон аргументировал за начало войны. Малогараст и Садирэ его поддерживали. В своем намерении он был уперт как баран, а хотя он им и является. Спор разгорался все жарче. Я с удовольствием наблюдал за этим спором так как Абаддон меня презирал и считал выскочкой мне было в радость смотреть как его ставят на место. Тарик пытался разрядить обстановку шуткой, но было очевидно что он в шоке от подобного поворота дел. — У вас нет выбора! — сердито доказывал Абаддон. — Мы видели достаточно, чтобы понять несхожесть наших путей. Вы должны… — Должен? — взревел Хорус. — Я должен? Абаддон, ты морнивалец! Можешь советовать и высказывать свое мнение, но не более того! Не воображай, что можешь диктовать мне, как поступать! — Я и не собираюсь! Другого варианта все равно нет, и вам известно, что нужно сделать! — Вон отсюда! — Все равно в душе вы сами это знаете! — Убирайся! — завопил Хорус и с такой силой стукнул кубком по стальному столу, что тот разлетелся, словно стеклянный. Сжав зубы, он сверлил взглядом Абаддона. — Уходи, Эзекиль, пока я не решил подыскать другого Первого капитана! Еще несколько секунд Абаддон не сводил с Хоруса испепеляющего взгляда, а потом плюнул на пол и выскочил за дверь. Все остальные ошеломленно молчали, а я просто не хотел попасть под горячую руку. Хорус, не поднимая головы, обернулся. — Торгаддон, — спокойным голосом окликнул он. — Да, господин? — Пожалуйста, пойди за ним. Утихомирь его. Скажи, если он хочет вымолить прощение, в ближайшие час или два я достаточно успокоюсь, чтобы его выслушать, но лучше бы ему встать при этом на колени и не повышать голоса громче шепота. Торгаддон поклонился и пошел вслед за Абаддоном. Я, Аксиманд и Локен отдали честь и повернулись чтобы выйти из покоев. — А вы трое останьтесь.— — Вот, мои сыновья, так в нас иногда зажигается раскаленная лава Хтонии.— Я конечно не с Хтонии ну да ладно. Хорус сел на один из длинных, заваленных подушками диванов и похлопал рядом с собой, приглашая нас тоже присесть. — Твердый, как скалы Хтонии, и горячий, как лава в ее сердце. Всем нам известно, какой жар горит в глубоких шахтах. Все мы знаем, что иногда, безо всякого предупреждения, лава устремляется вверх и выплескивается наружу. Но такими уж мы созданы. Твердые, как скалы, но с пламенным сердцем. Садитесь, садитесь. Налейте себе вина. Простите мою вспышку. Вы должны быть рядом со мной. Половина Морниваля и один советник от моего отца лучше чем ничего. Мы уселись, повернувшись лицом к нему я с Локеном по одну сторону от Хоруса и Аксиманд по другую. Хорус достал новый кубок и налил вина из серебряного кувшина. — Мудр тот, кто спокоен, — произнес он непонятно кому, но не суть. — А теперь посоветуйте мне. Вы трое помалкивали во время нашего спора. Аксиманд откашлялся. — Эзекиль… был прав, — начал он, но умолк, заметив, как брови Воителя поползли вверх. — Продолжай, малыш. — Мы… то есть, я хотел сказать… поход был начат с определенными целями. Два столетия мы придерживались одной доктрины. Придерживались законов жизни, законов, на которых основан Империум. Эти законы не случайны, они даны нам самим Императором. — Возлюбленным всеми, — добавил Хорус. — С самого начала учение Императора служило нам путеводной нитью. Мы всегда выполняли его заветы. — Аксиманд немного помедлил, потом добавил: — До сих пор. — Так ты считаешь, что это неповиновение, малыш? — спросил Хорус. Аксиманд пожал плечами. — Тимофей ты с самого начала был против войны, а каково твое мнение теперь? — Мое мнение не изменилось. — А ты что думаешь, Гарвель? С кем ты согласен? Локен прямо посмотрел в глаза Хоруса: — Мне известно, почему мы должны воевать с интерексами, сэр. Но мне интересно узнать, почему вы против этого возражаете. Хорус улыбнулся: — Ну, наконец-то. Хоть один мыслящий человек. Он поднялся с дивана, осторожно держа кубок в руке, и подошел к правой стене кабинета, часть которой занимала красочная фреска. Панно изображало поднявшегося над миром Императора, а вокруг его вытянутой руки кружились созвездия. — Вот они, звезды, — заговорил Хорус. — Видите, как он собрал их все? Созвездия слетаются к нему, словно бабочки на огонь. Звезды от самого рождения принадлежат человеку. Так он мне сказал. Эту фразу я запомнил еще при первой нашей встрече. Тогда я был подобен малому ребенку, созданному из ничего. Он посадил меня рядом с собой и показал на небеса. «Ради покорения этих маленьких пятнышек света, — говорил он, — мы ждали долгие века. Представь, Хорус, каждое из них — человеческое общество, каждое заключает в себе царство красоты и величия, свободное от страданий и войн, свободное от кровопролитий и тирании ксеносов. Не наделай ошибок, и они станут нашими». Хорус медленно провел пальцами по кольцу звезд, пока его рука не встретилась с изображением руки Императора. Затем он опустил руку и обернулся к нам. — Подрастая на Хтонии, я нечасто мог наблюдать за звездами. Небо там почти всегда было затянуто дымом и пеплом, но вы и сами это хорошо помните. — Да, — отозвался Локен, и Аксиманд молча кивнул. — Но в те редкие ночи, когда небо оставалось ясным, я любовался звездами. И размышлял, какие они и что значат для нас. Эти маленькие загадочные огоньки существовали с какой-то определенной целью. Так я проводил в раздумьях день за днем, пока снова не приехал Император. И я уже не удивился, когда он сказал, что звезды играют в нашей жизни важную роль. Я скажу вам еще одну вещь, — продолжал Хорус, возвращаясь на свое прежнее место на диване. — Первая книга, данная мне отцом, оказалась астрологическим справочником. Это был простой текст, детское издание. Она до сих пор со мной. Он заметил мой интерес к звездам и захотел, чтобы я больше узнал и понял. Хорус ненадолго замолчал. Откровения примарха за этим интересно наблюдать. Локен во всю напряг слух. — Среди текста содержались и зодиакальные таблицы. — Хорус отпил глоток вина и улыбнулся собственным воспоминаниям. — Я выучил их все. За один вечер. Не только названия, но и контуры, ассоциативные рисунки и строение. Все двадцать созвездий. На следующий день отец добродушно посмеялся над моей жаждой знаний. Он рассказал, что ориентирование по зодиакальным созвездиям устарело и слишком ненадежно, что теперь исследовательские флотилии приступили к составлению подробных космологических карт. Еще он сказал, настанет день, и все двадцать созвездий будут соответствовать двадцати его сыновьям, таким же, как я. Каждый из сыновей своим характером и всей натурой будет воплощать один из знаков зодиака. И спросил, который из них мне больше всего понравился. — И что вы ответили? — спросил Локен. Хорус усмехнулся и откинулся на спинку дивана. — Я сказал, что мне нравятся все созвездия и их значения. Я сказал, что был рад узнать имена, соответствующие маленьким пятнышкам света в небе. Естественно, мне нравился Лев за его царственную мощь и Скорпион за крепкие доспехи и воинственные клешни. Я сказал, что Стрелец соответствует моему упрямству, а Весы — чувству справедливости и уравновешенности. — Воитель печально покачал головой. — Мой отец сказал, что одобряет все эти варианты, но выразил удивление тем, что я не выбрал один конкретный знак. Он снова показал мне всадника с луком в руках, мчащегося воителя. Отец назвал его Грозным Стрельцом. Самый воинственный из всех. Сильный, неутомимый, неукротимый и уверенный в своей цели. В древние времена, говорил мне отец, этот знак считался самым важным. Кентавр, человекоконь, воин и охотник был самым почитаемым из всех знаков зодиака. Во времена его детства, в Анатолии, Стрелец был объектом поклонения. Всадник на коне, вооруженный луком. Самый могущественный символ воинства в древние века, Стрелец, считался непобедимым. С течением времени мифы объединили всадника и коня в одно целое. Идеальное сочетание человека и военной машины. Вот кем ты должен научиться быть, сказал мне отец. Настанет день, и ты будешь командовать моими войсками, станешь моим оружием, станешь продолжением моей личности. Человек и конь, скачущие по Вселенной и сокрушающие любого врага. На Улланоре он дал мне все это. Хорус поставил кубок и наклонился, чтобы показать нам потертый перстень, надетый на мизинец левой руки. Изображение стало почти невидимым из за воздействия времени, но я уже знал что на нем изображен стрелец. — Он был изготовлен в Персии, за год до рождения самого Императора. Грозный Стрелец. Он сказал, что теперь перстень принадлежит мне. «Мой Воитель, мой кентавр. Наполовину человек, наполовину конь, воплощенный в Легионах Империума. Куда ты повернешь, туда повернут и Легионы. Куда пойдешь ты, туда последуют и они. Там, где ты будешь драться, они тоже вступят в бой. Странствуй без меня, сын мой, и армии отправятся вместе с тобой». Наступила долгая пауза. — Теперь вы видите, — улыбнулся Хорус, — любовь к Грозному Стрельцу была предопределена заранее, и теперь мы встретились с ним лицом к лицу. — А теперь поведай им истинную причину, — неожиданно раздался голос Сангвиния остальные конечно не знали что он за занавесом, но меня это не удивило. Все повернулись. В дальнем конце кабинета, под аркой, за драпировкой из белого шелка стоял Сангвиний. Он все слышал. Лорд Ангелов отбросил шелковый занавес и шагнул в кабинет, и края его сложенных крыльев задели за складки блестящего шелка. Он был в простом белом одеянии, схваченном на талии поясом из массивных золотых звеньев. Ангел держал в руке чашу, доставал из нее фрукты и отправлял в рот. Мы вскочили Локен и Аксиманд были взаправду удивлены ну, а я притворился. — Садитесь, — сказал Сангвиний. — Мой брат решил открыть вам свое сердце, так что вам лучше узнать всю правду. — Я не думаю… — начал Хорус. Сангвиний выудил из чаши небольшой красный фрукт и бросил его Хорусу. — Расскажи им все остальное, — весело сказал он. Хорус поймал брошенный фрукт, внимательно оглядел, потом впился зубами в мякоть. Тыльной стороной ладони он вытер сок с губ и снова обернулся к нам. — Помните начало этой истории? — спросил он. — Помните, что сказал Император о звездах? Не наделай ошибок, и они станут нашими. Прежде чем продолжить, Хорус еще дважды откусил от плода, выбросил косточку и проглотил мякоть. — Сангвиний, мой дорогой брат, прав, поскольку он всегда был моей совестью. Сангвиний пожал плечами, что выглядело довольно странно для человека со сложенными за спиной крыльями. — Не наделай ошибок, — повторил Хорус. — Мы посетили три мира. Не наделай ошибок. Я стал Воителем по декрету Императора и не могу его подвести. Я не могу допускать ошибок. — Сэр? — осмелился усомниться Аксиманд. — После Улланора, малыш, я допустил две ошибки. Или частично допустил, но этого достаточно, поскольку вся ответственность за промахи экспедиции в конечном счете ложится на меня. — Войны из за недопонимания? — Да недопонимание. — Хорус задумчиво почесал бровь. — Шестьдесят Три Девятнадцать. Наше первое предприятие. Первое для меня после избрания Воителем. Как много крови было там пролито из-за недопонимания. Мы неверно истолковали знаки и дорого за это заплатили. Бедный, дорогой Сеянус. Мне до сих пор его не хватает. Вся та война, даже тот кошмар в горах, в котором вам Локен и Тимофей пришлось участвовать, Гарвель… все это результат ошибки. Я мог бы справиться другими способами. Шестьдесят Три Девятнадцать можно было привести к Согласию без кровопролития. — Нет, сэр, — решительно возразил Локен, — они были слишком упорны в своих заблуждениях, и все их действия были направлены против нас. Мы не могли бы достигнуть Согласия без войны. Хорус покачал головой. — Ты добрый малый, Гарвель, но ты ошибаешься. Были и другие пути. Должны быть другие пути. Я должен был отыскать способ обратить общество этого мира без единого выстрела. Император так бы и поступил. — Я не верю, что он смог бы это сделать, — сказал Аксиманд. — А потом эта Убийца, — продолжал Воитель, игнорируя замечание Маленького Хоруса. — Или Паучье Царство, как называют его интерексы. Напомни, как оно звучит на их наречии? — Уризарах, — услужливо подсказал Сангвиний. — Но мне кажется, слово имеет значение только в сочетании с соответствующим мелодичным сопровождением. — Значит, обойдемся Паучьим Царством, — сказал Хорус. — Зачем мы попусту теряли здесь время? Каких ошибок наделали? Интерексы оставили нам предупреждение, чтобы мы не вмешивались, а мы не обратили на него внимания. Запретный мир, убежище для покоренных ими существ, и мы вломились прямо в него. — Но мы же не знали, — заметил Сангвиний. — Должны были знать! — резко бросил Хорус. — В этом тоже лежит противоречие между нашими философиями, — сказал Аксиманд. — Мы не можем терпеть существование чужой злобной расы. А интерексы покорили их, но отказались от уничтожения. Вместо этого лишили возможности совершать космические перелеты и сослали в мир-тюрьму. — Мы уничтожаем, — согласился Хорус. — А они нашли способ избежать крайних мер. И какой из этих двух путей более гуманный? Аксиманд вскочил на ноги. — В этом отношении я полностью поддерживаю Эзекиля. Терпимость говорит о слабости. Интерексы достойны восхищения, но они проявляют благородство и всепрощение по отношению к ксеносам, которые не заслуживают пощады. — Господин позвольте мне вставить свое слово. — Давай Тимофей. — Как житель древней Терры могу сказать что интерексы отображают мечты многих людей нашего времени. Многие надеялись что мы найдем инопланетную жизнь и будем жить с ней в мире. Но если бы они видели нас сейчас и то что мы творим они пришли бы в ужас от того что станет с нашей расой и нашими идеалами. — Это древние бредни!— Воскликнул Аксиманд — И чем вы заменили эти «древние бредни»? Жаждой крови? Ненавистью? Резней в галактике? Вот ваши современные идеалы и желания?— Воскикнул я в ответ. — Тимофей прав посмотрите на кинебрахов они научили их... — Вот еще один прекрасный пример! — воскликнул Аксиманд. — Кинебрахи. Они принимают их как часть своего общества. — Я не стану принимать еще одно скоропалительное решение, — заявил Хорус— Я и так принял их слишком много. Еще несколько ошибок, и мой титул Воителя станет синонимом глупости. Я попытаюсь понять интерексов, узнать их и извлечь из этого выгоду, а уж потом буду решать, как далеко они зашли. Они отличные ребята. Возможно, вместо того, чтобы воевать, мы сможем кое-чему научиться. После этого мы вышли из покоев Воителя и я направился в свою каюту. Уже в каюте со мной заговорила Идранель. — Я не знала что ты за мирное существование с остальными. — А я не знал что ты решила подслушивать без моего ведома. — Извини. — Ладно забудь,— отмахнулся я.— А насчет моих взглядов я тебе вот что скажу, чтобы вы о нас не думали мы не хотели чтобы все вышло так, но видимо что-то пошло не по плану. — Неужели? — А ты думаешь мы хотели устраивать геноцид в галактике? Нам своих хватило у нас на планете, а переносить это в космос нам ничуть не хотелось. — И все же вы это сделали. — Ну знаешь ли и галактика оказалась не такой как мы ожидали. — Тоже верно. — А теперь давай прекратим этот разговор мне нужно кое к чему приготовится.— Сказал я и начал вспоминать порядок событий ведь за время моего прибывания я стал забывать некоторые вещи.