POV Лип
Я просыпаюсь от того, что у меня гудит голова. Я плохо спал из-за переживаний за брата, мне всегда было сложно наблюдать за тем, как он страдает и мучается. Никогда бы не подумал, что все шишки падут именно на Йена, сраная генетика поступила с ним слишком жестоко. Мой брат, который всегда был веселым и задорным, за годы болезни сильно изменился и даже когда он пытается веселиться, у него это не выходит. Йен постоянно думает о том, как сдержать болезнь, как не дать ей выбраться наружу, он давно выучил наизусть названия всех лекарств, и, в какое время пить те или иные таблетки. У него есть распорядок дня, он отказывает себе в банальных развлечениях, постоянно держит себя в руках, но даже он не железный. Иногда в жизни происходит что-то такое, с чем справиться крайне сложно и Йен один из таких людей, в чьей жизни произошло слишком много дерьма. Я поворачиваю голову, чтобы проверить, спит он или нет, и по моему телу проходит рой ледяных мурашек. Йен смотрит в одну точку совершенно пустыми глазами, в которых невозможно ничего рассмотреть, он потерян, у него приступ. Меня этот взгляд всегда пугал, я с детства видел его у Моники, но взгляд Йена всегда более неживой и он сильно контрастирует с его внешностью, с огненными волосами, которые так и кричат: "Я живой". Я поднимаюсь и без резких движений подхожу к его кровати, простыня под ним пропиталась потом, так бывает не только из-за приступа, но и из-за того, что он вчера принял слишком много экстази. Йен совсем не подает признаков жизни, он даже не моргает, а дыхание такое замедленное, что практически незаметно. -Йен, - осторожно произношу я и кладу руку на ледяное плечо, - это я, твой брат Лип. Как ты себя чувствуешь? Тебе что-нибудь принести? Я знаю, что он не ответит, но с ним все равно надо разговаривать, врачи говорят, что голоса иногда помогают вывести человека из такого состояния. -Хочешь, я кофе сварю? - задаю я очередной вопрос, но Йен даже не шевелится. -Уходи, - мертвым голосом произносит мой брат и натягивает одеяло, как можно выше. -Я возьму на работе отгул, так что не волнуйся, я тебя не брошу, - тихо произношу я и поправляю одеяло. -Все бросают, но так даже лучше, - бубнит Йен и переворачивается на другой бок.***
Прошла уже неделя с тех пор, как я поселился в квартире у Йена и пытаюсь привести его в норму. Я слежу за тем, чтобы он не забывал о таблетках, отвожу его в туалет, готовлю еду, которую он постоянно отказывается принимать. За эти семь дней Йен сильно похудел и побледнел, от чего его рыжие волосы стали выглядеть еще более огненными, ярко контрастируя с белой кожей. Вчера я позвонил его врачу, чтобы узнать, есть ли какой-нибудь метод, чтобы вывести его из этого состояния, на что тот ответил, что нужно просто ждать. Депрессия может быть очень затяжной, если с человек пережил какое-то потрясение. Я и не думал, что Йен настолько привязался к этому мальчишке из Норвегии, я не думал, что его уход так сильно ударит по моему брату, ведь Йен всегда старался держать себя в руках, касаемо чувств и не нырял в омут с головой, а тут не получилось. -Тебе надо в душ, - говорю я и пытаюсь поднять его за руку, но даже сейчас, когда он похудел, он все равно крупнее меня, - Йен прошу, давай сходим в ванную, включим тебе прохладную воду, ты там посидишь, отмокнешь немного. Парень протестует и машет головой, его глаза полуоткрыты и я вижу, насколько он измучен. Если бы я мог, я бы забрал его болезнь на себя, не могу смотреть, как он страдает и разрушается изнутри. Это не должно происходить с ним. Я собираю все силы и закидываю его на плечо, он хочет сопротивляться, но силы давно уже его покинули, так что он просто что-то бессвязно бубнит. Я отношу его в ванную и осторожно кладу, регулируя температуру воды, чтобы ему было комфортно. Йен снова смотрит в одну точку и не реагирует ни на мои слова, ни на льющуюся воду, он будто спит. Раздается звонок телефона, и я пытаюсь мокрыми руками достать его из заднего кармана джинсов. -Да, - запыхавшись, отвечаю я и выхожу в кухню, чтобы осушить стакан воды. -Как дела? Как там Йен? – интересуется Фиона. -Дерьмово, таким я его еще не видел, - отвечаю я на чистоту и подкуриваю сигарету. -Ты врачу звонил? -Блять, да конечно звонил, ничего путного он не сказал. Слушай, Фи, ты не могла бы на пару дней меня тут подменить? Мне бы на работу выйти, а то меня там потеряли. -Прости, Лип, я в две смены пашу, - отвечает девушка и я, почему-то совсем не удивляюсь. -А кто-нибудь из ребят может? – не оставляю я попыток. -Дэбби с Фрэнни не может справиться, ей еще одного не потянуть. Карл в полицейском лагере, так что извини, придется тебе самому. -Ясно, понял, - раздраженно отвечаю я и кладу трубку. Да уж, помощи от семьи не жди, всегда почему-то было именно так, что я мог положиться только на Йена, а он только на меня, мы никогда друг другу не отказывали и всегда приходили на помощь. Ну что ж, значит, буду с ним до тех пор, пока он не оклемается. Когда захожу обратно в ванную, у меня кожа холодеет, рука Йена свисает с бортика и на пол сочится кровь. -Ты чё, бля, вены вскрыл? – ору я и подбегаю к нему, чтобы достать его из воды. -Нет, я ладонь порезал, - глухо отвечает рыжий и приподнимает руку, чтобы показать мне глубокую рану. -Как и нахуя? – гневаюсь я. -Хотел узнать, почувствую ли я боль, - отвечает он, и я вытаскиваю его из воды, обернув полотенцем. -И как? – мне самому становится интересно. Я достаю из аптечки бинт и перематываю рану. -Ничего не чувствую, - отвечает Йен и бессильно сползает по стене вниз. -Эй, а ну подъем, не дело тут сидеть, - я хватаю его за здоровую руку и тяну на себя. Он снова что-то возмущенно бубнит, но я все же волоку его к кровати, на которую он шумно падает и закрывает глаза. Мне больно на него смотреть, жизнь слишком жестоко с ним поступает, он этого не заслуживает, никто не заслуживает. Я пытаюсь найти его телефон и обнаруживаю его под кроватью, он успел разрядиться, поэтому я подключаю его к зарядке и включаю. Я знаю, что нужно делать, и надеюсь, что мой план сработает. Когда открываю список контактов, то немного медлю, но потом все же набираю номер со своего телефона. -Слушаю, - произносит звонкий голос, и я на мгновение теряю всю смелость. -Исак, это Лип, помнишь меня? – в ответ я слышу тишину, и мне кажется, что он бросил трубку. -Да, зачем ты звонишь? – интересуется парень, и я выдыхаю. -Я хотел сказать, что… Йену очень плохо, он уже неделю не встает, и я за него переживаю. -Мне жаль, - произносит Исак и замолкает, - надеюсь, что ты справишься. -Я думал, что ты сможешь помочь. Ты единственный, кто сможет его вытянуть из лап депрессии, за этим и звоню, - нервозно произношу я и жду его ответа. -У меня самолет через два часа, - хрипло говорит Исак и откашливается, - я возвращаюсь домой. -Вот как, - растерянно произношу я и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Йена, который, кажется, уснул, - тогда извини. -Мне, правда, жаль, но я ничем не могу помочь. -Исак, - неожиданно громко произношу я и понижаю голос, - Йен бы тебе обязательно пожелал хорошего пути, так что… я делаю это за него. -Спасибо, - Исак кладет трубку, не сказав больше ни слова, и меня разъедает горечь изнутри. Я не это ему хотел сказать, я хотел сказать, что Йен влюблен и что он страдает, я хотел попросить Исака остаться, но вместо этого пожелал ему хорошего пути. И все, он сядет на самолет и улетит в Норвегию, где начнет новую жизнь и вскоре совсем забудет о рыжем парнишке из Чикаго, который еще долго будет мучиться и страдать от депрессии, потому что он не умеет по-другому. У меня сердце сжимается, когда я думаю об этом и волоку себя к дивану, чтобы рухнуть туда и закурить сигарету.