Неожиданное путешествие

      — Проклятье! — Это было первым и последним словом, которое успело слететь с языка, перед тем как верх и низ резко поменялись местами, затем ещё раз и ещё.       Падение закончилось резко и неприятно, хорошо хоть щит ауры сработал привычно и предсказуемо, перед тем как я влетела лицом в груду щебня. Иначе разбитых губ, сломанного носа, а может и чего похуже, было бы не избежать.       Ну почему, почему это всегда так больно? Нет, я, конечно, понимаю, что щит ауры, он же благословение человеческого рода или, как любит говорить магистр, халтура божественного уровня, имеет несколько иное базовое назначение и не рассчитан на защиту от падений, но всё же! Почему это каждый раз должно быть так больно, почему эффект смягчения должен быть таким мизерным, почему, если я чётко и ясно знаю об опасности, с которой столкнулась, я должна получать это болезненное предупреждение?!       Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!       Закрыть глаза. Глубокий вдох. Медленный выдох.       Фух! Вроде полегчало. Так, ну и что тут у нас? Что это вообще было? Вокруг потрескавшиеся стены с испорченной отделкой, каменное крошево, обломки мебели и прочей местной утвари, вероятно. А! Вот оно как. Очень мило: подо мной обрушилось перекрытие, то-то я так классно кувыркнулась, что чуть шею себе не свернула. Вверху, через отсутствующее перекрытие, видно помещение тех же форм и размеров —повторяющаяся типовая планировка жилого дома. Пыль в комнате стоит клубами, причём, явно не только от моего падения: за окном ветер гонит самые настоящие пылевые облака, коие зачастую окружают карьеры, промышленные комплексы и зоны военных действий...       В очередной раз вздохнув эту гадкую смесь, подменяющую собой воздух, я закашлялась и, сплюнув, спешно натянула на лицо маску алхимика-стекольщика. Щёлкнули замки захватов, и маска, с характерным звуком, словно прилипла к лицу, а её поверхность, до этого момента серая и безжизненная, пошла рябью и окрасилась серебристым золотом. Дышать сразу стало намного легче. Терпеть не могу что песчаные, что пылевые бури. Вообще любую дрянь, которая так часто, во время экспериментов или просто работы многоуважаемых учёных мужей, витает в воздухе. Потому и ношу всегда с собой.       В отдалении громыхнуло, и земля вздрогнула в ответ. Стены дома натужно заскрипели, затем до моего слуха донеслись рокот, скрежет и приглушенные человеческие крики. Надеюсь, что человеческие, не хотелось бы сейчас встречаться с кем бы то ни было или чем бы то ни было ещё.       И снова от ударов застонал камень, а со стен и потолка верхнего этажа посыпалась крошка.       Что-то мне всё это не... завершить мысль я не успела — все звуки притихли, воздух сгустился до состояния киселя, опасное предчувствие кольнуло сознание раскалённой иглой.       Ха! Хотела бы я так сказать, но увы и ах, — если мне когда и доводилось предчувствовать надвигающуюся грозу, то, проецируя на физическое тело, некий острый дискомфорт всегда ощущала моя пятая точка. И этот момент не был исключением.       Не раздумывая, я метнулась к окну, споткнулась об обломки упавшей плиты, едва избежав падения, и уже выпрыгивая наружу, дала себе мысленную затрещину – ну что за дура я такая?       Окно, конечно же, располагалось не на первом этаже, не на втором и даже не на третьем... впрочем, полёт всё равно вышел коротким.              Проклятье! Ну почему обязательно должно быть ТАК больно?!       Даже при том, что за какие-то мгновения я вспомнила всё чему меня учили, сумела сгруппироваться, а коснувшись земли, ушла перекатом, гася часть силы удара, я всё равно потеряла ещё треть щита, в сумме уже половину, и болело теперь всё! Голова, кисти рук, запястья и плечи, колени и спина. А ещё я, кажется, прикусила кончик языка, но тут уже ничего не поделаешь, от такого щит вряд ли способен уберечь. То, что я до сих пор была жива и здорова, утешало довольно слабо, ибо боль, вызываемая к жизни реакцией щита, порой бывает просто ужасна. Она отличается от реальной физической и, в каком-то смысле, она слабее, обладает меньшей властью, её проще терпеть, но вместе с тем её почти невозможно заглушить или снять. Так я думала, пока сломя голову летела через облака пыли к ближайшему входу в дом на противоположной стороне улицы.       Затем стало не до того: когда до укрытия оставалась какая-то пара шагов, вновь коротко мигнул и натужно затрещал щит ауры, а я, едва сумев устоять, уже не вбежала, а, скорей, влетела на одеревеневших ногах через разбитое окно внутрь.       Бок словно огнём горел, дыхание перехватило, никак не удавалось заставить себя сделать вздох. Кажется, на глазах выступили слёзы.       Как я всё это ненавижу! Ну почему всегда я? Почему мне постоянно так не везёт? Я ведь всего лишь должна была отнести магистру отчёты библиотекарей. Так каким образом всё так обернулось? Её не было на месте, а кабинет был не заперт, — такое уже бывало, — и я, также как делала это раньше, оставила бумаги на её столе. На том, за которым она работает, поскольку второй её стол вечно завален всякой дрянью, в смысле, артефактами сомнительного качества. А потом...       Снаружи снова загрохотало, каменный дождь оросил окрестности. Мне наконец удалось сделать вздох и я поспешила отползти вглубь помещения, подальше от шальных камней и напирающих облаков пыли, туда, где можно было устроиться поудобней и перевести дух.       А потом я на что-то наступила, вот прямо как сейчас, только оно не скрипело как куча разбитого стекла.       — О нет, — Рроландорму в зад этот сраный мир! — Первое я озвучила невольно, второе добавила уже мысленно.       Мгновенно взмокшей рукой я выхватила из дальнего поясного кармашка "камень побега" и до боли зажала его в кулаке, мысленно крича: "Домой!". Мир вокруг вздрогнул и изогнулся, сияние магического пламени захлестнуло пространство, нежно обняло, и потянуло вдаль, к месту, которое многие годы я считаю своим домом.       К сожалению, на этом всё и закончилось: арка перехода исчезла, а пламя магии угасло, так же как и внутренний свет кристалла. Камень в моих руках разом посерел, доселе бушевавшая в нём сила исчезла. Испарилась. Пропала безо всякого следа.       — Ч... ч... что?       Это было невозможно, нереально, просто немыслимо. Как в дурном сне я стояла, ничего не соображая, уставившись на мёртвый камень возврата. Экстренного возврата! Камень, способный выдернуть своего хозяина из-под сильнейших чар запирающих пространства и даже время, из чудовищных астральных ловушек, даже из зоны действия священных Шингейских кристаллов.       К горлу подступил ком, и я с усилием сглотнула. Когда я вновь посмотрела перед собой, в моей руке было уже два серых камня.       Что примечательно, ко второму была прилеплена окрашенная благородной желтизной древности записка с причудливыми письменами. И я точно знала, что ничего подобного к своим камням возврата не клала. По привычке я попыталась прочесть — этот конкретный язык не был мне знаком, но... не просто же так я состою в библиотекарях? Переводить и расшифровывать старинные рукописи — не самое сложное из того, чем нам приходилось заниматься, к тому же нечто похожее на этот язык я уже видела. "Презренный; Кйоа", — гласило заглавие, за ним следовало приветствие, запутанный текст со специфическими и математическими терминами, предупреждения; и, очень дурное предчувствие посетило меня на подходе к концу текста: "выжить в течение десяти лет...".       Что?! Это ведь шутка, да?       Стараясь унять дрожь в руках, я потянулась за третьим, последним камнем, закусив губу, негнущимися пальцами расстегнула кармашек, поддела, но стоило его достать, он тут же выскользнул из рук, стукнул по полу и закатился в дальний угол. По хорошему, следовало бы его отыскать, но я не стала — знала, что он не сработает.       Губам солёно. Кажется, я смеюсь.       За что мне это невезение? Почему всегда я? Почему я всегда оказываюсь крайней? Почему, если что-то плохое может случиться, то это всенепременно случается именно со мной?! В библиотеке прохудился стеллаж? Он может на кого-то упасть? Конечно же, это будет Лилиан! На старой лестнице прогнила ступенька, и кто-то может провалиться? Конечно же, первой об этом узнает Лилиан! Кто-то не вернул книгу на место, а просто закинул на полку, да так, что она в любой момент может упасть? Конечно же, она рухнет на голову проходящей мимо Лилиан! Что-то может пойти не так во время алхимического эксперимента? Давайте поручим это Лилиан! Новое нестабильное заклинание? — Лилиан! А я ведь выбрала библиотекарей именно ради спокойствия и безопасности! Подальше от всех этих рейдов и схваток, выяснения отношений, безрассудных авантюр и прочих опасных предприятий!       Стянула с себя маску. Хватит! Возьми в себя в руки, успокойся! Дыши глубоко, вдох-выдох, не думай ни о чём, нет смысла переживать о том, что не можешь изменить! Пусть в душе твоей бушует буря, пусть мечутся сомненья в мыслях, ты скала, несокрушимая твердыня... Проклятье, нет! Что за чушь я несу?! Глупый и совершенно бесполезный стих. Дрожь в руках не проходит. Нет, это совершенно никуда не годится, нужно собраться. И я знаю как.       Хлопок, щёки обожгло.       — Ну уж нет, Лилиан фон Айнсберг, никакая ты не скала и не твердыня, ты — Искатель! К тому же наследница двух благородных домов! Так веди себя соответственно! — Ещё хлопок. — Не для того ты столько училась, тренировалась и готовилась, не для того убеждала своих родителей, не для того вступила в Орден и стала Искателем! Хватит ныть как пятилетка! Соплями делу не поможешь!       Накатила злость за собственную слабость, ярость и ненависть за трусость и глупость, а вслед за ними, волна жара растеклась по телу, дух охватил гнев искателя, а мысль, наоборот, приобрела кристальную чистоту. Мир стал стал невероятно чётким и понятным.       Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, прокручивая в уме произошедшее и здраво взвешивая факты.       Итак, если предположить, что всё указанное в записке правда, а предполагать обратное смысла нет (все факты налицо), то выходит, что я в заднице. Как выражается в полевых условиях Лю. Выброшена проклятым артефактом в другой мир, — довольно опрометчиво с моей стороны быть невнимательной в кабинете магистра, — побег из которого в ближайшие десять лет невозможен. Для меня, конечно же, для магистра, Арбитров, и старших искателей других подразделений, думаю, нет. Но ждать никого из них не стоит, магистр сама воспользовалась проклятым камнем: обычно запечатанное хранилище было открыто, а на столе стояла пустая подставка. И почему я не обратила на это внимания? Может ли это быть ещё одним фактором воздействия Камня Грёз? Неважно, следует запомнить и доложить. Никто не озаботится моей пропажей в ближайшее время, а если и озаботится, то очень не факт, что в нашем родном мире — Шэар и здесь одинаковые временные потенциалы. Вполне может статься так, что за время моего отсутствия дома не пройдёт и осьмицы. Конечно, возможно и обратное, но это слишком маловероятно. Шэар, и этим всё сказано.       Таким образом, если рассуждать логично, побег для меня невозможен, следовательно, единственное что остаётся — приложить все силы, чтобы пережить ближайшие десять лет или выполнить второе, странное условие. Вопрос: что для этого нужно? Очевидный ответ: для начала узнать побольше о том, во что я вляпалась, а потом уж решать и строить планы. И, конечно, восстановить щит, — ну да это недолго, я уже ощущаю восстановление трети заряда, а через четверть часа восстановится ещё одна треть, — и приготовить боевые заклинания.       Открыв глаза и выйдя из состояния боевого транса, первым делом я отняла от лица и спрятала в ножны свой меч искателя. Поверхность его, глянцево чёрная и идеально ровная, приятно холодила кожу, а по центру пульсировала одинокая белоснежная жилка. В моменты гнева, когда мысль становится чистой и невероятно быстрой, а окружающий мир и тело, наоборот, замедляются, он всегда оказывается в моих руках, где бы до этого ни находился.       Усилием мысли я избавилась от заготовленных ранее заклинаний, — сейчас все они бесполезны, — и принялась начитывать боевые, заодно осматриваясь. Помещение, ставшее моим временным укрытием, больше всего походило на мебельную лавку или её подобие и сейчас представляло довольно плачевное зрелище: разбитые окна, высаженные двери, словно хозяин в спешке пытался погрузить первое, что под руку попалось, и сшибал остальное со своего пути. Перевернутая и испорченная мебель, диваны, стоящие ближе всего к окнам были многократно пробиты и иссечены стеклом, словно то взорвалось всё разом, в один момент.       Через пару минут с заклинаниями было закончено. Я приготовила Доспехи Духа, Зажигательный Рывок, Цепную Молнию, Волну Силы, Конус Холода и Свет, он же Вспышка, если приложить немного старания и фантазии. В колдовской кинжал вложила Точку Плавления, а в кулон и кольцо — многоразовые артефакты, по заряду Исцеления и Очищения. До полного восстановления щита оставалось порядка десяти минут, и я предпочла бы подождать ещё немного, но развитие событий требовало действовать не медля.       Дом напротив, тот из которого я выскочила, лежал в руинах, сложившись, словно карточный домик, а грохот и взрывы, которые доселе слабели и отдалялись, вновь приближались.

***

      Одинокая фигура в сером выскочила через витрину разгромленного магазина, стремительно метнулась сквозь серую дымку, опережая вал пыли и, уверенная в своих силах, скрылась в проулке. Благо, что она не видела и не знала, как пульсируют, медленно бледнеют и исчезают строки записки, улики, которую она решила сохранить для изучения в стенах своего второго дома — Ордена.       "Вселенная Червя открывает свои двери перед Искателем. Многие знания и многие печали ждут тебя впереди. Знай. Путь будет опасен и сложен, но не стоит отчаиваться понапрасну, поводов и так предоставится более чем достаточно, а пока радуйся, верь и надейся, ведь путь существует... Возможно.       Лилиан фон Айнсберг, так же известная как Лилиан Штернмайер — единственная наследница двух благородных, но обнищавших домов. Рождённая в мире-кладбище миров Шэар и, как все остальные уроженцы этого мира, обладательница щита ауры, выдающегося образчика божественной халтуры и безответственности. Искатель по призванию, как и полагается искателю, ты демонстрируешь впечатляющее владение клинком, пинком и кулаком. Маг-подмастерье, скаляр и лингвист по образованию. Библиотекарь по духу. Довольно вспыльчивая, впрочем, как и многие искатели. Склонная излишне драматизировать, и глубоко заблуждающаяся по поводу своей невезучести. Поборница справедливости, безрассудной, жестокой, но вместе с тем человечной и даже мудрой, сталкиваясь с вопиющей несправедливостью, ты никогда не могла сохранить душевный покой. Разве что находилась нечто куда более важное, затмевающее собою всё остальное. Не будет ничего удивительного, если ты вслух и громко предложишь мнительному ублюдку, считающему свою нацию лучшей и избранной, засунуть свою спесь и взгляды на мир куда поглубже. Столь же ожидаемо ударишь в лицо, зарвавшегося нахала.       Интересно, что же из этого случится первым? Или, быть может, ты сцепишься с местными блюстителями порядка, которые будут мешать тебе вершить правосудие? Что там говорится в имперском законе о "большой краже" — отрубить руку пойманному на горячем воришке?       Какая судьба ждёт культистов и воинственных фанатиков, которых ты встретишь на своём пути? Аутодафе или усекание, за ненадобностью, головы?       Как примут тебя люди? И как будешь действовать сама? Ведь, невзирая на все таланты, ты довольно мала, но вместе с тем мила, и, не смотря на то, что по календарю земли Бэт тебе перевалило за двадцать пять лет, выглядишь слишком юно..."       Бесследно, беззвучно и неощутимо, истлела бумага послания, оставляя Искателя гадать, а существовало ли послание вообще, или же оно было плодом травмированного внезапным магическим переносом сознания.