Неожиданное путешествие

      Отложив кисточку в сторону и отступив на пару шагов назад, он критично осмотрел результат своего труда — идеально, не к чему придраться, — собрал и тщательно уложил инструменты, вернувшись к лестнице, покачался из стороны в сторону на третьей ступеньке, — как новая, ни единого скрипа, — прошёл к своей стойке и, закинув инструменты на их законное место, добавил громкости телевизору.       Поджав губы, выключил его и направился в подвал, чтобы спустя минуту вернуться с комплектом парадной формы "Чемпионов Канзаса" — отличный был клуб, увы, большие амбиции и отвратительная финансовая компетентность его погубили. Жаль, он не купил ещё, когда мог. И спортивной сумкой. Кейсов, как выяснилось, в запасе не осталось.       Затолкав вещи под стойку, расположился в своём любимом кресле и налил себе стакан бренди.       И всё-таки, всё-таки полуночный гость переусердствовал. Жаркое любовное письмо с призывом принять следующего клиента и ствол приставленный к затылку явно были излишеством.       Это произошло в четвёртом часу ночи. Бесцеремонно, без малейшего уважения девчонка ввалилась в холл, в стельку пьяная, в каких-то лохмотьях и непонятно каким чудом ещё стоящая на ногах. Нетвёрдым шагом, прошла к стойке и в последний момент, вопреки всем ожиданиям, вместо того чтобы налететь на преграду, навернуться или заблевать всё вокруг, остановилась, выпрямилась в полный рост и подарила ему холодный взгляд совершенно пустых глаз.       Если бы до этого момента у него все ещё оставались какие-то мысли о том, чтобы поставить выскочку на место, то сейчас он бы взял их все и засунул куда поглубже, туда где солнце не светит. Не его лига.       Бросив пачку стодолларовых банкнот на стол, девчонка абсолютно чётким и таким же пустым голосом, потребовала у корчмаря комнату на осьмицу, какую-нибудь похлёбку и смену одежды, противоестественным движением поймала ключи и, ничего более не говоря, направилась к лестнице.       Определённо, не его лига, заключил старый кейп и решил ни при каких условиях не связываться с поехавшей.       Увы, меньше чем через сутки он был вынужден пересмотреть последнее решение. Когда время перевалило за полдень и приблизилось к ужину, а гостья так и не появилась, как и подобает внимательному хозяину, с самыми лучшими намерениями он направился к её номеру.       Чтобы в очередной раз удостовериться, что добра никто не ценит. Остриё чёрного клинка, который исчез секундой позже; застывшее в миллиметре от его носа, стало прекрасным ответом на вопрос о здоровье и самочувствии гостьи. Она была жива и чувствовала себя достаточно хорошо как минимум для того, чтобы метать мечи на слух через закрытые двери.       Дополнительные намёки не требовались, клиент желал, чтобы его оставили в покое. Так он и сделал.       Неожиданность, если произошедшее можно так назвать, случилась на следующий день, то есть сегодня, когда ближе к обеду с верхнего этажа послышалась ругань. Отборная, грязная, трёхэтажная брань, на по меньшей мере трёх разных и совершенно незнакомых языках, от которой, наверняка, покраснели бы даже матросы и портовые шлюхи. И всё это сопровождалось оглушительным грохотом, как если бы кто-то вознамерился разнести весь второй этаж в щепки. А буквально через пять минут в зал спустилась милая, приветливая и улыбчивая девчушка, вежливо она поинтересовалась о сроках аренды, — не имея понятия, что такое осьмица он вписал десять дней, — возможности заказать новые вещи, и, узнав, что всё уже готово, искренне поблагодарила его и отправилась в город.       Чёрт бы её побрал, эту поехавшую янгире с диссоциативным расстройством личности! Раньше никто не смел на них смотреть свысока. Но то было раньше и, честно говоря спустя столько лет кажется откровенной глупостью, а те кто остались, как он слышал, дошли до того, что торгуют контрабандой детских мультиков с Земли Алеф.       Что же до разгрома на втором этаже... В последствии выяснилось, что единственной жертвой её ярости стала картина в номере, выполненная в популярном нынче стиле экспрессионизма. Девчонка расщепила её до уровня целлюлозы. И на кой-то чёрт развернула настольную лампу к потолку. Сумка, с которой она пришла, или то, что могло бы от неё остаться бесследно исчезло из комнаты.       Осушив стакан, Барт снял со стены картину, на которую смотрел уже добрых пятнадцать минут и налил себе ещё. В принципе, если так посудить, то всё что не случается, всё к лучшему — ему тоже никогда не нравилась эта мазня, а картины он повесил только потому, что когда-то услышал реально отстойный совет и по своей глупости последовал ему. Пришло время это исправить.