Маленькая девочка

***

      — Алек, ты в порядке?       Иззи осторожно опускается на диван возле меня. Я же пропускаю вопрос сестры мимо ушей.       Нет, я не в порядке.       Поэтому устало вздыхаю, лишь на секунду оторвав тяжелый взгляд от двери, за которой скрывалась примитивная.       — Алек, она справится, — негромко обращается ко мне Изабель, стараясь вложить в свой голос как можно больше твердости и уверенности в сказанном. Сестра несмело протягивает ко мне руку и, когда я поднимаю на нее свой взгляд, в котором штормило непослушное море, Изабель, тяжело вздохнув, сжимает мое запястье. — Клэри справится.       Как бы я хотел в это верить.       Но, черт.       Я сомневался…       Я, черт возьми, сильно в этом сомневался!       Изабель, Саймон, Джейс и даже Магнус, все считали ее сильной. Все были уверены в том, что Фрэй справится со всем, что ей выпадет!       Все.       Кроме меня.       Я не видел в ней того воина, которого видели все остальные! Хотел, но не видел! Я видел в примитивной только ее саму. Я видел Фрэй. Я видел маленькую девочку.       Да, для меня она всегда была маленькой девочкой.       Нет, я понимаю, что Фрэй сильная в моральном плане. Она пробивает своей рыжей головой все преграды, которые встречает на своем пути, она безрассудно спасает тех, кто ей дорог, и импульсивно решает все свои проблемы, порой создавая новые для остальных.       Фрэй была сильной внутри. Она не ломалась. Никогда. Чтобы ни случилось, чтобы ни произошло, примитивная не теряла надежду.       Фрэй была сильной и потому, что упорно терпела все перемены и беды, свалившиеся на нее, и не мучала нас нытьем. Она переживала все остро, я знаю, но Фрэй переживала это молча. Примитивная не хотела, чтобы ее видели слабой. У нее был хребет, тот стержень, стальной каркас, который позволял ей не ломаться и гордо отстаивать саму себя. Даже когда это было бессмысленно.       У меня был такой же каркас.       И Фрэй научилась с этим жить и справляться, примитивная приспосабливалась ко всему. С завидной мне скоростью.       И она всегда улыбалась. Фрэй отдавала всю себя и делила с нами всю свою человечность, не понимая, что мы, зачерствевшие эгоисты, боимся быть настолько открытыми.       Примитивная всегда была лучом солнца в этой темной дыре.       Когда ты долгое время находишься во тьме, яркий свет поначалу очень раздражает глаза. Тебе хочется зажмуриться, чтобы не видеть это свечение, хочется прикрыть глаза, избежать ослепления. Но оно все равно неизбежно. А парадокс в том, что когда твои глаза привыкают к этому свету, тебе больше не хочется закрыть глаза, не хочется снова оказаться в беспросветной тьме. Потому что этот свет наконец-то согревает твою душу, пробуждает ее, насыщает чем-то важным.       У меня с Фрэй было все точно так же.       Но внешне … примитивная была такой маленькой, такой худой, такой миниатюрной. Я все время боялся переломить ей кости, когда та яростно рвалась на тренировки, требуя в пару почему-то меня.       Она бросала мне вызов.       Я принимал…       Но со временем это стало чем-то само собой разумеющимся. Я уже не представлял себе тренировку без рыжей шевелюры у меня перед глазами. И, что меня всегда удивляло, это то, что Фрэй, даже после тренировок с Джейсом, который ревностно встречал ее стремление проводить это время со мной, все равно возвращалась ко мне. И довольно скоро я перестал сопротивляться ей, как и Джейс, который смирился с тем, что не может ограничить ее в этом стремлении. Фрэй возвращалась ко мне, а я упрямо отказывался признавать, что сам этого жду.       В наших занятиях с примитивной я нашел что-то очень важное для себя. Мне было хорошо рядом с ней в эти моменты. Это было странно, потому что во все остальное время она сильно меня раздражала. Злила. Выводила из себя!       Но стоило ей оказаться напротив меня на тренировочной арене, где кроме нас больше не было никого, я выдыхал. В этих тренировках я находил какое-то удовлетворение. Какой-то покой. И как бы мы сильно не ссорились за пределами зала, мы никогда не отменяли наши тренировки. Они стали нашим спасательным кругом, принося хоть какую-то уверенность и определенность.       Мне нравилось обучать ее. Видеть, что именно мои указания она воспринимает всерьёз. Что она пытается доказать мне свою состоятельность.       Я все это видел.       Примитивная была хорошей ученицей, на время занятий она прекращала болтать, выполняла все, что я от нее требовал, и никогда не спорила со мной. Почему-то здесь она позволяла себе прислушаться ко мне. И Фрэй слушала, а я настойчиво объяснял ей как выжить в нашем мире, даже если ты безоружен. Хотел, чтобы она стала сильной. Физически. Чтобы могла постоять за себя. Чтобы поняла, как это важно. Как важно быть сильным!       И Фрэй слушала. Она, действительно, слушала и внимала моим словам.       Сначала это озадачивало меня. Потом выводило из себя. А сейчас, я стал ценить ее отношение.       Фрэй всегда пыталась выстроить между нами связь, несмотря на то, что я сбегал и пытался выстроить очередную дистанцию. Не подпустить этот бешеный ураган к себе, чтобы избежать противоречивых эмоций.       Но примитивная уже давно достучалась до меня, несмотря на то, что сама еще не поняла это. Не поняла того, что я так умело скрывал. Порой даже от самого себя.       Фрэй всегда смотрела на меня снизу вверх и здесь речь совсем не о росте. На Джейса она всегда смотрела как на равного. Но меня она всегда выделяла.       — Алек, Клэри …       — Справится! Я уже понял! — раздраженно перебиваю я, отмахнувшись от очередного утешительного прикосновения Иззи к себе.       Шумно вздохнув, поднимаюсь и начинаю нервно расхаживать вдоль комнаты, игнорируя обеспокоенные взгляды сестры.       Примитивная пострадала.       И все из-за Джейса.       Он не уследил за ней.       Джейс облажался.       — Почему они так долго? Почему Магнус все еще там?! — слишком надрывно спрашиваю я Изабель, стараясь не дать вырваться наружу уже истерическим ноткам.       Фрэй справится.       Она должна справится!       — Алек, я… — Иззи касается руками своего лица, показав, что и она не держит свою истерику под контролем. Ей тоже страшно. Иззи тоже боится. — Я не знаю.       Проведя по своим волосам рукой в отчаянном жесте, я все же возвращаюсь на диван к не менее напряженной сестре и, опустившись рядом с ней, крепко обнимаю ее. Иззи обнимает меня в ответ.       Мы сидим так пару долгих минут, наконец-то перестав сверлить паническим взглядом массивную дверь, скрывающую от нас примитивную.       — Он поможет ей. Магнус поможет ей.       Я повторял это как мантру, уже сам не веря в то, что говорю. Но все, что я мог делать в этот момент, это слепо молиться всем ангелам, чтобы эта маленькая девочка выжила.       Потому что я уже не смогу без нее.       Джейс наконец-то соизволил выйти, и мы с Иззи резко поднимаемся на ноги, вперив него вопросительный взгляд.       — Жива.       Одно слово и я словно возродился. Что-то внутри меня снова срослось. Фрэй жива. <tab Эта девочка справилась.       — Но ей потребуется время, чтобы очнуться …       Джейс устало облокачивается о стену, опустив глаза в пол. Я же снова напрягаюсь после его слов и спустя секунду уже стою напротив парабатая, требуя объяснений.       — Она в коме. — Хрипло выдохнул Джейс, устало проведя ладонями по своему осунувшемуся лицу. — Будет выходить из нее постепенно. Ей нужно время.       Мои плечи обреченно опускаются. Джейс же слишком изучающе разглядывает мое лицо. Потому что чувствует мою бурю. Чувствует ее мощь, и она его озадачивает.       А спустя минуту я снова чувствую свою беспомощность. Я хотел помочь примитивной, защитить ее, спасти. Но что я мог сделать сейчас?!       И эти чувства беспомощности и отчаянья, практически, разрывали меня.       — Ты не должен был отпускать ее одну.       Мой упрек парабатай встречает с жестоким блеском в глазах.       — Я же не знал!       Мои руки моментально взлетают и, схватив парня за ворот куртки, прижимают к стене.       — ОНА ПОСТРАДАЛА ИЗ-ЗА ТЕБЯ! — шиплю я, поражаясь бестактности Джейса.       Она ведь любит его! Она же спасала его задницу!       Джейс пытается оттолкнуть меня, но я сильнее. И сейчас я зол, что усугубляет положение парабатая.       — Почему ты не можешь признать свою вину?! Неужели это так сложно?!       — Да я не виноват, Алек! Это был ее выбор! — в ответ кричит Джейс, и я снова толкаю его, вдавив в стену, отчего тот болезненно морщится.       Я снова вижу в этом парне того, кем он был для всех, кроме меня и Иззи. Того, кто так мне не нравился.       — Ты хренов эгоист, Джейс! Всегда был, есть и будешь!       После чего отшвыриваю от себя парня с горьким разочарованием во взгляде.       Фрэй не заслуживала к себе такого отношения. Пусть я был с ней строг и холоден, но я никогда не был с ней эгоистом. Кем угодно, но только не им.       Я понимал, что из нас двоих, я не только старше, но и опытнее. Поэтому я всегда присматривал за примитивной.       Всегда. Даже когда она была с Джейсом…       Я всегда закрывал глаза на то, что нам приходится из-за нее пережить. Молча проглатывал свои ругательства, когда был вынужден нарушить из-за нее очередное правило. Как бы сильно она не выводила меня из себя, как бы остро я не реагировал на проблемы, в которые она нас втягивала, я всегда был к ней снисходителен. Потому что она младше, потому что она неопытна, потому что она эмоциональна. Поэтому я всегда был где-то рядом, чтобы присмотреть за ней. Не упустить ее из вида. Не дать и ей скатиться во тьму.       Джейс не был так благосклонен.       Она любила его, да, и он отвечал ей такими же сильными чувствами. Это было удивительно, потому что до этого Джейс любил только себя. Ну и нас с Иззи. А когда появилась Фрэй, Джейс словно стал мягче. Спокойней.       Но он все еще оставался самим собой. Он обижался на Фрэй, не мог закрыть глаза на ее безрассудные шалости, не мог уступить ей и, наоборот, не мог принять за нее решение, потому что Джейс всегда боялся ответственности. А с появлением Фрэй ответственность легла тяжелым камнем и бременем на всех нас. Только на Джейса, в отличии от меня, эта ответственность давила так, что он загибался. Задыхался и не мог справиться с ней.       И его нельзя винить за это. Это же Джейс.       Поэтому мы пришли к тому, что было сейчас. Джейс оступился и не испытывал за это вину, потому что относился к примитивной как к равной. Забывал о том, что она совсем неопытна и намного… светлее его. Что она маленькая девочка, по сравнению со всеми нами. Девочка, которая не должна была жить такой жизнью. Девочка, которая была лучше нас. Сильнее. Но она все равно была маленькой девочкой, которую мы должны были защищать! Чтобы дать этому свету излечить тьму, в которой мы жили все это время.       Да, парабатай тоже переживал за девчонку, но он все еще не признавал свою причастность. Пытался оправдать себя какими-то нелепыми причинами и отговорками.       А я не только мучился от того, что оставил ее с Джейсом, но и страдал от того, что примитивная едва не погибла. Фрэй чудом осталась в живых. Все это сейчас понимали.       Кроме Джейса.       — Зато я не ненавижу ее, — с чувством прошипел Джейс, зная, что я не смогу промолчать на это в ответ.       Я не ненавидел Фрэй.       То, что я к ней испытывал, не было ненавистью.       Это можно назвать нежеланной опекой, от которой ты, вроде как, и мог отказаться, но не делал этого. Обостренное чувство ответственности и вынужденное беспокойство, которое выражалось в несколько агрессивной манере и холодном молчании. Но я не ненавидел ее.       Да, раньше я во многом винил примитивную, упрекал ее в том, что сам не мог контролировать. Но это не было ненавистью. Я просто не был рад этой опеке и искренне не понимал, почему все воспринимают ее как равную. Почему не видят в ней маленькую девочку, которая не должна защищать нас?       Но парабатай слепо убеждал в том, что я ненавижу ее, как себя, так и меня, и саму примитивную.       Поэтому сейчас мой кулак дает тот ответ, который Джейс заслужил.       — Прекратите! — твердым голосом припечатала нас Иззи, вклинившись между нами и расставив нас с ним порознь. Когда Джейс согнулся, прикрывая рукой разбитое лицо, Изабель смягчила свою хватку на моей груди. Подарив мне пронзительный понимающий взгляд, прежде чем отвернуться. — Джейс, тебе лучше уйти.       Иззи стоит передо мной, не давая мне снова наброситься на Джейса, и мне приходится выдохнуть. Напомнить себе, что я должен держать все под контролем.       Поэтому, я помогаю подняться разъярённому Джейсу, и подталкиваю его к выходу.       — Уходи.       И Джейс уходит. Хотя он должен был остаться здесь. Из-за примитивной.       Но он не я. Джейс снова был обижен. Снова искал вину в любом, но только не в самом себе. Джейс снова уходил, в то время как должен был перестать думать о себе, и подумать о той, кто скрывается за дверью своей спальни. Он должен был подумать о Фрэй.       Но Джейс всегда думал только о себе.       О своих чувствах.       А я больше не мог закрывать глаза на свои собственные.