Арлерт-Харт

— Армин, — Энни обернулась к парню, который снова споткнулся и упал. В этот раз, правда, камень был действительно незаметным и достаточно большим. Но это все равно не отменяло предположения Леонхарт о том, что этот парень над ней уже просто издевается. Но, может, пытается ее рассмешить. Это как раз в духе Арлертхарта, провозглашенного на сегодняшнем построении. Энни непроизвольно закатила глаза, вспомнив об их новом общем прозвище. А Армин поднялся, как ни в чем не бывало и так, словно у него не было кучи больных синяков и прочих разных ран на теле. И будто он не капли не устал за эти полтора с лишним часа, пока пытался набежать около ста кругов. Он не выдавал свое безнадежное состояние почти ничем. Армин, уже стоя на ногах, развернулся к Энни, перед этим слегка пошатнувшись. — А я, между прочим, тебя обогнал, — с детским восторгом сообщил он ей, гордо вскинув палец вверх. Энни показала ему большой, издевательски ответив: — Молодец. Если бы ты еще не падал каждые сто метров, то цены бы тебе не было, — сказав это, Энни снова пошла вперед, оставляя Арлерта за спиной уже очень быстро. — Энни, — запыхавшись, позвал Армин, снова поравнявшись с девушкой. Ноги его предательски дрожали от усталости, вдобавок, еще перед глазами медленно начинало все плыть от недостатка сил. Арлерт уже много раз успел себя проклясть за то, что ничем толком не поужинал. — Что? — спросила Энни, даже не обернувшись на него. Она перешла на легкий бег, который можно было смело назвать быстрым шагом. Армин, по крайней мере, так и шел. — Нам осталось всего четырнадцать кругов, — бодро известил Арлерт, искренне радуясь такой малой цифре. Хотя, сейчас даже тридцать было бы для него мало, учитывая, что изначально надо было бежать сто. — Здорово, Армин, — с наигранным оптимизмом ответила Леонхарт, — тогда давай покончим с этим наконец. Когда Армин снова остался позади нее, Энни поубавила шаг. Ей было даже как-то страшно оставлять его сейчас одного. Леонхарт не очень разбиралась в людях, но точно знала, что этот парень скоро уже не выдержит. Он был того же мнения. Разве что, не терял надежды дотянуть хотя бы до десятки. Армин с искренним оптимизмом подбадривал мысленно самого себя, не забывая напоминать о том, что Энни не понравится потом тащить его до того же медпункта. Это еще и будет для него слишком позорным. В очередном раз представив, как эта девушка легко и свободно тащит его на своих хрупких с виду плечах и возмущенно вслух называет дохляком, Армин сжал кулаки и побежал. Побежал, слегка покачиваясь из стороны сторону и с не скрытым страдальческим выражением лица, смахнув скопившуюся в уголках глаз влагу, он быстро обогнал Леонхарт, махнув той на прощание рукой. Энни хотела что-то сказать, но не успела, так как Арлерт через несколько секунд остановился и закашлял. Леонхарт бесцеремонно начала хлопать ему по спине, думая, что тот в своем воодушевленном действии случайно подавился слюной. — Я в порядке, — тихо прошипел в ответ Арлерт, вспомнив, что такое уже однажды было. И в этот раз он опять хотел добавить, что не дохляк. Он добавил. — Ты растешь прям на моих глазах, Арлерт, — усмехаясь, ответила Энни, встав напротив. Армин легко улыбнулся, стоя в согнутом состоянии и еще недолго продолжая кашлять. Закончив, он выпрямился и, избегая взгляда с Энни, печально сказал: — Кажется, я слишком сильно переоценил свои силы, — почесал потом рукой затылок и тут же заметно сморщился, наткнувшись на большой синяк. Энни молча кивнула ему головой. Ей, правда, сейчас хотелось посмотреть, что такого больного на затылке Армина. Хотелось как-нибудь помочь, но Леонхарт, вспомнив, что от ее помощи вчера вечером было только хуже, а сегодня утром Армин сам сходил в медпункт, только отогнала от себя это дурацкое желание и вздохнула. — Чего ты? — удивился Армин такому грустному вздоху. Энни махнула рукой, молча говоря, что это неважно, — Ладно… Но ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. — Ты тоже, Армин, — равнодушно ответила Энни, а после саркастически добавила, — Правда, она тебе вообще не нужна. — Вспоминаешь драку с Ллойдом? — сразу поняв ее намек, спросил Армин. Энни тихо фыркнула, и он только улыбнулся, — Будет тебе. Я же, в конце концов, победил. Хороший урок. — Тебе сама жизнь еще тьму хороших уроков преподнесет, — огрызнулась Энни, одергивая руку, которую Армин собирался взять в свою. Нахмурившись, Леонхарт добавила, — Не бежал бы ты в перед паровоза. Наслаждайся детством, пока можешь. — Я не ребенок! — громко возмутился Армин и грозно сжал кулаки. Во всяком случае, он надеялся, что выглядит грозно, но усмешка на лице Энни не разделяла его надежд. Тихий Армин только больше взбесился. Некогда добрые огромные голубые глаза сузились, нос сморщился, а сам он схватил таки руку Леонхарт, рывком притягивая ее к себе ближе. Пораженная Энни не знала, что сказать, когда Армин потянулся к ее лицу и уставился в ледяные глаза, говоря громким шепотом: — Я же будущий солдат, Энни. Детство у меня давно закончилось. Я не то что должен — я обязан исполнять свой будущий долг. Я уже не тот дохляк, который был с тобой в первый день знакомства. И, если я не сильный, я должен им стать. Я бы даже драться с титаном голыми руками вышел, если бы это было моим заданием! И твои наставления мне опять бы только мешали! Армину четырнадцать. Он выдает громкую и слишком напыщенную речь, очень крепко сжимая руку Энни и не отрывая от нее взгляд. Словно хочет через него своими глазами, с резко вспыхнувшей в них яростью, донести свою мысль в любом случае. — Армин, — только тихо ответила Леонхарт, кивнув уже на начавшее белеть, от недостатка прилива крови, запястье, — Пусти, пожалуйста. Мне больно. Весь злой настрой Армина как ветром сдуло. Он уже широко распахнул глаза и быстро отпустил ее руку, смотря на Энни так обеспокоенно, словно не сжимал, а пытался ее отпилить. — Прости меня, — виновато ответил парень и сделал шаг назад. Армин обнял себя руками, не зная, куда ему сейчас деться после совершенного, — Не знаю, что на меня нашло… Наверно, я просто очень устал. Я не хотел сделать тебе больно, правда… — Хватит, — Энни подняла руку, еще спросив, — Ты после этого потом еще побежишь писать мне книгу с извинениями, да? Голос девушки стал непривычно веселым, чему Армин обрадовался сам. Он только улыбнулся, но улыбка тут уже исчезла с его лица, после последующей неудачной шутки Леонхарт: — Хотя, ты точно больше никуда не побежишь. — Энни! — возмущение вернулось к Армину, но он уже не злился, — Ты опять за свое? Все-таки назовешь меня дохляком? — Обязательно, — твердо пообещала Леонхарт. Ковыряя носком сапога землю, она легко улыбнулась и слегка стеснительно добавила, — Кто же еще кроме меня это будет делать? — Энни, — Армин снова стал собой. Он почесал рукой подбородок, чуть наклонил голову. Одновременно со смешинкой и большой гордостью в голосе добавил, — Арлертахарт. Энни нахмурилась, но было ясно видно, что это новое прозвище ее никак не задело. Не расстроило и не разозлило, но не смотря на это, Энни назвала в ответ Армина идиотом и попросила наконец вернуться к их изначальному занятию. — Энни Арлертхарт, — еще раз сказал Армин, уже с задором. Казалось, что это незамысловатое обращение вернуло к нему силы, отчего парень сейчас шел достаточно бодрым шагом, умудряясь при этом даже иногда шутить. Оставалось около шести кругов. Арлертхарты уже просто их проходили. Это занимало гораздо больше времени, но ни этот факт и ни факт того, что была уже глубокая ночь, не заставляли их как-то поторопиться. Энни точно знала, что сейчас уже около двух ночи. Вернутся они в казарму еще примерно через два часа, после чего проснутся в шесть и даже не будут ни о чем жалеть. Разве что, Энни сейчас было жаль Армина. Немного страшно за него. Девушка в глубине души хоть и знала, что этот парень, если снова упадет, то опять спокойно поднимется, все равно крепко взяла его за руку, точно уверенная, что не даст ему этого сделать. Армин не скрывал свое восторженный вид и радость в голосе, когда спросил: — Опять волнуешься за меня? Энни сухо пожала плечами. Хотела дать светловолосой голове подзатыльник, но не смогла дотянуться до нее рукой. Армин, вдобавок, был выше ее на две головы, отчего Леонхарт чувствовала какую-то неуверенность и не могла избавиться от мысли о том, что в такой обстановке какой-нибудь человек, случайно встреченный ими, уверенно подумал бы, что Арлерт точно настоящий мужчина, гораздо сильней ее. А Энни — хрупкая девочка и его сопровождает. Настоящая женщина, в привычном понимании этого слова. — Ты мой ангел-хранитель, — добавил еще ее мыслям парень, тихо рассмеявшись. Однако, он не считал свое заявление таким уж смешным. Эх, Энни… Даже сейчас она внешне была такой же холодной и безразличной. За все то время, что они здесь, на ее лице ни разу не появилось никакой другой эмоции. Только голос часто звучал по-разному. По нему то Армин когда-то и понял, что к лицу этой девушки намертво приклеилась лишь маска. И, сам не зная почему, Арлерт не горел особым желанием ее снять. Это лишь внешняя оболочка. То, какой Леонхарт бывает на самом деле, с потрохами выдавал лишь ее голос. Очень красивый — хотя и немного хриплый и тягучий, но просто с невероятно звонким смехом. Однажды Армин услышал его особенно громко. Это был настоящий перезвон колокольчиков. — Чуши не неси, Арлерт, — сухо проговорила Энни и даже грубо обобщила, — я даже друзьями не могу нас назвать. — Я тоже, — полностью согласился блондин, — Мы правда не знаю кто друг другу. Леонхарт хмыкнула и замолчала. Они прошли еще один круг. — Только было бы здорово, если бы мы начали встречаться, — мечтательно выдал взрослый ребенок, с полуприкрытыми глазами взглянув на Энни. Она отпустила его руку, чтобы в этот раз все-таки дать ему подзатыльник. — Кажется, кто-то вчера говорил своим глупым друзьям о том, что вообще сожалеет, что со мной встретился, — напомнила Энни, вглядываясь внимательно в потерянное лицо Арлерта. А ему, собственно, было нечего сказать. В тот вечер он действительно говорил от души, полностью уверенный в своих словах. Он и сейчас в них уверен. Было только два «но»: Первое «но» — его злость прошла, которая и появилась вообще, возможно, только из-за переходного возраста. О его суровости Армин еще в детстве наслышался много страшилок. Второе «но» — он до сих пор думал, что без его чувств все было бы гораздо лучше. Просто не мог с ними ничего поделать. А Энни ничего не могла поделать со своим безразличием. Не шибко приятная вырисовывалась картина. Армин хотел сообщить о ней вслух, но передумал, подумав, что в ответ получит лишь очередное пожимание плечами. Арлерт видит Леонхарт насквозь. — Хочешь, я могу за них извиниться, — просто предложил парень. Энни скрестила руки на груди и только отрицательно покачала головой, — Тогда как ты успокоишься? — Я спокойна, Арлерт, — холодно ответила Энни, поправив сзади капюшон. Выдавая, тем самым, свою неуверенность, — Просто я не понимаю, как люди умудряются так быстро менять свое мнение. — Это не мнение. Это эмоции, — объяснил Армин, печально опустив голову, тихо говоря, — Я просто разозлился, — и еще тише добавляя, — Я все еще тебя люблю. У Энни, помимо зрения, хороший слух. Она широко распахнула ледяные глаза. Сейчас полные яркого удивления, немного печали и едва уловимой… Боли. — Не надо, — привычный равнодушный тон и только непривычный взрыв эмоций во взгляде напротив стоящей Леонхарт, что не говорила, а приказывала, — Не надо. — Ладно, — Армин слишком нервно улыбнулся, зачем-то потрогав небольшой синяк на шее. Очевидно, в желании заглушить душевную боль физической, — Но учти, что я ничего не могу с этим поделать. Энни совсем не разбирается в эмоциях, но давно заметила, как Арлерт меняет их с поразительной скоростью. Снежная Королева прошла мимо него и вновь напомнила, что им пора вернуться к прежнему занятию. — Сможешь, Арлерт, — зачем-то добавила она уже спустя минуты две. Армин позади лениво шагал незаметной тенью, вместе со своими ненужными и глупыми чувствами. — Хочешь поспорить, Энни? — также глупо предложил он. Леонхарт, не останавливаясь, обернулась на парня в немом вопросе. И тот шепотом добавил, — Сделай ставку. — Армин?

***

— Армин? — позвала миссис Монро. Даже с небольшой заботой в голосе, не смотря на то, сколько женщина успела уже принять за сегодня пациентов и как сильно устала. Она аккуратно похлопала парня по щеке, желая привести в чувства, и еще раз позвала, — Армин? Вы в порядке, солдат? Армин быстро начал хлопать огромными глазами и оглядываться по сторонам. Убеждаясь сам в том, что настоящая обстановка вокруг совсем другая. Последнее время Арлерт часто о чем-то вспоминает. Думает. Задумывается… — Придите уже в себя, солдат, — мисс Монро щелкнула перед ним пальцами, уже немного раздражаясь. Она была опытным врачом и уже убедилась в том, что увечья Армина не очень серьезные. Правда, его душевное состояние ее даже немножко беспокоило. — Я в порядке, — только ответил Арлерт. Миссис Монро посмотрела на него внимательно, ожидая каких-нибудь внятных объяснений. Но Армин лишь скромно улыбнулся, — Я просто задумался. — О чем же вы задумались, солдат? — уже без интереса спросила женщина, с целью просто поддержать разговор и удержать блондина от дальнейших размышлений. Этот мальчишка слишком сильно им предавался. Она убрала за ухо выпавшую из пучка седую прядку, невзначай напоминая Арлерту о том, что он уже не раз видел подобное. Миссис Монро уже им не интересовалась — она только проверила, хорошо ли намотана повязку ему на голову, дала некоторые рекомендации по уходу и спросила в общем о самочувствии. Армин на все вопросы по началу только тупо кивал головой — он до сих пор еще был слишком далек от реальности. Но, когда женщина начала злиться и сурово напомнила о том, что у нее сегодня еще много пациентов, Армину даже стало как-то стыдно, и он начал отвечать нормально. Немного. Совсем чуть-чуть. Блондин потер затылок, не очень понимая, почему на нем нет синяка. — Вы в нормальном состоянии, Арлерт, — не особо веря, сообщила миссис Монро, параллельно заполняя какие-то бумажки. Армин поймал неуверенность в голосе женщины и тихо хмыкнул. Действительно забавная ситуация. Армин сидел в медицинском кабинете, за ним и после него еще много солдат с гораздо более серьезными ранами, но он все равно твердо уверен в том, что самый несчастный из всех. Полный идиот. Конченый неудачник. Победитель по жизни. Наверно, стоит попросить Кирштайна придумать ему еще какие-нибудь жалкие прозвища. Армин постоянно думает над основными причинами и главной целью. Как последний эгоист мысленно орет в пустоту «Почему я?» и видит в конце нее безразличную блондинку, сухо пожимающую плечами. — Могу идти? — пустым голосом спросил блондин. — Еще нет, — покачала головой миссис Монро. Она протянула ему тюбик с какой-то мазью и пару не открытых упаковок с бинтами, — Будете перевязывать голову каждое утро и каждый вечер. Эту же мазь используйте потом для синяков, быстрей пройдут. Армин забрал все это из ее рук, небрежно суя по разным карманам. Вид у него был тот еще, отчего миссис Монро недовольно сказала: — Возьмите себя в руки, солдат. Вы должны быть сильным, — женщина ненадолго замолчала, после чего еще серьезней добавила, — Вы обязаны. — Теперь я могу идти? — пропустив ее высказывание мимо ушей, спросил Армин. Он быстро вскочил с койки, предназначенной для осмотра и начал топтаться ногами на месте, уже полностью готовый броситься бежать. — Можете, — порадовала его женщина. Армин быстро побежал к двери, боясь, что она вдруг передумает, но тут услышал, как в нее кто-то постучался. Затем, едва не получил следом открывшейся дверью прямо по лбу. Встретился взглядом с Микасой. — Извини, Армин! Ты в порядке? — тревожно поинтересовалась девушка, кладя одну руку ему на плечо. В другой руке она держала небольшую коробку, из которой чувствовался запах, кажется, формалина. — Дашь пройти? — спросил Армин, не замечая большой грубости в своем голосе. Микаса удивленно приподняла брови, но отошла в сторону, обращаясь после к доктору: — Я принесла то, что просили, — коротко сообщила Аккерман, успевая резко схватить уходящего Арлерта за воротник пиджака и остановить, — Подождешь меня? Вместе пойдем. — Ладно, — равнодушно ответил он. Микаса грустно улыбнулась. Миссис Монро еще попросила девушку расставить бутылки с формалином на полку, говоря, что ей нужно срочно отлучиться по какому-то делу к майору Ханджи. Микаса вовремя остановила свое вечное стремление к помощи и посмотрела на Армина, спросив, подождет ли он ее. Арлерт согласился. Ему, на самом деле, вообще некуда было спешить. Армин присел на койку, поймал напоследок недовольный взгляд миссис Монро, после чего женщина ушла, оставляя этих двоих одних. Комната вся противно воняла лекарствами, от которых щипало в носу и хотелось чихать. Громкий несдержанный чих пронесся по ней. — Будь здоров, — сказала Микаса, мягко глядя на Армина. Армин не смотрел на ее. Сидел, уставившись в окно. Взгляд его был абсолютно пустым, словно никаких мыслей в голове не было. На самом деле, их было очень много. Слишком много. Все они были разными, резкими и обрывистыми. Армин не успевал обдумывать что-то одно, как на смену приходило другое. Казалось, что все вопросы вселенной перемешались у него в голове. Он тихо заскулил, пряча лицо в ладонях и низко наклоняясь к полу. Еще бы чуть-чуть — свалился бы на него, но, наверно, даже бы этого не заметил. — Армин, — парень почувствовал рядом теплое дыхание Микасы. Она присела сбоку и наклонилась к его лицу, почти прикасаясь к уху губами. С предельной аккуратностью убрала челку со лба, — Поговори со мной, Армин. Если тебе плохо… — Мне нормально, — ответил Армин настолько хрипло, будто не разговаривал неделю, — Уйди. — Я хочу помочь, — Аккерман была непреклонна, — Расскажи, что тебя мучает. Армин вздохнул, запрокинул голову вверх, не убирая от лица руки. Он серьезно думал, что так ему удастся спрятаться от внешнего мира. Он думал, что так, может, проснется от постоянного кошмара. Если бы Микаса сейчас силой решила убрать его руки от лица, наверно, он бы закатил громкую истерику. «Отстань, Микаса! Отстаньте все! Не хочу я в этот реальный и жестокий мир! Он безумный, он очень страшный, он безнадежный! Хочу домой! Хочу в сказку! Хочу! Хочу!» Как просто чего-то хотеть… Как тяжело получить желаемое… Армин искренне ненавидел себя за то, что все это время не ценил детство и мечтал стать взрослым. Но от мысли о Леонхарт и о том, что она была права, хотелось просто умереть. Чертова Леонхарт! Пришла тут, в его жизнь! Это испортила! То испортила! Все испортила! Микаса ласково погладила Армина по голове, спине, приобняла за плечи, с полным отчаянием в глазах и большой надеждой в душе ждала, когда он что-нибудь еще скажет. Поделиться хоть бы частичкой того, что беспокоит. Девушка дотронулась тыльной стороной руки до его повязки и наивно поинтересовалась, где он получил свою рану. Думала, что это отвлечет. Арлерт был на грани. У него свело зубы, и все тело начало дрожать. Плечи затряслись. Будто жили своей жизнью, и на все вопросы Арлерта сами пожимались. Армин укусил до крови нижнюю губу, просто сдерживая рев. Он все еще не убирал руки от лица. Микаса за секунду заключила его в объятья. Она сжимала его с такой силой, словно боялась, что Армин вырвется и сделает себе что-то плохое. — Микас…са… — запинаясь, выдал Арлерт, быстро и глубоко дыша. Держась из последних сил. Микаса шепнула ему что-то на ухо, но он не разобрал. Непонятно от чего конкретно стало очень трудно дышать. Но Армин с иронией подумал, что лучше задохнуться сейчас от объятий подруги детства, чем от мыслей о Снежной Королеве. — Мне так плохо, — обыденно поделился Армин, убирая одну руку и приоткрывая один глаз. Он быстро-быстро заморгал им, чувствуя, как начинает накрывать пелена предательских слез. — Поплачь, Армин, — Аккерман была как никогда проницательной, — Полегчает. — Нет, — шепнул Арлерт. Микаса не ответила. Стало так тепло. Армин, не сдержавшись, решил обнять девушку в ответ. Прошло совсем немного времени, и Арлерт уже вместо легких объятий сжимал Аккерман со всей силой, на какую только способен. В бреду ясно представлял на месте нее пустой манекен, который можно было наполнить всеми проблемами, переживаниями, терзаниями и прочим, что так мешало нормально жить. Армин сам не заметил, как наполненный манекен в итоге принял образ девушки с ледяными глазами. Он впился пальцами в плечи брюнетки, скрытыми под легкой рубашкой. Это было терпимо. Армин положил руку ей на затылок, ясно видя вместо черных волос почти белые, ощущая вместо мягкости чрезмерную сухость. С силой сжал несколько и резко дернул. Аккерман вскрикнула. — Больно? — сухо поинтересовался парень, перемещая руки ей на шею. Он нащупал на ней жилку, чувствуя под пальцами пульсацию. — Да, — тихо ответила Аккерман своим обычным голосом, даже не подозревая, что Арлерт вместо него может слышать другой. — Мне тоже! — зло произнес парень, в один момент сжимая руками тонкую шею. Арлерт потряс ее, повысив голос, почти закричал — Зачем??? Зачем ты это делаешь?! Для чего тебе это?! Почему? Почему ТЫ?! Почему Я?! ПОЧЕМУ??? — Армин! — Аккерман вцепилась пальцами в рубашку парня, изумленно всматриваясь в его широко распахнутые глаза. Бешеные. Микаса могла бы ударить его по голове, сбить с толку и добить потом еще одним или несколькими ударами. Даже, наверно, дотянулась бы до стола со шприцем, в котором было успокоительное. Не зная как, но точно могла бы начать душить в ответ. Только страх парализовал ее и не давал сделать ничего из этого. — Армин… — брюнетка перешла на тихий шепот, чувствуя, как задыхается. В горле сильно пересохло, а перед глазами начало темнеть. Сил стало катастрофически мало. Но, тем не менее, Микаса свободно подняла одну руку, мягко касаясь щеки Арлерта, — Отпусти. Прошу. Пожалуйста… Кожа руки Аккерман — на удивление нежная. Она не отталкивала своей грубостью, не царапала сухими частичками, не причиняла никакой дискомфорт. Она была очень теплой. Руки Леонхарт не то, что в воспоминаниях — они даже во сне никогда такими не были. Армин сбился с толку. И пришел в себя. Серые глаза, такие, как лезвие их мечей, нисколько не были похожи на лед. Они были полны эмоций и никак их не скрывали. Уже, кажется, безнадежно надеялись. — Микаса! — изумленно воскликнул Армин, отпуская девушку. Она тут же начала громко и прерывисто кашлять, — Прости, Микаса, я… — Ты уже в порядке? — закончив, спросила заботливо Аккерман, вполне вероятно, уже забывшая его выходку. Она с такой же нежностью, как прежде посмотрела на пораженного Арлерта, — Все хорошо? — Не знаю, что на меня нашло, — делая большие паузы между словами, медленно проговорил Армин. Уже быстро он оглядел Микасу внимательно — она была все такой же. Была Микасой. Армин еще раз извинился, покачал головой и встал, подошел к окну, оставляя вторую мамочку позади. Микаса тихо вздохнула, не решаясь больше как-то заговорить. Армин ее напугал. Девушка вернулась к бутылкам с формалином, уже беспорядочно и не очень аккуратно расставляя их на полку. Армин слышал, как она встала с кровати и горестно подумал, что ей лучше сейчас вообще уйти. Но, если честно, страшно было одному. В одиночестве мысли готовы были сожрать с потрохами. Арлерт внимательно взглянул на все тот же шприц с успокоительным, серьезно прикидывая в голове, сколько нужно себе вколоть до полной отключки. А потом, когда он проснется — снова будет светить солнце. Снова рядом будут все друзья, невкусная каша на каждый прием пищи, изнуряющие тренировки и иногда интересные лекции. Вечером будет библиотека. Обычная Энни. Ради этого, он бы даже Натана Ллойда потерпел. Армин не переставал мечтать о несбывшемся даже тогда, когда параллельно начал задумываться над самоубийством. Выискивал глазами грузовую тележку за окном, под которую можно было броситься. Увидел, правда, лишь нескольких солдат. Перебинтованные, казалось, с ног до головы, они о чем-то бодро переговаривались. Улыбались. Открыто и радуясь, наверно, просто тому, что живы. — Как Эрен? — вдруг спросил Армин, отводя от них взгляд. Действительно было интересно, что с Эреном. Хотелось еще очень, чтобы на месте слишком мягкой Микасы оказался чересчур эмоциональный он. Йегер, наверно, избил бы его. Возможно, ногами. — Все хорошо, — послышалось ему в ответ. Армин не видел Микасу, но мог поклясться, что после этих слов она легко улыбнулась. Улыбка ее точно дальше исчезла, — только никто не знает, что дальше теперь делать. Его собираются отвезти в столицу и думать, как с ним поступить. Армин четко услышал скрип зубов. — Мне жаль, — он потер руками виски, отгоняя от себя образ Эрена в наручниках и за решеткой, вставший статуей перед глазами. Безнадежно замычал, когда его друг уже стал мертвым. В этом еще одном круге ада, созданном жестоким и беспощадным миром, можно было найти большой плюс. Он заключался в том, что прошлый круг, в центре которого стояла Энни Леонхарт, прошел. Или просто сменился ненадолго другим. Армин не знал, будет ли он свиньей, если еще широко улыбнется. Может, глядя Аккерман прямо в глаза. Но он не мог заставить себя даже повернуться. — Во всем виновата эта женская особь, — словно змея, прошипела Аккерман. Девушка сжала кулаки на уровне груди с такой силой, что костяшки пальцев тут же начали белеть. Можно было с полной уверенностью заявить, что Микаса была готова броситься на этого монстра прямо так, окажись он сейчас здесь. Арлерт сглотнул подступивший к горлу ком, слыша еще непонимание в голосе подруги. И не к месту убедился в том, что он единственный знает Энни очень хорошо. — Если бы мы только знали, кто это, — подтверждая его мысли, продолжала говорить брюнетка, — мы бы тогда сразу решили больше половины проблем. Если не все! Узнай мы только, кто эта мразь! Армин подавил смешок, всего за пару секунд прокрутив в голове, как на быстрой перемотке, самые запоминающиеся перепалки этих двоих. Вспомнил даже знаменитую драку. Наверно, знай Микаса правду, ее бы не остановил от нападения факт тогдашней победы Леонхарт.* — Как же хочется разобраться во всем, — усталым шепотом надеялась Аккерман. После добавила таким громким голосом, словно мысли о возмездии давали ей силы, — мы все равно узнаем, кто это чудовище. Обязательно узнаем, Армин. Армин все-таки обернулся на Микасу. Девушка все это время продолжала расставлять бутылки и уже почти закончила. Выражение ее лица было привычно спокойным, но в глазах бушевал ураган. Местом она слишком сильно поставила бутылку на полку, отчего она и несколько рядом зашатались. Аккерман умерила пыл. А Армин все стоял у окна, точно запрятавшийся ребенок в угол и очень хотел спросить Микасу, как ей так легко и просто удается быть взрослой. Как? А как она умудряется быть таким крутым и классным солдатом? Что ей помогает? Или она сама со всем справляется? Может ли она его научить? — Командор Эрвин тебя вызывал, кстати, — вдруг сообщила Микаса, нескромно глядя в нервные огромные глаза. Она виновато пожала плечами, — Извини, только сейчас вспомнила. Она вновь вернулась к делу. Армин удивленно приподнял брови, глупо спросив: — Зачем? Аккерман только опять пожала плечами, слыша за дверью быстрый шаг миссис Монро. Армин не слышал. У него не очень хороший слух. Зато блестящая и мешающая нормальной жизни способность к размышлениям и воспоминаниям. Армин сначала подумал, что командор Смит никогда не вызывает к себе по пустякам. Вспомнил дальше почему-то о своих словах к самопожертвованию; о солдатах за окном и словах миссис Монро; к удивлению, перед глазами потом встали картинки свежего льда в руках, после чего на месте него появилась молодая зелень. Очень яркая. Точно яркие эмоциональные глаза Эрена, совсем непохожие на вечный лед чертовой Леонхарт.

***

Наказание официально подошло к концу, когда Армин добежал последний круг. Парень с полной неуверенностью взглянул на каждый из больших камней, расположенных по разные стороны напротив и служащие финишной прямой. Он широко открыл рот, глубоко дыша им, вдыхая холодный ночной воздух и случайно несколько комаров. — Кхеее… — Арлерт откашлялся, с брезгливостью выплюнув назойливых насекомых на руку, которые все время пробежки атаковали их, как Саша вечно продуктовый склад. Арлерт вытер рукавом уже вытекшую слюнку и закрыл наконец рот. Энни сбоку наблюдала за парнем, мысленно тихо смеясь над ним, а после зашлась настоящим смехом, когда Арлерт взглянул на нее до одури счастливыми глазами. — Ничего смешного! — наигранно возмутился он. Белые зубы, обнажившееся в улыбке, выдавали фальшь. — Да, конечно, — Леонхарт с той же наигранностью утвердительно кивнула головой. Армин уже тоже засмеялся, — Просто у тебя такой глупый и счастливый вид… Просто умора. Арлертхарты опять зашлись смехом вместе, нарушая некогда мертвую тишину. Тихий смех Энни, правда, был почти не слышен за откровенным гоготом Арлерта, который не стеснялся выглядеть глупо до сих пор — он еще вскинул руками, как птица, громко говоря о свободе и о том, что сейчас заснет до вечера, и даже Шадис его не разбудит. Энни тут же сделала испуганное лицо, осторожно показала пальцем ему за спину, говоря, что офицер здесь и все слышит. — Я пошутила, — просто пожала плечами Леонхарт, насмешливо думая, что ноги Арлерта сейчас, возможно, вросли в землю. Казалось, пни она его, он не упадет, а лишь закачается, как боксерская груша. — Не смешно, — с гробовым лицом заявил Арлерт. Веселый настрой его, правда, не улетучился, и уже через секунду парень довольно добавил, — Хотя, от каких-нибудь веселых шуток я бы не отказался. — Хватит тебе, — не зло фыркнула Леонхарт. Она убрала самую большую прядку за ухо, показывая практически все свое лицо. Армин сделал глубокий вдох и не выдыхал обратно еще пару секунд. Он не стеснительно пялился на блондинку, на голову которой падал приятный лунный свет и полностью озарял ее лицо. Энни была вся красной и большие синяки под глазами отчетливо доносили о ее усталости, но не смотря на это, эта девушка казалась Арлерту прекрасной. Богиней. Просто пределом совершенства. Арлерт бы мог каждый день крепко держать ее за руку, обнимать и нерешительно тянуться с поцелуем в уголок губ; говорить ей о своем восторге в очередной раз и даже глупо радоваться ее недовольным отговоркам. Если бы она только все это позволила… То Армин бы в лепешку разбился, но сделал ее по-настоящему счастливой. Хотя счастье, как говорится, для каждого свое. — До завтра? — зачем-то спросил Армин. Он уже знает, что завтра уже наступило, и что сейчас они в любом случае разойдутся. Они стояли как раз на перекрестке двух дорог, ведущих к мужской и женской казармам. Энни встала на дорогу, на которой не было места Арлерту. Помахала рукой и, не дожидаясь жалкого маха в ответ, коротко попрощавшись, ушла. Армин завороженно смотрел еще какое-то время ей в след. Когда Энни скрылась из виду, блондин ударил себя рукой по лбу, вслух рассуждая о собственной ничтожности. Леонхарт планировала сейчас дойти до казармы и упасть на койку, возможно, даже не раздеваясь, тут же заходясь мертвым сном. Эти планы, однако, начали мысленно оспариваться уже тогда, когда Армина еще можно было разглядеть в этой непроглядной тьме за своей спиной. Энни еще после утренних изречений Эрена о том, какой Арлерт на самом деле классный, хотела серьезно с ним поговорить. Объясниться. Сложно, правда, было бы сделать это нормально, избегая постоянно фраз в разговоре, на подобии «Я чудовище», «Я всех в итоге предам», «Я пришла из невиданных земель стереть к чертям все человечество», «Армин, ты мне тоже…» Ох. Энни остановилась. Потянулась рукой к своей пучку и стянула резинку, предварительно ели выпутав ту из волос. Энни прикрыла глаза и провела по ним рукой — сегодня обычные пакли были в удивительно хорошем состоянии и почти без колтунов. Волосы обрамили все лицо, нагло лезли в глаза и немного мешали обзору. Но Леонхарт не думала их убирать, по детски и с наивностью считая, что они скрывают ее от внешнего мира. Она спряталась, как за шторками и даже не смутилась, когда упала на землю, не разглядев булыжник. Сколько, интересно, попалось таких сегодня Армину? Энни лежала, не желая подниматься назад. Земля под ней была холодной и еще немного сырой от вечернего дождя. На ней раскинулись парочка маленьких луж совсем рядом. Леонхарт прямо подползла к одной из них, вглядываясь в ту так, словно она ей сейчас объяснит, что делать. Что делать настоящему воину, которая в последнее время ощущает в себе что-то не то? Первоклассный боец и холодное чудовище — еще пятнадцатилетняя маленькая Леонхарт никогда бы не подумала, что может быть кем-то другим. Армин давно еще назвал ее принцессой из книжки, что они тогда читали. Энни однажды шутливо назвала сама себя светлой девочкой. Ей это так понравилось, что она начала не только Арлерту, но и Йегеру заливать фальшивой правдой в уши о том, какая на самом деле хрупкая. Со временем, Леонхарт начала верить в это сама. Рядом с Армином она даже не думала о настоящей своей стороне. Реальность с солнечным мальчиком плыла перед глазами, как собственное отражение в луже. Энни ударила по ней рукой. Та немного забрызгала кофту, пиджак, попала в небольшом количестве на шею и в очень большом на лицо. Леонхарт громко хмыкнула, чувствуя себя сумасшедшей и списала сие действие на сильную усталость. Энни поднялась на ноги, сняла с себя пиджак и начала им вытираться. Грязные капли оставляли после себя разводы на щеках, о которых Леонхарт догадывалась и которые не желала видеть. Она омерзительна. В таком убогом виде больше нечего было терять. Раз уж тогда нормально не поговорила — сейчас она это сделает. Сейчас больше трех ночи, и это самое подходящее время для сопливых разговоров и ненужных душевных терзаний. Во всяком случае, дальше Энни будет спать спокойно. Раз — она сказала Армину, что между ними даже нет простой дружбы. Два — она прямо отказала блондину на его любовь. Три — сейчас она жестоко добьет его, говоря, что слишком увлеклась всеми этими глупостями. И утром вернется к тренировкам и своей истинному предназначению. Энни быстро шла к казарме, и поднявшийся сильный ветер бил ей прямо в спину. Девушка подумала, что сегодня все на ее стороне. На перекрестке Армина не было. Очевидно, что он ушел. До мужской казармы было идти не так далеко. На улице стало очень холодно; Леонхарт этому только обрадовалась, потому что ее привычная стихия помогала придти в себя. Энни еще не подошла к казарме настолько близко, чтобы видеть происходящее возле нее, но уже услышала чьи-то крики. Мужские, громкие и слишком издевательские. Возле казармы собрался Натан Ллойд еще с несколькими парнями — возле входа стояло два высокорослых, и сзади самого Натана какой-то низкий и слабый щегол. Он прыгал на месте и подбадривал Ллойда, как и другие, радостно наблюдая за своим главарем и тем, как он пинает Армина ногами. Армин закрыл лицо ладонями, видно надеясь, что на нем не останется особых повреждений. Ллойд только усмехнулся, увидев этого. Он крикнул двум громилам: — Смотрите, какая прелесть! И, схватив Армина за шиворот, поднял того на ноги. Он собирался спокойно убрать руки и с силой ударить прямо в глаз, но Армин стойко держался и не давал Ллойду даже просто немного их сдвинуть. Недовольство на его лице перешло в открытую злобу, после чего Натан пнул Армина ногой в живот. Он верно ожидал, что искупит таким образом свой тогдашний позор. Но Армин, в отличии тогда от него, не упал. Просто пошатнулся, но твердо устоял на ногах. Глаза Натана бешено сверкнули, но сам он внешне оставался непоколебимым. Парень громко присвистнул, и наигранно заботливым тоном попросил Арлерта убрать руки от лица и хотя бы взглянуть на него. Армин спокойно покачал головой и отошел на шаг назад. Натан резко подскочил к нему, схватил за грудки и прошипел: — Совсем охуел, Арлерт? Натан плюнул на Армина, беспардонно размазывая после по его рукам слюну, изогнул губы в неком подобии улыбки. Армин раздражал его своей отстраненностью и бездействием — Ллойду сегодня хотелось победить в настоящей драке. Но, не смотря на то, что простые издевательства над Арлертом, словно над маленьким ребенком, слабо походили на настоящую драку, дружки Натана все равно были довольны. Наверно, они получали удовольствие от любых издевательств. Арлерт подумал об этом прежде, чем услышал противный смех щегла, похожий на ржание гиены. Ллойд снова попытался убрать руки Армина, но только пораженно убедился в том, что не может этого сделать, поскольку Арлерт, оказывается, не такой слабак. Ллойд силой посадил Армина на землю, надавливая ему на плечи. Тот опустился на колени. В таком положении их застыла Леонхарт. — Что вы делаете? — поинтересовалась девушка. Голос ее был абсолютно безэмоциональным, словно ей на самом деле вообще не было интересно, что ответит Ллойд. Натан тоже это заметил и, лишь вскинув бровью, спросил: — Тебе разве интересно? — ухмыльнулся он. И тут ухмылка с его лица сошла, стоило парню внимательно взглянуть на незнакомку, которую в темноте не слишком было видно. Энни не обратила внимание на его резко изменившийся взгляд. Она с неким задором взглянула в испуганные зеленые глаза и обнажила зубы в слабой улыбке, равнодушно выдав: — Не особо. Просто мимо проходила. Дружки Ллойда сейчас переглядывались между собой, не зная, как намекнуть своему главарю скорей уносить ноги. Слухи о суровой Энни Леонхарт знал даже тот, кто никогда не видел эту девушку в лицо. Энни взглянула на Армина, который, наконец, убрал руки от лица. Он пораженно всматривался в ледяные глаза, нервно дергая одним глазом и тихо-тихо говорил что-то. Энни даже своим чутким слухом почему-то не могла расслышать что. Натан переводил поочередно на них взгляд, осторожно оценивая обстановку. Когда Энни от чего-то хмыкнула, Ллойд еще раз опасливо взглянул на нее. Блондинка уловила в его взгляде немой вопрос. Энни, коротко взглянув на недоуменного Арлерта, снова перевела ледяные глаза на притихшего Ллойда и сказала: — Мне все равно. Этих слов хватило, чтобы к Натану вернулась уверенность. Он подмигнул Леонхарт, что скрестила руки на груди и остраненно отошла на шаг назад. Армин медленно проговорил ее имя, после чего получил ударом ноги по лицу. Наконец. Он упал на землю, не пытаясь больше закрыться руками. Только раскинул их в стороны, словно приглашая Натана продолжить начатое. Дружки Ллойда, не стесняясь, громко обсуждали Энни и ее слова. — А действительно, — согласился Ллойд, с удивлением вспомнив, что блондинка все время тащилась рядом с Арлертом. Его надменный взгляд, адресованный парню, сменился на игривый и заговорческий, когда зеленоглазый взглянул на Энни, — Я думал, что он твой малыш. — Не думаю, что он такой уж малыш, — не согласилась блондинка, оценивая состояние Арлерта. Он прерывисто и тяжело дышал. — Будешь защищать его? — заметив ее заинтересованный взгляд, слегка испуганно спросил Ллойд. — Не думаю, что ему нужна моя защита, — сказала еще Энни, безразлично пожимая плечами. Громкий свист Натана нарушил тишину, наступившую после слов Леонхарт. Противный щегол подпрыгнул от неожиданности, и громилы громко заржали. Ллойд раздраженно цокнул, кидая на каждого из дружков убийственный взгляд. — Не обращай на этих кретинов внимание, детка, — широко улыбнулся верный друг. Энни вскинула одной бровью, ясно видя похабную улыбочку Ллойда. — Детка? — усмехаясь, переспросила Леонхарт. Армин на земле громко закашлял и перевернулся на бок, сплевывая на землю слюну вперемешку с кровью. — Вблизи ты симпатичней, чем кажешься, — честно сообщил Натан, верно надеявшийся получить благодарность от Леонхарт. И, конечно, ее внимание. — Может не будешь отвлекаться? — только предложила девушка, кивая на Армина. Он боязливо притих. Натан пошло оскалился, не взирая на холодный взгляд Леонхарт и вернулся к начатому. Армин раздраженно взглянул на него, видимо, уже слишком уставший. Все тело болело так, что было невозможно встать. Или просто сложно. Армин не разбирался в этих словах, считая их, в общем-то, синонимами. — Армин, — позвала Энни. Арлерт с бессилием в огромным голубых глаз глянул на нее. Хотел что-то ответить, но Ллойд перебил его: — Арлерт, ты сегодня будешь драться нормально или нет? — напыщенно выпалил он. Бесцеремонно показал пальцем на Энни, словно она его подтолкнет к дальнейшим действиям, — Ради дамы, хотя бы, не позорься. Вставай и дерись, как мужчина! Настоящий мужчина Натан пнул Армина в бок. Тот вскрикнул. Ллойд снова пробурчал что-то. Энни и подумать не могла, что сегодня все так будет. Обернись подобная ситуация вчера, она бы незамедлительно поспешила на помощь. Возможно, запихнула бы щеглу в глотку булыжник. Разобралась бы с громилами так, словно они были двумя маленькими Кристами Ленц. Натана бы оставила на сладкое. А потом понесла бы Арлерта прямо на спине в медпункт. Вчера она бы точно сделала все из этого. Сегодня Энни с полным безразличием на лице абстрагировалась от всей этой ситуации, оставляя Арлерта разбираться самому. Неизвестно только, что подвигло ее на такое решение — его самоуверенные сегодняшние речевки, либо мысль, которую она хотела до него донести, изначально идя сюда. Энни равнодушно хмыкнула, видя, как Армина за волосы таскают по земле. Наверно, он сейчас наконец-таки понял, как тяжело быть взрослым. Взрослым, как правило, иногда на помощь близкий человек не придет. Взрослых, как правило, этот же близкий человек легко может ранить сам. В одном Энни была уверена точно — как бы больно сейчас не было Арлерту, он переживет это достойно. Так достойно, как совсем не подобает истинному дохляку. В подтверждение ее мыслям, Армин попытался подняться на ноги. Он стоял на одном колене, стараясь удержать равновесие и вслушиваясь в надоевший смех ублюдков, когда Энни громко крикнула ему: — Армин! — блондин непонимающе обернулся на блондинку. Энни показала большой палец вверх, — Я делаю на тебя ставку! Непонимание сменилось удивлением. Удивление — радостью. Радость — твердостью. Твердость — решительностью.

***

Арлерт остановился возле двери кабинета командора Эрвина, осторожно поднимая руку, чтобы постучать. Одернул ее несколько раз, нерешительно еще собираясь с мыслями. В итоге лишь вздохнул, вспомнив, что посещения кабинета командора — сейчас меньшее из его проблем. Два тихих стука сменились громким «Входите», после чего Армин вошел. Парень остановился у входа, машинально поправляя повязку на голове и бегая глазами по комнате. Достаточно скромной, но явно сделанной со вкусом. — Вызывали, сэр? — отдав честь, с запинкой спросил блондин. Эрвин сидел за столом, держа в руках какие-то бумаги. Он вряд ли что-нибудь писал до прихода Арлерта. Вид у командора был слишком расслабленный и слегка скучающий. В то же время, глаза его как обычно светились решительностью. Здесь, а не на поле боя, она сбила Армина с толку. — Да, солдат, — просто ответил Смит и кивнул рукой на стул напротив, — Присаживайся, пожалуйста. Арлерт одернул рукой рубашку, словно ему не доставало воздуха. Он медленно подошел к стулу, под пронзительным взглядом Смита садясь на него. Почувствовал, как заливается от неловкости краской. — Вы что-то хотели? — перешел Армин сразу к делу. Он ясно понимал, что Смиту что-то от него нужно, и почему-то этот факт его пугал. Нехорошее было предчувствие. И Армин никогда не жаловался на плохую интуицию. — Я хотел кое-чем поинтересоваться, Армин, — также прямо ответил Эрвин, откидываясь спиной на стул и кладя ладони на его ручки. Он изогнул одну бровь, поясняя, — Недавно ко мне приходил Жан Кирштайн с докладом о последней вылазке. Эрвин протянул Арлерту бумаги, которые держал до этого в руках. Блондин даже не взглянул на них, с интересом рассматривая поочередно свои ладони. Хотел неумело попытаться скрыть волнение, но в итоге выдавал его с головой. — Вместе с этим, он еще сообщил одну занимательную вещь, — спокойно продолжал Смит. Он не выдавал свои настоящие эмоции ничем. Держался холодно и отстранено. — Какую, сэр? — робко подал голос Армин. — Я думаю ты в курсе, Армин. Хотелось бы, чтобы ты сам такое рассказал, — ответил Смит, ставя локти на стол и проникновенно глядя в глаза блондину. Тот прикрыл их. — Я не понимаю о чем вы, сэр, — придав голосу как можно больше уверенности, ответил Армин. Смит тяжело покачал головой, полностью опечаленный таким ответом. Армин не мог не заметить перемену в его настроении. Также, как не мог заставить себя сказать правду. Рядом с проницательным и серьезным командиром в мыслях стояла Энни Леонхарт, показывающая ему большой палец верх. Полностью одобряя все его действия. Армин хотел поднять его в ответ, с безнадежностью во взгляде и издевательством в голосе дальше спросить: «Для чего я это делаю? Для тебя?» — Армин, Жан сказал мне, что на вылазке ты сообщил ему, что у тебя есть предположения насчет того, кто эта женская особь на самом деле, — быстро произнес Смит, уже уставший от такого медленного развития событий. Изначально он хотел просто выбить из Арлерта признания так. Только мысль о том, что этот светловолосый слабый парнишка мог ошибаться и вообще сказать такое наобум, останавливали его. Но Смит знал каждого свое солдата. Если не хорошо, так немного. И он уже успел познакомиться с выдающимися способностями Армина к анализированию. И от этого было даже неприятно думать о возможном решении насчет его ликвидирования. — Было такое, — но лишь честно признался Армин, чем по-настоящему удивил командора. Только тем, что решил подкупить этой честностью. Потому что в итоге, Армин опять продолжил врать, почесав рукой подбородок и упираясь взглядом в стол, — но я был не прав. Просто тогда, кажется, нервы сдали… На лице Смита появилась небольшая улыбка, и мужчина глупо переспросил: — Нервы? И Армин нервно закивал головой. Смит захотел потрепать мальчишку по волосам, внушая мнимое доверие, но сдержался. — Не надо так волноваться, Армин, — только сказал он, звуча удивительно спокойно, — Все ведь уже позади. Да? Настороженность на лице Армина никуда не исчезла. На нем еще появилось удивление, перешедшее после в полное непонимание, а дальше в попытку принять спокойствие. Мальчишка пытался быстро менять эмоции, но нормально у него это не получалось. Он выглядел жалко. Верный ребенок, выбравший тяжелый жизненный путь, он нравился Смиту своей самоотверженностью и отвагой. Эрвин действительно был бы рад, если бы Армин до сих пор оставался таким. Но… — Знаешь, Армин, по секрету тебе признаюсь, — мужчина заговорил так, будто был верным другом блондина и моложе лет так на пятнадцать, — нас всех потрепала эта вылазка. Кому-то она далась особенно тяжело. Кому-то вообще последний раз… Смит просто хихикнул от последних слов, не стесняясь их аморальности. Армин быстро захлопал глазами, желая дать себе пощечину и вернуться в реальный мир. Даже вставшая перед глазами хрупкая фигурка Энни Леонхарт казалась ему более реальной, чем веселый командор Эрвин. Мужчина встал со стула, подошел к небольшому шкафу, все полки которого были полностью наполнены книгами. Армин добро позавидовал. Взглянул на верх. Тут же обомлел, видя прямо над шкафом и головой высокого Смита длинную выпуклую рамку, за которой было спрятано ружье. Не такое, из которого он нередко стрелял в кадетском корпусе. Это ружье было по-настоящему необычным — чего стоила только красивая резьба на прикладе и его темно-синий цвет. Действия командора Смита, правда, были более необычными. Мужчина вытащил пару книг, бесцеремонно бросая их прямо на пол и протягивая в освободившееся место руку. Через секунду он вынул ее, держа в той бутылку с каким-то алкоголем. Арлерт завороженно вглядывался в ярко-красную жидкость, когда Смит открывал бутылку, с легким шумом кладя деревянную крышечку на стол. — Сэр… — очнулся он только тогда, когда на столе каким-то образом появилось еще две рюмки. Смит налил в каждую, в последнюю, правда, поменьше. Ее он протянул изумленному Арлерту, с вопросом взглянув на него. — Нельзя пить на рабочем месте, — произнес Арлерт. Смит насмешливо покачал головой, удивляясь строгости в голосе парнишки. Мужчина опрокинул свою рюмку, тут же сморщившись и хрипло ответив: — В такое тяжелое время можно все, Армин, — голосом человека, познавшего все прелести жизни, ответил Смит. Армин, хлопая большими детскими глазами, смотрел на свою рюмку и даже не решался взять ту в руки. Эрвин поймал его неуверенность, — Не волнуйся. Можешь пить. Выговор не сделаю. — Нет, не стоит, — тихо ответил Армин. Смит закинул руки за голову и обреченно начал рассказывать: — По тебе, солдат, видно, что ты еще особых горестей в жизни не знал. Не то что мы, старые ветераны… Столько прошли. И продолжаем… Армин слушал командора внимательно, полностью поддавшись его наигранной печали в голосе. Смит также наигранно спрятал лицо в ладонях, удрученно продолжил: — Такие, как мы даже не могут нормально жить. Ни одни, ни с кем-то еще. Слишком тяжело жить с мыслью о том, что все может оборваться в любом момент. Слышал уже от товарищей о том, как, наверно, тяжело сейчас капралу Леви? Армин не мог не слышать о нем и его потерянной любви в том лесу**. Он, правда, ушел от яро обсуждающих его потерю товарищей, считая, что такое не должно обсуждаться в принципе. Затрагивать чужое горе просто некрасиво. Но Смит ни капли не смущался своим словам, дальше говоря: — У меня когда-то тоже была любовь… Девушку эту звали Мари, — сказал Эрвин, тепло улыбнувшись своим воспоминаниям. И тут же грустно добавляя, — Я ее потерял. — Сожалею, сэр, — искренне посочувствовал Армин, чувствуя себя явно не своей тарелке от такого разговора. Интуиция ему не тихо подсказывала, а громко орала, что этот разговор ни к чему хорошему не ведет. Смит, опрокинув без разрешения рюмку Армина, спросил: — А ты уже влюблялся, Армин? Армин зашелся краской до ушей. Командор, должный в этой ситуации вести себя расслабленно и весело, на деле открыто помрачнел и загадочно добавил: — Или любил? Или, верно, любишь? Армин затаил дыхание, не решаясь двигаться. Хотя очень хотелось быстро убежать и как можно дальше. Энни в голове одобрила его мысли, шепотом в ухо прося сделать это. Сделать. — Потому что, как я понял из всей жизни, ни одна сила в мире, кроме любви, не может заставить человека скрывать даже самую важную для человечества информацию. Армин резко вскочил на ноги, больше не в силах терпеть эту нагнетающую обстановку. Хотя, она уже закончилась — Смит открыто выдал все карты. Энни сделала ставку на Арлерта. Командор Эрвин только с интересом думал, как Арлерт будет выпутываться из такой ситуации. Что он сделает, как поступит. Окажется ли настоящим дезертиром или ничтожной крысой. Армин прерывал по-настоящему серьезные размышления мужчины, быстро говоря: — Я понятия не имею о чем вы, сэр. Но вы меня уже пугаете. Днем он думал, что довел шкалу ненависти к себе до максимума. И тогда бы ему даже в голову не пришло, что сейчас, уже достаточно поздним вечером, он будет стоять перед самим командором легиона и нагло врать ему, прекрасно понимая, чем обернется для Эрена и всего человечества его вранье. Арлерту хотелось лезть на стену, оставляя Смита на полу. Уйти следом подальше от реального мира в мысли, где ждала Энни Леонхарт, такая, какая запомнилась ему за все их знакомство. Ни капли не чудовище, ни слишком хрупкая девочка. Обычная Снежная Королева. И он ненавидел себя за то, что не переставал думать о ней. Он считал число погибших в той вылазке, слушал слова Микасы о тяжелом будущем Эрена и думал о чертовых ледяных глазах. Чертовой Леонхарт. Голос его дрожал и неуверенность выходила из него раньше любых слов. Эрвин испепеляюще взглянул на блондина. Арлерт, точно последнее ничтожество, отдал честь. Взрослый ребенок надеялся, что это как-то сгладит враждебный настрой Смита. Может, умилит. Командор только печально подумал о правдивости своего изначального предположения, возникшего еще тогда, когда он просил Аккерман позвать Арлерта к нему. Смит был замечательным командором. Не случайно, он вообще был им назначен. Его блестящие планы могла превзойти только его способность видеть людей насквозь. Хотя, если не утверждать так прямо… — Армин, достань, пожалуйста, ружье, — Смит снова стал верным другом и юным пареньком. Он напомнил выбитому из колеи Арлерту рукой, где оно находится. Глупым голосом добавил, — Рамочка открывается. Армин на ватных ногах подошел к шкафу. Пришлось встать на цыпочки и потом еще подпрыгнуть, чтобы дотянуться до небольшого засова рамки и распахнуть ее, как открытую книгу. Армин чуть не уронил ружье, когда доставал его и ели удерживал в руках, неся к столу командора. С грохотом уронил, тут же извиняясь. — Ничего, — спокойно ответил Эрвин, проводя рукой по оружию. Еще спокойней добавил, — Думается, ты будешь извиняться потом не за это. — Что? — непонимающе пискнул Арлерт и увидел, как Смит схватил ружье в руки и наставил на него. Армин резко поднял руки вверх. Не смотря на то, что лицо его исказилось в страхе, по глазам хорошо было видно, что блондин до сих пор далек от реальности и, возможно, вообще не понимает, что происходит. — Возьми, — непривычно мягкий голос Эрвина ясно звучал, как приказ. Армин выполнил его и сейчас, ели держа ружье в руках, он тихо заскулил, слыша дальнейший приказ мужчины наставить теперь оружие на него. И стрелять. — И ты можешь потом идти. Куда хочешь, — просто сказал Эрвин. Армин весь дрожал, но умудрялся крепко держать ружье в руке. Он не понимал, зачем вообще это делает, но не мог заставить себя его отпустить. Оно словно приросло к его рукам и стало их продолжением. Как чувство вины, которое, наверняка, всю жизнь испытывает человек, отнявший другую жизнь. Двойная дилемма. Слишком жесткая. Армину не нравится. — После того, как убьешь меня, ты обойдешь солдат и сбежишь в город, — продолжал говорить Смит, откинувшись назад, — А потом доберешься до того человека, который сидел в той бабе и убережешь его от возмездия. Даже если он находится в другой стене или вообще за ее пределами, ты все равно сможешь это сделать. Ты же любишь его. Смит сам кивнул за Арлерта головой. Было очень интересно, о чем сейчас думает этот мальчишка. Было действительно обидно, что из всех возможных не очень верных солдат, именно этот находчивый и умный парень оказался предателем. А ведь Эрвин даже когда-то шутливо заявил Ханджи, также сидя за рюмками, но в гораздо более приятной обстановке, что был бы рад такому приемнику. Такому будущему командору. Может, Армин бы действительно мог им стать. Если бы ему не мешали эти ненужные чувства. Обидно, что еще на обучении не предупреждают о том, как они мешают в дальнейшем бою. В этой страшной и вечной войне не было места утешениям, заботе и любви. Не было. И Арлерт это знал. И продолжал держать ружье. Смит потянулся вперед, так, что прицел сейчас упирался ему прямо в лоб. Армин прикусил губу до крови, подавляя не к месту рвущийся крик. — Армин. Любовь — это боль, — как приговор, произнес Смит. Мысленно Армин тысячу раз с ним согласился. Но и подумать не мог, что дальше командор скажет: — Такая же боль, как потеря других близких людей, — добавил Эрвин, — родственников или друзей, — еще сообщил он, — тех, кто стали по-настоящему родными, — закончил мысль. Нахмурив брови, потер рукой подбородок. Армин почему-то захотел повторить это движение за ним, но побоялся, что не удержит ружье одной рукой. И еще больше испугался своих мыслей. Зачем он вообще его до сих пор держит? Смит сладким медом заливал еще Армину в уши о настоящей силе дружбы и о том, что она иногда бывает гораздо крепче и надежней. Арлерт четко слышал рядом бодрый голос Эрена, спокойный — Микасы, а еще тихий писк птенчика. Захотел спрятаться от жестокого мира подальше, опять приложив ладони к лицу. И в этот раз не подумал о том, что выронит ружье из рук. Подумала Энни, равнодушно сообщая ему об этом. Смит начал уставать от бездействия Арлерта. Начали доставать его пустые, ничего не выражающие глаза. Командор глубоко вздохнул, лениво потер рукой шею, а после бодро схватился ей за прицел. — Что вы делаете?! — испуганно заорал Арлерт, одергивая другую руку Смита, тянущуюся к спусковому курку. Он, не стесняясь, заорал на командора еще громче, — Вы с ума сошли?! — Возьми себя в руки, солдат, — грозно попросил Эрвин, — И, раз сам не можешь, дай мне закончить начатое. — Господи, нет! Ни за что!!! Эрвин потянул за прицел оружие на себя, хмуря брови и, точно полный сумасшедший, прося Арлерта отпустить уже ружье. Армин качал головой с такой скоростью, что казалось, она сейчас слетит с плеч и слезно просил командора одуматься. Безразличная Леонхарт все таким же безраличным голосом мысленно сообщила, что она делает ставку на него. И все еще очень приятно было слышать от нее такие слова. Армин решил пустить эту пулю в лоб себе, и только мысль о потом расстроенных друзьях не давала это сделать. Он четко видел перед собой, так, словно это происходило прямо сейчас, несдержанные слезы Эрена, сопровождающиеся целом океаном боли во взгляде Микасы. Она бы не заплакала — она солдат. Она взрослая. Взрослые не плачут по пустякам. Взрослые не зацикливаются на том, чего на самом деле хотят. Взрослые живут только в жестоком и беспощадном мире. Они не слышат так отчетливо приятный хриплый и тягучий голос, сопровождаемый после звонкий смехом. И как же тяжело быть взрослым… Принимать серьезные решения… Оставлять далеко в детстве некоторых людей… — Так ты будешь стрелять, Армин? — громогласно спросил Эрвин, уже убирая руки от прицела. Глядя все в такие же пустые глаза Арлерта, который, кажется, вообще не услышал вопрос, Смит тяжко вспомнил о своих больших перспективах на этого паренька. И принял решение. — НЕТ, — Арлерт мигом пришел в себя, в последнюю секунду направляя ружье вверх после того, как Эрвин спустил курок. Выстрела не последовало. А из головы Армина пулей выстрелили все лишние мысли. — Удивлен, — оскалился в усмешке Смит, не в силах сдержать ее. Вообще, хотелось засмеяться в голос, смотря в эти до одури изумленные глаза. Казалось, что Арлерт сейчас от непонимания происходящего вообще зайдется в истерике. Но Смит точно не был уверен, что эта человеческая статуя, так и застывшая с поднятом к потолку ружьем, так быстро оживет. — Что это было? — ошеломленно спросил Арлерт. Он за это время еще ни разу не моргнул. На лице командора опять появилась усмешка, но вместе с ней он серьезно и даже зло объяснил: — Охота на крыс. — Вы же мне изначально не доверяли? — Если бы я доверял такому, как ты, Армин, я бы вообще не был нынешним командором, — объяснил Смит, уже сам выхватывая ружье из рук мальчишки. Он надавил ему на плечи, силой сажая назад на стул. Армин не сопротивлялся не одному действию. — Вы правда думали, что я выстрелю? И предам вас всех? — даже как-то обиженно спросил Арлерт. Свое стремление защищать чертову Леонхарт он до этого не списывал на предательство. До этого. А сейчас стало очень стыдно и хотелось зарыться головой в землю, как глупое животное — страус, о которых он в детстве читал в сказке про волшебные бобы. Армин читал тогда эту сказку с Эреном. — Я бы не предал своих друзей, — твердо сказал Армин, даже не смотря на все неумолимую дрожь в голосе, — никогда. — Я тебе не верю, Арлерт, — покачал головой Смит. Уже планируя в голове весь дальнейший план, — но именно ты нужен нам сейчас. Ты знаешь девушку, скрытую в этом чудовище. — Честно, и не думала, что ты победишь, — Энни присела перед парнем на корточки, с предельной аккуратностью пытаясь отряхнуть землю с его волос. Армин поморщился, когда она наткнулась рукой на шишку, ставшую, кажется, еще только больше, — прости, Армин. — Ты обо мне заботишься, — прозвучало, как факт и Арлерт попытался широко улыбнуться, не смотря на разбитую губу. Энни кончиком пальца дотронулась до нее, а после ласково очертила рукой большой синяк на лбу. — Она поставила тебе эту рану, — прозвучало, как факт и Эрвин указал пальцем на повязку Арлерта. Блондин провел по ней рукой, никак не замечая, каким грубым было его движение, — и теперь ты должен убедиться в правдивости моих слов. Твои чувства сделают тебя только слабым. — Я сильный, — все так же твердо ответил Арлерт, бросая взгляд на ружье, вспоминая, как держал его и не боялся отпускать. — Я сильный, — счастливо произнес Армин и начал пересказывать Энни всю драку с Ллойдом, не принимая во внимание то, что она все это время наблюдала за ней тоже, хоть и в стороне, — ты мой ангел-хранитель. Леонхарт хотела опять дать ему подзатыльник, но вовремя отдернулась. И лишь также грубо обобщила: — Я ничего не сделала, Армин. На моем месте, другие люди сделали бы для тебя все возможное. Мое участие в твоей жизни ты слишком переооцениваешь. — У меня есть те, которых я очень хочу сберечь от неприятностей и ради которых переступлю через любые чувства, — Армин все таким же пустым взглядом глядел на командора Эрвина, что до сих пор ему не верил. Но которому было приятно слышать такие слова. Он даже испытывал небольшую гордость. Он командором — был отцом, для всех своих солдат — его детей. — Ради этих людей ты оставишь другого человека в прошлом, Армин? — казалось, чтобы Арлерт сейчас не ответил, менторский тон командора решит все в любом случае. — Да, — ответил Арлерт. — Да? — странно спросил он, не зная, что вообще ответить Энни на такое заявление. Но после понял, — Да, точно… Ты же даже не считаешь нас друзьями. — Именно, — сухо ответила Энни, еще закатив глаза, надеясь, что это убедит Арлерта окончательно. Но он только растянул губы в очередной наивной улыбке. — Я все равно считаю, что мы уже близкие друг другу люди, — с безнадежной уверенностью сказал Армин, — и близкие люди всегда будут рядом. — На раз-два-три я тебя поднимаю, — пропустила все это мимо ушей Леонхарт, безразлично сообщив. Армин сидел на земле, не в силах подняться без посторонней помощи. Помощь была нужна в таком тяжелом состоянии в любом случае. — Может тебе нужна помощь, Армин? — любезно спросил Эрвин, на что получил даже слегка раздраженный взгляд. Командир принял прежний вид и парой кратких предложений описал дальнейшие действия, которые они все предпримут после того, как Армин назовет имя той самой девушки. — Осталось только поговорить с Эреном, — Смит уже поднялся на ноги, сейчас глядя в окно и оставляя тихого, словно мертвого, как ночная тишина Армина за спиной. Смит, не разворачиваясь, сказал, — Армин… — Армин, — Энни поднялась на ноги и протянула Арлерту руку, — Надеюсь, что мы когда-нибудь уже доберемся до казармы. Поспать уже, правда, точно не успеем. — Мне бы в медпункт, — обобщил Арлерт, не хватая еще Энни за руку. Он устало потер глаза, как сонный маленький ребенок, но сказал серьезно, точно настоящий взрослый, — Я справился с Натаном без посторонней помощи, — взглянул на Энни, надменно прищурив взгляд, — Без твоей. — Так и надо, Армин, — просто согласилась Энни, сухо пожав плечами, — я рада, что ты можешь справиться с проблемами без меня. — Это, правда, тяжело, — Армин смущенно хихикнул, почесав шею. — А никто не говорил, что быть взрослым легко, — фыркнула Леонхарт. С небольшой грустью добавила, — Это тебе не чтение книжек в библиотеке. Армин только уже молча согласился, подумав, как больно утром будет осматривать его доктор, и как долго все синяки и ушибы будут проходить. Хорошо, если рядом кто-то будет. Армин поднимает глаза на верх и опять видит руку Энни. Девушка даже с нежностью смотрит на него, явно желая, чтобы он наконец за нее ухватился. — Готов? — Готов? Командор заканчивает предложение, оборачиваясь на юного солдата. Тот встает на ноги и отдает честь, сильно ударяя кулаком по груди и чувствуя после боль, но не выдавая ее ничем. Армин поднимается на ноги, закидывая девушке руку на плечо, тут же морщаясь от резкой боли в груди. Он потирает ее другой рукой, заходя вместе с Энни в казарму и уверенно думая о том, что на любимую девушку всегда можно рассчитывать. — Да, — отвечает Арлерт с прикрытыми глазами, скрытый точно как за шторками от жестокого и беспощадного мира, — готов.