Сердце аристократки.

      Вечер в графстве Уилтшир, где находилось родовое поместье Малфоев, сегодня был довольно пасмурным. Конец сентября сопровождался в этом районе Южной Англии настоящей золотой осенью. Красные, желтые, коричневые, крайне редко зеленые листья окружали все вокруг. Сильный ветер окутывал все вокруг, но огромные кучи сброшенной деревьями листвы лежали ровными горами по всей широкой тропе от ворот до самого входа в дом. Серое небо, затянутое тяжёлыми облаками, и запах грозовой сырости навевали предчувствие скорого дождя.       Девушка с вьющимися длинными волосами цвета молочного шоколада стояла возле зеркала в своей комнате в богатом поместье чистокровных аристократов Малфоев. По внешнему виду и мимике можно было сказать, что молодая волшебница находится в очень беспокойном состоянии. Она панически крутила прядку волос в пальцах, оттягивала краешек своей ночной майки, который тоже нервно теребила в руках. — Так, спокойно, девочка. Это всего лишь свадьба, хотя складывается ощущение, что тебя завтра на эшафот вести собрались, — Гермиона разговаривала сама с собой, отходя от зеркала и садясь в мягкое бежевое кресло, стоявшее неподалёку.       Через несколько часов должна была начаться свадьба, поэтому девушке нужно было посвятить оставшееся время подготовке, но все как назло валилось из рук. Собраться не получалось совсем, усидеть на месте — тоже, поэтому она постоянно дергалась с места на место, и придирчиво рассматривала своё отражение в зеркале. Гермионе все казалось неправильны, каким-то ужасным. Начиная от гребня Минервы, подаренного на восемнадцатилетние, а заканчивая собственным лицом и свадебным платьем, висевшем в гардеробной за стеной.       Вдруг камин полыхнул зелёным пламенем, и в комнату вихрем ворвался статный темноволосый мужчина — начальник, а по совместительству хороший друг и зельевар Грейнджер — Северус Снейп.       — Северус, ну где ты ходишь? У меня скоро нервный срыв случится, — волшебница подорвалась с кресла, на котором сидела, и подошла к окну, попутно нервно перебирая пальцами прядку волос. Она стала рассматривать вид с третьего этажа, который открывался сейчас из ее комнаты.       — Грейнджер, ты ведёшь себя так, будто завтра тебе не к алтарю, а к дементору за поцелуем идти. Думаю, что ты даже перед ЖАБА так не тряслась.       — Пожалуй. Хотя от твоего успокоительного я все равно не отказалась бы, — она протянула руку зельевару, и в ней тут же оказался флакончик с бирюзовой жидкостью, который был осушен одним движением руки девушки. Во рту появилось приятное мятное послевкусие. Через несколько секунд в ее висках перестала пульсировать кровь, а ноги больше не подкашивались и не тряслись. Нервная система начала приходить в норму.       — Лучше?       — Гораздо. Спасибо, Северус. Как там Драко? Ты виделся с ним?       — Да, час назад мы виделись. Твой будущий муж находится в самом счастливейшем расположении духа. Как всегда, — с легкой иронией в голосе сказал маг. — Он на верхней террасе сейчас, тоже успокоительное пьёт…       — Что? Ты ему тоже дал наше зелье?       — Что ты? Нет, конечно. Он пьёт нечто покрепче. Огневиски. В компании со своим папочкой Люциусом, Блейзом Забини и Теодором Ноттом.       — Ну, по крайней мере, его не трясёт так, как меня. Надеюсь, Минерва появится здесь как можно раньше, иначе я точно чокнусь от всего этого кошмара. Чувствую, ночка мне предстоит та ещё. Ты представляешь, я даже платье не могла во время примерки застегнуть? Это у меня так руки тряслись.       — Не переживай, Грейнджер. Ты со всем справишься. Ты смогла стать моей ученицей и даже другом, а выйти замуж за какого-то аристократа — это ерунда, — Северус подбадривающие улыбнулся. Все-таки была в нем какая-то особенность, которую зельевар тщательно скрывал, но которая могла вытащить Гермиону с самого дна эмоциональной пропасти.       В это время дверь открылась, и в комнату вошла женщина с такой прямой осанкой и поднятым вверх подбородком, что могло показаться, будто ей в спину вбили кол. На ней было надето чёрное ночное платье и такого же цвета шёлковый халат в пол, в тоже время кожа практически полностью бледная и волосы, имеющие цвет недавно выпавшего снега с оттенком меди, предавали ей слишком уж вампирскую или даже мертвенную белизну. Ее взгляд, который выражал всяческую неприязнь и холодность, бегло скользнул по ведущим беседу.       — Нарцисса, — кивнул Северус. Сегодня он отказался от привычного чёрного сюртука, а надел обычные чёрные джинсы и такого же цвета свитер поверх белой рубашки. На ногах у мага были чёрные туфли на шнуровке, сделанные из кожи дракона.       — Выйди, пожалуйста, Северус. Мне нужно кое-что обсудить с моей будущей невесткой.       Просить дважды его было не нужно. Темноволосый мужчина бросил в камин горстку летучего пороха и вошёл в зеленое пламя, отправив девушке напоследок ментальное «Добрых снов, Грейнджер». Что ж, и на этом спасибо.       — Присядь, Гермиона, — будущая свекровь указала на одно из стоявших рядом бежевых кресел.       «Так странно. Слизеринцы, но вдруг бордовые кресла, — немного истерически-нервно подумала девушка, садясь на предложенное место. — Это на меня так будущие родственнички влияют, или зелье Северуса решило перестать действовать? Мерлин, что же будет дальше?»       — Гермиона, давай говорить начистоту. Я понимаю, что имею права оспаривать выбор сына, хотя такие мои действия будут чреваты потеряй единственного ребёнка. Его влюбленность для меня очевидна, а мужчины в таком возрасте слишком подвержены чувствам и эмоциям, — Грейнджер это все явно не нравилось, поэтому она начала нервничать ещё больше.       «Так, спокойно. Не съест же тебя, в конце концов.»       — Ты знаешь, что чистота твоей крови не может по-настоящему позволить тебе влиться в наш род, поэтому нам нужно будет провести обряд, который изменит твой статус маглорожденной, на статус полностью чистокровной аристократки.       — Что?! Но… Как такое возможно? Что это за обряд такой? Драко знает? И… почему сейчас, когда до начала свадьбы считанные часы?       — Мисс Грейнджер, ваше умение постоянно задавать — не самое лучшее качество для будущего члена нашей семьи, — пристыдила Гермиону Нарцисса.       — Извините, — девушка опустила вниз голову, чтобы спрятать в тени раскрасневшиеся щеки.       — Да, Драко знает, но он не имел право тебе об этом говорить. Это все ложится на мои плечи, так как я — первый представитель рода Малфоев женского пола. Этот обряд очень древний, к нему не прибегали в нашей семье довольно давно, потому что не было нужды брать в семью… когда-либо, кроме представителей древних семей. Но в данных обстоятельствах, как я уже поняла, другого выхода нет.       — И в чем заключается суть обряда? — вот теперь девушке стало по-настоящему страшно. Впервые ей предстояло столкнуться с тем, что она не знает. Да уж, все когда-то бывает впервые.       — Тебе нужно пройти кровный обряд вхождения в род Малфоев. Повторюсь, так как я— главный женский представитель этого рода, то только я могу принять в него тебя. Делается это непосредственно за два или три часа до церемонии бракосочетания. У нас как раз есть время. Только…       — Есть же какое-то «Но», верно?       — Да, и не одно. Во-первых, ты должна понять, что после прохождения этого ритуала ты можешь поменяться. Магический потенциал увеличится, могут измениться твои предпочтения и вкусы в одежде, еде и прочем. Внешность тоже, скорее всего, станет немного иной, но сказать, что именно будет по-другому, к сожалению, нельзя. Во-вторых, ты должна быть полностью согласна на прохождение церемонии и на вхождение в семью. Все зависит от добровольности согласия, иначе… иначе обряд не пройдёт, а ты можешь потерять свои магические способности навсегда. И, в-третьих, тебе нужно пройти небольшой ритуал очищения. Он будет длиться всего несколько минут, но его эффективность поможет нам достичь лучшего эффекта во время самого обряда вхождения в род.       — Прекрасно. Я никогда особо сильно не зацикливайтесь на своих предпочтениях или внешнем виде, хотя, конечно, не хотелось бы, чтобы вкусы в плане книг как-то изменились. Знаете, миссис Малфой, я люблю вашего сына, поэтому считаю, что такая помеха, как чистота крови, не должна препятствовать нашему браку. Я согласна на данный обряд, но меня все-таки немного страшит определение «кровный», — ведьма действительно хотела этого, но такая напористость и принципиальность ее крайне настораживала. Неужели эти аристократы действительно так помешаны на всей этой чистокровной ахинеи? Конечно, становится такой же холодной и черствой не хотелось, но ради Драко, ради их общего будущего… — Я готова пройти этот обряд. Я даю своё согласие искренни и не тая в своих намерениях чего-либо дурного.       — Хорошо, именно эти слова мне нужно было услышать. А теперь ложись спать. Тебе слишком много нужно будет пережить завтра, Гермиона.       — Разумеется, миссис Малфой.       Когда будущая свекровь вышла из комнаты, девушка села на край кровати и уронила голову на свои ладони. Выспаться ей действительно не помешало бы, но груз будущего дня все никак не хотел отпускать.       «Ничего, Грейнджер, все пройдёт отлично. Главное — пройти обряд, а потом дождаться Минерву. С ее материнской поддержкой ты горы свернёшь.»       Жаль, что Драко сейчас не будет рядом. По традициям этой семьи, паре нельзя находиться наедине в ночь перед свадьбой, они вообще не должны видится. Эти дурацкие традиции и стереотипы о крови начинали бесить Грейнджер.       «Как странно. Гермиона Грейнджер. Через несколько часов меня уже не будут называть по этой фамилии. Гермиона Малфой. Отныне только так. Надеюсь, что хотя бы Северус не перестанет использовать старую фамилию в обращениях ко мне.»       Снимая шёлковый халат и забираясь под одеяло в пижамных штанах и маечке, Гермиона думала о том, какие лица будут завтра у гостей, когда они увидят ее в новом или, как уже сама девушка успела назвать его, аристократическом образе. Последняя мысль, появившаяся в голове волшебницы перед тем, как провалится в объятия Морфея, была о том, какой станет ее лицо и не разлюбит ли ее Драко, когда увидит.

***

      Гермиона проснулась от того, что ее кто-то упорно и настойчиво тряс за плечо. Девушка отлепила веки и тут же отшатнулась в сторону. На нее в упор смотрели два огромных серых глаза.       — Госпожа Малфой ждет внизу. Она велела юной особе спускаться как можно быстрее, — волшебница смогла рассмотреть огромные уши и голову, которые принадлежали эльфу-домовику. Фейри, так звали существо, была несколько своеобразна по характеру. Она боготворила миссис Малфой, заботилась о Драко, но к Люциусу относилась без всеобъемлющего почета, если уж не сказать с презрением. Гермиону она недолюбливала раньше за то, что девушка пыталась постоянно поговорить с ней о свободе и равенстве эльфов пред обычными волшебниками. Окончательно отказалась от своей затеи с Гражданской Ассоциацией Восстановления Независимости Эльфов волшебница только в конце седьмого курса Хогвартса, это случилось как раз через несколько месяцем после того, как девушка начала тесно общаться с Драко, познакомилась с его семьей и, конечно, с Фейри. Но все же Грейнджер пересмотрела свои взгляды на позицию эльфов по поводу так называемой свободы. Домовиха наладила отношения с волшебницей и перестала шугаться от нее на каждом шагу, но опасения в ее действиях все же наблюдались.       — Ты уверена, что ничего не перепутала, Фейри? Еще даже не наступил рассвет, — Гермиона с трудом села в кровати и стала расчесывать спутанные после сна волосы, немного кося свой взгляд в окно и раздумывая о том, что домовиха решила ей так отомстить за попытки освобождения.       — Все абсолютно верно, мисс. Госпожа ждет.       — Ладно, только мне нужно одеться, — волшебница все с той же неуверенностью встала на ноги и направила на кровать палочку, чтобы ты начала заправляться, а сама проследовала в гардеробную комнату.       — Не нужно, — Фейри зашла следом за девушкой. — Госпожа сказала, что вы должны надеть только белую льняную рубашку в пол, а сверху теплую мантия. На ноги тоже ничего не надевать.       — Но… так, ладно. Я все поняла. Только… у меня же нет рубашки подходящей, — девушка стала отодвигать одну за другой вешалки, смотря на наличие нужной одежды в своем распоряжении. Теперь, когда она поняла, что подходящего под рукой нет, она впервые задумалась о скудности своего гардероба. — У меня есть только ночной пеньюар, платья, сорочки, но они не льняные и даже не белые.       — Госпожа предусмотрела это, поэтому велела отдать вам это, — маленькая домовая щелкнула пальцами, и на висевшей возле зеркала вешалке появилась чисто белая льняная рубашка.       — Спасибо, Фейри.       Домовиха кивнула и с хлопком исчезла из комнаты, бросив напоследок тихое «Не задерживайтесь, мисс». Гермиона вошла в смежное с гардеробной помещение, которым являлась довольно просторная личная ванная комната волшебницы, она была выполнена в черно-белых тонах с добавлением серебряных украшений на стенах, сделанных в виде крошечных змеек. После быстрого утреннего туалета, девушка вновь вошла в светлую гардеробную. Она сняла с себя пижамные штаны, майку и нижнее белье, затем взяла с вешалки рубашку и надела ее на голое тело.       Волшебница оглядела себя с ног до головы, встав напротив зеркала, которое было вбито прямо в стену и не выпирало углами наружу. Получалось, что оно было как бы частью самой каменной кладки и располагалось от самого пола до потолка. Гермиона выглядела сейчас вполне естественно и даже несколько мило: карие глаза, легкий след веснушек на носу, слегка загорелая кожа и струящиеся до самых бедер волосы, которые имели темно каштановый цветовой оттенок, идеально сочетались друг с другом, по мнению их обладательницы. Тело ведьмы было полностью скрыто белой рубашкой в пол, даже голых ступней видно не было, а рукава ее доходили до самых кончиков тонких пальцев, прикрывая тем самым их своими широкими манжетами. Немного подумав, девушка вынула из ушей серьги и положила их в шкатулка, стоявшую на одной из многочисленных полочек.       Теперь она понимала смысл фразы «ритуал очищения». Чтобы попасть в чистокровный род, нужно быть чистой не только в душе, но и внешне, от обоих состояний зависит правильность церемонии вхождения. Медленно вдохнув и выдохнув, девушка призвала к себе свою теплую мантию, закуталась в нее поплотнее и вышла за дверь. Она преодолела несколько поворотов, дошла до парадной лестницы и спустилась вниз, во входную комнату. Тут, за маленьким столиком возле окна, ее ждала Нарцисса и параллельно пила свой утренний кофе.       — Прекрасно, мисс Грейнджер, у нас и так не очень уж и много времени, а вы своими долгими сборами только уменьшили его, — миссис Малфой была явно раздражена тем, как якобы долго девушка собиралась. Но Гермиона решила, что оправдываться или спорить сейчас будет не к месту.       Женщина оставила чашечку кофе в сторону, подошла к юной волшебнице и оглядела ее с головы до ног, она приподняла тёплую мантию, чтобы убедиться в наличии переданной домовихой рубашки и именно босых ног. Затем, удовлетворительно кивнув, она взяла девушку за руку и без предупреждения, но с характерным хлопком аппарировала прямо из хола поместья.       На каменной дорожке перед небольшим и старым домом появились две фигуры, закутанные в чёрные мантии. Вокруг этого здания на много километров растягивался нескончаемый лес, толстые кроны и высокие-высокие стволы заполняли все вокруг и говорили о явной древности этих мест.       — Где мы, миссис Малфой? — Гермиона ожидала, что ей придётся аппарировать, но не так же быстро и резко. Сейчас она стояла здесь и пыталась исследовать взглядом окрестности, это место ей было совсем незнакомо. Животных и птиц видно не было, даже так привычных для уха звуков лесных обитателей девушка не улавливала, будто все вокруг разом вымерло, а остались здесь лишь жутковатые деревье-гиганты и старый каменный дом. Гермиона любила природу, хотя сейчас этот лес на неё навевал лишь чувство страха и тревоги.       — Мы находимся в специальном ритуальном доме Малфоев. Здесь тебе придётся пройти церемонию вхождения. Перед тем, как войти внутрь, ты должна вслух произнести клятву о том, что твои намерения чисты и не имеют под собой какой-либо корыстной цели, для этого встань на каменную ступеньку и начинай говорить. Если дверь откроется, сбрось мантию и заходи внутрь. Ты поняла все?       — Да, — голос девушки немного дрожал. Сейчас ей стало по-настоящему страшно. А что будет, если ее не примет дом? Если дверь не откроется? Что тогда?       — Не медлите, мисс Грейнджер.       Волшебница сглотнула подступившийся ком в горле, наступила на каменную ступеньку и немного сбивчиво и тяжело начала:       — Я, Гермиона Джейн Грейнджер, желаю вступить в древний род Малфоев, стать частью их семьи и дома. Обещаю почитать их традиции, сохранять тайны и родовые знания, клянусь защищать каждого волшебника, в чьих жилах течёт кровь этого рода, даже ценой собственной жизни. Имею в себе смелость с гордостью и достоинством стать носителем этой фамилии и считаю это высшей для себя честью. В своих намерениях не таю скрытой корысти, злой тайны или угрозы. И мое волшебство будет целиком и полностью уничтожено, если слова мои хоть в какой-то степени оказались ложью.       Следующие несколько секунд показались для девушки настоящей вечностью. С каждым мгновением сердце все сильнее билось о стенки грудной клетки, а от лица полностью отлила кровь. Все тело покрылось холодным потом. Гермиона начала уже было осознавать всю паршивость своего положения, но тут тяжёлая деревянная дверь медленно, но с гулким скрипом, который точно резал воздух, открылась. Волшебница скинула мантию и осторожно ступила на порог каменного дома. Впереди виднелась только темнота и мрак, нельзя было различить даже малого признака света. Сделав пару шагов Гермиона поняла, что дверь исчезла и теперь она оказалась в темном помещении, где не было видно даже собственного носа.       Она стояла так минуту в ожидании чего-то или кого-то, но ничего не происходило. Вдруг впереди появилось какое-то бледное мерцание, оно начало принимать форму женщины с короткими и прямыми волосами, которая, как и Гермиона, была одета в какое-то подобие рубашки. Женщина была абсолютно бледной, точно призрак из Хогвартса, но все же не такой прозрачной.       — Долго вы будите меня рассматривать, милочка? Я здесь не в качестве экспоната нахожусь, — волшебница не заметила, как «призрак» полностью приобрёл форму и стал по-настоящему похож на человека. На очень недовольного человека.       — Извините. Я неспециальный, — Гермиона хоть и была шокирована подобным развитием событий, но старалась не подавать виду, спрятав беспокойство и страх как можно глубже.       — Ой, бросьте, мы обе прекрасно знаем, зачем вы здесь. Испытание вы, конечно, прошли, но вот в чем вопрос… нужно ли вам это?       — О чем вы? Я же ничего не делала. И что мне может быть не нужно? — волшебница немного удивлённо наблюдала, как призрачная дама ходит кругами вокруг неё.       — Не стройте из себя дурочку, Грейнджер. Мозгов у вас вполне достаточно. Я говорю о том, что вы этим обрядом себе жизнь портите. Это судьба не для вас. Малфои, да простит меня Арманд за такие слова, только сгубят тебя.       — Что?! — девушка была явно поражена такими словами. — Я даже не знаю, кто вы, а уже выслушиваю от вас нотации по поводу того, как мне правильно построить свою судьбу. Я люблю Драко! Я хочу выйти за него замуж! Мы будем счастливы с ним.       — Любишь? Или хочешь полюбить? Не нужно обманывать хотя бы себя, — женщина прошла прямо, а затем сделала очередной круг вокруг юной волшебницы, изучающе рассматривая темноту. — Хотя, судя по всему, ты и сама ещё не понимаешь, что такое любовь. Вот и принимаешь всякие подростковые эмоции и всплески гормонов за это прекрасное чувство.       — Подростковые эмоции? Мне двадцать лет. С Драко мы вместе с восемнадцати. Я думаю, в этом возрасте уже можно с точностью определить, где гормоны, а где истинное чувство.       — Наивная. Что ж, я все равно не смогу тебя переубедить, но ты все же запомни мои слова, деточка. Однажды, когда ты будешь думать, что отчаяние захватило тебя с головой, когда мир будет казаться размытым серым пятном, ты должна начать верит в себя больше, чем кто-либо другой. И тогда мир сам подарит тебе второй шанс, но только не упусти его. Только не потеряй.       Гермиона ничего не ответила, а лишь изобразилась скуку, наиграно сильно закатив глаза вверх. Через минуту молчания волшебница заметила, что женщина стоит на одном месте и смотрит вдаль уж слишком долго. Все-таки время было ограниченным ресурсом, потому что уже совсем скоро должна была начаться свадебная церемония.       — Мэм, постите, но мы будем просто стоять здесь? — молчание продолжалось, становясь все более и более ощутимым и гнетущем. Хотя дамочке было совсем все равно. Она точно не замечала ничего вокруг.       — Ах, деточка, ты ещё совсем не умеешь наслаждаться настоящим, пытаясь ускорить отведённые тебе секунды, — вновь тяжёлый вздох женщины будто показывал, как сложно разговаривать с такой маленькой и несмышленой девчонкой, как Гермиона Грейнджер. — В тебе скрыты великие таланты, твой ум прекрасен, но он живет одновременно с твоей всепоглощающей глупостью. Мне даже интересно, что победит в итоге. Ладно, мы что-то действительно с тобой заболтались. Нужно начинать, а то ты не успеешь не свою долгожданную свадьбу.       Женщина встала за спиной Гермионы и начала нараспев говорит какие-то слова на незнакомом на первый взгляд девушки языке. Она говорила долго, но ровно и четко, не запинаясь даже в очень сложных по произношению словах. Она переходила из медленного темпа в быстрый с удивительной мягкостью, будто пела песню, которую знает уже много-много лет и повторяет ее в очередной раз без всяких затруднений. Гермиона с трудом разобрала в этом потоке фраз язык, к которому, по всей видимости, мог принадлежать этот магический ритуал. Это был древнеэльфийский. Его знали всего несколько волшебников ещё во времена Мерлина. Гермиона не думала, что сможет его когда-нибудь услышать лично.       Во время этого ритуала женщина с невесомой лёгкостью дотрагивалась до спины либо головы Гермионы, отмечая так какие-то знаки. Через несколько минут долгой речи женщина остановилась и резким движением вырвала у Гермионы несколько волос из пышной шевелюры головы. Затем призрачная колдунья обошла девушку вокруг и в материализовавшейся серебряный кубок небольших размеров бросила эти прядки волос. Проговорила несколько слов прямо в сосуд, женщина протянула его Гермионе. Девушка взяла его в руки и увидела, что-то на дне было немного густоватой жидкости. Света, исходившего от тела колдуньи, было не так много, поэтому определить, что находилось внутри, было практически невозможно.       — Выпей это, — голос женщины был мягкий и успокаивающий.       Гермиона, повинуясь какому-то неожиданному порыву, одним глотком осушила серебряный кубок. Рот стал наполняться неприятным металлическим привкусом. Девушка ощущала его во рту и в горле, а в нос впился отчетливый запах… крови?       «Конечно, а что ты хотела? Ритуал обновления крови. Значит, как-то новая должна попасть в организм. А что может быть лучше, чем просто выпить кубок настоящей алой жидкости? Теперь, Гермиона, тебя официально можно считать вампиров, » — девушка сама себя саркастически подначивала в голове.       Вдруг тело начало судорожно сдавливать. Лоб резко покрылся испариной, а в висках начало что-то больно стучать, отдавая во всю голову, точно резко накатившаяся мигрень. Сердце забирались как бешеное, Гермиона даже слышала, как оно рвётся из груди, пытается выскочить на волю. Ноги всади подкашиваться, сама девушка даже подкосилась и начала немного оседать на пол.       — Что… что со мной? — волшебница с трудом могла говорить, опираясь одной рукой об пол, а другой держась за голову, которая разрывалась на части с чудовищной силой. Грейнджер сидела на коленях — ноги уже не хотели держать ее.       — Все в порядке, девочка. Теперь мне остаётся только пожелать тебе удачи, — голос колдуньи был все таким же завораживающим и мягким. Это было последнее, что Гермиона запомнила в этом доме, потому что через мгновенье она с головой провалилась в мягкую темноту беспамятства.