***
Бредя среди пустынных улиц, ощущая, как ноги становятся ватными, а дождь холодным, брюнет стремился в клинику, в которую положили его мамочку. От подступавшего отчаянного желания жить, слёзы катились из глаз, уносимые потоками воды, смешиваясь с кровью, делая рубашку бледно-розовой. Вот клиника, пухленькая девушка с признаками удлинения пальцев сидит на посту. - Добрый день, - через силу улыбнулся Мидория. Девушка подскочила с места, попыталась вызвать врачей, но её прервал сам парень: - Позови Инугами Широмару. Да-да, хозяина этой клиники. Скажи, что его зовёт Изу-сан, ладно? - девчушка медленно кивнула, а потом рванула в сторону лестницы. Инугами Широмару Изуку прекрасно знал по той простой причине, что именно он семь лет назад воспитывал пятиклашку-хулигана, выучил его на нейрохирурга и оплатил строительство этой клиники. Тот мальчишка был должен ему, впрочем, он никогда и не отказывал его организации в помощи. - Изу-сан? - буквально вылетел с лестницы молодой паренёк с кучерявыми молочными волосами, ярко-рыжими веснушками и слишком тёмными глазами. - Вы ранены?! - Всё хорошо, Снежок-чан, - теперь искренне улыбнулся Мидория, жмурясь из-за помутнения в глазах. - Скажи, где лежит Мидория Инко, - видя, что ещё чуть-чуть и на него просто наорут, брюнет лишь на мгновение прикрыл глаза. - Пожалуйста... - В двести семнадцатой, - после десятисекундного молчания, наконец ответил парень. - Полчаса, а потом я тебя затаскиваю в операционную. - Спасибо, - благодарно выдохнул Деку и, попытавшись сделать шаг, почувствовал, как земля уходит из-под ног. Впрочем, ему не дал упасть блондин, подхватив его под руку. - Я провожу тебя, - серьёзно посмотрев в зелёные глаза, настоял тот. Изуку лишь неуверенно хохотнул, бросив что-то о том, что от него слишком много проблем и, побледнев, хрипло выдохнул. Мидории Изуку осталось пройти двести шагов до цели.***
Инко спала и видела какой-то приятный сон. Рядом с ней были Хисаши и Изуку. Пускай всё и выглядело реалистично, но где-то в глубине она чувствовала, что всё вокруг неправда. «Привет, мам...» Голос доносился до женщины словно через толщи воды. Такой незнакомый, но слишком родной... «Прости, мама, я...» - Кто здесь?! - занервничала женщина, оглядываясь по сторонам. Сидящие за столом Хисаши и Изу-кун недоумённо посмотрели на неё. - Тут никого нет, мам, - нахмурившись, проворчал её сын. Муж лишь приподнял в удивлении брови. - Но голос... - растерянно выдохнула женщина, прижав ладонь к занывшему сердцу. Что-то было не так. - Да не было никак... - Выйди, Изуку! - неожиданно припечатал глава семьи. Те перебросились парой фраз, но Инко не обратила на них внимания, вслушиваясь в чужой голос, что сейчас срывался на плач. «Знаешь, мамочка, я так не хочу умирать...» - Инко! - прикрикнул мужчина, пытаясь дозваться до своей жены. Та испуганно и, скорее от неожиданности, вздрогнула. На кухне не было Изу-куна. - Что?! - Иди, - просто сказал тот, натыкаясь на недоумённый взгляд. - Ты ведь уже знаешь, что всё это не настоящее... - Хисаши, я вовсе не... - Погоди, не перебивай! Иди, Инко, и пригляди за нашим сынишкой, ладно? - неловко, но широко и мягко улыбнулся кучерявый и веснушчатый - как и её сын - мужчина. - Он уже столько сделал плохого... Просто поддержи его и будь рядом. - Хисаши?! - не понимая, к чему клонит мужчина, женщина резко подалась к тому. Тот молча сжал её в своих объятьях, пряча своё лицо в изгибе шеи. - Мы ещё увидимся с тобой. Только не спеши сюда, хорошо? А потом её мирок взорвался звуками.***
Смотреть на мать, опутанную проводами и капельницами, было невыносимо. Всё это время Изуку стремился защитить её от мира и себя, что совершенно забыл о её любви. И сейчас, касаясь тёплой и исхудавшей ладошки, тёмных волос с проседью, он чувствовал себя паршиво. - Привет, мам, - аккуратно сжал материнскую ладонь в своих брюнет, чувствуя ком в горле. - Я, вот, к тебе пришёл. Чёрт, я даже не знаю о чём и говорить, - на глаза легла стыдливая тень. - Наверное, после всего, что я совершил, я не достоин называться твоим сыном. Прости, мам, я поступил с тобой отвратительно. Просто... я тогда так испугался, что... что... Не хочу тебя терять. Вот бы ты очнулась - это стало бы таким счастьем для меня, - глаза невыносимо больно защипало от подступивших слёз. - Я был таким гордецом, почти как Кац-чан. А ты терпела, ждала... Мне так хотелось умереть от рук хорошего героя, и сейчас... Знаешь, мамочка, я так не хочу умирать. Они все видели моё падение... Я будто дом из рассказа Брэдбери* - действовал, словно по программе... ничего не произошло. Словно рядом никого и не было... Веки женщины дрогнули, глаза распахнулись. Затуманенный взгляд, щурясь, вглядывался в лицо с зажмуренными глазами. - И...зу-кун? - тихонько просипела Инко. Парень вздрогнул, сжал чуть сильнее чужую ладонь и поднял на неё глаза. - Мама... - с облегчением выдохнул Мидория-младший, прижав женскую ладонь к щеке, смотря в тёмные глаза матери с искрами безумия. - Просто-прости-прости-прости... Я во всём виноват! Я и никто другой... Кап-кап-кап... - Чшшш! - всё так же тихо шикнула женщина, напрягаясь и чуть приподнимаясь под возмущённо-обеспокоенным взглядом сына. - Дай я на тебя посмотрю, моё солнышко... - ослабленные ладошки огладили возмужавшее лицо её ребёнка, и уже Инко не смогла удержать слёз. - Ты так вырос, малыш... Таким красавцем стал... Кап-кап... - Мама, я... я столько сделал плохого... - брюнет доверительно прижался лицом к рукам, с горьким наслаждением ощущая столь желанные прикосновения. - Мне так стыдно, мамочка, так стыдно смотреть тебе в глаза... Может, я и не лучший сын, но ты самая лучшая мама на свете, слышишь? Я больше не буду убегать, мам, я буду рядом, всегда-всегда, можно? Не отказывайся от меня, мама, молю... - горячие слёзы потекли по щекам на мамины ладошки, заставляя ту большими пальцами вытирать их. Кап... - Я ждала тебя, мой сынок. Всё это время ты был рядом со мной, но так далеко. Больше я не отпущу тебя, глупый ребёнок! Изуку лишь бледно улыбнулся, обещая, что теперь точно никуда не уйдёт. Поправив одеяло, тот взял материнские ладони в свои: - Тебе нужно набираться сил, - музыкальные пальцы аккуратно погладили костяшки женских рук. - Пожалуйста, отдыхай - я посижу с тобою рядом. - Когда я выпишусь, то сварю тебе кацудон, - счастливо улыбается женщина расслабляясь на койке. - Было бы чудесно, - мягко отвечает ей Изуку. - И мы пригласим Чисаки с Эри. - Конечно, - кивает Инко и закрывает глаза, погружаясь в спокойный сон. Весь пол залит кровью. Изуку прижимает мамины ладошки к своим щекам и чувствует себя самым счастливым человеком на всей Земле.***
Когда герои вламываются в клинику, найдя по камерам видео наблюдения злодея, их никто не успевает остановить. Со второго этажа доносится отчаянный женский крик, и теперь все, включая персонал и героев, несутся на полной скорости в двести семнадцатую палату. Бакуго запинается в дверях и падает на колени, не в силах отвести ошарашенный взгляд от происходящего перед ним действия. Сзади в него врезаются, кричат, ругаются, но Катсуки не может вымолвить и слова. Весь пол в палате залит отвратительно-алой кровью. Мидория-сан прижимает ослабевшими руками к себе расслабленное тело, рыдает навзрыд и не может сдержать крик. Её руки и ноги скользкие из-за этой жизненно-важной субстанции и не могут толком ухватиться за Деку. «Как... Что?» - Изу-сан! - кричит главврач. - Быстрее его в реанимацию! Перекладывайте его! - НЕТ! Нет-нет-нет! Изу-кун, сынок, солнышко! Открой глазки, слышишь, малыш? ИЗУКУ!!! Они, что, опоздали? - Хей, Деку, это уже не смешно! - растерянно шепчет Бакуго, не чувствуя ни рук, ни ног. - Я... я попрошу прощения... Эй, не смей тут дохнуть... Тишина. Только крики, писк аппаратуры и чавкающий звук крови под подошвой. В палату мигом вкатывают медицинскую каталку и пытаются переложить тело на неё. Мидория-сан с криком прижимает к себе сына, бормочет что-то о том, что тот обещал не оставлять её. Дыхание в груди словно выбивает мощным ударом, заставляя хрипеть и хватать ртом воздух. Рука тянется к груди, пытаясь проломить клетку рёбер и, наконец, избавиться от этого чувства. На Бакуго смотрят остекленелые зелёные глаза и изогнутые в мягкой и счастливой улыбке губы. Только спустя семь минут, как увезли Изуку, Катсуки понимает, что тот мёртв. Бакуго прижимает к себе плачущую Инко-сан, проглатывает горький ком в горле и молит о прощении. Только вот кого? Инко-сан или Изуку? Он так и не сказал спасибо за спасение и не извинился.***
Спустя три месяца. Дом Мидории Инко. За столом сидят четверо. Ещё пара человек пока не сели. Двое - гайдзины мужчина с женщиной - переругиваются, третий - азиат - поправляет очки, морщась от шума, четвёртый - явный японец - дёргает пирсинг на губе. Девочка-подросток помогает Мидории-сан за плитой, а шестой вешает маску на крючок в прихожей. Стук в дверь. - Чи-кун, открой дверь, пожалуйста, - кричит Инко, что перед этим делилась парочкой советов с Эри. Ровно тридцать секунд. - Ой, а разве у тебя сейчас не занятия в UA? - приподнимает вопросительно брови Лан Тао. - Нет, я ушёл оттуда, - улыбается мальчик с тёмно-синими волосами. - Ну, тогда садись кушать, Каору-кун. То, что оставил им Мидория Изуку нуждается в защите. "Кружки по интересам" благодарны его матери за сына и то счастье, что он подарил им. Как и Макото Каору, которому тот открыл глаза на многие вещи. Теперь частички Изуку никогда не покинут маму Инко.