Декабрь, 1927 год.
Он слышал, как студеные капельки воды стучали в окно. В прибранной палате уже не так светло, как несколько часов назад. Солнечные лучи растворились за пеленой свинцовых туч. В помещении было прохладно. Поэтому он укрылся пледом. Татьяна выглядела спящей, лицо разгладило умиротворение. Он смотрел на нее с любопытством, и эту заинтересованность в глазах едва ли можно было назвать нежностью. Это было что-то холодное и нечеловеческое. В дверь постучали, и в палату заглянула морщинистая голова мужчины, которая одним лишь шевелением губ попросила Эрвана отвлечься и выйти наружу. Молодой человек вздохнул и спокойной походкой направился к лысому человеку. Оба вышли в полностью опустевший коридор и, переглянувшись друг с другом, отошли чуть подальше от двери палаты, где находилась Татьяна. — Мы пока не можем сказать, кто именно устроил стрельбу. Но этого человека подослали, они заранее знали, куда мы направимся с детьми. — Обычная провокация? — спросил Эрван и наверняка адресовал этот вопрос самому себе, потому что по его лицу было видно, что никакого ответа он не ожидает услышать. — Этот человек носил имя Эдвард, насквозь фальшивое. Его перевели из Уэльса в Лондон пару месяцев назад, как раз в тот участок, где работала Татьяна. О нем отзывались достаточно хорошо, он участвовал в нескольких крупных задержаниях и показал себя хорошим бойцом. Отличная маскировка для наемного убийцы, не так ли? — Предположительно их трое. Двое уже мертвы. Остался третий. Но он вряд ли покажется в ближайшее время. Слишком много шума в городе. Эрван с грустью посмотрел в сторону полуоткрытой двери, откуда выливался рыжий пар света. Организм стонал от усталости и жаждал как можно быстрее сменить обстановку. Молодой человек прочистил горло, засунул руки в карман брюк и направился вперед по темному коридору.***
Снаружи уже успели наступить сумерки. Городские огни зажглись и заплясали в морозной дымке. Приближение Рождества ощущалось даже отсюда, с высокой парадной лестницы госпиталя. С соседней улицы доносилось песнопение церковного хора, голоса принадлежали детям из приюта, и они по давней традиции прославляли Христа и Богоматерь. Он спустился по ступенькам и окунул ботинки в свежий сугроб. Где-то рядом стоял дворник и пытался раскопать для посетителей больницы тропу, но его старания были напрасными, потому что снегопад был настолько сильный, что все вырытые тропинки исчезали с городских улиц за считанные минуты. За воротами виднелся черный внедорожник, на котором он прибыл сюда со своими людьми. В темноте очертания транспортного средства терялись, были практически неразличимы. Внутри салона виднелся свет и слабые тени. Там остались двое его людей и человек, чье присутствие здесь сильно беспокоило, почти доводило до паники. Но оставлять его в церкви, местоположение которой уже не являлось секретом, было бы самой грубой ошибкой из всех когда-либо допущенных. «Джордж не должен здесь находиться, ты это прекрасно знаешь. И рискуешь буквально всем, включая собственной шкурой. Но другого выхода у тебя нет. Сейчас это единственное разумное решение… Держать его рядом с собой». Эрван дошел до ворот и сжал прутья пальцами. Руки обожгло холодом и наступила боль, сравнимая с тем, когда ладони режут лезвием ножа, медленно, проникая в плоть до самых костей. Но он не отнимал руки и продолжал сжимать прутья, будто под ним возникла пропасть, и если юноша разожмет пальцы, то его тело рухнет вниз и будет лететь настолько долго, насколько это возможно. В смуглых волосах возникли снежные опилки и пропитали волосы влагой. Снег не был холодным, скорее теплым, как летний дождь. Эрван вздохнул и наконец-то отпустил чугунные прутья ворот, затем понял, что следует вернуться назад, находиться здесь уже не имело смысла. Он направился к лестнице и только отсюда заметил, что она была невероятно высокой, занимала почти два этажа, что вызывало смущение. Не каждый сумеет подняться наверх, особенно сейчас: ступеньки были настолько скользкими, что каждый мог с легкостью полететь кубарем вниз, так и не получив медицинского обслуживания. После такого падения шансы выжить крайне низки. Когда он стоял у лестницы почти вплотную, позади него послышался чей-то голос, взволнованно кличущий его имя. Эрван обернулся и увидел поблизости высокую мужскую фигуру в посыпанном снегом пальто, которое развевалось на ветру, как крылья огромной птицы. Волосы мужчины склеились от холода и превратились в грязные сосульки, которые были готовы разломиться пополам при малейшем движении головы. Этот господин наверняка простоял на улице длительное время и утратил всяческое тепло, но при этом стойко держался на ногах и всем своим видом показывал, что не уйдет отсюда, не поговорив с Эрваном. Юноша напрягся и даже поднялся на одну ступеньку, но все же повернулся к мужчине лицом и стал выжидающе пялиться на него, пытаясь выяснить, кто именно перед ним стоит. Человек в плаще чихнул и шмыгнул носом, затем стал злобно прожигать Эрвана глазами, соорудив между обоими крайне неловкое положение. — Мы знакомы? — Эрван нахмурился и удивленно пожал плечами, будто надеялся, что незнакомец просто обознался и искал посреди этого двора кого-то другого с таким же именем. — Себастьян Моран, детектив, — отчеканил тот грубым голосом. — Думаю, это имя вы наверняка помните, господин Стрингини. Услышав эту фамилию, Эрван вздрогнул и побледнел, спокойствие с лица моментально испарилось. Он спустился на одну ступеньку вниз. Детектив ухмыльнулся, как-то с издевкой и посмотрел куда-то наверх, выпустив изо рта густое облако воздуха. — Знаешь, я долго мыслил о том, не обманули ли меня глаза, когда передо мной прошла столь известная личность. Когда я говорю известная, я не преувеличиваю. Вы действительно знамениты, Ричард. Хотя вас правильно называть другим именем. Эрван. Правильно? — Что ж, вижу возник конфликт интересов. Вы ведь были напарником Татьяны. Я правильно понимаю? Я не особо хорошо знаю о ваших взаимоотношениях, — голос Эрвана стал настолько спокойным, будто он говорил о каких-то пустых детских вещах, что не имели ни малейшего смысла. — Восемь лет, — прорычал тот и сплюнул. — Восемь лет ты душил ее, убивал… А теперь вернулся и делаешь вид, что этих лет и не было вовсе. Я все знаю о тебе. Даже больше, чем необходимо. И не позволю, чтобы ты окунул ее в это дерьмо. Ты не приблизишься к ней. Я этого не позволю. — Не вам это решать, Себастьян. — Ошибаешься. Я здесь, чтобы арестовать тебя, — Себастьян потянул руку к кобуре, висевшей на его ремне, вытащил оттуда ледяной пистолет и дрожавшими руками наставил оружие прямо на молодого человека. — Ваше прошлое, ваше настоящее, ваши планы и мысли меня не касаются. И я не хочу с ними соприкасаться. Советую вам просто уйти и вернуться в ваш кабинет в полицейском участке. Вы не лучше меня знаете, что так будет гораздо лучше для нас обоих и для Татьяны в том числе. — Я тебе не позволю забрать ее у меня. Я люблю ее. И не дам такой мрази, как ты, снова затащить ее в тот ужас, из которого она восемь лет пыталась выбраться. — Мне больше не о чем с вами говорить, Себ, — Эрван развернулся и стал медленно подниматься по ступеням. — Доброй ночи. — Стоять на месте! — внезапно вскрикнул Себастьян. Эрван услышал, как детектив снял пистолет с предохранителя. Это вынудило его остановиться. — Вы совершаете большую глупость, детектив. Я не тот человек, которого можно так легко арестовать, — в голосе молодого человека прослеживалось ирония, но тем не менее различалось волнение, которое ничем невозможно было прикрыть. Он подошел к Себастьяну и стал всматриваться в его глаза. Детектив трусил, как заяц перед волком. Спутники Эрвана вышли из машины и наблюдали за этой сценой издалека, готовились в любой момент вмешаться. Но Эрван старался всем своим видом показать, что сейчас все в порядке, никакой причины для беспокойства нет. — Я советую вам уйти, Себастьян. Прямо сейчас, — сказал Эрван и положил руку на плечо мужчины. — Вы не тот человек, кто сможет защитить Татьяну в данной ситуации. Она в опасности. И только я смогу ей помочь. Себастьян прикусил губу, затем опустил пистолет и отошел на пару шагов назад, позволив руке Эрвана соскользнуть с его плеча. Детектив отвернулся и что-то тихо пробубнил себе под нос. Молодой человек надеялся, что на этом этот неприятный разговор будет завершен. Он вздохнул и стал вновь подниматься по лестнице, стараясь не оглядываться. Когда его нога коснулась второй ступеньки, что-то тяжелое врезалось в его затылок и на какое-то мгновение лишило сознания. Эрван не удержался на ногах и соскользнул вниз, приземлившись спиной прямо в глубокий сугроб. Перед глазами возникла плотная дымка и сквозь нее были видны трудноразличимые очертания Себастьяна, который сжимал в руке какой-то предмет. Лишь после того, как его затылок стал плавиться и пульсировать, он понял, что детектив воспользовался кастетом для удара. Мужчины, стоявшие у внедорожника, встрепенулись, увидев, что Эрван рухнул на землю, и бросились к ним со всех ног. Юноша прижал руку к затылку и нащупал рваную рану, из которой бурным потоком сочилась кровь и оседала на снеге. Детектив не стал дожидаться приближения высоких мужчин, схватил не успевшего прийти в себя Эрвана, вновь замахнулся и нанес еще один удар, на этот раз по лицу. Молодой человек понял, что с трудом держался в сознании. Череп гудел, был готов в любой момент треснуть, как сырое яйцо. По лицу растекалась кровь, заползала прямо в ротовую полость, окрасила каждый зуб. Себастьян не мог остановиться, продолжал избивать Эрвана, рвать его кожу кастетом. — Отойди от него! — послышался чей-то звонкий голос прямо около уха. — Отойди от него! Себастьян повиновался, выронил кастет и смиренно отошел в сторону, подняв руки перед собой. Эрван попытался подняться, но тело стало настолько ослабевшим и беспомощным, что он вновь рухнул на снег и продолжал там лежать, пока тот, кому удалось усмирить детектива, не помог ему встать с холодной земли. Эрван узнал эти руки, горячие, как вскипяченное молоко, с запахом гуталина. Джордж прижал к лицу юноши ткань и не отпускал до тех пор, пока Эрван не смог самостоятельно прижать ее к истерзанной коже.***
Эрван пришел в себя только в машине. Кровотечение удалось остановить, но каждый миллиметр кожи на голове был обожжен болью и не мог стерпеть даже малейшего прикосновения. Рядом не было зеркала, но молодой человек прекрасно знал, что Себастьян вряд ли оставил на нем хотя бы крупицу живого места. Кастет был изготовлен из прочного материала и имел шипы, именно они пронзили кожу, как нож масло. Из-за сумерек он не смог бы заметить, что детектив надел на свои пальцы это орудие, да даже если бы и заметил, то вряд ли бы смог увернуться, Себастьян действовал слишком быстро. Джордж каким-то образом позаимствовал у одного из людей Эрвана пистолет. Он был в наручниках в тот момент, когда наставлял на детектива ствол. Эрван заметил, что металл изрезал его запястья, любое движение давалось Майлзу с трудом. Но тем не менее ему удалось подстрелить детектива, когда тот попытался сбежать. Пуля попала в предплечье и вызвала бурное кровотечение, но Себастьяна это не остановило. Ему удалось уйти. Детектив заранее знал, что его будут ждать и, скорее всего, не дадут до конца завершить то, ради чего он все это затеял. Спутники Эрвана несколько часов пытались найти детектива, прошерстили ближайшие улицы вдоль и поперек. Но поиски результатов не дали. Единственное, что они видели, как он скрылся в солидной дыре в заборе, откуда, по всей видимости, и появился. Поблизости имелся открытый люк, ведший в канализацию. Эрван предположил, что именно там Себастьян и скрылся. Снег за считанные секунды замел все следы, не осталось ни пятнышка крови на земле, что делало дальнейшие поиски бесполезным занятием. Эрвану и Джорджу остались наедине друг с другом в машине. Майлз обеспокоенно наблюдал за Эрваном, тот промывал раны чистой водой из бутылки. — Мне не следовало вмешиваться, — Джордж нарушил молчание и, встретившись с угрюмым лицом Эрвана, опустил глаза вниз. — Но я не мог смотреть, как он… — Больше всего меня удивило, как тебе удалось заполучить пистолет, — хмыкнул тот и улыбнулся, довольно-таки по-дружески. — Хотя удивляться тут нечему. — Почему ты меня не убил? — Потому что знаю, что ты не виновен, — его голос стал настолько тихим, что расслышать его ответ можно было только в этой мертвой тишине. — В тот момент я мог решить все проблемы, избавиться от самой большой угрозы, но не смог… Потому что среди этой угрозы находился невинный. — Что ты собираешься делать дальше? — Необходимо уехать из города в ближайшие сутки. Находиться здесь больше нельзя. Кто-то совершил нападение на моих людей, убил тех, кто ни имел никакого отношения ко всему этому дерьму. — Думаешь, ты сможешь прятаться вечно? Теперь многие знают, что ты жив. И сделают все, чтобы ты снова исчез. — Есть угроза пострашнее, и она сидит прямо передо мной, — прошептал Эрван. Дверь внедорожника открылась, и в салон проникла голова лысого мужчины, который с удивлением оглядел молодых людей. Он прокашлялся и помахал перед их носами большим предметом одежды, который был полностью пропитан свежей кровью. — Это мы нашли у входа в канализацию. Кажется, ты был прав, Эрван. Он действительно прячется под землей. И ему довольно-таки хреново. Артем спустился туда, там полно крови. — Куда ведут эти туннели? — спросил Эрван. — На одну из станций метро. Там он и поднимется на поверхность. Но искать его уже нет смысла. Больше этот тип нам ничего не сделает. А убивать его… Руки пачкать не хочется. — Его время еще придет. — Что будем делать с ним? — мужчина угрюмо оглядел Джорджа, будто тот и был Себастьяном, который умело замаскировал себя под совершенно другого человека. — Мы не можем оставлять его здесь. Он большая проблема для всех нас. И эту проблему нужно устранить в ближайшее время. Эрван опустил лицо и задумчиво покачал головой. — Дай мне ключи, — произнес юноша. — Ты собрался его отпустить? Ты спятил? На твоих глазах он убил наших людей! Твою жену, в конце концов! И ты чудом остался жив! И теперь ты свободно отпускаешь этого монстра на волю?! — Дай мне ключи, — все таким же спокойным тоном сказал Эрван и выжидающе посмотрел на лысого мужчину, который был в не себя от возмущения. Тому пришлось подчиниться и отдать ключи от наручников. Эрван вставил их в замок и освободил руки Джорджа. Майлз с улыбкой на лице потер запястья и грустным взглядом окинул молодого человека. — Я докажу тебе, что ты сделал все правильно. Обещаю, — прошептал Джордж и незаметным движением руки погладил пальцы Эрвана. Эрван так же незаметно ответил на его прикосновения, но только воспользовался этим, чтобы передать юноше некий предмет. Джордж нащупал скомканный клочок бумаги и жадно сжал его, боясь потерять. По щекам Майлза поползли слезы. Но он быстро отвернулся, затем выпрыгнул из машины и быстрым шагом зашагал прочь, растворившись среди плотного снегопада. — В данной ситуации я не могу поступить иначе, Илья, — выжал из себя улыбку Эрван и громко вздохнул.***
Уши заливал шепот воды. Где-то вдали кричали голодные чайки, вот только их крик можно было спутать с гоготом стаи ворон: настолько одичавшими были эти птицы и вряд ли видели сушу в течение длительного времени. Слабый ветер шевелил ее покрытые инеем волосы, как голодный хищник, который принюхивался к своей жертве и надеялся, что та больше не придет в себя и не станет сопротивляться. Губы слиплись из-за жажды, местами потрескались. Татьяна зажмурилась и быстро захлопала поседевшими ресницами, попыталась вернуть ясность зрению, но слезная пленка оказалась настолько плотной, что картина мира стала напоминать отражение в запотевшем зеркале. Она ощупала себя замерзшими пальцами, на ней была лишь ночная рубашка и тонкое расстегнутое пальто из нежно-гладкой ткани. Чуточку привстав, она стала осматривать все с нахмуренным лицом, бледным, как снег, витавший в воздухе. Она находилась в лодке, слегка покачивавшейся на черных волнах. Белая краска уже успела слезть с деревянного корпуса, но до сих пор пахла, будто нанесена недавно. Вокруг виднелось кольцо едкого тумана, оно имело полную неподвижность и за все это время, что женщина наблюдала за ними, не сдвинулись ни на единый метр, даже под действием ветра. Где-то внутри эти спустившихся с небес облаков раздавались отголоски раската грома. Кажется, приближалась буря. Но водная гладь была гладкой, как в пруду. Шлюпка какое-то время плыла по течению, шныряла из стороны в сторону, как городской пьянчуга, но после замерла на одном месте и лишь изредка, почти незаметно, покачивалась от легких порывов ветра и движений единственного пассажира. Туман стал рассеиваться, показалось почерневшее небо. На небе повисла белобрысая луна, заняла половину небес, и едва не касалась воды своим отчетливым диском. Неожиданно внимание привлек легкий удар в правый борт шлюпки. Женщина осторожно выглянула за борт и стала вглядываться в темноту водных глубин. Глаза поймали пальцы, человеческие и странно удлиненные, будто их растянули, как пластилин. Рука еще немного постучала по поверхности шлюпки, затем камнем устремилась ко дну. Татьяна опешила и отодвинулась подальше от края. Но мертвая тишина царила не долго. Стук повторялся снова и снова. И девушка поняла, что на этот раз шлюпку били со всех сторон, каждый ее сантиметр. В воде плавали руки, ноги, посиневшие головы с окоченевшими волосами. Шлюпка двигалась сквозь них, раздвигала своим острым носом. Татьяна наблюдала за тем, как мертвецы переворачивались из-за движения воды, ныряли, снова выныривали, а затем падали на дно. Тел было не сосчитать, они растянулись до самого горизонта и блестели в свете ночного солнца. Татьяна не испытала ни ужаса, ни удивления. Она наблюдала за этой картиной пугающе спокойно, будто сама являлась этим мертвецом, барахтающимся в воде. — Эй! — чей-то звонкий голос стал доноситься откуда-то издалека. — Есть кто живой?! Отзовитесь! Э-э-эй!!! Женщина села в передней части шлюпки на колени и, прищурив глаза, стала вглядываться в прозрачную даль, дабы отыскать кричавшего. Но рядом были лишь убитые холодной водой люди, чьи тела стали напоминать твердый лед, который не распилить даже самой острой пилой. Среди мертвецов Татьяна встречала умиротворенно улыбающихся детей, женщин с младенцами на руках, совсем молоденьких юношей, в чьих глазах застыли уверенное спокойствие и доброжелательное приветствие смерти. «Их глаза открыты, все, до единого», — подумала Татьяна и впервые ощутила леденящий кровь ужас. Она поджала под себя ноги и старалась больше не смотреть за борт, чтобы не видеть эти многочисленные остекленевшие взгляды. — Эй! — снова послышался чей-то крик. — Слышит меня кто-нибудь?! Эй! Она с ужасом попятилась в сторону кормы, где можно было лечь на дно шлюпки и уйти в короткий сон в надежде, что после пробуждения этого моря и этих мертвецов вокруг нее не станет. Но неожиданно ее внимание привлек темный силуэт. Довольно крупного размера. Неизвестный объект приближался к шлюпке довольно быстро, из-за чего лунный диск полностью скрылся за ним, и Татьяна на какое-то время была ослеплена мглой. Когда глаза привыкли к темноте, женщина узнала в этом силуэте судно, не особо крупное, но и маленьким его назвать никак нельзя. У него имелось две палубы, на мачте развевался британский флаг, дымовая труба изредка перхала и выдавливала в морозный воздух чернильный дым. Окна не горели, значит, на борту нет никого, кто мог бы включить свет. Татьяна была уверена, что кричавший находился на этом судне. Но увидел ли он ее в шлюпке прямо около носа этого корабля? Или же этот человек тоже сидел в шлюпке по тем или иным причинам покинуть? Но судно не имело крен, спокойно держалось на воде и благодаря течению двигалось вперед. Жизни корабля ничего не угрожало. Татьяна, чтобы избежать неприятного столкновения, отыскала в шлюпке весло и стала поворачивать шлюпку чуть левее. Совершать подобные усилия онемевшими руками оказалось не так-то просто, но женщина старалась ни о чем не думать. Просто делала то, что считала нужным. Когда шлюпка поравнялась с судном и стала двигаться рядом с его правым бортом, то Татьяне удалось более внимательно рассмотреть объект. А свет луны добавил гораздо больше деталей. Первое, что ей бросилось в глаза, так это название. «Кружащийся в пустоте», — прочитала женщина и задумчиво сдвинула брови. Весьма неподходящее для судна название. Но именно сейчас имя этого корабля было самым подходящим и другим быть попросту не могло. У кормы женщина увидела свисавшие тросы, а на их концах рыболовные сети. Значит, судно принадлежало рыбакам. Только где же они все? Татьяна подплыла поближе и прижала шлюпку к кораблю. Недолго думая, она решила по тросам забраться на судно. Тросы были довольно прочными, так что взбираться по ним можно без страха упасть в ледяную воду. Во время восхождения Татьяна почувствовала, что стала согреваться, так что больше не было ощущения, что она уже почти такая же, как те барахтающиеся в морской пучине люди. Оказавшись на палубе, она встретила лишь мертвое молчание. Никаких следов кого-либо из людей. — Есть кто? — ее голос охрип, возможно, из-за морозного воздуха. Палуба была завалена ящиками, огромными мешками и прочими орудиями, что могли понадобиться рыбакам в открытом море. Первым делом Татьяна добралась до фонаря, который стоял около входа в одну из кают, после чего включила свет. Лампа была довольно тусклой, словно вот-вот перегорит, но и этого было достаточно, чтобы почувствовать себя чуточку уютнее в этом безлюдной месте. Женщина посильнее укуталась в свой плащ, потерла ладони друг о друга и стала вслушиваться в шум ветра, чтобы отыскать зов того мужчины, но его голос умолк, и можно было услышать лишь пение моря, умиротворяющее и любезно приветствующее. Татьяна неуверенно сжала ручку двери и, чуть помедлив, прошла в каюту судна, надеясь, что ей удастся встретить кого-то, кто даст ей хотя бы немного ответов. Но она не ожидала никакой встречи. Что-то ей подсказывало, что она здесь одна. И эти мысли не пугали. Лишь вызывали удивление и слабую настороженность. «Ты ведь знаешь, что это все в твоей голове. Всего этого нет. Поэтому не бойся. Скоро все закончится. Осталось недолго»…***
Электричество работало без перебоев и в этой каюте. Помещение было заставлено шкафами с книгами, а около окна расположилась кровать — обычная раскладушка с матрасом и крошечной подушкой. Странное место для любителя рыбной ловли. Если бы Татьяна не увидела сети, свисавшие за борт, то подумала бы, что это обычное пассажирское судно, предназначенное для перевозок исследователей в какие-нибудь диковинные места, вроде японских островов или побережья Гренландии. К тому же слишком большое количество палуб лишь усиливало сомнения насчет этого судна. Она села на край раскладушки и какое-то время просто смотрела куда-то в сторону, не смея шевелиться. Тело полностью согрелось, тишина ласкала уши, а желтый свет электрической лампы создавал непередаваемый уют в просторной каюте. Возможно, Татьяна просидела бы так до рассвета, успела бы уснуть и проснуться в привычной ей реальности. Но странности этого места вновь напомнили о себе. И Татьяна была готова к встрече с ними. Снаружи раздался топот. Кто-то бежал. Суетился. Не знал, за что следует взяться. Татьяна приблизилась к окну, открыла его и высунула голову наружу. В лицо врезался усилившийся ветер и хлопья мокрого снега, который ближе к морской поверхности превращался в обычный дождь. Погода испортилась, но не настолько, чтобы корабль стал хаотично раскачиваться на волнах. Шаги все еще были слышны и резали ухо. Но никаких человеческих силуэтов на глаза Татьяны не попадалось. Она все еще одна на этом судне. Татьяна выщла из каюты и стала быстро оглядываться по сторонам, но владельцев шагов ей обнаружить так и не удалось. Палуба была по-прежнему безлюдна. «Здесь никого нет. Не пытайся искать. Ты одна», — твердил внутренний голос без устали. — Вы должны вернуться! — возник женский крик прямо около уха Татьяны. — Девушка, успокойтесь. Все будет хорошо. Вы в безопасности, — ответил мужчина. — Принесите теплые одеяла! — Там остались мои сын и дочь. Спасите их. Они тонут вместе с ним. Они тонут вместе с «Титаником». Вы должны вернуться. Прошу вас! Вы должны… Раздался шум. Кажется, плачущая женщина упала на колени. Но мужчина принудил ее подняться и повел в глубь судна. — Спасите их… Спасите «Титаник», — едва слышно прошептала женщина и замолкла. Шаги стихли. И Татьяна снова оказалась посреди безлюдного корабля и пробудившегося моря. Снег облепил ее остывшее лицо и стал вгрызаться в плоть, как бешеный пес. Татьяна впилась пальцами в края куртки и зашагала в сторону каюты, но едва Хапперт сделала шаг, как тут же была сбита с ног неведомой силой и плашмя рухнула на дощатую палубу. Свет в каюте тут же погас, а затем и зажженный фонарь около двери. Где-то внизу корабля раздался металлический скрежет и звон падающей мебели. Что-то происходило, но Татьяна не имела ни малейшего понятия, что именно. Женщина попыталась встать, но снова оказалась в горизонтальном положении. Судно накренилось. Корма стала уходить куда-то вниз, проваливаться в воду. Женщина в панике поползла вперед, но тело скатывалось вниз по наклонной. Вслед за ней устремились ящики и мешки, с грохотом врезаясь в морскую пучину. Женщина вцепилась мертвой хваткой в поручни и пыталась как можно дольше держать себя подальше от воды. Мыслей не было. Лишь сплошной страх. Даже внутренний голос умолк и не помогал справляться с паническими судорогами. Рядом что-то хрустнуло. И на палубу обрушилась носовая мачта, разрубила несколько кают пополам и создала фейерверк из огненных искр. За ней последовала труба, та своим падением подняла высокую волну, которая в считанные секунды набросилась на корабль и смыла с нижней палубы буквально все, не оставив ни одного деревянного ящика. — Давай руку! — услышала Татьяна мужской голос. — Ну же! Быстрее! Корабль тонет! Женщина подняла голову и увидела человеческий силуэт впереди себя. Палуба покрылась трещинами, затем раздался взрыв, и Татьяну откинуло назад, но она вовремя успела зацепиться за соседние поручни и не коснулась ледяной воды. Мужчина по-прежнему звал ее, звал по имени. И умолял женщину протянуть ему свою руку. Но расстояние между ними настолько увеличилось, что из-за темноты понять сразу, где находился этот человек, было невозможно. Корабль начал разламываться на две части. Палуба уходила из-под ног, проваливалась в груду горящих обломков и скрывалась в бурлящем море. Еще один взрыв, и Татьяна окончательно потеряла возможность держаться за поручни. Ее руки соскользнули, и она ударилась спиной о твердую поверхность воды. Сознание растворилось в темноте. И Татьяны зависла в невесомости. А где-то рядом все еще доносились частые взрывы и стоны умирающего судна.