***
Фрици проснулась рывком, не сразу сообразив, где находится. Она спала в груде искусственного меха и каких-то тряпок, шуршащих от малейшего движения. В спину упиралось что-то твердое. Это никак не походило на ее кровать. Девочку плотным одеялом окружала темнота. Уже на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Это не ее дом, и Фрици понятия не имела, где родители. Она свернулась клубочком и обняла колени руками. Вставать было слишком страшно. От отчаяния девочка готова была расплакаться. Она чувствовала, как остро защипало в уголках глаз, а нос начал хлюпать. «Соберись», — решительно приказала она себе и больно ущипнула за руку, так, что даже ойкнула. — Эй, ты чего? — послышался знакомый голос, а ей в лицо ударил луч света фонаря. — Тень? — прищурилась, пытаясь прикрыть глаза от яркого света, Фрици. — А кто же еще? — улыбнулся мальчик, направляя луч фонарика в пол. — Я нашел тебя. Точно, они играли в прятки, вспомнила Фрици. Она спряталась в одном из служебных помещений, в этой груде искусственного меха, и сама не заметила, как заснула. — Подожди, сколько я проспала? — девочка попыталась выпутаться из кучи тряпок. — Уже ночь. — Ночь? Почему ты меня не разбудил?! — она вновь почувствовала, что вот-вот заплачет. — Майк наверное с ума сходит! И родители… знаешь, как нам влетит? Мне навсегда запретят сюда приходить! Хотя мне и так нельзя сюда приходить… Но теперь запретят еще сильнее! — Просто ты так сладко спала… Я не хотел тебя будить. Прости. — Дурак! — Фрици кинула в него первой попавшей под руку тряпкой. Он легко увернулся. — Прости, — повторил он. Вид у него был такой, словно он и сам готов расплакаться. — Послушай, здание все равно уже закрыто, и до утра отсюда не выбраться. Давай подождем взрослых здесь? — Что? Но… как же… — она остановилась напротив двери, пытаясь сформулировать мелькнувшую в голове мысль. — Что ты тут тогда делаешь? — Мой отец все еще в здании, — он отвел глаза и спрятал руки с фонариком за спину. В косых лучах электрической лампочки он казался куда живее, чем при свете дня. — Тогда у него должен быть ключ. Давай найдем его и попросим открыть дверь для меня. — Это плохая идея, — ответил Тень. — Папа не любит, когда его отвлекают от работы. — Какая работа может быть ночью? Ночью все нормальные люди спят, — отрезала Фрици, выходя из подсобки. В коридоре тоже стояла темнота, хоть глаз выколи. — Но… — он нахмурился. — Ты слышала? — Как будто кричал кто-то, — кивнула Фрици, прислушиваясь. — Давай посмотрим? — Не надо, — пробормотал Тень. Его расширенные глаза вновь заблестели и он попытался незаметно для девочки вытереть выступившие на них слезы. — Это может плохо кончиться. — Трусишка, — фыркнула Фрици, отбирая у него фонарик. — Ты сам говорил, в здании твой отец. Что, если ему требуется помощь? Тень сложил руки на груди, не собираясь двигаться с места. Фрици пару секунд посветила фонариком ему в лицо, заставляя щуриться. — Ну и ладно. Я сама проверю, а ты можешь оставаться здесь, — она развернулась и, подсвечивая себе путь фонариком, направилась вдоль по коридору. — Подожди! — уже через пару шагов догнал ее Тень. — Ты не должна туда идти. — Тебя забыла спросить, — едко ответила девочка. Дальше они пошли рука об руку. Где-то на середине коридора из боковой комнаты раздались глухие ритмичные удары. Фрици встревоженно посветила в ту сторону. — Это Марионетка, — пояснил Тень. — Наверно, что-то придавило ее коробку и она не может вылезти, — Тень на секунду замешкался у входа в призовой уголок, но вскоре двинулся дальше. — Не хочешь ей помочь? — полюбопытствовала Фрици. — Ты говорил, она твой друг. Тень покачал головой. — Я помогу ей, когда папа уйдет. Если освободить её сейчас, она попытается его убить. Даже если ничего не получится, после нападения на человека её выкинут или разберут на запчасти. А я не хочу, чтобы она или папа пострадали. — Понятно, — кивнула Фрици и замерла, с задержкой осознав весь смысл его слов. — Подожди, так ты имеешь ввиду настоящее убийство? С кровью и всем таким? — Да, — коротко ответил Тень. — Марионетка ненавидит папу. Фрици стало не по себе. Она сглотнула застрявший в горле комок и ускорила шаг. С каждой минутой ночная пиццерия казалась все более зловещей. Они обошли почти все здание, Фрици несколько раз подергала ручки выходов. И парадный, и запасной оказались заперты. Отца Тени тоже найти не удалось. В конце концов, они вернулись туда, откуда начали. От безысходности Фрици согласилась с предложением Тени дождаться рассвета в кладовке. Они устроились в груде меха, где чуть ранее проснулась Фрици. Единственным источником света им служил фонарик Тени: до выключателя верхнего света ни один из них не дотягивался. Фрици успела привыкнуть к мрачноватой атмосфере ночной пиццерии и даже немного заскучать. Вновь раздавшийся крик заставил её встрепенуться. — Я должна посмотреть, — пробормотала Фрици, выходя из кладовки и направляя фонарик в сторону источника звука. В крови бурлил азарт. Пусть в темноте ее мог поджидать монстр, ему же хуже: отважная воительница Фрици Вагнер не остановится ни перед чем! — Догоняй! — Фрици, нет! — Тень вскочил и помчался следом за девочкой. Фрици чуть ли не подпрыгивала от нетерпения напополам с ужасом. Но этот ужас не был плохим, заставляющим конечности примерзать к полу, ладони — потеть, а язык с трудом ворочаться. Это был ужас веселый, как на аттракционах или во время рискованных проказ. В этот момент Фрици и думать забыла о родителях или Тени, отдавшись зову приключения. Настоящего, как в фильмах и мультиках. Коридор заканчивался глухой стеной. Фрици разочарованно уставилась на нее. Кажется, приключение откладывалось. — Вот ты где, — взял ее за руку подоспевший, но запыхавшийся Тень. Несмотря на бег, его рука оставалась ледяной. — Пожалуйста, давай уйдем отсюда. Здесь нет ничего интересного. — Да, ты прав. Давай просто дождемся утра, — уныло кивнула девочка и протянула фонарик владельцу. — Нет, подожди. Тут что-то есть… Девочка провела рукой по стене и довольно улыбнулась, наткнувшись на дверную ручку. Потайная дверь! Фрици не верила в свою удачу. Настоящая потайная дверь, здесь, в пиццерии Фредди Фазбера! За ней наверняка скрыты пиратские сокровища, о которых рассказывает Фокси, или столетние призраки, или призраки, охраняющие пиратские сокровища… Воображение рисовало все более привлекательные картины. Но поделиться своим открытием она не успела. В следующую секунду случилось сразу несколько вещей. Потайная дверь в стене коридора открылась, выпустив наружу поток яркого электрического света. Тень исчез, словно его никогда здесь и не было. Фрици зажмурилась и отшатнулась назад. Проморгавшись, девочка увидела застывшего в проеме высокого мужчину со странными мешками в руках. Фрици и мужчина несколько секунд в ступоре пялились друг на друга. Затем он выругался и бросил свои мешки. Не мешки. Это были дети. Фрици узнала одного из приятелей Майка, на месте глаз которого зияли провалы, из которых вытекало, струясь по вискам и теряясь в волосах, что-то красное. И… самого Майка?.. Нет, это не может быть правдой. Мальчик, похожий на Майка, был весь в красной краске. И светлая футболка, и штаны… Майк никогда себе такого не позволял, его мама жутко ругалась за испачканную одежду. Это не Майк. Она в ужасе подняла глаза на мужчину. Его фиолетовая рубашка была разукрашена темными пятнами. Мелкие красные капли запеклись на щеке. Он потянул к ней свои руки, успокаивающе что-то говоря, но его глаза были пусты, как пусты глаза кукол. Фрици, взвизгнув, рванула прочь. Она передумала, не нужно никаких приключений, она хочет домой, к маме и папе. Чужая рука в последний момент успела ухватить девочку за воротник платья. Ткань болезненно впилась в горло, затрещала, но выдержала. Фрици почувствовала его руки (холодные, просто ледяные) у себя на шее. Боль звездой вспыхнула в ее сознании и потухла. Хруст. Все закончилось.***
Опустив обмякшее тельце на пол, Билл выругался еще раз. Он понятия не имел, откуда в ночной пиццерии взялась девчонка. Он несколько раз проверил все входы и выходы, прежде чем приступить к основной, самой грязной части работы. Все было надежно заперто. Пиццерия была пустой. Билл ненавидел ошибаться. Как будто мало того, что Фритц Смит видел его днем в нижней части пружинного костюма. Неважно, этим мальчишкой можно заняться позже. Сейчас нужно придумать, что делать с телами. Конечно, он мог оставить их в подвале, где их бы точно никогда не нашли или вывезти и где-нибудь закопать, как поступил с остальными. Но это было на руку им, а он больше не хотел от них зависеть. Хотелось выделиться, показать, кто теперь хозяин положения. Решение пришло внезапно и показалось Биллу достаточно оригинальным, чтобы не медлить с его воплощением. Он спрятал их внутри аниматроников, расчленив и тщательно упаковав в несколько мусорных мешков. Механизмы аниматроников занимали достаточно много места и впихнуть тела целиком не получилось бы при всем желании. Повозиться пришлось только с самым первым мальчиком. Он был уже слишком большим и никуда не влезал даже по частям, но, к счастью, Билл вспомнил про давно не используемый костюм медведя, все еще пылящийся в закромах пиццерии. Когда их обнаружат, ресторан прикроют, разумеется. Но всегда приходится чем-то жертвовать, не так ли? Даже если его будут подозревать, ничего страшного. У него достаточно денег для хороших адвокатов. Билл тщательно отмыл кровь и забрал с собой все, что могло сойти за доказательство его причастности к этому преступлению. Дома он уничтожит все улики. Они получили свое, он получит свое. Сделка выполнена, контракт расторгнут. Больше никаких убийств. Майкл будет в порядке.***
Воцарившуюся после ухода Билла тишину разорвал громоподобный грохот свалившегося на пол тяжелого ящика. Металлические запчасти деталями паззла разлетелись по полу, таинственно поблескивая в свете заглянувшей в окно луны. Марионетка медленно поднимается из коробки, оглядывая свои владения. Спешить уже некуда. Она опоздала. Тень, опрокинувший коробку, нерешительно топчется на месте. В темноте белеют глаза и распахнутые в широкой усмешке зубы. Он — сгусток пурпурной тьмы, принявшей форму потрепанного временем медведя-аниматроника. Перед друг другом можно не притворяться, прежними остаться им не удалось. Они с Тенью знают друг друга всю свою жизнь и даже дольше, с тех времен, когда они еще не были теми, что сейчас. — Мне жаль, что все так закончилось, — голос у него высокий и плаксивый, никак не подходящий внешнему виду. — Я не мог иначе. Марионетка медленно поворачивает голову в его сторону. Жгучая обида разъедает её изнутри. Если бы он освободил её чуть раньше, она смогла бы спасти этих детей и никто бы не пострадал, включая его подружку. Сама Марионетка — нет, та, кем она была прежде — могла бы освободиться. Марионетка пытается сжать кулаки, забывая, что такое движение не предусмотрено ее конструкцией. В следующий раз она не позволит Фиолетовому человеку уйти. Словно не выдержав её пронзительного взгляда, Тень уходит, растворяясь в ночной тьме. Эхом разносятся по пустому зданию слова извинений и отголоски плача. Аниматроники стоят на положенных им местах в главном зале. Они застыли, понуро опустив руки, но все также радостно улыбаясь, готовые встречать новый день. Им плевать на разыгравшуюся сегодняшней ночью почти на их глазах трагедию, как и на свое невольное участие в ней. Но это пока. Марионетка улыбается. Она всегда улыбается, а по её белым пластмассовым щекам всегда текут фиолетовые слезы. Пусть она не успела спасти этих детей, он все еще может кое-что сделать. Она слышит тихий плач заключенных внутри роботов душ, и её несуществующее сердце разрывается на части. Но не от жалости к детям, а от ненависти к человеку, совершившему с ними это. Она обещает им покой. Она обещает им месть. — У меня есть для тебя подарок, — говорит он каждому из них, раскладывая у ног ставших гробами аниматроников подарочные коробки, перевязанные яркими лентами. Делает шаг назад, оглядывая результаты своего труда. Ничего не происходит. — Как они откроют твои подарки без рук? — шепчет Тень, на мгновение показавшись в темноте коридора и тут же исчезнув вновь. Марионетка благодарно кивает, открывает коробки одну за другой, и аниматроники меняются. Она оставляет их приходить в себя самостоятельно и устремляется к последнему из убитых детей, тому, который должен стать Золотым Фредди. Марионетка прижимает к себе его подарок. Получилось, у нее все получилось! Теперь она больше не одна. Теперь у нее, у них, в пять раз больше шансов одолеть Фиолетового человека! И Тень больше не сможет им помешать, не всем сразу! Окрыленная своим успехом, она на всех парах врывается в комнату безопасности. Душа мальчика уже успела выбраться из останков и теперь стояла рядом, растерянно глядя на желтого медведя. Ничего, сейчас Марионетка ему все объяснит и поможет. — Привет. У меня есть для тебя… — мальчик оборачивается, и Марионетка невольно замолкает на полуслове. Она помнит его. Помнит это лицо, пухлые губы, не поджатые, как сейчас, а растянутые в улыбку, помнит эти голубые глаза и торчащие уши. Помнит его звонкий смех и руки, вытолкнувшие её под дождь. — Чарли? — он смотрит на нее со смесью надежды и опаски. По его щекам текут слезы. Он тоже её узнал. — …подарок, — продолжает она начатую фразу. В душе бушует настоящий ураган. Одна её половина кричит, что произошедшее в тот день — не его вина. Другая вкрадчиво нашептывает, что, не вытолкни он её на улицу, она могла бы жить. Марионетку — Чарли — разрывает на части. Она безумно сожалеет, что Фиолетовый человек добрался до него. Она рада, что он убит, как и она сама. — У меня был для тебя подарок, Майк. — Был? — И есть, — поправляет себя Марионетка, ставя перед ним коробку. Неважно, что она чувствует. В борьбе с Фиолетовым человеком ей понадобится вся возможная помощь. Майк несмело подходит ближе и кладет руки на коробку. — Мне жаль, Чарли, — произносит он. — Мне тоже, — она кладет свои руки поверх его, приоткрывая подарок. В борьбе с Фиолетовым человеком ей пригодится вся возможная помощь, но заставить себя простить бывшего друга Чарли не может. Вероятно, поэтому Майк оказывается привязан к желтому медведю лишь частично. Но это лучшее, чем ничего, верно?***
С самого утра пиццерию заводнили полицейские. Осматривали помещения, допрашивали сотрудников. Пока дело шло только об исчезновении, но в свете последних событий никто не рассчитывал найти всех пятерых пропавших детей живыми. Слово «убийство» до поры оставалось не произнесенным, хоть и занимало мысли всех участников этого фарса. Копы по кусочкам восстанавливали картину вчерашнего дня. Со слов очевидцев: данные камер видеонаблюдения оказались повреждены, хоть специалисты и обещали восстановить все, что могут. Допрос сотрудников проводился в кабинете директора, любезно выделенном мистером Афтоном молодому следователю. Ресторан сегодня так и не открыли, так что большинство сотрудников столпились в коридорчике перед дверью директорского кабинета, ожидая, когда их позовут внутрь, и тихо переговариваясь между собой. Фритц сидел на шатающемся стуле в дальнем углу, зажав дрожащие ладони между коленями. Здесь до него доносились только обрывки разговоров, но и их было достаточно. Все, что хотел, он уже выяснил. …желтый кролик… …нашли следы крови… …такие хорошие дети… …мертвы?.. …записи с камер удалось частично восстановить… …что здесь делал Винсент? Вчера была не его смена… Фритц склонился еще ниже, почти уткнувшись лбом в коленки. Дужка очков до боли впилась в переносицу. «Читать не умеешь?! … Спроси у охранника…» Перед закрытыми глазами тут же появился тот мальчишка. Упрямый взгляд исподлобья, глубоко засунутые в карманы джинсов руки, и вид, словно все ему должны. Особенно Фритц. Сколько ему было лет, двенадцать? «Не поможешь мне тут с одной штукой?» «Кажется, я в любом случае вам помог, мистер Афтон. Что было бы, согласись я на ваше предложение? Шестеро пропавших или пятеро с незначительными изменениями в составе?» Когда его позвали, Фритц на деревянных ногах прошел в кабинет и присел на самый краешек предложенного стула. Кроме следователя, в комнате присутствовал еще один полицейский и мистер Афтон, прислонившийся к стене между шкафом и окном. При виде Фритца по его лицу расплылась широкая дружелюбная улыбка, обнажившая верхние зубы. Майкл улыбался точно так же, когда ему требовалось произвести впечатление. Только взгляд у мистера Афтона оставался пустым и холодным. «Он знает, что я знаю, — понял Фритц, прерывая секундную встречу глазами. — И боится того, что я могу сказать». Это осознание придало ему капельку уверенности в бесконечном море ужаса, в котором тонула его душа. Он в подробностях (насколько позволило дурацкое заикание) рассказал о том столкновении в коридоре. Следователь слушал внимательно, не перебивал и не подгонял, только иногда задавая уточняющие вопросы и делая у себя какие-то заметки. — Больше ты ничего необычного не замечал? — поинтересовался следователь, когда он закончил рассказ. Фритц искоса взглянул на еле заметно напрягшегося всем телом мистера Афтона. Последний шанс принять правильное решение. Сейчас или никогда. Сердце колотится как бешеное, а к горлу подкатывает комок. Фритц переводит взгляд на занятого своими бумагами следователя и растягивает уголки губ в слабой улыбке. — Нет, сэр. Я ничего не видел. К его чести, свое удивление мистер Афтон почти никак не показал. По тонкому льду ходишь, Фритц Смит. Но тем детям все равно уже не помочь, а у него еще есть шанс. — Очень хорошо, — следователь снова что-то пометил в своих бумагах. — Винсент Бишоп — твой отчим, верно? Не знаешь, случайно, зачем он приходил вчера в пиццерию? — Понятия не имею. Он п-передо мной не отчитывается. — Ладно, давай поговорим о твоем отчиме поподробнее. Тема деликатная, так что если ты не готов честно ответить на все мои вопросы, нам будет лучше встретиться в другой раз. В более подходящей обстановке. — Вы думаете, он их убил? — Мы не знаем пока точно, — произнес следователь, тщательно подбирая слова. «Да, они считают именно так». — Я г-готов. — Фритц сцепил руки в замок на коленях. — Очень хорошо. Как он тебе как человек? — Он м-м-мудак. Простите, сэр. — Он бил тебя когда-нибудь? — так и не дождавшись от Фритца ответа, следователь продолжил. — Если тебя смущает присутствие мистера Афтона, мы можем попросить его выйти. Фритц кивнул, не отрывая взгляда от сцепленных на коленях рук. Он успел забыть, как тяжело говорить о таких вещах с кем-то взрослым. Мистер Афтон смерил его задумчивым взглядом, проходя мимо. Второй полицейский вышел вслед за ним. Послышался стук захлопнувшейся двери. — Итак, Фритц? Бояться нечего. Все, что произнесено в этой комнате, останется между нами. Он бил тебя когда-нибудь? — Да. — Поступали ли от него когда-нибудь непристойные предложения на твой счет? — Я-я бы не назвал это п-п-предложениями, — сосредоточенное лицо следователя неожиданно показалось Фритцу очень смешным. — М-мое мнение его никогда не интересовало. — Ладно, — следователь вздохнул, на мгновенье спрятав лицо в ладонях, а затем вновь взялся за свои бумаги. — Ты уже взрослый парень, так что спрошу прямо. Он использовал тебя когда-нибудь для… удовлетворения своих сексуальных потребностей? — Да. — Когда это началось? — Года четыре назад, — Фритцу казалось, что он горит. Наверняка его лицо цветом сейчас напоминает помидор. — И почему ты не обратился за помощью к взрослым тогда? — Я обращался, — его губы сами собой изогнулись в дурацкой ухмылке, которую никак не удавалось согнать с лица. — Шериф Роджерс сказал, что у меня слишком богатая фантазия. — Ладно, — следователь резко выдохнул, складывая руки на столе. — Ладно. Ты молодец, что рассказал все. Это очень важно для расследования. В случае необходимости, ты подтвердишь свои слова на суде? Фритц кивнул. Чтобы избавиться от Винсента он готов был заключить сделку с самим дьяволом. Он уже это сделал.***
Винсента арестовали в тот же день. Пока только как подозреваемого, но в его виновности мало кто сомневался. Он все отрицал, но не мог объяснить, зачем приходил в пиццерию в тот день. Фритц видел, как его уводили. Он вжался в стену, пропуская мимо себя маленькую процессию, более всего желая провалиться сквозь нее, исчезнуть, лишь бы не попадаться на глаза Винсенту. Но путь к выходу преградила толпа перешептывающихся работников пиццерии. — Эй, Фритц! Не против, если я скажу ему пару слов, прежде чем мы продолжим? Кто знает, сколько это недоразумение может продлиться, — Винсент останавливается прямо напротив него. — Только давай по-быстрому, нас за это по головке не погладят, — отвечает ему один из конвоиров. Толпа расступается перед Винсентом, как перед прокаженным. Вскоре зона отчуждения образуется и вокруг Фритца, но легче дышать от этого не становится. Сердце колотиться где-то в горле, а поднять взгляд от своих ботинок, кажется, так же сложно, как перевернуть землю. Винсент брякает закованными в наручники руками и говорит что-то безобидное, про дом и маму, но Фритц не может сосредоточиться на его словах, перед глазами все плывет, а к горлу вновь подкатывает волна тошноты. — Ты еще за это поплатишься, мелкий ублюдок, — шепчет Винсент, прежде чем его уводят прочь. Фритц смотрит ему в спину, не в силах оторваться от стены. Народ постепенно расходится, коридор стремительно пустеет. Кто-то опускает руку на плечо Фритца, и он невольно вздрагивает от этого движения. — Не против небольшого разговора? — мистер Афтон дружелюбно улыбается, не убирая руку с его плеча. — К-к-конечно, сэр, — бормочет Фритц, чувствуя, как волна ужаса вновь накрывает его с головой. «Это отец твоего лучшего друга. У тебя нет никаких причин его бояться, верно?» — убеждает себя Фритц, когда мистер Афтон отводит его подальше от оставшихся работников. «Это он, все это время это был он. Афтон Роботикс или Пиццерия Фредди Фазбера? Все и сразу, будьте так добры». У Фритца подгибаются колени и мелко дрожат вспотевшие руки. Они останавливаются в дальнем конце коридора, у огромного окна, заставленного горшками с цветами. Билл вздыхает, собираясь с мыслями. Он все еще держит руку на плече Фритца, ощущая его напряженность. Он слегка улыбается. — Тебе должно быть было нелегко свидетельствовать против своего отчима, — вскользь отмечает Билл, наблюдая за реакцией парня. — Я с-с-сказал им правду, — у Фритца нервно дергается уголок губ. — О-о-он убьет меня, если его выпустят. — Винсент выглядит весьма перспективным подозреваемым. Никто не знает, зачем он приходил сюда вчера, и у него нет алиби. А еще и эти наклонности… — Билл осуждающе покачал головой. — Не думаю, что его выпустят. Родители погибших наверняка будут требовать высшей меры наказания. Я бы на их месте сделал все возможное, чтобы подонок получил по заслугам. — Он заслужил это, — пробормотал Фритц и впервые за разговор взглянул Биллу в лицо. — Но если вдруг случится еще одно у-у-убийство или они не найдут д-д-достаточно улик… — Не думаю, что нам стоит об этом беспокоиться. Доказательств будет достаточно, — на лице Билла расплывается улыбка. — Но не забывай, молчание — золото. — Я помню, — Фритц горбится, пряча руки в карманы. — А Майкл?.. — Он будет в порядке. Но есть вещи, о которых ему лучше не знать. Кстати, я слышал, у тебя проблемы с учебой? — резко сменил тему Билл. — Я мог бы оплатить тебе колледж, если хочешь. Или сразу взять к себе на работу, в наше время редко встречаются настолько толковые молодые люди. — Н-н-но я… — Фритц выглядел сбитым с толку. Это заставило Билла улыбнуться еще шире. — Просто подумай об этом на досуге. Если что, ты знаешь, где меня найти, — Билл взглянул на наручные часы. — Боюсь, мне пора идти. Сегодня Майкл должен очнуться, а я и так слишком много времени потратил здесь. Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор, — бросил Билл, на прощанье похлопав своего юного собеседника по плечу. Фритц проводил его растерянным взглядом. Кажется, дьявол собирался нанять его на постоянную работу.***
Майкл пришел в себя в ночь с субботы на воскресенье. Первым включилось обоняние, донеся до Майкла специфический больничный запах. Глаза открылись с трудом, словно какой-то шутник смазал веки клеем. Жажда дикой кошкой раздирала горло, язык же распух, с трудом помещаясь во рту. Каждый вдох отдавался болью в животе. Несколько секунд Майкл беспомощно моргал, пытаясь вспомнить, как он оказался в больнице. Бои роботов, точно… Он повернул голову на бок. В палате было темно. Косые лучи света из коридора освещали только кресло для посетителей, на котором, подперев голову кулаком, дремал отец. Белый халат сполз с его плеча, открывая привычный фиолетовый пиджак. — Отец, — еле слышно выдохнул Майкл. Прокашлялся и попробовал чуть громче. — Папа! — Майкл? — встрепенулся Билл, мотая спросонья головой. — Майкл! Ты очнулся, слава Богу, ты очнулся. Не шевелись, я позову врача, — он протянул руку куда-то за голову Майкла, видимо, чтобы нажать на кнопку. — Ты здорово напугал меня, приятель. Я чуть с ума не сошел. — Прости… — виновато пробормотал Майкл. — Нет, не извиняйся. Все хорошо, главное, что ты очнулся. Доктора хорошо тебя подлатали, — Билл сжал руку Майкла в своей. — Только не делай так больше, ладно? — Ладно, — Майкл слабо сжал руку отца в ответ. — А мои друзья? С ними все в порядке? — Да. Они беспокоились о тебе. Твой Фритц оказался отличным парнем. Он спас тебе жизнь, знаешь? Теперь все будет хорошо, — Майкл прикрывает глаза, когда отец проводит по его лбу, откидывая волосы. — Вместе мы со всем справимся. — Конечно, пап. Все будет хорошо.