The ENDer

      На фоне величественных гор, покрытых зелёными густыми лесами, фигура быстро мчащейся рыси казалась крошечной. Эти горы напоминали Петре о родной Армении, хотя воспоминания давно потускнели и потеряли чёткость, ведь ей было всего пять лет, когда её забрали в Наземную школу. Поэтому она испытывала не радость, а смутную тревогу, пытаясь вспомнить, не была ли виднеющаяся серебряная петля реки точной копией той, в которой Петра плескалась ребёнком.       Если приглядеться, можно было увидеть маленькие приплюснутые домики, одинаково покрашенные и обветшалые. В них жили низкорослые смуглые люди — по ночам они превращались в диких кабанов и медведей, поэтому посуда и мебель в домах была перебита, а стены испещряли следы отметин. Петра не ходила там ночью, потому что звери неизменно собирались толпой и задирали её или топтали ногами, пока не хрустнет последняя кость в теле. Зато днём можно было спокойно ходить по улицам и играть с детьми — в такие моменты фигурка Петры становилась человеческой, зачастую похожей на мальчишечью ещё больше, чем в реальности. Но салки и прятки давно не интересовали Петру. И когда она поняла, что на дне колодца валяется абсолютно новенький пистолет, Петра спустилась туда и взяла его.       Теперь дети стали просто движущимися мишенями, и Петра без особого смущения расстреливала их, вспоминая, как ночью они сами превращались в свирепых медведей и жадно обгладывали её кости. Стрелять во взрослых было попросту непрактично — они почти не двигались.       Петра подошла ближе, рассматривая блестящий осколок черепа — пуля прошла по косой и отстрелила лишь часть головы.       Петра не знала, почему ей нравится запускать Вольную Игру. Было много гораздо более сложных и хитроумных стратегий и стрелялок, развивающих хоть какие-то боевые навыки. Петра не извлекала ничего нового из своих каждодневных упражнений. Петра не любила играть ради победы, соревнования не вызывали у неё никакого азарта и закипания крови. Если будет нужно — она победит.       А потом, когда ей надоело стрелять с закрытыми глазами, с разворотом, с обеих рук и на разных дистанциях, Петра встретила великана.       Он сидел за одной из скал, и на неком подобии стола перед ним высились два стакана с пенящейся жидкостью.       — В одном из них яд. Выпей, и если угадаешь верный, я покажу тебе Волшебную страну! — раскатистый голос великана донёсся до Петры, как только она попала в поле его зрения.       Наконец-то испытание, но Петра не знала, нужна ли ей какая-то Волшебная страна. Вряд ли это Армения, и ещё менее вероятно — что родина жукеров.       — Ты огромный кусок мяса, — сказала Петра и выстрелила в великана.       Тот взревел, но не поднялся с места.       — Играй! Играй!       — Вряд ли это сделает меня лучше, — сказала Петра.       У неё не было желания пробовать какую-то дрянь из стакана. Это было трудно понять сразу, но в этой игре всё было предназначено для умерщвления. Ты умирал или убивал, умирая следом. Никакого третьего варианта. Даже если просто бродить по лесам и горам, заглядывая в пещеры и окунаясь в реки, рано или поздно ты умрёшь. В этой игре у тебя нет предназначения. И, возможно, Петра немного в этом нуждалась — и сейчас её желание было израсходовано.       — Вонючий кусок жира, — напоследок объявила Петра, прежде чем великан наконец поднялся, и его сокрушительная масса обрушилась на хрупкую фигурку, раздавив её.       Петра насмешливо рассматривала на экране вытекающие из-под его туши лужи крови. Отбросив консоль, Петра вздохнула и поудобнее устроилась на кровати. Хватит играть. Бонзо, Шон, Патрик и остальные ребята не будут ждать, пока она наиграется. Все эти горы, домики и олени с влажными глазами, бродящие по лесам, навевали на неё тоску. Петра не должна смотреть в прошлое. Она будет наблюдать за ребятами, учиться и становиться лучше, чем кто бы то ни было.       И это не игра.