Vita brevis, amour longa

Ангелы и демоны. Банальная и бессмертная история. История сражений, история войн, история владения разумами смертных, история любви… Всем известно, что никто из них не может спокойно жить в мире, пока жив их оппонент. Ещё никто никогда окончательно не побеждал, только приходили ангелы и их тут же смещали демоны и наоборот. Если демоны могли полагаться лишь на грубую силу, то у ангелов был свой козырь. Касания. Достаточно лишь одного ангельского касания как демон начинал страдать. Эта возможность порождала ещё большую борьбу и недоверие между созданиями Ада и Рая. Но могло ли это вечное противостояние помочь обрести чувства между двумя такими непохожими ангелом и демоном.

***

Чистилище совершенно отличается от представления людей. Здесь нет пыточных камер, цепей и чего-то подобного, что могло бы заставить душу смертного страдать ради искупления грехов. Это место скорее было похоже на большую деревню, окружённую большим лесом, единственное место, где могли встретиться создания господни и детища Люцифера. «Ешь, молись, трудись. И это способ исправления грехов? Да это же просто Рай для какого-нибудь кальвиниста» — так думал молодой демон, прогуливаясь по лесу Чистилища. Демон был одет в вычурный готический костюм, украшенный алыми рубинами, радужно переливающимися кристаллами и прочими драгоценными камнями. На плечах лежала пурпурная мантия, которая великолепно подчеркивала аметистовые, с вертикальным кошачьим зрачком глаза её владельца. Расписанная золотыми и серебряными узорами, она спадала до самых ног в величественных чёрных ботфортах. Шею с многочисленными боевыми ранами скрывал нежно-бежевый шарф, нелепо выглядящий на фоне общей картины. На голове были закрученные к верху рога всё также украшенные драгоценными камнями и узорами. Вся помпезность говорила о том, что это он — Иван Брагинский — верховный главнокомандующий демонической армии, наследник престола Люцифера. Хотя лицо его было «ангельским»: пухлые щёчки с лёгким румянцем на них, розоватые губы. Именно этот контраст и привлёк одного очень самовлюблённого ангела. — Ваня! — раздался хриплый возглас. — Ты где, mein Liebling? — Я здесь, — поднимая свой взгляд наверх, ответил Иван. В отличие от ангелов, у демонов крыльев не было. Не найдя желаемый объект в небе, Брагинский опустил взгляд и обернулся. А за спиной уже стоял тот, кого демон искал. Гилберт Байльшмидт — капрал ангельской армии известный тем, что с особой жестокостью расправлялся со всей нечистью. По иронии судьбы именно этот святой воин страстно полюбил правителя Ада. Как и все ангелы, он одевался очень богато: белая рубашка с жабо, белая атласная жилетка с золотой вышивкой, белые прямые брюки. Поверх этого была лиловая накидка с тем же молочно-белым мехом какого-то животного. За спиной расправлялись большие ангельские крылья. Глаза сверкали ярко-красными рубинами похожими на тот, который крепился к жабо. На бледном лице играла довольная улыбка. — Нашёл, — почти промурчал Гилберт. Иван смутился от такого тона. Казалось, что этот ангел олицетворял один из первородных смертных грехов — похоть. Ангел стал медленно подходить. — Я так по тебе соскучился, ты не представляешь, насколько нудной может быть жизнь без тебя и поля боя, — нежно пропел альбинос, останавливаясь в шаге от возлюбленного. Иван с любовью рассматривал лицо Байльшмидта. Он тоже скучал, но в отличие от сумасбродного ангела он понимал, что эти встречи опасны, а они даже не могут коснуться друг друга. Гилберт отметил этот взгляд полный грусти. — Mein gelieber, я всё понимаю, — начал ангел, поднося руку к щеке своего визави, но, не касаясь его. — Но я не могу без тебя, я люблю тебя. — Гилберт, — ответил Брагинский, — я тоже люблю тебя, но после наших встреч мне становится так одиноко. Я не могу тебя коснуться, поцеловать и это заставляет меня страдать… Продолжить демону не дали, его резко прервали поцелуем. Рука Байльшмидта оказалась на щеке, а губы нежно сомкнулись на других губах. В ту же секунду Иван с диким криком резко дёрнулся в сторону от Гила. На месте касаний ангела красовались ожоги. Упав на траву подле дерева, со слезами на глазах демон стал заживлять их, пока альбинос с тревогой смотрел на Брагинского. — Mein lieber… — вздохнул Гилберт. — Прости… — Ничего страшного, уже всё зажило, — грустно сообщил Иван. Ангел хотел было подойти к демону вновь, но заметив, как тот дёрнулся в испуге, отошёл. В чаще леса было тихо. Пушистые облака медленно проплывали над ними. Слабый ветер чуть слышно шумел и игрался в кронах деревьев. Вдалеке был слышен церковный набат, это жители собирались на очередную молитву об очищении от грехов. — Иван, — тихо позвал его Байльшмидт, — прошу, не бойся меня. — Я не боюсь, — после недолго молчания ответил Брагинский. — Мне просто…. грустно? И всё-таки мне больно. Отринув свой страх, ангел присел на траву рядом с демоном и поднял взгляд в небеса, где находился его дом. Смотреть на страдания возлюбленного он не мог. Вдруг его озарило. — Ваня, — снова позвал Гил. — Мне кажется, я могу нам помочь. Брагинский обернулся к альбиносу. — Что ты имеешь в виду? — В Городе ангелов есть библиотека, где хранятся все книги миров. У меня есть доступ к ней. Возможно, там должна быть книга, которая может нам помочь. Гилберт перевёл дух, неожиданная мысль заставила его сильно поволноваться. — Ты уверен, что найдёшь эту книгу? — Иван явно не разделял энтузиазма Байльшмидта. — Что если там ничего не будет или будет сказано, что это нельзя исправить, и нам правда… не суждено быть вместе? Эти слова поумерили пыл ангела, который уже хотел лететь в библиотеку. Он снова приблизился к демону. От такой близости щемило в груди. — Даже если все книги миров скажут, что ангел и демон не могут быть вместе, я всё равно не отступлю. Я знаю, что люблю тебя и не смогу просто тебя отпустить. Эти слова, нет, сам Гилберт, его поведение заставляли Брагинского краснеть и дрожать от непривычного чувства заботы и ласки. Нежные слова проникали куда-то глубоко и заставляли верить, отчаянно верить в искренность, в Аду он ни разу не слышал таких слов. — Ты… не врёшь? — со щемящим чувством ошибки спросил демон. — Ложь — самый ужасный грех, ты знаешь. А тебе я точно никогда не совру, mein Liebe. От переизбытка чувств, Ваня, забыв об ангельской силе, резко обнял любимого. Но Гил не успел ответить на объятие, демон тут же отпрянул от ангела с жалостным вскриком. — О Господь Всемилостивый! — воскликнул Байльшмидт. — Ваня, не делай так больше! — Прости, — сдавленно проговорил Брагинский. — Я просто забыл уже, что значит быть любимым и любить в ответ. Ангел с нежностью посмотрел на демона, в этот момент он казался Гилберту самым прекрасным и чистым существом во вселенной. — А… Как дела у тебя там, ну, в Аду, — неожиданно спросил альбинос. — Доносы за доносами, — невесело ухмыльнулся Иван. — Говорят, что кто-то считает меня не настоящим наследником и хочет свергнуть. Это могло быть простым слухом, но об этом говорит каждый доносчик. Тюрьмы переполнены подозреваемыми в подготовке переворота. В Аду и без того было неспокойно от войн, а теперь всё становится хуже. Чуть помедлив, он добавил: — Не смей доносить это своему командованию. Гилберт нервно выдохнул. — Не скажу, будь уверен. Иван ещё раз взглянул на ангела и с трудом поднялся с ног. — Мне пора идти, — тихо сказал Брагинский. — Такое долгое отсутствие может показаться подозрительным. — Да, конечно, хорошо, — будто очнувшись, ответил Байльшмидт. Но никто из них не торопился. Они продолжали нежно смотреть друг на друга, словно они больше никогда не увидятся. — И всё же пора… — Да… До встречи, Гилберт. На этом они и разошлись, держа в сердце трогательные воспоминания такой короткой и непозволительной близости.