Вопреки

              Жизнь урывками. Теперь только так. Воспалённое сознание порой не знает, где явь, где сон. Лица сливаются в мутное пятно, события наползают друг на друга, и иногда он с трудом вспоминает, что было вчера, а что — неделю назад. Но план, чёткий, продуманный, ведёт, не давая сбиться. Не давая расслабиться. Иногда в нём просыпается прежний Игорь. Тот, что мог вечером тусить в клубе, а под утро уже стоять в аэропорту, ожидая чартер на Гоа. Правда, и сейчас всё веселье с перекосом. С переходом в фарс. Неосознанно. Видно, сознание всё же бунтует. Вот и сейчас, чтобы натаскать Жеку перед походом в ресторан, он накрывает шикарный стол в отделе. В отделе! Что мешало сделать это в номере? Отмазки про рабочее время? Не для него. Просто ему это нужно. Взрыв эмоций. Взрыв. Щекотка в позвоночнике. Азартное ожидание. Измотанный нервами организм требует выброса энергии. Крабы? Устрицы? Вино пятидесятилетней выдержки? Всё для тебя, Жек. Что не сделаешь для друга! Но где-то в глубине, на самом донышке, теплится одна мысль — увидит. Она придёт, увидит, может, улыбнётся. Но, скорее всего, возмущённо посмотрит. Процедит сквозь зубы — «Соколовский!». А ты всё ещё рассчитываешь на большее? Собственно, так и выходит. Только следом появляется Пряников. И настроение делает кульбит, подскакивая до небес. Игорю действительно весело. Начальство бушует, а в голове распевает тенор — спасибо маме за привитую любовь к опере. Совещание начинается, как ни в чём не бывало. Чему-чему, а выдержке у Пряникова им бы всем поучиться. Обсуждение деталей дела, мысли о вчерашнем трупе, версии… Игорь выходит вместе с Жекой, не обращая внимания на недовольного Даню, прожигающего в спине дыры. Обход бывших клиентов коллектора, опрос свидетелей, — постепенно затягивает, заставляя думать, отодвигая месть и всё, что с ней связано, на задний план. Игорю нравится это чувство — когда кажется, что любое дело по плечу. В груди легонько покалывает от нетерпения. Ниточка насмешливо мельтешит перед глазами — только потяни. Но он никак не может ухватиться. Впервые за долгое время Игорь увлечён работой. Может, так и надо? Забыть обо всём и просто заниматься делом, приносящим удовлетворение? Ведь ему нравится. Нравится чувствовать свою нужность. Нравится ощущать себя причастным, нравится помогать людям. Помогать тем, кто принимает помощь с благодарностью. Не бросает в лицо горькие слова. Не обвиняет, не цедит: «Я всё верну». Во рту становится горько. Игорь раздражённо морщится, наблюдая, как Жека заходит в ресторан. И здесь она. В его мыслях она присутствует всегда. Незримо, или же, занимая всё свободное пространство. Чем я так тебе не угодил, Вик? Телефон в кармане вибрирует. Катя. Не вовремя ты, Кать. Сейчас не до тебя. Совсем. Рад бы и вовсе прекратить всё, но рано. Игорь сбрасывает звонок, поднимая голову на смутно знакомый голос. Действительно знакомый. Из прошлого. Не такого далёкого, но уже чужого. Странно смотреть на них. Любителей белого порошка и ночных тусовок. Давно ли сам таким был, Соколовский? Самому от правильности своей не тошно? Нет. Не тошно. Игорь с удивлением прислушивается к себе. Сейчас он впервые делает то, что хочет, а не то, что делают все. Раньше он был на гребне волны. Теперь же он сам — волна. Секретарь Игнатьева молчит. Можно расслабиться и заняться работой. Махинации с чужими деньгами, секс в массажных салонах, прикрытие собственной задницы ценой чужих жизней… Папа, ты тоже таким был? В отделе непривычно многолюдно. В отделе Вика, не соизволившая даже поздороваться. В отделе Даня, норовящий метнуть дротик, желательно, прямо в глаз. В отделе всё как всегда. Дело близится к завершению. Он это чувствует. Всю дорогу, пока едут в дальний дачный посёлок. Отдельно. По разным машинам. Его это устраивает. Невыносимо находится рядом. Так близко, что можно коснуться. И не сметь сказать хоть что-то, боясь нарушить хрупкий покой Даниной психики. Игорь фыркает, качая головой. Она запуталась. Это видно. Видно по тому, как беспомощно прячет глаза, как всячески избегает. Ей не всё равно. Было бы так — сидела бы сейчас рядом. Смотрела бы на снежную дорогу, нервно тарабаня пальцами по коленке. Тихонько вздыхала бы, поправляя выбившийся локон… Он с трудом возвращается на дорогу. Вот уж кому точно не всё равно. Горькая усмешка — вечный спутник мыслей о Вике. Снег тонко скрипит под ногами. Мороз, в городе почти незаметный, выстужает горло с каждым новым вздохом. Они бродят вокруг дома, стараясь найти хоть что-то, что наведёт на мысль о верном направлении. Вика окликает. Нашла. Гордость за неё разливается в груди. Игорь удивлённо замирает. Он гордится ей. Вот так, просто. Отголоски подступающей мудрости? Кто знает. В отделе просматривают запись, снова и снова прокручивая момент убийства. Так просто. Случай. Ничего лишнего. Убийца — случай. Почему в его жизни за всем стоят реальные люди? Не стечение обстоятельств. Не случай. Конкретные люди, дергающие за ниточки. Хотя так легче. Есть, кого винить. Есть, кому мстить. Как бы он чувствовал себя, если бы некого было винить? Некого, кроме себя? В больнице остались мелочи. Разговор с несостоявшимся убийцей. Предложение о помощи. И снова это чувство — нужности. Тебя благодарят, Соколовский. Искренне. От души. Игорь выходит, не оборачиваясь. Смотрит на телефон. Снова Катя. Досадливо морщится. Совсем я тебя забросил, Кать. Каюсь. Обещаю исправиться. Прямо сейчас. Почему нет? Заскочить на пару минут, разжечь интерес. Через полчаса встреча с Яной. А пока можно подразнить Катю. Ты ведь примешь меня. Всегда. В любое время. По глазам вижу. Рада. Ждала. Хочешь. Прости, Кать. Сегодня мне опять не до тебя. Вижу, разочарована. Впрочем, этого и добивался. Не смей забывать обо мне, Кать. Я — главный в твоих мыслях. Помни об этом. Жестоко? Ничуть. Раньше надо было думать. Когда в постель тащила. А теперь, прости, но я не могу не воспользоваться. Телефон в кармане пальто так кстати вибрирует, и Игорь с сожалением вздыхает, так и не успев коснуться её губами. Катя разочарованно выдыхает, не в силах сдержать раздражение. Внутри расцветает улыбка. Всё идёт по плану. — Прости. Но я нужен этому городу. — Он накидывает пальто на плечи, а на душе лёгкость, будто сбегает с уроков. — Это из Бэтмена, — в ответ на удивлённый взгляд бросает он, сбегая по лестнице. Итак, Игнатьев, ты уже у меня в кармане. Ты об этом ещё не знаешь, но вот-вот лишишься всего, что тебе дорого. И пикнуть не успеешь. Снова звонит телефон — незнакомый номер. Игорь хмурится, снимая трубку. Руки неосознанно вцепляются в руль. Он узнает этот голос из тысячи. Воскресший из мёртвых. — Что тебе надо? — Злость бьётся в виски. Но он рад. Рад, что игра в «угадай, кто» закончилась. Рад, что он угадал. Стас шипит в трубку, брызгая ядом. И страх против воли расползается по позвоночнику, стучит о грудную клетку бешено, сильно. Игорь чувствует, что теряет его. Контроль над ситуацией. Знакомо. Так знакомо. Как и полгода назад, только на этот раз мистер Икс известен. Но от этого не легче. Яна. Вспыхивает в мозгу, заставляя вжать педаль в пол. Он ничего ей не сделает. Стас просто хочет позлить. Он псих, но не настолько же… Некстати вспоминается взорванная машина, и Игорю становится по-настоящему страшно. Он мчится к гостинице, не разбирая дороги, чудом избегая столкновения на перекрестке. Ну же, Яна, возьми трубку! Возьми трубку, идиотка! Немедленно! Её голос, слегка раздражённый, вызывает облегчение. Всё будет хорошо. — Уходи оттуда! Слышишь! Уходи немедленно! Он кричит в трубку, срывая голос, вполглаза следя за дорогой, на которой так некстати собирается пробка. Визг покрышек, он выскакивает на встречку, объезжая, забыв обо всём. Яна что-то говорит, о деньгах, о том, что всё достала, о том, что ждёт. А он понимает, что не успевает. Отчаянно не успевает. И глухой хлопок только подтверждает его страхи. Всё кончено. Игорь выскакивает из машины, едва она успевает затормозить. Бежит к ней, уже зная, что найдёт. Распластанное тело на мраморной лавочке. Аккуратная дырочка во лбу. И лужа крови под головой. За что же ты ее? ЗА ЧТО, СУКА?! Игорь оглядывается, чувствуя, как ярость захлестывает, почти как тогда, когда увидел папу. В такой же луже. С такой же дырочкой, только в затылке. К горлу подкатывает тошнота. Телефон звонит сам, и Игорь хватает его, не глядя, зная, кто звонит. — Выходи, сука! Выходи, поговорим! — Успеем ещё, Игорёк. — Голос бывшего друга звенит от счастья. Эта тварь только что испытала оргазм?! Игорь бессильно скрипит зубами, играя желваками на скулах. Бесполезно. На этот раз он опоздал. Но больше этого не повторится. Проходили уже. Шлейф из трупов. Ванны крови. Хватит. Он заставляет себя остановиться. Выдохнуть. Набрать в грудь воздуха, обжигающе-холодного. Отрезвляющего. Яна умерла. Этого не изменить. Но её информация… Он не успел забрать. Или не захотел. А Игорю она жизненно необходима. Иначе зря. Всё зря. Он подходит к ней, стараясь не смотреть в распахнутые, полные удивления глаза. Достаёт флешку. Я отыграюсь, Стас. Будь уверен. За эти полгода я тоже сильно изменился.