Вопреки

              Итак, игра началась. Или ты ещё не заметил, что мы играем? Игорю весело. Он выиграет. В этот раз точно. План продуман. Чётко. До мелочей. До самой крохотной улыбки. А потому подпись под очередным кредитным займом — не раздумывая. Он не проиграет. А если проиграет… К чему тогда это всё? К чему ему фирма отца, если он не сможет доказать вину Игнатьева? Игорю легко. С утра отличное настроение. И машина знакомая у входа в отдел не сбивает с настроя. Он не зря просчитывает ходы. Ты предсказуема, Катя. — Ты меня потеряла? — В голосе удивление. Тщательно выверенное. Продуманное. — Я решила проверить, правду ли ты мне сказал. — Катя улыбается вызывающе, пытаясь за бравадой спрятать страх. Боится. Боится быть навязчивой. Боится, что прогонят. Боится, но не отступает. Вся в папу. Тоже готова до победного. — И как, нашла? — Игорь бросает быстрый взгляд на окно. Замечает мелькнувшую в нём тень. Чувствует. Её как всегда на расстоянии чувствует. И настроение стремительно летит вниз. С трудом удерживает улыбку на лице. — Покажешь мне, чем занимаешься? — Катя смотрит с любопытством. Расслабилась. Поняла — не прогонит. — Почему нет? — Игорь пожимает плечами. Надоели эти игры в гляделки. Украдкой из-за шторы. Интересно? Сейчас познакомит. Или она думает, он прятать будет? По коридору под ручку — образцовая парочка. Посмотрите и умилитесь. Да, и ты, Дань. Познакомься. Может, выдохнешь. Вика здоровается резко. Слишком резко. Задело? А мне как оно, а, Вик? Смотреть на вас с Даней, ждать приглашения на свадьбу? Мне оно как?! — Тебе посылка. — Жека кивает на стол. — От кого? — Настораживает. Кто прислал? Что? — Впредь не заказывай свои личные посылки сюда. — Голос Вики способен заморозить Сочи. — Что там? Айфон новый? — Даня, видя, что Вика недовольна, не может позволить себе промолчать. Игорь пожимает плечами, открывает коробку. Граната падает на пол с глухим стуком. И времени на раздумье не остаётся. Только её крик всё ещё стоит в ушах, когда он падает сверху, накрывая своим телом гранату. Секунды томительно тянутся, сжимаясь и растягиваясь, а ничего не происходит. Игорь осторожно поднимается. Первым делом на Вику — цела. Даня рассматривает посылку. — Учебная. Хлопает дверь. Катя. Догнать. Нельзя мне тебя отпускать сейчас, Катя. Нельзя, хоть иногда и хочется. — Что ты от меня скрываешь? — Её голос дрожит. Испугалась. — Ты ведь знаешь, от кого посылка. — Знаю. — Игорь выдыхает. Да, только сейчас отчётливо понял, что знает. Знает кто, знает откуда. Не знает только, как. Как ты выжил, Стас? — Придурок один. Из прошлого. Неважно сейчас. Сейчас как раз это важно. И ты сейчас важна, Кать. — А она тебя любит. — Катя усмехается. Зло. Игорь хмурится. Ты о чём, Кать, какая любовь? — Кто? — Верить в это не хочется. Или хочется. Но уже не получается. — Капитан Родионова. — Катя смотрит внимательно, надеясь поймать малейшую перемену в выражении его лица. Но он уже взял себя в руки. Пожимает плечами. Молчит. Это — личное, Кать. Не с тобой обсуждать. Да и обсуждать-то толком нечего.               И всё-таки он устал. Семь месяцев напряжения. Непрерывного. Изнуряющего. Изматывающего. И игра эта сейчас — ва-банк. Разве может человек в нормальном состоянии пойти на подобное? Это всё нервы. Жизнь, как в мультике. Яркая вспышка. Он снова выгорает. Теряет контроль. Это бесит. Невыразимо бесит. Хочется вцепиться кому-нибудь в глотку. Хочется рвать зубами, чувствуя горячую кровь. Хочется… Хочется покоя. Тепла. Нежности. Ласки. Тебя хочется, Вик, а ты теперь далеко. И к лучшему. Не надо нам вместе. Не сейчас. А может, и никогда. Улицы в снегу. Пролетают мимо, забитые спешащими прохожими. Люди готовятся к праздникам. Суета. Смех. Счастье. В груди колет. Остро. Неожиданно больно. С кем новый год будешь встречать, Соколовский? С Катей? Игорь фыркает, качает головой. Какая Катя. С Викой? Грустная улыбка. Нет. С Викой нет. Нельзя. Не стоит. Не заслужил. А что заслужил-то?! Кто вообще решает, чего и кто достоин? Почему он не может сам решить? «Потому что она не хочет», — с готовностью всплывает в голове. Ты ей не нужен. Всё-таки это больно. Игорь смотрит на Жеку, робеющего перед Ниной, и чувствует себя внезапно очень старым. Эдаким дедушкой Морозом, раздающим подарки к Рождеству. Где мой подарок, дедушка?! Встреча с секретарём Игнатьева проходит по намеченному. Ожидаемо. Леди думает. Леди сомневается. Леди согласится. Сомнений нет. Он и её изучил. Любовники, родители, предпочтения. Хоть что-то могло бы от него укрыться? Нет. Знание — сила. И он этой силой обладает в полной мере. И Стас, так внезапно воскреснувший, становится досадной помехой. Что может родить затуманенный наркотой разум?! Там где нет логики — нет предсказуемости. Психи страшны хаосом, что они несут. Стаса надо бояться. Нельзя недооценивать. С ним надо считаться.               Очередное преступление, очередная победа. Почему так легко раскрывать чужое, и невозможно — своё? Со стороны видно лучше? Игорю пусто. Вот так, просто пусто. Вокруг, внутри. Пустота. Я соскучился. Очень соскучился, Вик. Как можно так нуждаться в человеке? Откуда в тебе эта власть надо мной? Над моими желаниями? Над настроением? Над сердцем? Отдай назад, раз не нужно. Я, может, применение получше найду. Хочется опять попытаться. В очередной раз. Попросить. Хотя бы поужинать. Просто кружку кофе выпить. А, Вик? Опять нет. Почему каждая попытка натыкается на глухую стену? — Ты никогда не бываешь честным до конца. — Я не бываю честным?! — Он мог бы возмутиться. Кричать. Приводить примеры. Но зачем?! Разве это ей нужно? — Слушай, нам вместе работать. Давай договоримся — всё, что между нами было — в прошлом. Ты опять за старое, Вик? Думаешь, так просто можно всё зачеркнуть? Ты перед кем эту комедию пытаешься разыграть? Или думаешь, я не помню, что ты мне говорила? Что шептала, когда в моих руках выгибалась? Что я тебе говорил… Я всё помню, Вик. — Хорошо. Тогда посмотри мне в глаза, и скажи, что тебе всё равно. Вот прямо сейчас скажи. И тогда всё. Я больше не подойду. Вика смотрит молча, выдыхает рвано. И уходит. Стремительно. Прочь от него. Прочь от чувств своих, что снова путают все мысли. Прочь от Соколовского. От хаоса, что он приносит в её жизнь. Прочь. — Ну, и кто из нас честен, Вик? — Игорь грустно усмехается. Игры взрослых детей. Зачем? Значит, так надо. День ещё не закончен. Впереди романтика. Впереди ужин. Впереди Катя. А ведь я только что чуть не отменил всё, Вик. Чуть не отменил то, что планировал так давно. Из-за тебя. Ради тебя. И хрен бы с ними, с шариками и шампанским. Я бы тебя туда привёз. Только тебя. С тобой. Чтобы улыбку твою увидеть. Не получилось. Приходится смотреть на Катю. Хорошенькое личико, обеспокоенность. Да, Катя, моих родителей убили. И да, их убийцу так и не нашли. Утвердись в этой мысли, Катя. Запомни, что человек, разрушивший мою жизнь, до сих пор на свободе. Запомни это. Утро с хорошей новости. Леди согласна. Предсказуемо. Женщин вокруг тебя так легко разгадать, Соколовский. Может, дело в опыте? Он делает новый ход. Ты проигрываешь партию, Игнатьев. Смотри, я уже в твоей компании. Ты можешь понять, зачем мне это надо? Думаешь, только чтобы тебя позлить? Думай так дальше. Чтобы тебя позлить, у меня другие рычажки задействованы. Не с работой связанные. А сейчас терпи. Терпи меня. Я твоим кошмаром стану. Навязчивым. Назойливым. Реальным. Настроение отличное. Что редкость в последнее время. И даже труп не вызывает привычной дурноты. Просто тело. Без руки. Всякое бывает. Работа такая. Он смотрит на Вику, не отрываясь, следит за ней, ласкает взглядом. — Я всё знаю про деньги. — Вика опять пытается разыгрывать справедливость. Кто бы сомневался… Уж он-то точно нет. Опять отказывается. От его помощи, от его любви, от него. Когда она уже устанет? Когда поймёт, что он — это навсегда? — Ты не замерзла? — Он любуется ей. Открыто. Не стесняясь. Смущая. — Я тебе всё верну. — У тебя такие красивые глаза. — Игорь поднимает руку, едва успевая коснуться кончиками пальцев бархатной кожи. Вика отшатывается. Резко. Как от огня. Ну, понятно, Даня рядом. Но даже это не в силах испортить настроение. Всё идёт по плану. И ты в моих планах, Вик, занимаешь особенное место. Дай только срок.               Он уходит, а Вика с трудом заставляет себя отвернуться. Зачем он так? За что он так? С ней? С ними? С ними она сама всё испортила. Одёргивает себя. Горько. Кому это было нужно? Кто сейчас от этого счастлив? Она уж точно нет. Она помнит. Помнит чувство целостности. Правильности. Покоя. С Игорем. В его руках. С ним спокойно. С ним… — Ты должна уйти с работы. — Даня давно что-то говорит про свадьбу, про совместную жизнь, но до неё доходит только сейчас. — Уйти?! — кажется, её голос готов сорваться на истеричные нотки. — Конечно. К тому же, на работу у тебя просто не будет времени. Ты будешь занята воспитанием троих наших детей. — Ну да, тебе дадут капитана и прибавят пару тысяч к окладу. — Она бы рада убрать сарказм из голоса, но он сочится из неё ядом, выжигая нутро. Это просто не укладывается в её голове. Он уже всё за неё решил? А какое право имел?! Он — твой будущий муж. И имеет полное право требовать от тебя отдачи. Просить о семейном уюте. О большой семье. Это — ему надо. А тебе? Что надо тебе, Родионова? Счастливая судьба Наташи Ростовой с Пьером? Или всё-таки попробовать с Болконским? Вдруг получится его спасти? — Всё будет хорошо. — Даня молчит. — Правда, Вик, разве это работа? У тебя вон уже шрам есть. Разве это всё, о чём ты мечтала? — Нет. Не всё. — Получается сухо. Говорить не хочется. Что тебе сказать, Дань? Что влипла, и дороги дальше нет? Что сама себя заталкиваю в серую жизнь с нелюбимым мужчиной, когда рядом, только руку протяни — настоящее. Яркое. Родное. Любимое. Словно в ответ на её мысли — телефонный звонок. Игорь. Бодрый доклад о работе. — Это всё? — Деловой тон отлично удаётся. Хотя так хочется сказать: не клади трубку, давай поговорим. — Нет. Я просто очень хотел услышать твой голос. — Горячая волна пробегает по позвоночнику, ложится на сердце. Как?! Как он может так чувствовать её? На расстоянии. До оттенков? Даня опять недоволен. Простым звонком недоволен. Напряжение виснет в воздухе. А Вику вдруг злость охватывает. На саму ситуацию. Смешно. Дань, я это всю жизнь теперь должна терпеть?! Всю жизнь смотреть, как тебя от одного имени «Игорь» перекашивает? Ты зачем всё заново начал? Чтобы попрекать? Ревностью изводить? На душе — буря. Внешне — само спокойствие. Не хочется ругаться. Ничего не хочется. Хочется покоя. Тепла. Нежности. Ласки. С Игорем.