Семейные тайны

      Утром Грейнджер проснулась в хорошем настроении, она поведала родителям, что помирилась с Джинни. Моника спокойно отнеслась к этому, а вот Венделлом был рад за дочь. Быстро поев, Гермиона отправилась на работу, теперь она могла спокойно готовиться к командировке.       Начиная со среды, Грейнджер каждый день общалась с другом по телефону. У Гарри давно был сотовый телефон, просто он боялся, что Джинни может увидеть неизвестный номер, поэтому поддерживал связь с подругой с помощью писем, сейчас уже можно было этого не бояться. Гарри рассказал Гермионе, что Молли и Артур очень обрадовались, когда узнали, что Грейнджер будет на свадьбе. — Я им сказал, как мы и договаривались, что ты прилетишь на свадьбу из Австралии, — сказал Поттер в четверг вечером. — Молли настаивает, чтобы ты остановилась в Норе, но думаю, я смогу убедить её, что тебе будет лучше на Гриммо. — Да, ты уж постарайся, — попросила Гермиона. — А с Роном ты так и не поговорил? — Нет, мы никак не можем встретиться, у меня сейчас на работе завал, — пожаловался Гарри. — Думаю, в выходные поговорим. Мы с Джинни хотим пригласить тебя к нам в гости, может ты придёшь с Ричардом? — Я приду, но без Ричарда, — ответила шатенка. — У вас в доме слишком много магии, как я объясню это сыну? Он пока ничего не знает об этом мире, пусть так и будет. — Да, ты права, об этом я как-то не подумал, — признался Поттер. — Тогда ещё созвонимся.       В пятницу вечером Гарри позвонил Гермионе, они договорились, что подруга придёт к ним на обед. Поттер надеялся, что с утра сможет поговорить с Роном, тогда они и увидятся.       Утром в субботу Грейнджер поведала родителям, что к обеду уйдёт к Поттеру и пробудет там до вечера. Отец был не против, а вот мать недовольным взглядом посмотрела на дочь, а потом пошла за ней в комнату. — Если ты уже решила идти в гости, могла бы взять с собой сына, — сказала она. — Я не могу, — ответила Гермиона и напомнила о магии. — Мама, пожалуйста, отстань от меня, я так давно не общалась с друзьями, Ричард бы точно не понял наших разговоров, и что бы он делал в доме Гарри? Детей там нет, только старый эльф, он точно не будет рад маленькому мальчику. У моих друзей нет большого опыта общения с детьми, вот когда они появятся, тогда можно будет взять в гости Ричарда. — Ты просто стесняешься своего сына, признай это, — строго сказала миссис Грейнджер. — Может быть, в какой-то степени это так, — согласилась шатенка. — Я никогда не скрывала, что не хотела его, это ты меня уговаривала, а вернее просто заставила оставить ребёнка, я родила, только чтобы ты была довольна, — Гермиона зло посмотрела на мать. — Тебя так мучила совесть, а я должна была расплачиваться за твои ошибки… — Ты обещала, что никому об этом не расскажешь, — перебила дочь Моника. — Я обещала и слово своё держу, — ледяным тоном произнесла шатенка. — А ты обещала, что будешь воспитывать моего ребёнка, если я сама не проникнусь к нему тёплыми чувствами. Как видишь, этого не случилось, так что будь добра выполняй своё обещание, а ко мне не лезь. Я и так долго не могла нормально общаться даже с Гарри, хотя он единственный, кто не отвернулся от меня, за это я всегда буду ему благодарна. Теперь я могу снова общаться с Джинни, надеюсь, Рон тоже поймёт меня и простит, и всё будет, если не как прежде, то, хотя бы, хорошо. — Я одного понять не могу, почему ты чувствуешь себя виноватой перед друзьями? — спросила Моника. — Когда ты стала встречаться с мистером Малфоем, с Рональдом вас уже ничего не связывало, ты была свободна и могла делать всё, что хочешь. Такое в жизни бывает и часто, люди учатся в школе и недолюбливают друг друга, но потом проходит время, они встречаются и понимают, что все детские обиды остались в прошлом, и можно спокойно общаться, некоторые, как вы с Малфоем, начинаются встречаться. Что в этом такого? — Мама, у нас всё было по-другому, у нас не было, как ты красиво выразилась «недолюбливают друг друга», мы ненавидели друг друга, — яростно произнесла Гермиона. — Малфой считал меня отбросом магического общества, он говорил, что дети из семей маглов - грязнокровки, — прошипела она и скривилась, — так он назвал меня на втором курсе, а потом тыкал этим все годы учёбы, считал, что такие, как я, хуже домовых эльфов. А когда мы победили, то он сразу по-другому запел и вся их семейка, Люциус такую речь на суде сказал, только чтобы его отпустили, вот уж оратор, и ему поверили. Но только в суде люди всё равно не приняли «это их раскаянье». — Зачем же ты тогда стала встречаться с мужчиной, который так обижал тебя? — поразилась миссис Грейнджер. — Дура была, — злым тоном ответила шатенка. — Рон тогда уехал, ты достала меня своими проблемами, Джинни тогда злилась на меня из-за брата, у Гарри было много дел в Аврорате, а мне было очень плохо. А тут я встретила Малфоя в обычном баре, он был так не похож на себя, так я ещё и выпила… всё так быстро получилось. А через два месяца я поняла, что ничего к нему не чувствую, не было уже ни ненависти, ни симпатии, одно равнодушие, я решила, что с этим пора заканчивать. Я до сих пор не знаю, почему я вообще два месяца была с ним, видно, на меня нашло затмение, рассудком повредилась. Как я уже сказала, была дурой. А когда я поняла, что беременна… лучше бы я тебе не говорила об этом. Ты меня заставила оставить ребёнка и смотри, что теперь из этого вышло. — Я правильно поступила, и в обратном ты меня не переубедишь, — заявила Моника. — Я уверена, что придёт день, когда ты мне ещё спасибо скажешь. — Ну, жди, — пожала плечами Гермиона. — А пока не мешай мне общаться с друзьями. Ты любишь Ричарда, вот и занимайся им, а на меня это не вешай.       Миссис Грейнджер не стала больше спорить, она просто вышла из комнаты. Женщина села на кровать и выдохнула, у неё и раньше с матерью были подобные разговоры, но так откровенно она не говорила о Малфое. Гермионе было стыдно признаться родителям, даже Монике, как её враг относился к ней, как обижал и унижал. Раньше она говорила, что они просто не ладили с Малфоем, потому что он завидовал Гарри, что тот хорошо играет в квиддич и всегда побеждает своего врага. Грейнджер понимала, что рано или поздно придётся объяснить матери, как её доставал Малфой, вот этот момент настал, она выговорилась, но легче не стало. Наоборот, все тяжёлые воспоминания о прошлом нахлынули с новой силой, да так сильно, что даже голова заболела. Гермиона решила выпить таблетку, ей нельзя было сильно расстраиваться, уже скоро идти в гости к Поттеру, она не хотела портить себе настроение. Подумав об этом ещё раз, женщина решила, что правильно сделала, откровенно поговорив с матерью, пусть знает, кто на самом деле отец Ричарда, а не думает о нём не весть что.       В час дня Гермиона стала собираться в гости, она никак не могла выбрать, что ей лучше надеть. Вроде обычный обед у друзей, но ведь там будет Рональд, а Гермиона не хотела плохо выглядеть перед своим бывшим парнем, пусть у него уже есть другая девушка, и у них очень серьёзные отношения. Грейнджер поняла, что она не расстроилась, когда узнала, что Рон может скоро жениться, по всей видимости, на очень красивой девушке, просто она не хотела ударить в грязь лицом. Выбрав платье нежного голубого цвета, Гермиона надела на шею золотую цепочку с кулоном, волосы она отрезала сразу после войны. После этого, волосы снова отросли, но она не занималась ими, было много других дел. А три года назад, перед тем, как устроится в издательство, она снова изменила причёску. До этого Грейнджер не брали на хорошо оплачиваемую работу, она была очень расстроена и захотела что-нибудь в себе изменить, тогда решила что лучше всего отрезать волосы, которые ей уже надоели. После этого, через две недели, она смогла устроиться в издательство и посчитала это добрым знаком. Джинни отметила новую причёску подруги и похвалила её, сказала, что ей идёт. Довольная своим внешним видом, Гермиона вышла из комнаты.       В зале сидели родители и Ричард, попрощавшись с ними, она вышла из дома и трансгрессировала к площади Гриммо.       Дверь быстро открыла Джинни, выглядела она усталой, женщины поздоровались. — Я только с тренировки, — объяснила свой вид Уизли. — Мы так плохо выступили в прошлом сезоне, что в этом нас тренер так гоняет, будто нам сразу финал играть в первом матче сезона. — Джинни, извини, но я не следила за квиддичем, — виноватым тоном произнесла Гермиона, идя по коридору. — Я много работала и уже давно не читала газеты из волшебного мира. — Моя команда опозорилась, мы даже в матчи на вылет не попали, — зло сказала Джинни. — У нас был ужасный ловец, я в конце сезона даже пару матчей сыграла на этой позиции и, кстати, поймала снитч, — не без гордости добавила она, — те матчи мы выиграли, но выше в таблице не поднялись. Ладно, давай сейчас не будем об этом говорить, надо дождаться Гарри и Рона. — А их ещё нет? — удивилась Гермиона. — Утром Гарри как раз хотел поговорить с моим братом, — стала рассказывать Уизли. — Вчера вечером нам так и не удалось этого сделать, рядом было слишком много народу. Сегодня утром я отправилась на тренировку, а мой жених хотел поговорить с моим братом, но утром Рон отправился в магазин, и сразу Гарри сделать этого не смог. Я час назад говорила с ним по телефону, он ждал моего брата, чтобы рассказать ему о тебе. Вот так всё затянулось, — развела руками Джинни, — я сама в шоке. — Ничего страшного, подождём, — ответила Грейнджер, стараясь сохранить спокойствие, хотя ей это не понравилось. — Миона, пока Гарри нет, я хотела спросить у тебя совет, — не смелым тоном произнесла Уизли, не глядя на подругу. — Спрашивай, я постараюсь тебе помочь, — с любопытством сказала шатенка. — Мне не очень нравится этот дом, — виноватым тоном призналась Уизли и обвела комнату взглядом. — Я здесь чувствую себя неуютно, всё-таки это дом Блэков, сама знаешь, какая у них была семья, все помешаны на чистоте крови, одна матушка Сириуса чего стоит, — она поморщилась и посмотрела в сторону двери, где в коридоре висел портрет миссис Блэк. — Единственное хорошее воспоминание — это то, когда был жив Сириус и жил в этом доме вместе с Клювокрылом, а так… — Джинни махнула рукой. — Не нравится мне здесь, и я не знаю как сказать об этом Гарри. Он не сомневается, что после свадьбы мы будем жить здесь, я и так часто остаюсь здесь на ночь, но всё равно я не смогла привыкнуть к этому месту. — Ты хочешь, чтобы у вас с Гарри был свой дом, — уверено произнесла Гермиона. — Да, — ответила Уизли. — Ты считаешь это неправильно, и надо держаться за этот дом, потому что я из семьи чистокровных волшебников, и Гарри потомок Певереллов со стороны отца? — Нет, что ты, — быстро ответила Грейнджер. — Я считаю, что это нормально, хотеть иметь именно свой дом. Будь я на твоём месте, я бы тоже не хотела жить в этом доме. Я думаю, Гарри так цепляется за площадь Гриммо, потому что это место напоминает ему о Сириусе, ты ведь не хуже меня знаешь, как он любил своего крёстного. — Гарри часто об этом говорит, когда мы сидим за столом, — подтвердила Джинни. — Он так часто повторяет, «вот если бы Сириус был жив…», и всё в таком духе. Я понимаю, что у Гарри нет близких, поэтому он и с тобой не прекратил общаться… даже после того, как ты призналась, что связалась с Малфоем. Знаешь, я много думала об этом, это была одна из причин, почему я захотела с тобой помириться. И просто я поняла, что не имею права судить тебя. — Я очень рада, что мы помирились, — улыбнулась Гермиона. — А насчёт этого дома ты должна откровенно поговорить с Гарри. В конце концов, ты ведь будешь хозяйкой дома, тебе хочется всё сделать так, как ты считаешь нужным, а на Гриммо, ты полностью не воплотишь свои желания в реальность, тут некоторые портреты со стен снять нельзя. — Да уж, — невесело усмехнулась Уизли.       Подруги полчаса говорили о доме, который могут купить Гарри и Джинни, чтобы жить там. Женщины забыли про время, пока у Уизли не зазвонил телефон. — Это Гарри, — сказала она и ответила. — Привет, милый, вы когда придёте? А… — лицо Джинни изменилось, — понятно, хорошо, мы тебя ждём, — она отключила телефон и посмотрела на подругу, по её взгляду Гермиона всё поняла. — Рон не придёт. — Он не хочет меня видеть, — уверено произнесла Грейнджер. — Да, — через несколько секунд честно ответила Уизли, решив не врать. — Рональд сказал, что вы и на свадьбе сможете пообщаться. Ну, ладно, по крайней мере, он не против, что ты придёшь на праздник. А сейчас пойдём в столовую.       Женщины вышли из зала и пошли по коридору, Гермиона вспомнила, что ей надо помыть руки, Джинни тоже захотела сделать это. Она первая вошла в ванную, Грейнджер решила не идти на второй этаж, а подождать в коридоре. Когда Уизли ушла, шатенка вошла туда, она сполоснула лицо и посмотрела на себя в зеркало. Гермиона почувствовала себя глупо, она так сильно обрадовалась, что может снова общаться с Джинни, что не подумала о том, как может повести себя Рон. Он был очень зол и обижен на свою бывшую девушку, после их расставания всё выглядело очень не красиво, Уизли отправился в Румынию к брату, а она быстро оказалась в постели с Малфоем. Неудивительно, что сейчас он не хочет видеть её, и будет просто вежлив с ней на свадьбе сестры. Помыв руки, Грейнджер вышла в коридор и пошла в столовую. — Гарри, успокойся, — услышала она встревоженный голос Джинни. — Ты же знаешь Рона, он часто ляпнет, не подумав, а потом проходит время, и он понимает, что сказал глупость. — По-твоему, обозвать нашу подругу потаскухой — это просто глупость, — отозвался возмущённый голос Поттера. — Я не понимаю, откуда у Рона такие мысли, ведь уже столько лет прошло, у него есть Патриция, почему он так жесток к Гермионе? — Я не знаю, — растерянным тоном ответила невеста. — А о Ричарде… он такое сказал, я даже повторять не хочу, — со злость произнёс Гарри. — Правильно, и не говори, не хватало, чтобы Гермиона об этом услышала, — успокаивающим тоном произнесла Джинни. — Нам надо сделать вид, что всё в порядке. — Нет, не надо, — возразила Грейнджер, заходя в столовую, её друзья от неожиданности подпрыгнули на месте. — Извините, что подслушала, я не специально. — Привет, — только и смог выдавить из себя Поттер, не глядя на гостью.       В комнате повисло неловкое молчание, никто друг на друга не смотрел. — Гермиона, не обращай внимания на моего брата, — решительным тоном произнесла Уизли, нарушая эту неприятную тишину, она подошла к подруге и взяла её за локоть. — Дай Рону время, он поймёт, что не имеет права тебя ни в чём винить, ни судить. — Джинни, я не обижаюсь на Рона, — спокойно ответила Грейнджер и села за стол. — Будь я на месте Рональда, вела бы себя так же. Я очень рада уже тому, что он не против, что я буду на вашей свадьбе, а там, может, мы поговорим, и что-то изменится. — Я уверен, так и будет, — сказал Гарри. — А сейчас давайте пообедаем, я проголодался.       Джинни позвала Кикимера и велела ему подавать обед. За едой Гарри много говорил о своей работе, стараясь сменить тему. Как оказалось, многие Пожиратели смерти сейчас пытаются раньше выйти из Азкабана, говорят, что раскаялись и хотят теперь помогать обществу. — Надо признать, что с экономикой страны не всё гладко, — сказала Джинни. — Папа часто говорит об этом, после окончания войны у нас оказалось много долгов. — Я помню, это было ещё когда я работала в министерстве, — вспомнила Гермиона. — Да, но это были долги перед странами, — стал объяснять Гарри. — А потом выяснилось, что некоторые Пожиратели смерти брали в долг деньги или редкие вещи у конкретных семей. А вот это самое сложное, Реддл, я в этом уверен, хотел сделать ещё один крестраж и искал какие-то редкие ценности. Он отправлял своих Псов в другие страны, они искали семьи, где были редкие артефакты, а потом забирали их, кого-то пытались запугать, кого-то подчиняли Империусом, а потом велели молчать, что у них забрали семейные ценности. Это после смерти Реддла его чары спали с тех, кого он подчинил. Но ведь многих Пожирателей мы поймали и отправили в тюрьму, они были живы, и их чары оставались на тех магах. — Реддл учил своих Псов как накладывать Империус так, чтобы он долго держался. Поэтому волшебники в этих семьях не могли сразу заявить, что их ограбили, — быстро суммировала информацию Грейнджер. — Поэтому и претензии они предъявили позже, меня уже тогда не было в министерстве. — Да, это случилось только спустя два года после окончания войны, — подтвердил Поттер. — Представь себе, какого было удивление Кингсли, когда к ним пришёл маг из отдела международного сотрудничества и сказал, что у французов и немцев есть претензии к нашему правительству. Я, когда сам об этом услышал, не сразу понял в чём суть претензий. А потом мне маги из разных стран показали воспоминания, я своими глазами видел, как Псы заставляли их отдавать артефакты, при этом угрожали, что убьют их детей, если они попытаются сопротивляться, а потом для надежности накладывали Империус. — Это просто ужасные воспоминания, — печальным тоном произнесла Джинни. — Да, это всё ужасно, — согласилась Гермиона. — Но я одного понять не могу, почему Псы потом не стёрли память этим магам? Если бы они это сделали, потом и претензий не было. — А вот тут, их подвела самоуверенность, — объяснил Гарри. — Они считали, что власть Тёмного Лорда будет вечной, и им за это ничего не будет. Они ведь были в масках, лиц пострадавшие не видели, и считали, что этого будет достаточно.       Как ты поняла, у нас больше пятидесяти заявок, а точнее пятьдесят три. Мы смогли вернуть только пятнадцать предметов, — недовольным тоном констатировал аврор. — Где хранятся ещё тридцать восемь предметов, мы не знаем. Некоторые Пожиратели кого мы допрашивали, признались, что забирали артефакты, потом отдавали их Лорду и больше их не видели, и ничего не слышали о них.       Только один Пожиратель вспомнил, как он, придя в Малфой-Менор, услышал конец разговора Лестрейндж и Лорда, они говорили, что надо всё сложить в одном месте, а потом выбрать самый ценный. Тогда он не обратил на это внимания, просто не понял о чём речь. А когда я вёл допросы и просил вспомнить всё, что они слышали и видели, за это, разумеется, будет уменьшен срок, многие Псы напрягли свою память, и вот этот момент вспомнил один маг, потом показал мне его. Я до сих пор не уверен, что речь шла об этих самых артефактах — это ведь Реддл и его верная приспешница Лестрейндж, они могли обсуждать, что угодно. Но других зацепок у нас нет. — А где вы нашли пятнадцать артефактов? — с любопытством спросила Грейнджер. — В банке Гринготтс, — ответил Гарри. — Некоторые артефакты, не самые ценные, Лорд велел положить в сейф своим Псам. Во время допросов они спокойно признавались, что у них там лежат украденные ценности. На вопрос: «Почему они раньше не признались?» — многие отвечали, что мы, мол, не спрашивали о том, что у них хранится в сейфе.       Теперь эти волшебники требуют от нас вернуть ценности или отдать деньги, а ты прекрасно понимаешь, сколько стоят такие артефакты. — Да уж, я понимаю, — кивнула шатенка. — А денег у правительства нет? — Нет, — подтвердил Поттер, — поэтому сейчас Кингсли решил договориться с некоторыми Псами: они из своих сейфов заплатят суммы за артефакты. При этом дадут непреложный обет, что не будут продолжать дело Лорда и даже не будут пытаться сделать ничего подобного. — По-моему, в данной ситуации — это нормальный обмен, — подала голос Джинни. — Кингсли им свободу, а они ему деньги и клятву, что не будут лезть в политику. — Гарри, а ты это одобряешь? — спросила подруга. — Честно, я до сих пор не решил, — пожал плечами аврор. — С одной стороны я понимаю, что нам надо отдать долги, иначе на нас подадут в международные суды, мало того, что мы их точно проиграем, так вокруг нас ещё будут и скандалы, это повредит экономике, которая только-только пошла в гору. Но с другой стороны, эти Пожиратели, которые готовы заплатить за артефакты, пусть и не убивали никого, это проверено, но они пытали и мучили людей. И отсидели в тюрьме всего шесть лет, когда должно были, как минимум пятнадцать. Я даже представлять не хочу, какого будет жителям нашей страны, когда они на улице или в ресторане увидят Пса, который пытал их или их родственников, всё это может плохо закончиться. — Да уж — это палка о двух концах, — задумчивым тоном произнесла Гермиона.       После обеда друзья ещё долго обсуждали экономическую ситуацию в стране, а потом говорили о свадьбе. В семь часов Гермиона покинула площадь Гриммо, перед уходом Джинни шепнула подруге, что она обязательно поговорит с Гарри о новом доме.       Вернувшись в свой дом, Грейнджер поужинала вместе с родителями и сыном, при этом постоянно смотрела на Ричарда и думала, что у неё могла быть совсем другая жизнь, если бы это был ребёнок Рональда. У него были бы не белые, а рыжие волосы, голубые глаза и веснушки. От таких мечтаний Гермионе стало нехорошо, она решила больше не думать об этом, чего мечтать о том, чего никогда не будет. Она быстро ушла к себе в комнату, ей ещё надо было поработать. Уже в следующие выходные она улетала в Париж.