You Are Not Alone

Криденс выполнил все на автомате, до конца не понимая, что случилось. Лишь когда порт-ключ выбросил их на каком-то поле, он поймал Грейвса за рукав, пытаясь прийти в себя от неприятных ощущений. — Что случилось? — с усилием спросил он. — Куда мы? — Случился пиздец, — отдышавшись, посмотрел на него Персиваль. — Так, одежда потом, сначала… Он открыл один из чемоданов с чарами расширения и призвал оттуда крепко завязанный холщовый мешочек. Раскрыв его, Грейвс вытряхнул на ладонь два простых кольца и протянул Криденсу. — Ограничители магии, — объяснил он, — чтобы меня не засекли, и от тебя не фонило. Он подцепил одно из колец и надел его на безымянный палец Криденса. Бэрбоун скользнул по нему слегка удивленным взглядом, но комментировать услышанное не спешил, равно как и накрывшее его странное ощущение. Как будто он разом ушел под воду, даже звуки стали глуше. Криденс, однако, не чувствовал себя сколько-нибудь потерянным или испуганным, даже осознавая, в каком положении они оба оказались. Наверное, впервые в жизни он так остро почувствовал себя не одиноким и не бесполезным. Пусть он и не владел магией, не имел полезных связей или тысячи запасных планов, но все же он больше не боялся собственной силы. А учиться на ходу Криденс умел. — Пиздецы случаются, — чуть кривовато, но все же легко улыбнулся он, рефлекторно погладив прохладный ободок кольца. — И… разве мы уже не оставили след с этой штукой? Криденс поморщился, его все еще немного мутило. — Нас будут преследовать, да? — спросил он и нерешительно прикусил губу, прежде чем признаться: — Я знаю, как можно сбить их с толку, только я давно не пробовал. — Оставили, но он обрывается — мы перемещались через океан, — Персиваль не стал сентиментальничать и надел себе кольцо сам, покрутив, чтобы удобнее устроить его на пальце. — Будут, но с ними это сложнее. Грейвс поспешно оделся. Он уже отошел от шока, но у него все еще стучали зубы. — Не рассчитывал я, конечно, на подобное бегство, но мы целы и живы, так что могло быть и хуже, — подмигнул он Криденсу, протягивая ему шарф, а сам поднимая воротник. — Вероломная сука… —  он зло и мстительно оскалился, затем, защелкнув замок чемодана, спросил: — И что ты предлагаешь? — Я могу стереть остатки магии здесь, — пожал плечами Криденс и неожиданно отвел взгляд. — Чтобы нельзя было отследить по направлению, где мы можем быть. Помнишь, я говорил, что стирал людям память? Здесь тот же принцип, я объясню потом, если хочешь. — Да, помню, — кивнул Персиваль. Идея показалась ему здравой. — Это пришлось бы как нельзя кстати. Криденс чуть сжал губы и знаком попросил его отойти подальше. Он закрыл глаза и сосредоточился на ощущении окружающего его следа, словно бы отпечатка их энергий, отраженного в мельчайших частицах всего пространства, которое они преодолели. Кольцо временно скользнуло в карман, и Криденс присел прямо на траву, погружая в нее тонкие длинные пальцы, как в мех животного, успокаивающе погладил. Раздался негромкий треск, и Криденсу даже не было нужды видеть, чтобы знать — вокруг него все на пару мгновений заискрило, и белые вспышки метнулись дальше, выжигая едва уловимую магическую дорожку. Он вернул кольцо на палец, чтобы не наследить снова, и поднял на Персиваля почти виноватый взгляд, вставая. По сравнению с непринужденной и куда как более эффективной магией того же Грейвса его действия наверняка выглядели чем-то неуклюжим и детским. — Все равно лучше поспешить отсюда, — произнес он и отряхнул колени от налипших травинок. Персиваль кивнул и поудобнее перехватил ручки чемоданов. — Ты чертовски прав, — вздохнул он и поплелся в сторону дороги. Он прокручивал в голове только что увиденное зрелище и пытался понять, как Криденс этому научился, как понял… — Это было красиво, — сказал он Бэрбоуну. — Весьма. Ты словно шаман, который чувствует все вокруг. Никогда подобного не видел, — восхитился Персиваль. Криденс нагнал его и безапелляционно забрал багаж. Неожиданная похвала вызвала недоверие и смущение, Криденс даже вскинулся, силясь понять, что у Грейвса на уме, но тот, похоже, говорил искренне. — Спасибо, — быстро кивнул он, легким шагом идя рядом с мужчиной. Утренняя прохлада бодрила и смывала волнения с сердца, позволяя думать хладнокровно. — И… похоже, что так и есть. Нет, конечно же, всего я не чувствую, — быстро поправился он, снова смущаясь. — Но магия… этот след, он был… как пороховая дорожка — достаточно запалить с одного края, чтобы сам выгорел полностью. Обскур ведь только и умеет, что разрушать. Криденс немного помолчал, а потом быстро усмехнулся: — Я говорил, что с и памятью так же. У меня не очень хорошо получается объяснять, но попробую, — беспомощно улыбнулся он и пожал плечами, пытаясь понять, как поточнее выразить свою мысль. — Представь, ты положил свежий слой краски поверх старого. Пока она не успела засохнуть и впитаться, ее можно стереть почти без следа и без вреда для нижнего слоя. Так же и с памятью, и с магией. Пока она новая и не успела срастись, отметиться надежно, можно убрать следы. Она и ощущается иначе, резче, что ли… — В волшебных школах этому не учат, — заметил Грейвс. — Так и обскуров, доживших до твоего возраста, никто не встречал, да еще и таких, что овладели его силой. Ты уникален, — он с теплотой посмотрел на Криденса. — Не мудрено, что тебя так боятся. — Он улыбнулся. — Ты говоришь о магии, как поэт. Мне это нравится. Сейчас бы еще узнать, куда нас занесло, и было бы совсем хорошо. Теоретически, мы где-то в Англии, а вот по факту…  Надо найти местных. — А разве ты не должен знать точно, где мы оказались? — чуть удивленно спросил Криденс, едва ли не силой заставляя себя переключиться на более насущные проблемы и забыть про липкий холодок, пробежавший по позвоночнику. Его боятся? Возможно, но он и сам не хотел бы больше встречаться с американским авроратом, даже если бы был наверняка уверен в собственной победе. — Поправь меня, если я чего-то не понимаю, но мы только что незаконно пересекли границу. Я не сомневаюсь, что у тебя есть друзья, обладающие достаточным влиянием, чтобы замять даже это, но разумно ли привлекать к себе лишнее внимание, пока не доберемся до них? — Точно, увы, сказать не могу. К сожалению, портал не мой, к счастью, он у нас оказался. И да, мы пересекли границу, — покивал Грейвс. — Незаконно. Законно — морем. Ему самому было не по себе из-за того, что он в одночасье превратился из более или менее честного гражданина — пусть и отщепенца — в разыскиваемого преступника. К счастью, не один год отдав аврорату, он знал методы их работы, как знал и Серафину — и это давало им с Криденсом фору. — И знаешь, когда я понял, что примерно через десять минут вокруг дома будет стоять оцепление… Мне было наплевать, законно или незаконно мы уходим. Я всегда жил, придерживаясь буквы закона, служил, не хуже верной ищейки, и посмотри, куда меня это привело! — махнул он рукой в сторону поля под свинцовым небом. — Все, хватит. Отныне я собираюсь думать только о своих интересах. Он остановился, глядя на Криденса и вздохнул. — И да, мы же не собираемся встать посреди базарной площади и кричать, что мы беглые преступники, — подмигнул Персиваль. — Лишь разведаем, где мы. Криденс окинул его скептическим взглядом. — Хорошо, — ответил он и пожал плечами. Сам юноша по возможности избегал бы любых контактов с людьми. Он привык никому не верить, а место расположения можно было узнать и иначе. Впрочем, спорить он не собирался. — Тогда идем. Добравшись до ближайшей деревушки, Персиваль придирчиво оглядел указатели, и, приобретя на почте свежую газету и изучив ее, черкнул короткую зашифрованную записку Тесею, в которой просил о встрече. Теперь все, что им было нужно — добраться до Лондона. Времени у них оставалось немного — и они, не откладывая, двинулись в путь. — Есть сожаления о том, что пришлось покинуть Америку? — спросил Персиваль. — Жаль, что, как только ты решил связаться со мной, тебя накрыло проблемами. — Я даже не знаю, шутишь ты или говоришь серьезно, — отмахнулся Криденс. — Можно подумать, до тебя моя жизнь была спокойной и безоблачной… Так что, как раз я ничего и не потерял, — он поморщился, но договорил: — В отличие от тебя самого. Не могу выбросить из головы мысль, что, приди я на три-четыре дня позже, и твоя жизнь была бы налажена. За свой выбор — сделать Персиваля партнером — Криденс не волновался и не сомневался в его правильности — во всяком случае, лично для себя. Только вот не испортил ли он этим жизнь Грейвсу? — Шучу? Я весьма редко это делаю, и, как правило, когда я шучу — это сразу понятно. И что ты имеешь в виду под налаженной жизнью? Каким образом налажена? — послал ему внимательный взгляд Персиваль. Криденс вздохнул. Этот разговор отчего-то начал раздражать его. Наверное, все дело было в том, что он отчетливо понимал, как мало может дать Персивалю, компенсируя его ухудшившееся положение. — Разве так мало вещей, которые лучше экстренного побега в чужую страну? — огрызнулся он и сам же поморщился. — Прости, пожалуйста, но… Если подумать, то приход Пиквери мог быть первой ступенькой возвращения твоего положения, не появись я так не вовремя… — Да уж, мне очень повезло, что Серафина решила снизойти до меня, — саркастично проговорил Персиваль. — У нее на лице было написано: «Грейвс, скажи спасибо!» поверх хорошенько спрятанного: «Я давно хорошенько не трахалась», — фыркнул он. — Ты прав, есть до хрена вещей лучше этого. Но есть и хуже — например, снова стать ручной болонкой госпожи и тявкать по команде, только теперь не на равных, а на унизительных условиях. Грейвс вздохнул: — Серафина никогда не умела признавать своих ошибок и отступаться, а чтобы, как ты говоришь, вернуть мне мое положение, ей бы пришлось это сделать. Это не говоря уже о том, что ясно, как божий день — я не могу ей больше доверять. — Я лишь боюсь, что ты сам жалеешь, что связался со мной, — негромко произнес Криденс, чуть наморщив брови. — А ваши отношения меня не касаются, по крайней мере, пока они для тебя в прошлом и не влияют на наше будущее. Новый приступ ревности и злости удалось подавить без видимого труда, да и не получалось ревновать Персиваля к Серафине после того, как он так открыто показал ей свое отношение. — Так похоже, что я жалею? — остановился Персиваль посреди дороги, глядя на Криденса. — Да, — усмехнулся он, — именно, когда жалеют, то бегут без оглядки, защищая ото всех то, что дорого, да? Он сделал шаг навстречу Криденсу, встав к нему почти вплотную, вдыхая его запах. — Похоже, что я жалею, да? Криденс растерянно сморгнул, не ожидая такой реакции, но быстро пришел в себя и подался ближе, прижимаясь лбом ко лбу Грейвса. Он всегда боялся стать для кого-то обузой, балластом — но ныть об этом было, конечно же, проще, чем взять себя в руки и трезво оценить отношение другого человека к себе, хотя бы по тем же поступкам. — Нет, — выдохнул он, — по крайней мере, внешне это так не выглядит. Я задел тебя этим предположением? — Я понимаю твои сомнения, — Персиваль опустил чемодан на землю и мягко прихватил губы Криденса своими. — У тебя, наверное, есть причины сомневаться, только вот… Я сделал выбор. Я боюсь сейчас говорить громкие слова, мне, честно говоря, даже страшно произносить их вслух, чтобы не сглазить, но я точно ни о чем не жалею. Возможно, впервые за черт знает сколько времени я себя живым чувствую. Он взял Криденса за руку, поднес его запястье к своему лицу и провел по коже носом. — Если бы ты знал, как я хочу сделать тебя своим, ты бы так не сомневался… Криденс, в свою очередь, выпустил из другой руки ручку чемодана, который тут же оплел черный туман, без стука ставя его на землю. — Не знаю ни одной причины, почему ты не можешь. Я и так твой, с меткой или без, — ответил он и обнял Грейвса за талию, неожиданно ощутив, как неясное волнение, сжимавшее сердце, тает. — Я не сомневаюсь в тебе, ты не давал мне повода для этого. Лишь волнуюсь за твое благополучие. Криденс бережно провел ребром большого пальца по его щеке и улыбнулся одними глазами. — Позволяешь… — шепнул Персиваль, приникая к Криденсу, прикусывая кожу на его запястье. Он чувствовал, как здесь, под всеми ветрами, его переполняет чистый, ни с чем не сравнимый восторг. Оторвавшись от Криденса, Грейвс слизал с губ капельки крови, заворожено-пьяно смотря на юношу, и, подавшись вперед, поцеловал его. От резкой, но ожидаемой боли Криденс даже не вздрогнул. Впрочем, она прошла довольно быстро, сменившись ненавязчивыми тянущими ощущениями. Только под веками на мгновение заплясали искры, и сердце быстрее забилось, разгоняя наполненную новым знанием кровь по его телу, укрепляя связь, делая ее действительно двусторонней. Криденс на секунду замер, оглушенный новым чувством, а потом судорожно выдохнул в горячие губы, отвечая на поцелуй. Персиваль обвил его худощавое тело руками, прижимая к себе, словно пытался впитать. Они целовались долго, пока мелкий дождь не вернул их в реальность. — Предлагаю до Лондона аппарировать, — хмыкнул Грейвс, глядя в пасмурное небо. Криденс досадливо поморщился — то ли от сыплющейся на него дождевой пыли, то ли от того, что поцелуй прервался. — Я уже ощущаю все прелести местного климата, — вполголоса проворчал он и сам же улыбнулся. — А сразу это нельзя было сделать? — Да, это место ни с чем не перепутать, — хмыкнул Персиваль. — И постарайся говорить чуть помедленнее, не как нью-йоркец, — подмигнул он. — Можно было, конечно, и сразу, но риск быть обнаруженными повышался. Теперь же, когда мы удалились от места перемещения… Персиваль крепко притянул к себе Криденса и аппарировал в подворотню недалеко от квартиры Скамандера. На секунду того накрыло чувством дежавю, настолько явным, что пришлось прикусить до боли щеку изнутри, приходя в себя. — Ненавижу эти ощущения, — быстро соврал он. Не объяснять же Персивалю, что тот на мгновения словно бы перенес его на полтора года назад, и Криденс даже почувствовал, как заныли ладони фантомной болью. — Далеко нам? — Не особо, — посмотрел на него Грейвс, словно пытаясь увидеть и понять что-то скрытое. Обогнув несколько кварталов, Персиваль замер в одной из подворотен, осматривая открывшуюся улицу. С первого взгляда заметить слежку было невозможно, но он знал, куда смотреть — сам, как-никак, учил. Заметив двух подозрительных личностей, он снял кольцо, жестом прося Криденса не повторять за ним, и вызвал Патронуса. Он давно не практиковался и не был уверен в успехе, особенно после того сумасшедшего года, но ошибся: серебристая пума приняла сообщение и истаяла, отправляясь к Тесею. Криденс следил за ним, полуприкрыв глаза, но никак не выказывая беспокойства. Он тоже заметил слежку, но позже, поглощенный собственными переживаниями. Желание спрятать его, закрыть собой, конечно же, оставалось и медленно выжигало Криденса изнутри. Однако он знал, что Персиваль справляется, а если альфа вмешается сейчас — он, как минимум, оскорбит Грейвса, косвенно показав ему, что считает его беспомощным и слабым. Поэтому Криденс лишь коротко кивнул, показывая, что предоставляет ему действовать самому. В ответ на посланный патронус спустя четверть часа появился сам Скамандер. Он, едва увидев Персиваля, тут же крепко обнял его, получая такое же объятие в ответ, с дружеским похлопыванием по плечу. Тесей был рад увидеться с Грейвсом после стольких лет, но еще больше он был рад тому, что тот нашел свою пару. Они были не только бывшими военными товарищами, но и полевыми любовниками. Когда-то их самих связывала страсть, и, если быть честным, Скамандер чуть было не потерял от Персиваля голову, но опомнился, вовремя поняв, что того не интересуют глубокие отношения. Сейчас он был благодарен судьбе за это — связанный со своей верной прекрасной женой, родившей ему наследника, он был более, чем счастлив. Но теплые чувства — хотя бы банальной благодарности — к Грейвсу, который спасал его веснушчатую задницу не раз, было ничем не вытравить. Разве он мог им не помочь? — Ну и кашу же ты заварил, — протянул он, отстраняясь от Грейвса. — Эти тут уже с самого утра сидят. Я удивлен расторопностью ваших ребят, но уже пожаловался в Министерство. И да, — он протянул руку Криденсу, — Тесей Скамандер, рад знакомству, пусть обстоятельства и не благоволят. — Криденс Бэрбоун, но лучше все же без фамилии, — ответил тот, пожимая протянутую ладонь. Тесей произвел на него приятное впечатление, несмотря даже на то, что вызывал легкую настороженность — какая бывает, когда встречаешь хищника в его естественной среде обитания. Вроде бы и знаешь, что опасности нет, но уважение к его внутренней силе не дает расслабиться до конца. Криденс улыбнулся, вежливо и слегка отстраненно: — Поговорим в другом месте? — предложил он. — Разумеется, — кивнул Тесей, ставя перед ними сумку. Он протянул им по фиалу с зельем: — Неизвестно, когда их, — Скамандер кивнул в сторону американских авроров, — уберут отсюда к мерлиновой бабушке, так что здесь оборотное с волосами моей жены и сына. Пейте, переодевайтесь — и идем. Пока его гости, свалившиеся как снег на голову, занимались маскарадом, он уменьшил их багаж и спрятал его. Криденс выполнял все требуемые от него манипуляции автоматически, как во сне. Он знал, что выбирать все равно не приходилось, поэтому, даже если ему что-то и не совсем нравилось — высказывать это было бы крайне глупо. — Они тоже не дураки, — заметил он, — так что мы все же неизбежно привлечем внимание, если просто пройдем мимо. — Поэтому и пройдем непросто, — кивнул Скамандер, с одобрением глядя на Персиваля, оценивая его выбор. Когда гости собрались, он взял их покрепче за руки и аппарировал на Косую аллею. Перехватив этот взгляд, Криденс только мысленно фыркнул. Он уже предчувствовал, что с Тесеем им предстоит, как минимум, серьезный разговор. Косая аллея поразила его, на миг совершенно ослепив — не просто магией, а разрешенной, открытой и демонстрируемой во всех видах и формах магией. Такого он раньше не видел никогда. — Теперь я окончательно передумал насчет магических кварталов, — чуть усмехнувшись, кивнул он Персивалю. — Почти жалею, что не составил тебе вчера компанию… — Не о чем, в общем-то, — чуть нагнулся Персиваль к Криденсу, который теперь был намного ниже. — У нас все гораздо проще устроено. В Британии же и дома чисто магические, и немагорожденных не изымают из семей, и с немагами в браки вступают… Иной раз и думаешь, где должна была стоять статуя Свободы, — вздохнул Грейвс. Спустя некоторое время они втроем прошествовали мимо засланцев-авроров с покупками, надежно скрывшись в безопасном во всех отношениях доме Скамандеров. Эта тема неожиданно не отозвалась в груди привычной болью. Похоже, Криденс все же постепенно начал признавать себя частью магического сообщества и вникать в его реалии. Он быстро огляделся, едва дверь закрылась за их спинами. Было довольно уютно и казалось, что, наконец, можно выдохнуть спокойно. Все еще оставался нерешенным ряд проблем, вроде тех же документов, но теперь им хотя бы не грозит получить заклятие в спину. — Переодевайтесь, пока костюмчики в плечах не треснули, — хмыкнул Скамандер, возвращая их багажу прежний размер. — Идемте, провожу в вашу комнату. — Знаешь, — признался Персивалю Криденс, как только они снова остались одни, — я дал себе слово ничему не удивляться, но у меня плохо получается. То, что магию открыто используют, учат ей детей, даже направляют на развлечения — это так естественно, но в то же время не укладывается в моей голове. Мне сложно не начать завидовать, увидев даже мельком, что это возможно. Он прошелся по комнате и засмотрелся в окно на аккуратные коттеджи с маленькими зелеными лужайками вокруг. После серого городского камня и неопрятных деревенских лачуг этот пейзаж казался ему написанной маслом картиной, столь же нереальной, сколь и красивой. — Если хочешь поговорить со своим другом — иди и не обращай на меня внимания. Вам наверняка есть, что обсудить, — все так же стоя спиной, сказал он. — Не стоит завидовать, — подошел сзади Персиваль и опустил руки на плечи Криденсу. — Это и нас ждет. И что с тобой? Ты так подавлен. Персиваль обнял его, кладя подбородок на плечо. — И нет, после этого сумасшедшего дня я бы с удовольствием выбрал перевести дух в твоей компании. Ты же не хотел побыть один или что-то вроде этого? — изогнул он бровь. — Уверен? — тихо выдохнул Криденс и подался назад, плотнее прижимаясь к нему спиной. Хоть они с утра не съели ни крошки, он не чувствовал голода, как и усталости, только какую-то отрешенность. — Я слишком долго был один, чтобы хотеть этого снова, даже ненадолго. Со мной все в порядке, я просто не успел приспособиться. — Более чем уверен, — кивнул Персиваль, прихватывая теплую кожу на шее Криденса губами, а потом и зубами. Камин в комнате еще не успел разгореться и наполнить воздух теплом, и он видел, как на груди и животе Криденса под незастегнутой, чуть великоватой ему рубашкой Грейвса проступают мурашки от прикосновений. Тот только тихо охнул и чуть запрокинул голову. Кольца они так и не сняли, поэтому Криденс не ощущал тока магии, ни своей, ни Грейвса. Это было странно, потому что все другие чувства словно бы обострились, компенсируя. — Тебя не смущает, что нас, как минимум, слышно? — фыркнул он и легонько сжал обнимавшую его руку. — А мы будем тихими… — шепнул на ухо, обведя его языком, Персиваль, и легонько прикусил мочку. Он скользнул рукой ниже, расстегивая пуговицы брюк Криденса. — Нет, не будем, — протянул Криденс и развернулся, утягивая Грейвса на кровать и практически роняя на себя. — Ты мне сейчас так нужен. Персиваль довольно улыбнулся, припадая губами к его шее, спускаясь поцелуями по груди к животу. Оторвавшись ненадолго, чтобы раздеть Криденса и раздеться сам, Грейвс вновь оседлал его бедра, продолжив свои тягуче-дразнящие ласки, наслаждаясь его телом. Тот рвано выдохнул, словно бросаясь в холодную воду, и прижался губами к лежащей на его плече ладони, зарылся в темные блестящие волосы, пропуская тяжелые пряди сквозь пальцы. — Ты совершенно необыкновенный, — вполголоса произнес он, выныривая из своих мыслей. — Что же я такого сделал, чтобы тебя заслужить? — А все всегда обязательно нужно заслужить? — не без тени самодовольства улыбнулся Персиваль и зажмурился, как сытый кот, распрямляясь, разглядывая сверху вниз блаженно раскинувшегося на кровати Криденса. Грейвс осторожно, по чуть-чуть, насаживался на его член, кусая губы, стараясь и вправду быть тише. Опустившись до конца, он наклонился за еще одним поцелуем и начал медленно, размеренно двигаться. Криденс кивнул и слегка прикусил его губу, гася в себе стон удовольствия. «Да, — думал он, двигая рукой на члене Персиваля в такт его движениям и чуть придерживая его за бедро, — все нужно заслужить. Каждый миг, каждый вздох, иначе однажды придется расплачиваться за счастье…» Вернее, думал бы, если бы мог. Мысли проносились в голове невесомыми обрывками, заглушаемые чистым удовольствием. Персиваль погладил себя по груди, легко пощипывая соски, скользнув ладонью на шею, запрокидывая голову от удовольствия, и чуть ускорился, поднимаясь и опускаясь, наслаждаясь реакцией Криденса, которому удалось расслабиться, довериться и отдать контроль за ситуацией в его руки, те самые, которые сейчас ласкали парня. Сдерживаться становилось все труднее и труднее. Хотелось толкнуться резче, глубже, задать свой ритм, а то и вовсе подмять Грейвса под себя, но он позволил тому делать то, что он сам хочет. Казалось справедливым отдать ему контроль хотя бы один раз, потому что гендерные стереотипы все равно на них не действовали. Оторваться от Криденса было не так-то просто, но хотелось уже чего-то большего, чем неторопливые ласки. Персиваль схватился за изголовье кровати, ускоряя темп, насаживаясь до конца. Немного поменяв угол, он нашел оптимальный, зажмурившись и открыв рот в безмолвном крике. Все же не выдержав, Криденс начал двигаться ему навстречу, с силой сжимая пальцы на его коже и отдрачивая Грейвсу в быстром и сорванном ритме. Ему казалось, что прикосновений чудовищно мало, и он повел свободной рукой выше, по влажному горячему боку, судорожно поднимающейся груди, приласкал твердые чувствительные горошины сосков. Персиваль рвано вздохнул, охнул и, не сдержавшись, застонал, в следующее же мгновение закусив запястье. Он дернулся, зажмурившись, и кончил, забрызгав Криденсу живот. — Да-а-а, — глядя на парня пьяными после оргазма глазами, выдохнул он, не сбавляя темп. Криденс все же придержал его, не позволяя сползти ниже, но и не давая отстраниться, вталкиваясь в туго сжимавшее его тело до упора. Он уже был на пределе и не смог продержаться долго, едва не роняя Грейвса на себя и сдерживая стон удовольствия, вжимаясь в его плечо. Чувствуя внутри себя, как наливается узел, укус на плече, ощущающийся легким покалыванием, Персиваль откинул упавшие на лоб волосы назад и прижался губами к пересохшим губам Криденса, едва переведя дух. Улыбнувшись в поцелуй, юноша обвил его руками, бездумно поглаживая спину ладонью. Грейвс словно смог почувствовать его состояние — и просто вытеснил собой все плохие мысли и переживания. В груди разливалась какая-то смутная нежность и, прижатый к матрасу горячим телом омеги, Криденс чувствовал себя полностью утонувшим в этом человеке. — Я люблю тебя, — прошептал он, только сейчас понимая, что это действительно так. Персиваль вздрогнул, услышав эти тихие слова, и распахнул глаза, смотря прямо на Криденса. Услышав их впервые так искренне, он почувствовал, как перехватило дыхание и закружилась голова. — Это взаимно, — только и смог ответить Грейвс, прикрывая глаза и снова целуя его. — Я люблю тебя, — сказал он чистую правду, тихо, словно пробуя эти слова на вкус.