lover, where do you live?
***
Время проходит. И с того момента всё забывается. Забываются мелочи и тонкие моменты, связывающие вас с человеком. Тонкие нити, что образовывали тот крепкий узел между вами, теперь отрезаны. Отрезаны даже от реальности. Проходит действительно много времени. И каждый из них находит своё утешение в любимых для себя вещах. Так всем кажется. Но любимые вещи исчезли после ухода каждого из них. Они пытаются жить прежней жизнью. Только друг без друга. Это давалось действительно легко. Сначала. И все думали, что да, это победа. Это победа над прошлым. Что дальше всё пойдет своим чередом. И время шло. Вроде бы оно должно залечивать раны, которых и вовсе нет. Но время просто отдаляло их друг от друга. Они больше не виделись. Они не стремились к встрече. Они не пытались найти контакт. Не писали. Не звонили. Забыли. Будто этих несколько лет и не было. Просто вырезали из памяти, бросив в корзину под названием «не вспоминать». И никто никому не помогал. Никто никого не вытаскивал из омута мыслей. Не оказывал помощь или поддержку. Это никому не было нужно. У всех состоявшаяся жизнь. Они не нуждались в помощи, потому что у них уже была опора и поддержка со стороны второй половинки. Весьма скверные слова. Вторая половинка. Но, наверняка, противоположности в любом случае когда-нибудь встречаются. Так получилось вновь с Эвой и Кристофером. Черт, он не выносил, когда его так называют. Но в то время Эве это было простительно. Он мог замять любой её грешок, сделав пометку в будущем, что когда-нибудь она искупит его. Но Шистад — человек сегодняшнего дня. Он никогда не думает о том, что будет завтра или на следующей неделе. Но делает прогнозы на будущее, как и все. Это получилось весьма внезапно и феерично. Ведь после того праздника Саны, они не сталкивались ни разу, мечтая больше не видеть пары разных по цвету глаз перед собой. Не ощущать зрительного контакта. Не слышать знакомых голосов и не чувствовать прикосновения к коже. Прошло немного времени, когда судьба вновь свела их. Буквально через два месяца, которые стали для Эвы Мун настоящей пыткой. Идея вернуться к своему бывшему поразила её после месяца их возобновившейся любви. Начались вновь какие-то ссоры и появление внезапных отъездов, связанных с секретами. В его глазах она вновь не имела собственного мнения. В его глазах она жила по правилам внешнего мира. В его глазах она снова ставила рамки как себе, так и ему. Они расстались. Как тогда. Просто и не церемонясь. Рвения переспать не было у обоих. Они считали это невыносимым - вновь сходиться для чего-то большего, чем просто дружеская встреча. Нет, они не стали друзьями, как в прошлый раз. Он просто заново упал в её глазах ниже плинтуса. Она больше не видела в нем своего Юнаса, который мог бы полюбить Эву такой, какая она есть. И она в очередной раз проклинала тот день, когда свершилось нечто большее, чем она могла вынести. Она сошлась с прошлым и потеряла будущее. Её дом пустовал уже много времени. Мать была в разъездах каждый месяц по три недели, успевая лишь разговаривать с дочерью по скайпу, с которым Эва её познакомила. Они слышали голоса друг друга и ревели, понимая, что расстояние, к сожалению, не так легко сломить. Нура оставила Эву. Быть может ненадолго, но ей этого хватило, чтобы понять, насколько ей нужна поддержка и опора в данную минуту, в данный момент. Она просто присылала ей десятки сообщений. Описывала каждый сон и кошмар, вдаваясь в детали. Они разговаривали по видеочату, пытаясь узнать друг друга. Нура расцвела. Оттенки красных помад менялись каждый раз, когда они разговаривали друг с другом. А Эва. Эва состригла свои волосы до плеч, не вылезала из дома, боясь встретить кого-то знакомого, и просто проводила дни в одиночестве, что-то себе воображая. Пока в один момент белокурая подруга не сообщила о своем приезде в Осло. Эти слова перевернули мир Мун с ног на голову. Она наконец сможет поговорить с ней о том, что её тревожит и что мешает заснуть. Но было одно крупное но — прилетает и Кристофер Шистад, покоритель женских сердец и просто факбой. Данную информацию утаили от Эвы, понимая, насколько тяжело ей дастся эта встреча. И не зная, для чего он летит сюда, Нура и Вильям просто молчали. А Крис просто хотел посмотреть достопримечательности своего родного города. Достопримечательности, состоящие из старых баров и клубов, где так любили отдыхать Пенетраторы. А может и вспомнить «былые» времена с лучшим другом. Приезжая в аэропорт, Эва радостно выбегает из автобуса, приближаясь к долгожданной встрече с подругой. Она молниеносно налетает на неё, просто вешаясь на шею и шепчет о том, насколько скучает. Вильям стоит рядом и наблюдает за всей этой ситуацией с улыбкой, чувствуя приближающуюся драму. А Крис. А Крис просто замешкался со своим багажом, убеждая охрану, что баночка с белым содержанием - это ничто другое, как протеин. И уже выходя из здания, он замечает рыжие короткие волосы Мун. Проговаривая весь величественный сборник матов на земле, он натягивает привычную улыбку и со смешком подходит к Вильяму, положив руку ему на плечо. — Это кошмар какой-то, честное слово, Вил. — произносит он, проводя рукой по волосам и приподнимая брови. Знакомый голос звучит где-то в подсознании Эвы. Короткий оборот на 180 градусов обеспечил ей наилучший обзор на шикарного Шистада во всей красе. — Н-н-Нура? — заикаясь, рыжеволосая отходит спиной к проезжей части. — Ты ведь не говорила, что он будет тут. — Блять, Вильям, почему ты не сказал мне, что эта рыжая тоже будет здесь? — произнося это с неким удивлением и разочарованием, фыркает кареглазый. — Я-я могу подождать тебя у себя дома, Нура. — она запинается, моргая много раз, продолжая: — Была рада вас видеть. — Стой, Эва. — догоняет её Сатре, разочарованно глядя на неё. — Я поеду с тобой. Они доберутся сами. Такси тронулось. Они не сказали ни слова, в то время, как разгорался конфликт между лучшими друзьями. — Блять, ты серьезно издеваешься? Почему ты просто не мог написать мне о ней? — Я посчитал, что этого лучше не делать. Ты бы отказался лететь сюда. — Я бы полетел сюда в любом случае, только вот после последней встречи с ней, ко мне пришло осознание того, что это было ошибкой. Я просто не хотел сталкиваться с ней. — Это взаимно. — Что? Что взаимно? — Она тоже не желала тебя видеть, Крис. Дома у Эвы ничего не изменилось. Назревал спор между Нурой и Вильямом, с вопросом «Почему вы притащились сюда вместе с ним?!». А Мун просто сидела на диване, прижав колени к себе и молила, чтобы всё это закончилось, в то время, как пара карих глаз вновь заново изучала ее. Тонкую, нежную Эву, которая будто уменьшилась вдвое. Её рыжие запутанные волосы выглядели ничуть ни хуже. Только вот они стали короче, что слегка разозлило Криса: он привык к её длинным рыжим волосам. Даже на своей подушке. Даже несколько месяцев назад. — Я думаю, что пока поднимусь наверх. Мне нехорошо. — слегка тише обычного сказала Эва, приподнимаясь с мягкого дивана. — Я ненадолго, Нура. Поднявшись еле-еле по лестнице, она завернула в ванную, доставая некоторые таблетки от головной боли и простое успокоительное, которое ей выписал врач. Никто из ее друзей не знает, что происходило с ней во время их отсутствия. Она резала себе руки. Не переставая, сидела в ванной и резала, и резала, и резала. До сих пор на вычищенной до белизны ванной остались совсем мелкие капельки крови. Почти прозрачные и незаметные. Но они остались. Она могла дни напролет намывать раковину или по новой затирать кухонный стол. Рисунок с тарелок почти смылся благодаря её усилиям. В этом она видела свое утешение и свой покой. Мун вновь принялась запивать таблетку водой из-под крана, что просто сиял от чистоты. Она взяла в руки тряпочку, которая висела на батарее и просто раз за разом начала проходиться по тумбочке. В некоторых местах отходила краска, но ей до сих пор казалось, что она недостаточно хороша, как она. Руки тряслись. — Эва? — сзади послышался голос, но девушка не спешила поворачиваться, занимаясь все тем же. — Эва? Ты меня слышишь? Он начал приближаться, и холодок прошелся по её спине. — Мун? Мун, блять?! — он перешел почти на крик, стараясь сдерживать себя и свой порыв развернуть её с силой к себе лицом. — Да, Кристофер? — произнесла она практически без эмоций, продолжая натирать поверхность тумбы. — Мы можем поговорить? — Шистад оперся на раковину, принимаясь рассматривать её руки, закрытые под толстым слоем мешковатого свитера. — Нет, Кристофер. — все тот же безэмоциональный голос. — Почему же, Эва? — он замолчал. — Тебе разве совсем не интересно расспросить меня о чем-нибудь? — в ответ ему она лишь махнула головой. — Я не хочу разговаривать, Кристофер. Иди к Эмме, по-моему, тебе с ней было куда лучше, раз ты влюбился в неё с первого взгляда. — она взглянула на него своими опухшими от слез глазами. — Хотя бабники не меняются. Уходи. — рыжеволосая открыла перед ним дверь, пропуская вперед. — Тогда, давай, расскажи мне, Эва! — он переходит на крик. — Расскажи мне, Эва Квииг, мать вашу, Мун! — Я-я не знаю, что я должна тебе говорить. — она потирает бровь и отворачивается. — Так вот пойми, что я никогда и ничего не был должен тебе. — Кристофер отворачивается, потирая переносицу. — Просто пойми, что исход был очевиден. — Очевиден?.. Почему же? Поясни мне. — облизывая засохшие губы, Эва вздыхает. — Потому что, моя дорогая Эва, до тебя до сих пор не доходят очевидные вещи. Ты маленькая, наивная девочка, Мун! — он начинает закрывать руками лицо. — Ты хочешь услышать нашу историю? Нашу историю, предначертанную нам? — Нет…я ничего не хочу, Кристофер. — она сдерживается, переходя на шепот. — Тогда почему ты снова закатываешь мне скандалы по поводу Эммы? Почему, Мун? Чем я заслужил? Я тебе что-то обещал? Я давал тебе надежды на счастливое будущее? Совместное, Мун, счастливое будущее? — он застывает в одной позе, раскрывая рот, с желанием продолжить говорить. — Да. Да, Кристофер. Ты предлагал мне встречаться. — Эва поворачивает голову в очередной раз, встречаясь с парой разъяренных карих глаз уже который раз за этот ужаснейший день. — Хм. Дайте вспомнить. — Шистад наигранно задумывается, продолжая. — Это когда я познакомился с твоей мамой? Милая женщина, в отличие от тебя, Мун! Я не прекращу спрашивать, чем я заслужил эти нервотрепки после тобою увиденного! — Я-я не знаю. — она замолчала. — Ты предъявляешь мне претензии, хотя сама сосалась со своим бывшим? О да, Эва, браво. Какие могут быть претензии? — он похлопал в ладоши разгоряченными руками. — Я…я увидела тебя с Эммой. И я решила, что это будет хорошей идеей, Кристофер.— прикрывая глаза, произносит шепотом девушка. — Месть? Снова месть? Сначала ты мстила своему бывшему, затянув в это меня, а теперь ты мстишь мне с ним? Умно, хорошо, отлично. Так вот знай, Эва, каким бы хорошим мальчиком я тебе не казался, знай, знай, блять, что я не такой. Я бабник. Я изменщик. Как ещё ты меня называла? — он вопросительно уставился на неё. — Уходи. Я прошу тебя. — она раскрывает глаза полные боли. — Вали отсюда, Кристофер! Я просто напросто не желаю видеть тебя! — кричит, что было силы. На что в скором времени прибегают друзья с шокированным видом. Шистад на нервах сидит в гостиной, показывая всем видом, что его сейчас лучше не трогать. Эва задыхается в слезах в объятиях Сатре у себя в комнате. В комфортной для себя атмосфере. Нура снимает с неё свитер, желая уложить её в кровать. Теперь он лежит где-то в кресле, а голубоглазая рассматривает руки Мун. Все в белых остаточных шрамах, где-то поблёскивает запекшаяся недавно кровь. — Спи, моя девочка. — она гладит её по голове, устраиваясь рядом. — Скоро всё пройдет. Белокурая гладит ее порезы пальцами, будто заживляя, и накрывает своей ладонью хрупкую девичью руку.