На пороге войны

За время своего совместного житья с Горшенёвым я научился многому: правильно смешивать уксус с водой, чтобы вся гадость из Горшка выветрилась; не обращать внимания на бардак в комнате (И да, это самый настоящий разгром, а не "творческий беспорядок".); и, пожалуй, самое главное - терпению. В ночь с четверга на пятницу я явился к нему. Смрадная погода тащилась за мной по всему городу. С Купчино меня выселили, потому что к хозяйке приехали родственники и им негде жить. Даже деньги не отдала... Друзей, как таковых, у меня нет... Только знакомые по группе, сраные однокурсники и... Миша. Да, этот на вид тёмный человек, но с невероятно светлой душой принял меня с распростёртыми объятьями. Когда я пришёл, мой плащ промок насквозь, а с иссушенных волос капала вода Питерского дождя. - Раздевайся, чё застыл? - он убежал на кухню, видимо, готовить согревающий чай. Я поставил портфель у стенки и стянул мокрую ткань с плеч. Его скромная квартира не блистала чистотой. Деревянный пол слегка поскрипывал при движении, старые комоды, приставленные к стенке, покрылись сантиметровой пылью. Интересно, он никогда ими не пользовался? Я услышал топот и поднял голову. К соседям явно приехала сборная баскетболистов, иначе я просто не мог объяснить этот шум. Люстра начала раскачиваться из стороны в сторону, грозясь вот-вот сорваться прямо мне на голову. Я машинально пригнулся, продолжая изучать пространство прихожей. В неё открывалось 4 двери: входная, спальня, кладовая и хм... Вероятно вторая кладовая. На кухню вёл арочный проход. Горшенёв вернулся ко мне, неся в руках две кружки. Он читает мои мысли. Я от души поблагодарил его и отпил немного горячего чая. Горшок улыбнулся: "Присматриваешься?" А что я мог ещё делать?! Ведь мне придётся оставаться здесь на неопределенный срок. - Пойдём покажу спальню, - он словно готовился к моему приходу. Полон сил, без заспанок на глазах, видимо, ещё даже и не думал о сне. Миша провёл меня к комнате и гордо открыл дверь. Я вошёл. За что его брала гордость, не понятно. Старые, потрескавшиеся обои практически опадали со стен. Паркет покрывал пыльный ковёр, который с трудом можно было разглядеть сквозь гору мусора. Кучи разных бумаг, скомканные листочки, обгрызанные в процессе мышления ручки и карандаши валялись на протяжении всего пространства. Он, конечно, творческая личность, но ведь я никогда не позволял себе такого, хотя тоже творческий человек! На кроватном пледе, так и не убранном, что подтверждало мою догадку о его бессоннице, лежали тетрадка и простой карандаш. Вдохновение приходит ночью, ясно. Единственное не засранное место - это подоконник. На нём аккуратно лежали, три в ряд, маленькие подушки, и сигареты. К ним Горшенёв относился очень бережно и где попало не бросал. Значит, вот где ты проводишь холодные зимы. Кстати, в квартире было довольно тепло, что не мало бы радовало замерзшего путника, но ведь... Я не путник, я специально направлялся сюда. - Будешь сейчас спать? Принести второе одеяло или под одним поместимся? - Он ухмыльнулся, ставя недопитую кружку на стол. Ого, а я даже не заметил его среди этого хлама. - Мы будем спать вместе? - Я поднял бровь. Эх, а ведь тогда я даже не знал, сколько ещё раз мне придётся сделать это в Горшковской квартире. - Ну да. Не ссы, одну ночь, пока не одолжим у Балу раскладушку, - он ушёл из комнаты, видимо, отправился за одеялом. Оно и славно, тем более спать "рядом с ним" звучит немного противоестественно для моих ушей. Миша принёс огромное полотно из глубин своих закромов. Кажется, я понял, зачем ему нужны эти тумбочки. - Ты с краю? - Он скинул тетрадку с кровати, точнее даже, перекинул её на другое место, и убрал плед. В ответ я закатил глаза и сел на угол постели. - А что? Я вполне серьёзно спрашиваю! А то мало ли что... - Он снова улыбнулся. Похоже, его лучезарное беззубие не сходило с лица до самого утра. Я снял футболку, положил её на рюкзак, захваченный из прихожей, и приготовился лечь. - Эй! Я недавно бельё менял, не вздумай залезть на него в грязных брюках! - После его слов я осмотрел свои штаны. До коленок все было в засохшей грязи. Лужи... - Извини, не знал, что ты такой чистоплотный, - я усмехнулся, оглядывая свинарник в комнате. - А то! - Он уже разделся и закутался в своё одеяло. Сделал это быстро, чтобы я его не видел? Я свернул брюки, чтобы не испачкать "чистый" пол и, наконец, приземлился на своё место с краю кровати. Я сразу отвернулся от Горшка и положил голову на твердую подушку. Интересно, он на такой же каменной спит? - Хоть бы спокойной ночи пожелал... - Послышалось ворчание, на которое я повернулся обратно. Мой взгляд встретился с ласковым взором Горшенёва. - Спокойной ночи, - я исправился и закрыл глаза. Его ответа я уже не слышал, потому что сразу погрузился в сон. Даже эта подушка не могла помешать моему единственному отдыху. Хотя эту ночь, когда Миха отпинал меня во сне, я не забуду ещё долго.