На пороге войны

- Тогда жди вечера, - Миха отшатнулся и, взяв своими пальцами мои, открыл дверь. Я таял от его прикосновений, но, взяв себя в руки, вошёл следом. Глаза Горшенёва невинно блестели. Или даже наоборот. Горели желанием. В такие моменты его не разберёшь. Тишина окутала помещение. Несколько пар глаз неотрывно смотрели на меня. От такого внимания мне было немного некомфортно. Хотя... Если бы один из этих людей глядел на меня вечно, я был бы не против. Обведя всех взглядом, я взял с подоконника тексты. - Ну что, мы так и будем стоять? - Кто-то медленно выдохнул, и разговоры возобновились. Мастер разряжения обстановки... И не только её... Играть нам оставалось недолго. С середины дня мы должны были уже находиться на месте выступления. Хотя бы для того, чтобы проверить, как идёт подготовка. Ибо, зная этот клуб, мы не могли полностью на него положиться. Мы исполнили пару композиций. После чего дружной компанией начали собираться. Труднее всего, как всегда, дались барабаны. Пока ребята упаковывали их, меня послали ловить машину. Или, в нашем случае, просто ждать водителя, которого нам в коем-то веке удосужились дать. Не надевая куртку, я вышел на улицу. Было не так уж холодно. Хотя, это время года обычно сопровождалось похолоданием. Шурша подошвами громоздких ботинок, я откопал небольшую пачку сигарет в кармане. В другом, таком же захламлённом, нашлась зажигалка. Я, радуясь такой удаче, закурил. Давно этого не делал, а тут, среди всех этих забавных и сумбурных ситуаций, так и хотелось приложиться либо к бутылке, либо к сигарете. В плане алкоголя мне и так хватало недавнего вечера с Горшком, во время которого я даже не пил. А если он серьёзно ничего не помнит? Что подумает об утре? Хотя, его поведение должно говорить само за себя. Я всё-таки не до конца понимал, что происходит, но раз он сказал, что сегодняшний концерт будет необычным, то, вероятно, именно сегодня всё и прояснится. Машина прибыла довольно быстро. Ведь я даже не успел докурить. Бросив окурок и втоптав в лужу, я поздоровался с Павлом. Павел оказался бойким молодым парнем с чёрными волосами и огнём в глазах. Наверняка, для него было честью отвозить таких персон, как знаменитые панки, которые общаются лишь с узким кругом людей. Я вернулся в помещение, чтобы позвать ребят. Яха с Шурой тащили гитары, а я, по просьбе Миши, помог мелкому дотащить барабаны. Старший же придерживал нам двери. Наконец, перенеся всё это в полной готовности к концерту на улицу, я остановились в ожидании. Согруппники складывали инструменты, Горшенёв закрывал вход ключами, которые он забрал у Балунова. Все проходило в тихой и спокойной атмосфере. Я ощутил некую свободу, которая стала мне чуждой за несколько дней. Улыбка сама приползла на лицо. Весело скалясь, я согнал с переднего сиденья Якова, который уже уютно там устроился, и сам сел рядом с Павлом. Тот спросил о нашей готовности и, услышав положительный ответ, завёл двигатель. Старая тачка отреагировала с пары оборотов, и мы тронулись по городу. Мне не хотелось молчать. Организм требовал постоянного потока речи, и я решил уболтать водителя. Тем более, он вел себя очень напряжённо, и видно, что стеснялся. На вид Паша был младше нас, ну или же возраста Лёхи. Хотя, в отличии от него, Павел меня не бесил. С ним мы нашли общий язык буквально через пару минут. Оказалось, что он был каким-то там помощником чувака, который занимается музыкой. А если проще, то был сыном хозяина клуба, которому не сиделось на месте. Он иногда брал служебную машину кататься. И когда его попросили подбросить нас, ему это не составило труда, тем более, он говорил, что даже знал пару наших песен. Ну, в сравнение с фанатами, умудряющимися выискивать где-то даже самые старые записи, о которых все благополучно забыли, Павел был ни о чем, но всё равно было приятно. Когда Яков начал что-то обсуждать с Пашей, тем самым отстраняя меня от разговора на неизвестную тему, в моё сиденье сзади прилетел кулак. Не трудно было догадаться, чей, ведь именно Горшок сидел позади. Я повернул к нему голову через правую сторону, то есть со стороны окна, готовясь высказать свои претензии, что теперь останется синяк и будет болеть. Но его реакция немного удивила меня. Он миловидно улыбнулся и сказал шёпотом: - Хватит заигрывать с этим парнем, я ревную... - И, словно ничего не произошло, облокотился на сиденье, смотря в окно. Я повернулся обратно и остаток дороги не проронил ни слова.