* * *
Сквозь окно видны огни города, они почему-то начинают увеличиваться, множиться, я как будто падаю в эту пустоту, наполненную искрами. Каждый огонек — это сердечко, которое мне удалось зажечь. Красные пылают плазмой звезд, черные дышат холодом вакуума. Я пытаюсь дотянуться, достать их, но они рассыпаются под моими пальцами. — Стань сильной и освободи их. — Голос не звучит, он рождается в моей голове, от этой навязчивой мысли больно, и я кричу. Но в этом мире нет звуков.* * *
Я не могу дышать, бьюсь в окутавшей меня тьме. — Маша, Маша, проснись! — Василек орет прямо над ухом. Я понимаю, что Ветров держит меня, а я беспорядочно дрыгаю руками и ногами. Дышу часто, открыв рот. — Ты заснула. — Объяснение очень лаконичное. До меня доходит, но не сразу. Я чуть не утонула в ванне! — Спасибо. — Я не знаю, как еще выразить благодарность за спасение своей жизни. — Да забудь, первый раз, что ли. — Василек даже в такой ситуации жизнерадостный и веселый. Я понимаю, что голая прижимаюсь к парню. Его одежда вся промокла и в клочках пены. — Поставь меня на пол. — Я не уверена, что смогу стоять, но продолжать висеть на Ветрове будет слишком. — Как ты вообще в ванную попал? — А ты дверь забыла закрыть. — Я, даже не видя лица парня, представляю эту его хитрую улыбку, но дальше расспрашивать не собираюсь. Даже если он зашел, чтобы еще раз предложить потереть мне спинку, я все равно благодарна. Ветров опускает меня на пол, я пошатываюсь, и он опять меня подхватывает. — Не, подруга, так не пойдет. — Он несет меня в комнату, устраивает на кровати, идет обратно в ванную и возвращается со стопкой белоснежных полотенец. Таких же, как у него в квартире. Все-таки надеюсь, что он их не ворует. Мои руки еще дрожат, так что с вытиранием я справляюсь плохо, сил хватает только завернуться в махровую ткань. С удивлением смотрю на голого Ветрова, который стоит рядом с кроватью и деловито, совершенно без смущения, вытирается полотенцем. Когда он успел раздеться? Вот это скорость — я на него секунд пять не смотрела. — Э-э? Услышав мою вопросительную интонацию, он поднимает на меня невинно-голубые глаза и улыбается. — Из-за тебя я весь мокрый! Сказать своему спасителю: «Оденься и выйди отсюда» — язык не поворачивается. Тем более с эстетической точки зрения смотреть на Ветрова очень даже приятно. Да-да, будем считать его статуей Давида. Я же не смущаюсь, рассматривая скульптуры в музее. — А ты что не вытираешься? — Василек присаживается рядом со мной, берет одно из сухих полотенец и начинает промокать мне волосы. — Так же простудиться можно. Я все-таки краснею, чувствую, что румянец заливает не только лицо, но и шею. Закрываю глаза и как можно более спокойно произношу: — Может быть, ты оденешься, раз уже вытерся? Там в ванной я видела халаты. — А зачем? Я все равно сплю голый. Я порадовалась, что тогда в его квартире устроилась спать раньше него и сразу же провалилась в сон, поэтому его обнаженное дефиле пропустила. — Потому что это меня смущает. — Я чувствую, как жаркая волна охватывает все большие площади. Глаз не открываю, чтобы окончательно не сгореть от стыда. Та-дам! — Смущает? — Еще одно красное сердечко говорит, что это ему явно понравилось, но в голосе Василька недоумение, как будто в его голове не укладывается, что обнаженное тело может у кого-то вызывать такие чувства. Черт, да что я к нему привязалась, он мне жизнь уже второй раз спасает, пусть ходит в чем хочет! — Ладно, неважно. — Я пытаюсь отнять у Ветрова полотенце, чтобы самой разобраться с волосами, тем более что теперь у меня этих волос-то осталось немного, у самого Василька кудрей больше. — Все, я уже закончил. — Полотенце и руки, касающиеся моей головы, исчезают, но внезапно я чувствую прикосновение к моим губам. Не поцелуй, просто касание, длящееся долю секунды, я даже воспротивиться не успеваю, как оно исчезает. Я удивленно смотрю на Ветрова. Не знаю сама, что меня больше поразило: то, что он меня поцеловал, или то, что я почувствовала небольшое разочарование от того, что все закончилось так быстро. — Это компенсация. — Обаяние его улыбки завораживает. — За мое спасение? — У меня был отличный шанс сделать тебе искусственное дыхание, но я им не воспользовался. — Но я дышала, когда ты меня вытащил из ванны. — Вот именно. — Лицо Ветрова совсем рядом с моим, практически заслоняет весь обзор. Я понимаю, что еще немного, и он опять коснется моих губ. Нет! Нельзя! Моя ладошка накрывает его рот. — Ты встречаешься с моей подругой. — Я выпалила первый пришедший на ум аргумент. — Давай тогда спать, — покладисто соглашается Василек, пожимая плечами, как бы говоря всем своим видом: «Ну, я должен был попробовать». С некоторым усилием, проявив настойчивость, мне удается выселить парня в соседнюю комнату, хотя перед аргументом «А если тебя придется еще раз спасать?» устоять довольно трудно. Проваливаюсь в сон без сновидений.* * *
Я просыпаюсь от бодрящего аромата кофе и свежей выпечки. Василек уже на ногах и успел заказать завтрак в номер. — Моя маман рвет и мечет, я собираюсь на время куда-нибудь смыться. Поехали со мной на один фест? Ирку тоже с собой возьмем, — начинает агитировать Ветров после еды. Что ему надо? Почему он на меня так выжидающе смотрит? И тут до меня доходит: деньги! Он понял, что они у меня есть и я склонна ими сорить. — И где этот фест? — Идея уехать куда-нибудь подальше начинает мне нравиться все больше и больше. — В Черногории. — Всегда мечтала побывать в Монтенегро. Полетели! Только не говори Ирине, что я оплачиваю билеты. — Да не вопрос. — Он на секунду задумывается, а потом выдает правдоподобную версию: — Горящие билеты у знакомых в турагентстве пропадали. Та-дам! Поздравляем, вы достигли 76 уровня! Вот и не выглядит же альфонсом! А спокойно так напросился за мой счет на курорт. Мне совершенно не жалко «игровых» денег и даже немного забавляет заплатить за парня. Хотя, кажется, он просто легко относится к деньгам, хоть к чужим, хоть к своим.