I hate you, I love you...

      Внезапная встреча с Хансом породила в душе Анны неопределенные и противочеривые чувства - удивление, гнев, страх... И ещё что-то неизвестное, но очень сильное. Принцесса боялась дать этому чувству название, поэтому остановилась на первых эмоциях.       - Вы! - выдохнула Анна. После того, что произошло между ними, она физически не могла говорить принцу "ты". Принцесса покраснела до слез и рассердилась от проявления своей слабости. Будь в принце хоть капля такта и порядочности, он бы тотчас оставил Анну в покое, увидев выражение её лица. Но Ханс оставался на месте и смотрел на принцессу наглыми, прекрасными глазами.       - Я, - спокойно подтвердил он, - А ты ещё более похорошела с нашей последней встречи, Анна.       - Да как вы смеете! - гримаса гнева и стыда исказила прекрасное лицо принцессы, - Сделать то, что вы сделали со мной и моей сестрой в Эренделле... и после этого иметь наглость меня преследовать...       - Сегодняшняя наша встреча есть случайность, - продолжал Ханс, оправляя складки на своём сюртуке, - Но, как ты знаешь, ma chere, случайности могут привести к весьма интересным последствиям.       Принц неспешными шагами поднялся в беседку, на ходу поднимая ветку сирени, которую уронила Анна. Принцесса невольно отступила на несколько шагов назад, пока не наткнулась на холодный мрамор колонны, обвитой плющем. Затаив дыхание, Анна широко раскрытыми глазами взирала на Ханса, но тот остановился на полпути, поднося сирень к лицу. Принц словно хотел поймать отголосок уже увядающего аромата и полностью погрузился в это занятие, как будто забыв о присутствии Анны.       Находясь в Эренделле, Анна великое множество раз представляла сцену своей встречи с Хансом (хоть сама не хотела себе в этом признаться) и подбирала тысячи слов, которые она могла ему высказать. Но теперь эти слова бесследно исчезали, едва намереваясь сорваться с уст принцессы. Анна лишь молча смотрела на спокойное и холодное, точно высеченное из мрамора, лицо принца.       Наконец Ханс убрал от лица сирень и лукаво улыбнулся, делая несколько шагов по направлению к Анне. Он шёл нарочито медленно, словно предлагая девушке убежать или кликнуть на помощь придворных. Ничего из этого принцесса делать не стала, только плотнее прижалась к колонне, обхватив себя руками.       - Знаешь, Annette, в чем состоит сходство людей и цветов? - неторопливо произнёс Ханс, с удовольствием пробуя на вкус каждое слово. - Хрупкие и нежные, они готовы подарить свой аромат и красоту первому проходимцу. И сей проходимец может обойтись с ней различными способами - поставить в вазу и окружить уютом или же бросить на пыльной дороге. Но во всяком случае цветы обречены на неминуемую гибель. Люди ведут себя так же. По крайней мере, многие из них.       - К чему вы говорите этот вздор? - прошептала Анна, поежившись (отнюдь не от холода). - Давайте, кончайте своё чёрное дело - окончательно погубите меня или уходите и не возвращайтесь.       Ханс прекратил улыбаться и поднял руку с зажатой в ней веткой сирени. Анна невольно зажмурилась - она ожидала удара, но его не последовало. Вместо этого девушка почувствовала лёгкое прикосновение листьев на своей щеке, по ощущениям схожее с щекоткой. От щеки сирень соскользнула на шею, спустившись по ключице к плечу. Анна приоткрыла глаза, робко подняв взор на Ханса. Тот провожал путь сирени взглядом, по лицу вновь блуждала бесовская улыбка.       - Что... ты делаешь? - сумела выговорить Анна. Краска смущения и непонимания бросилась ей в лицо, дыхание участилось.       - Надо же, ты перестала говорить мне "вы". - Ханс слегка усмехнулся, задерживаясь взглядом на оголенном плече девушки. - А как ты сама думаешь? Щекочу, конечно. Только не думай отрицать, что тебе приятно - я все вижу по твоему лицу.       Анна хотела было возразить, но только шумно вздохнула и прикрыта трепещущие веки. Ханс свободной рукой обхватил её за талию и притянул к себе, другой приподнимая подол лёгкого платья и роняя на него лепестки сирени. Девушка почувствовала, как ее икр, обтянутых тонкими чулками, касаются листья, поднимаясь все ближе к бедрам. В какой-то момент лёгкое прикосновение лепестков заменило весьма ощутимое касание холодных пальцев. Анну затрясло, словно в лихорадке.       - Прекрати это... я не желаю... - пробормотала принцесса, с трудом владея своей речью.       - Нет, желаешь. - Дыхание Ханса обжигало ей лицо. - Разве не ты мечтала об этом ночи напролет, когда я уплыл на родину в кандалах? Не представляла меня на месте своего неотесанного жениха, пока обнимала его? В конце концов, если ты была без меня счастлива, отчего же покинула Эренделл перед самой свадьбой?       Слова вбивались в сознание Анны, словно ледяные иглы. Она была готова заплакать от отчаяния, создаваемого речами принца, и постыдного наслаждения, которое возбуждали его объятия. Девушка задавала себе те же вопросы бесконечное число раз, но в устах Ханса они звучали как смертный приговор. Она тосковала по нему.       Эта чудовищно-сладостная пытка могла продолжаться вечность, но далекий звук шагов и негромких голосов напомнил им, где они находятся. Ханс резко отстранился от Анны и, изобразив кривую улыбку, покинул беседку. Его статная фигура растворилась в тени деревьев, словно принц был частью этой тени - всего лишь бестелесным призраком прошлого.