Дипломат

      Зеленый туман рассеялся, оставляя только яркий свет ламп в тоннеле метро, слепивших его, словно прожекторы. Кто… где я? Интересно… В полном вагоне стоял сладкий, праздничный запах. Несколько детей, переодетых в неаккуратно сшитые кожаные «доспехи», с набитыми листьями ртами бегали туда-сюда, иногда задевая пассажиров своими короткими рыжеватыми плащиками. Несмотря на это, места по-прежнему было достаточно, чтобы уместить еще с десяток пассажиров: даже в такие дни Катарнийское метро кажется просторным.       В глаза бросались окна, занимающие не то что стены, а даже потолок. Они были окантованы яркими желтыми лентами, освещающими вагон изнутри теплым потоком света — этот цвет уже давно стал символом прихода весны. Белый матовый пол выглядел на удивление чисто.       Широкие сидения скрывались за спинами весело болтающих компаний мурхаров, одетых не менее пестро, чем их дети — кто с ушастой шляпой, кто с плащом… Смех доносился со всех сторон, чуть ли не перебиваемый собственными же оживленными беседами. У одной из дверей собралась небольшая стайка ребят, слушающих рассказы стоящего там катура, который явно слишком серьезно отнесся к празднику. — … И когда свет уходящего Варсара в последний раз озарил ту гору, — он поднял свой амулет вверх, — мы нашли это! Прекрасный камень, магический камень!       Его голос был едва слышен на другом конце вагона, но одного одеяния было достаточно, чтобы понять, почему вокруг него столпилось столько народа. Впрочем, многие на него не обращали внимания: собственные беседы их интересовали несколько больше, по крайней мере, сейчас. И только один мурхар ехал молча.       Темноволосый катур раздраженно нагнулся за упавшими очками. Выглядел он даже более обыкновенно, чем принято в другие дни, сейчас же это смотрелось чуть ли не как бунтарство: коричневая клетчатая рубашка поверх бело-голубой униформы Флота явно выделялась в массе одетых по моде тысячелетней давности мурхаров, если это вообще можно назвать модой.       Недовольно уставившись в свой телефон, он с заметным фанатизмом тихо зачитал одно из сообщений: — «Представитель Фирко, встретимся в парке Катара Великого в 14:00», — он нервно покачал головой, — да кто ты такой, Варсаром клянусь, еще более размыто нельзя было намекнуть?! Фирко, значит… Эй, ты меня слышишь? Не похоже.       Внезапно поезд начал замедляться. На мгновение пассажиров дернуло в сторону. Уже через пару сурб яркий солнечный свет, слегка прикрываемый рыжими листьями высоких деревьев, осветил вагон. Сотни пестро переодетых мурхаров гуляли по проложенным вблизи поезда дорожкам. Песни и музыку можно было услышать даже через стекло: скамейки занимали наиболее активные музыканты, с энтузиазмом извлекающие древние мелодии из почти таких же древних инструментов.       «Площадь Катара Великого, следующая станция: Оалти Сархимус», — объявил заранее записанный женский голос, когда до платформы оставались считанные соны. Мурхары намекающе кивали в сторону выхода, пока поезд въезжал под высокий деревянный навес — по крайней мере, снизу он казался деревянным.       Что-то ворча себе под нос, Фирко бросил телефон обратно в карман и встал перед выходом. Двери раздвинулись, выпустив очередной поток празднующих мурхаров. Дети с родителями помахали по-рыцарски одетому катуру, которому еще явно немало осталось рассказать, и выбрались наружу держась за руки. А они милые.       Опередив остальных, Фирко покинул вагон. Чуть не столкнувшись с одним из тех немногих, кто забирался внутрь, он полушепотом извинился, при этом мысленно проклиная то ли себя, то ли того, от кого он только что еле увернулся.       Фирко оказался на полной, однако вполне просторной мощеной площадке, окруженной сначала парой рядов мелких домиков, дальше — густым лесом желтолистых масронов. Дома из черного камня и плотного дерева словно горели красками цветов в клумбах на своих подоконниках, а из окон торчали небольшие наплечные плащики. Из дымоходов валили серые клубы дыма, которые едва можно было заметить на фоне пестрых нарядов мурхаров и яркого света вечернего солнца. Не заметив своей моментальной улыбки, катур поправил очки и прошел вверх по лестнице, под свисающими с черепичных крыш лентами с праздничными флажками. «Ронкарский Торговец», «Чаепитие у Эрен», «Древний Саркавр» — такие вывески, подготовленные, видимо, именно к сегодняшнему дню, украшали витрины магазинов. Ронкар… — Шэпоханский чай только у нас, лучший вкус — даже без сахара! — один из продавцов чуть ли не разбрасывался чайными листьями, окрашивая всю улочку аутентичными горько-сладкими ароматами, перебивающими даже приторный запах листовой карамели напротив.       Он прошел мимо. Фирко, лишь на сурбу оглянувшись на актеров, что-то крайне эмоционально разыгрывающих в на скорую руку сколоченной сцене, дошел до последнего домика и вышел из небольшого городка. Солнце еле просвечивало через листья. Парк Катара Великого — один из самых главных парков как Катурса, так и всей Коалиции, и величественные деревья, масроны, это значение здесь более чем отражали. Вокруг их широких стволов выстроили скамейки, где-то — лестницы на верхний ярус дорожки, еще где-то — совершенно новые площадки, все так же кишащие веселящимся народом. Падающие листья прохожие сразу ловили и с удовольствием слизывали с них весь сладкий слой.       По бокам дорожки также были расставлены скамейки с низкими навесами. Разделенная надвое очередной линией деревьев, она была украшена чуть ли не лучше, чем сам городок — горящие ярким светом бумажные светильники, развешенные состаренные плакаты, прибитые к стволам плащики… Топот народа по деревянному полу верхнего яруса приглушался смехом и песнями, сопровождающими чуть ли не каждую сурбу праздника.       Дойдя наконец до крупной развилки, Фирко взглянул на столб с указателями. Он повернул направо. Вдалеке показались низкие крепостные стены, которые явно никогда и не планировали использовать по назначению. Темные камни стены прикрывали плотные заросли плюща, над ней же торчали крыши одноэтажных домиков. Через ворота каждую сотую проходили десятки мурхаров…       Фирко заметил одну взволнованную делеранку с корзиной, наполненной листьями. Она ходила от мурхара к мурхару и что-то спрашивала. Он инстинктивно отвернулся в сторону. — Ну хоть кто-нибудь, ну возьмите хоть листик! Надоело мне уже это таскать… — все же она подошла и к нему и чуть ли не засверлила его своими пламенно-рыжими глазами, — ну пожалуйста! — она протянула Фирко свою корзину, всем видом показывая, что уже видеть не может огненный цвет этих листьев.       Он нехотя взял несколько слипшихся листов и, выслушав тихое «спасибо» делеранки, почувствовал вибрацию в кармане. «Представитель Фирко, площадь Катара Великого, прямо под памятником, 14:00». Обрадовавшись, что хоть в этом он сумел выбрать правильный путь, он откусил крупный кусок от масроновых листьев. Слегка удивившись их чрезмерно сладкому вкусу, катур продолжал идти вперед. С каждым шагом крепостная стена становилась все ближе и ближе, а ворота все шире и шире. Он заметил, как несколько переодетых мурхаров ходили по стене, напевая какую-то старую песню. Фирко недолго простоял под крепостными стенами, а затем прошел через их ворота. Площадь Катара Великого — центр как всего Катурса, так и сегодняшнего праздника: в глаза сразу бросались четыре огромных масрона, даже больше и выше, чем в лесу вокруг. Их длинные ветки завивались вокруг величественного памятника катура, от его поднятой руки и почти до самой земли. Он крепко прижимал какой-то амулет к груди, а его плечо было прикрыто полотном с шестиконечной звездой. Он с улыбкой смотрел в небеса.       Еще шире располагались небольшие пруды, окружающие как памятник, так даже и те деревья. Толпа разделялась на группы и редко обращала внимание на окружающих: кто-то сидел в многочисленных кофейнях, другие просто занимали скамейки у деревьев поменьше. Теплые цвета всегда выделяли этот район Катарнии от остальных, но в День Катара Великого они чуть ли не выжигали глаза. Впрочем, если Фирко сумел к этому как-то привыкнуть, то другие так вообще были готовы свои квартиры перекрасить в праздничные оттенки.       Фирко прошел мимо переполненных кафе и ресторанов, осторожно обходя компании мурхаров, и направился прямо к памятнику. Склонившись перед низкими ветками, он сел на единственную пустую скамейку. Он достал телефон из кармана: 13:99 на его глазах сменилось на 14:00… Фирко старательно разглядывал толпу в надежде увидеть хоть одно знакомое лицо.       Развернувшись, как ему казалось, в десятый раз в сторону памятника, он закатил глаза и громко вздохнул. Он ожидал увидеть кого угодно, но не его: катур с излишне высокими каштановыми волосами, установленными в вертикальном положении неизвестным самому Варсару способом, с явной иронией пристально глядел прямо на Фирко своими изумрудными глазами. Вау, какой красавчик! Катур приветливо помахал ему. Он был одет в белый лабораторный халат, надетый поверх синей униформы Флота, с четырьмя полосками на левой ноге… — Хатурха, товарищ Фирко! — с наигранным пафосом он вышел из-за дерева и с разворотом подпрыгнул к скамейке, — какое невероятное совпадение, что, пригласив тебя сюда, я и сам оказался здесь! — Именем… И тебе привет, Альберт, — смирившись со своей дальнейшей судьбой, Фирко жестом пригласил его на скамейку, — надеюсь, ты меня позвал, чтобы поговорить о чем-то действительно серьезном, а то… — Серьезное? — катур усмехнулся, — у меня для серьезных разговоров целый Комитет и Собрание есть, а тебя я пригласил, не знаю, там, в кафе посидеть, кофейку попить, бессмысленно потратить твое время, вон, я даже столик заказал у одного своего знакомого! — Альберт указал куда-то себе за спину. — Ты… — Ага, издеваюсь, — он резко развернулся на одной ноге и направился в ту сторону, в которую указывал, — пошли, я тебя уже две сотые жду. — Он мне уже нравится. — Издеваешься, — пробормотал Фирко и последовал за ним. А ты зануда.       Быстро пробравшись через толпу, они оказались у входа в ресторан. За стеклом, внутри, почти каждое место было занято шумными мурхарами… Только одно пустовало. Альберт неаккуратно подтолкнул дверь плечом, распахнул ее и, подвывая какой-то революционный марш, указал Фирко на то самое место. Похоже, его не волновало, что Фирко все еще не прошел через дверь.       От кирпичного камина в конце комнаты веяло теплом — хотя он и не был настоящим, искусственный огонь выглядел достаточно убедительно. Со стен из темного камня свисали флажки с тем же символом, что и на памятнике снаружи: из небольшой окружности в центре, не пересекаясь с ней, исходили шесть лучей. Этому символу уже четыре тысячи лет, но связь с ним чувствуется до сих пор, во многом благодаря как раз Катару Великому, который использовал его, как первую эмблему своего королевства…       Альберт запрыгнул к столику - он находился прямо у окна, откуда открывался довольно красивый вид как на памятник с окружающими его масронами, так и на другие рестораны и кафе вокруг. Хотя, что действительно украшало эту площадь — это веселящиеся катуры, делеранцы, манурханцы — все вместе они зовутся мурхарами, гражданами Галактической Коалиции.       Похоже, что и здесь строят сцену, однако она выглядела несколько более крепко. Неловко пошатываясь из стороны в сторону из-за тяжести материалов, кто-то из тех, кто, собственно, сцену воздвигал, жестом попросил народ разойтись. — Ладно, совру, если скажу, что потащил тебя сюда просто так, — Альберт подозвал одного из работников, — что возьмешь? — А что есть? — Фирко сел напротив него. — Не тот вопрос, главный вопрос, — он сложил руки на столе и с несколько неоднозначной ухмылкой посмотрел Фирко в глаза. Тот неестественно отвел взгляд, — главный вопрос — это «где бы нам лучше поесть»! — Именем Варсара, прекращай ты с этим! — тихо зашипев, бросил Фирко. — Уверяю тебя, ты единственный, кто мне это говорит, — увидев улыбчивого официанта, Альберт обратился к нему, — кхм, эм, пятнадцать абсолютно одинаковых кружек ронкарского чая нам, пожалуйста! — Прошу… прощения? — на сурбу работник приподнял бровь, — пятнадцать? — Ага, восемнадцать! — Альберт демонстративно поднял указательный палец вверх. — Так пятнадцать или восемнадцать? — удивившись еще больше, официант слегка наклонил голову. — Двадцать! — Альберт, я перейду в партию к Римо, если ты сейчас же не прекратишь со своим бредом! — прохрипел Фирко, — не слушай его, нам две кружки ронкарского.       Сраженный хаотичной маниакальностью своих клиентов, официант пожал плечами и ушел куда-то за прилавок. — Надоел уже, именем Варсара, как Комитет вообще с тобой работает?! — Будто не знаешь, что мы там все такие, — Альберт усмехнулся, — ладно, ждем чай. А пока вопрос: ты до сих пор их носишь? — он указал куда-то на свои глаза… — Что их? — Фирко только сейчас заметил, что пододвинулся слишком близко к столу, и вновь откинулся на спинку кресла, сложив свои руки на стол. — Очки. Они тебе вообще нужны? — Неужели у нас теперь очки нельзя носить без вопросов? — закатив глаза, он застучал пальцами по столу. — Хочешь - могу запретить! — взглянув на излишне раздраженно выглядящее лицо Фирко, Альберт, похоже, решил сбавить обороты, — хотя тебе идет, этого не отнять. Кхм, ладно… — Ты невыносим. — В курсе, — произнес Альберт возрастающим тоном и приподнял бровь, — тем временем, вот и наш чай!       Тот же официант вышел из-за прилавка с огромным подносом. Тащил он его с немалым трудом: ровно шестнадцать тяжелых кружек чая уместились на нем, и их внушительная масса явно доставляла ему достаточно проблем. — Во имя… — Фирко вздохнул и отвернулся направо, к окну. Тяжелый поднос был аккуратно доставлен к столу, без единой пролитой капли. — Ваш чай, товарищ Альберт! — работник резко развернулся и вернулся на свое обычное место. — Спасибо, Тару, — он рассмеялся. — Так вы сговорились… — пробормотал Фирко. — Я же говорил, что заказал столик у друга! — Ты всех считаешь друзьями. — Но, эм, — Альберт поднял голову вверх, — ну… твоя правда, ладно, возвращаясь к теме, чай-то на месте! — На кой ты меня сюда притащил? — слегка обрадовавшись своему триумфу над его логикой, Фирко почувствовал себя уверенней, — нет, на кой ты меня сюда притащил за день до вылета? — Короче говоря, есть некоторые вещи, которые тебе стоит знать перед тем, как тебя унесет за двадцать тысяч световых лет, — Альберт успокоил свой маниакальный тон и отпил из одной из кружек, — ай, горячий! — Конкретно? — Начнем с простого, — он залез под стол и достал какую-то большую коробку, сделанную на вид из пластика, хотя скорее всего это был какой-то сплав. Сверху была изображена эмблема Коалиции. — Это… это что? — А? Нет, это не по теме, это просто переносной холодильник, — вскрыв коробку, Альберт увидел почти недельный запас льда. Он забросил несколько кубиков в свою кружку. — Если бы ты не был самой важной личностью в государстве, я бы огрел тебя ближайшей сковородкой. — Кхм, я сказал, начнем с простого, — второй глоток чая, похоже, удовлетворил его больше, — Фирко, ты читал состав экипажа кораблей? — Наконец-то, — он приподнял кисти рук со стола, — да, конечно читал. Ничего необычного. — Не хочешь перечитать? — он достал из низа той же коробки какую-то папку, и пододвинул ее к Фирко. — А что-то изменилось? — тот ее вскрыл и начал читать оглавление, — мы двадцатый год летаем без изменений, меня что-то должно…       В ту же сурбу он заметил на страницах этого документа нечто, что должно было его удивить. — Три? — вопросительно воскликнул Фирко, со скривленным лицом глядя на своего собеседника. — Три корабля, — он кивнул, — Ваши Магно и Аэрх, а теперь Сарно. — Ладно, но зачем? Кто там капитан хоть? — Фельтикс Рельор, второй капитан Ростэн тоже с ними. — Великолепно, я их даже не знаю. На кой они нам сдались? — Продолжай, продолжай, там поинтереснее изменения есть, — мрачно произнес Альберт. Фирко поправил очки и вернулся к чтению. — Так, капитан Римо, второй капитан Жинро, пилоты Иэто, Тэйо, ученый… один момент, что?! — внезапно что-то его испугало, — кто это?! Доктор Скажме?! — Мы с Римо никому не сообщали, потому что надеялись, что это лишь фаза такая, — Альберт пожал плечами и тяжело вздохнул, — ты не один знаешь Феофана, а он… мягко говоря, он не самый спокойный катур галактики. Он не объявился до сегодняшнего дня, да и не похоже, что вообще объявится. — Что? Где он? — Понятия не имею. Мы пытались с ним связаться всеми возможными способами, он либо не может, либо не желает отвечать. — Вы… как?! — Фирко, чай остывает, — Альберт указал на пятнадцать оставшихся кружек.       Он выпил глоток. Несмотря на температуру, Фирко обдало волной холода. Он выглянул в окно, не совсем осознавая произошедшее. Сцену на улице уже давно отстроили — она была совсем маленькой и не соответствовала масштабам праздника. Она собрала уже довольно большую аудиторию. За спинами мурхаров и не видно было, кто же там собирается выступать. Солнечный свет слегка потускнел, хотя разницу заметить было сложно, да никто и не придавал этому особого значения — праздник на закате точно не остановится.       Альберт задумчиво раскладывал льдинки по кружкам, не отрывая взгляда от Фирко, который, видимо, настолько глубоко погрузился в свои мысли, что даже не заметил этого. Похоже, катур не собирался его прерывать, и ждал, пока он сам заговорит. — Именем… — прервав длительное молчание, он наконец развернулся, — ты мог бы не…       Слегка приподняв губу, Альберт вновь отвлекся на полтора десятка кружек на столе. На одно мгновение Фирко показалось, что его глаза светятся тусклым зеленым светом, едва заметным среди остального освещения. Красивое отражение… — Спасибо, — угрюмо произнес Фирко, — просто великолепно. Вы… ты точно не шутишь? — С таким я не шучу, даже у меня есть стандарты. — Вы точно не знаете где он? — Если бы знали, я бы не заставил чужих несчастных сотрудников выискивать Скажме в два ночи, — Альберт приподнял бровь и сделал глоток из очередной кружки, — ладно, вру, это было чуть более тщательно спланировано, чем я говорю. Честно говоря, лично меня в данной ситуации больше всего удивляет, как ты не заметил его пропажу раньше нас. — Я… не знаю. Он редко отвечает, — Это не оправдание! — Ладно, думаю, к вашему возвращению все уладится, — Альберт залпом допил эту кружку чая, — надеюсь, тебе не надоело удивляться внезапным изменениям, потому что я бы посоветовал тебе дочитать. — Чудно, что там еще, — без видимого энтузиазма Фирко вновь вернулся к папке, лежащей перед ним. Проведя взглядом по графе корабельного ученого, он вновь вздрогнул, — Скажме… инженер Тэн, пассажиры Фирко и… чего? Атэр? — Мы с Комитетом подумали, что тебе необходим помощник. — Вы издеваетесь? — он произнес это наиболее безразличным тоном, — ладно, кто он такой и на кой он мне? — После долгих ночей друг у друга в… — Прекрати. — Кхм, зануда, в общем, мы с Майлсом и Комитетом невероятно долго искали одного крайне… — с легкой усмешкой, Альберт продолжил, — специфичного мурхара. И, скажем так, он подходит по всем пунктам. — Так зачем он нам на миссии? — нервно бросил Фирко. — Затем же, зачем вам три корабля, — не дожидаясь очередного бессмысленного вопроса, Альберт продолжил, — Фирко, это самая опасная миссия в истории Коалиции. Любые наши действия не случайны, ты же знаешь, что у меня есть план. — А объяснить ты его не пробовал? — Какую из ста шестнадцати вариаций? — Альберт выпил очередную кружку чая и откашлялся, — кхм, о чем это я. Ордан нам не простит ни одной ошибки. Мы подобрались слишком близко к их границам, и любые наши действия по сближению с Ликарой они видят, как очередной агрессивный шаг. Мы хоть и понятия не имеем, что у них там внутри происходит, а ежедневные обновления с мирными предложениями что-то повзрывать они нам не отправляют, очевидно одно: двинемся на шаг в сторону, и взрывать уже будут нас. — Орданцы? — удивленно спросил Фирко. — Орданцы. — Да им на один наш корабль весь флот стянуть не хватит! — Ха, ха… — с поднятой бровью, Альберт посмотрел ему в глаза, — с Треугольниками не шутят, товарищ Фирко.       Вновь блеснув зеленым светом, отражением лампы в своих глазах, Альберт заметил несвойственный Фирко испуг. — Да не парься, вероятность того, что произойдет что-то хуже похода за мороженым в ближайший зал МИД Ликарийской Республики, приблизительно равна… очень маленькому числу! Даю пятнадцать фиралей на все возможные неприятные события из представленных. — Ты точно не приуменьшил число в десять раз? — Вообще-то в пятнадцать, но не суть. — Ты… — Итак, а теперь попрошу обо всем этом в подробностях доложить товарищу Атэру. Он узнал, что куда-то летит только вчера, и мы успели с ним провести разве что небольшой брифинг, — Альберт пожал плечами, — так что перекладываю эту задачу целиком на тебя с Римо. Поверь, если бы это не было абсолютно необходимо в данной ситуации, я бы не докидывал вам проблем поверх пропажи Феофана. — Ладно, — холодно произнес Фирко.       Небо становилось все темнее. Уличные фонари загорелись пламенным светом, обрадовав мурхаров на площади. Из-за окна доносились звуки какой-то громкой, гордой речи. Похоже, Фирко даже не заметил, как на ту сцену кто-то вышел. У нее, помимо толпы, расположилась группа операторов с огромными камерами. Катур в фиолетовой клетчатой рубашке и плащиком, свисающим с плеча, что-то весело рассказывал, но окна заглушали его голос так, что слов было не разобрать. — Подозрительно все это, — выпив последнюю кружку чая, Альберт откинулся на кресло и высоко поднял руки, — пропажа ключевой фигуры в такое время — не лучший знак. Это говорю я. А если это говорю я, значит мы что-то упускаем. — В каком смысле? — Уж прости, но я не хочу тебя пугать! — катур засмеялся. — Уж прости, но у тебя плохо получается, — Фирко повысил тон. На мгновение отвернувшись, он пододвинулся ближе к столу. — Честно говоря, волноваться об этом не советую. У тебя задачи гораздо более важные, чем трястись от того, что от тебя не зависит. Посмотрим… — неоднозначная улыбка не сходила с лица Альберта, — посмотрим… как будет развиваться ситуация, — он легко ударил ладонью по столу, — кхм, а теперь попрошу расходиться, меня там ждут на сцене. — Скажем… — Ты вообще свой чай допил? — Альберт резко встал, чуть не опрокинув одну из кружек. — Нет… — Вот и отлично, — он выдернул кружку у него из-под носа, и опустошил ее. Похоже, Фирко уже слишком устал, чтобы проявлять хоть какой-то знак возмущения, — за счет Майлса! А теперь до завтра, ранха!       Почти мгновенно исчезнув за дверью, он, подпрыгнув, забрался за сцену, дожидаясь своей очереди. Похоже, окружающие даже не обратили на него внимания. Фирко покачал головой и направился к выходу. Распахнув дверь, он сразу узнал голос Майлса. -… таким образом, абсолютно нежилая планета превратилась в наш любимый Мэнтур! — в очередном приступе актерства, с жестикуляцией он явно переборщил.       Фирко подошел ближе и слился с толпой. Он решил дослушать хотя бы его выступление, но, учитывая присутствие Альберта прямо у него под сценой, его речь затянется не сильно. Эй, нет, мне интересно! — Только не вспоминайте, что мы C2-47d сожгли и астероидами закидали перед тем, как он стал Мэнтуром. Страшновато становится, — на мгновение, он отвернулся. — На самом деле, учитывая, что мы потратили полтора годовых дохода, довольно забавно, что Альберт об этом узнал только через пару месяцев после того, как мы начали работы. Месть за траты на сотни кружек чая! — волна смеха затихла сразу, как только Майлс продолжил говорить, — говоря об Альберте, я уже с четверть часа болтаю, так что кушаем кашу, делаем зарядку по утрам, зовем Варсара на печеньки, в общем, передаю сцену нашему Верховному Представителю, Альберту Мильху!       С концом речи публика взорвалась аплодисментами. На мгновение переговорив с Альбертом, Майлс спустился вниз к остальным зрителям. В том же лабораторном халате и синей униформе Альберт помахал слушателям. — Добрый вечер вам, дорогие сограждане! — некоторые из толпы достали свои камеры, видимо, дожидаясь очередного повода для шутки в Галактической Сети, — не, это слишком. Хатурха, друзья мои! Честно говоря, я не собирался выступать тут, благодарите Майлса за это, но после десяти кружек чая — почему бы и нет? — хриплым голосом произнес Альберт. Откашлявшись куда-то в сторону от микрофона, он закончил фразу, — кхм, ладно, вру.       Уже окончательно стемнело, и площадь освещали лишь огни окружавших ее ресторанов, да уличные фонари. Сцену, увешанную рыжими флажками, было видно почти со всей площади. — Во-первых, поздравляю всех желающих быть поздравленными с праздником, заслуживающим статуса главного как у катуров, так и у делеранцев: Днем Катара Великого! — меняя тон на каждом слове, он звучал так, будто готовит какую-то шутку. — По легенде, именно в этот день Катар I объединил все племена Катарнии и Аларании и стал первым королем. Хотя меня всегда больше волновала та часть легенды, где он красит симроны в рыжий и зачем-то засыпает их сахаром, будто жизнь с саркаврами и так не была сладкой, — не ясно, был ли смешок, прокатившийся по площади, знаком одобрения, или знаком сочувствия чувству юмора оратора.       Устав стоять на месте, Фирко решил переместиться в другой конец толпы. Он встряхнул волосы и даже не заметил, как уронил очки… Как вообще можно уронить очки? — Несмотря на это, все же великая честь для меня в восемьдесят четвертый раз стоять здесь, в центре сегодняшнего праздника, вновь в роли Верховного Представителя, и смущать всех мурхаров с чувством юмора. Так что в очередной раз поздравляю вас с Днем Катара Великого! — дождавшись конца аплодисментов, Альберт продолжил, — прошу отметить прекрасную организацию праздника, даже от тех, кто не обязан этим заниматься! Был я сегодня в одном спальном районе, — заметьте, не потому, что мне хотелось спать — так там каждый первый магазин и ресторан скооперировался с остальными, чтобы завесить всю улицу украшениями! Они даже корзинки с карамельными листиками поставили! — Альберт ходил по сцене из стороны в сторону, изредка поворачиваясь к аудитории, — не поймите меня неправильно, наши ГО бы с этим помогли, но Государственным Организациям не принято чинить то, что работает без них. Даже эту площадь, главную площадь города, даже ее содержат окружающие ресторанчики с кафе. Думаю, это заслуживает уважения!       Фирко захлопал вместе со всеми. С тем, что города Коалиции устроены почти идеально, довольно сложно спорить — хотя многие принимают это как простую данность. Альберт, переждав и эту волну аплодисментов, продолжил с неоднозначной ухмылкой. — Кхм, конечно же, новости не все хорошие, — очередная необязательная драматическая пауза слегка подняла напряжение на площади, — есть еще просто наискучнейшие новости! Завтра начинается наша последняя дипломатическая миссия в Центральные Государства, под предводительством, как обычно, представителя Фирко. Есть некоторые замены в экипаже, кому надо — ищите сами, мне еще есть, о чем поговорить! — он поправил микрофон на своем халате, — цели миссии я все так же называть не буду, но от своих слов отказываться не собираюсь: расширение Коалиции официально закончено на 12-ом секторе, и мы не имеем никакого интереса продолжать экспансию дипломатическим или каким-либо еще путем.       Утомленный явно больше остальных, Фирко все-таки решил покинуть площадь. Пробившись через толпу и вновь пригнувшись под низкими ветками масронов, он направился к воротам, ведущим к станции. За ними виднелись огни бумажных фонарей, свисающих с деревянных дорожек на деревьях… — Без конкретики, мы заинтересованы в Ликарийской Республике, но только в том случае, если интерес взаимен. Это мы и намерены выяснить, а результаты наших переговоров будут известны всего через пару месяцев, так что…       Голос Альберта становился тише с каждым шагом. Погрузившись в свои мысли, Фирко и не замечал шума проходящих мимо празднующих мурхаров. «Куда он запропастился… Скажме… еще этому объяснять, Варсаром клянусь, если я переживу этот полет… определенно», — вспомнив о своих обязанностях, катур ускорил шаг. Я слышу его мысли?! Теплый свет уличных ламп, отражаясь от листьев масронов, менял окраску.       Пара переодетых в рыцарские костюмы детей пробежала мимо Фирко с уже затухающими огнями в руках. Их родители, похоже, смотрели на них сверху: напоминающие крики «никого не сбить» не прекращались уже с пол сотой. Хотя, даже если бы они в кого-то врезались, их несчастная жертва бы даже не пошатнулась. Другие мурхары, поток которых к площади не прекращался ни на сурбу, все же, старались их обходить.       Тот же перекресток, но Фирко продолжил идти вперед, не разворачиваясь. Вдалеке вновь появилась стена из черного камня, окружающая очередной городок в парке Катара Великого. «Хорошо хоть капитанов не меняли… что у него за план?»       Очнувшись из своего транса, катур почувствовал, как кто-то хватает его за плечо. Он вздрогнул. Твердый голос, похоже, обращался к нему. — Эй, это не ты уронил? — Фирко обернулся. Манурханец, завернутый в темный плащ, отпустил его. — Что? — неясно пробормотал катур. — Очки твои? — манурханец протянул их ему, не отрывая своего пристального взгляда. — Именем… — Фирко выхватил свои очки из протянутой руки незнакомца, — нельзя так пугать, спасибо…       Манурханец, проигнорировав его благодарность, скрылся в толпе, выходящей из только что приехавшего поезда. Фирко сел на ближайшее пустое сидение. — Следующая станция: Катарнийский Университет, — с этим сообщением, поезд тронулся.