telle uxorem meam

POV Со Ён *Прошла неделя* Он ушёл. Собрав свои вещи ещё неделю назад, он ушёл. Его палата теперь не пахнет приятным одеколоном, а ко мне в кабинет не влетают очередные вкусности. Больше ни одна медсестра не пришла ко мне жаловаться на его выходки. Он ушёл, сказав лишь «Прощай». Это чувство дежавю. Три года назад я испытывала то же самое — пустоту. — Мам, ты где летаешь? — спросил у меня сын, садясь возле меня на кровать — В облаках, малыш, — сказала я ему, а он лишь улыбнулся — Ты сейчас там, в облаках, видишь папу? — спросил мальчишка довольно. Папа. Это слово из его уст я слышу чаще, чем слово «Мама». — Малыш, послушай… — начала я, а он лишь меня перебил — Мам, передай ему, чтобы он быстрее возвращался. Я скучаю, — сказал сынишка и улыбнулся мне улыбкой Юнги. Что? Мой мальчик, мой дорогой сынишка, прости меня. Только сейчас я понимаю, как ты нуждаешься в отце. Я, эгоистка, которая неделю назад просто не дала шанс твоему папе. Не вини меня, это всё гордость. За эти года без твоего отца, моей любви, я научилась быть гордой и не падать духом. Я думала, что я совсем справлюсь, но…с этим не справишься ты. Я тихо обняла сына и по моей скуле тихо покатилась слеза. Милый мой, единственный. Прости меня, я…прости. — Мам, ты что, плачешь? — спросил он, немного удивлённо. — Нет, малыш, это что-то в глаз попало. — Мам, не плачь. Я тебя люблю, — сказал он и крепко обнял. Моя опора. Мой защитник и моя жизнь. POV Юнги — Юнги, открывай! — долбился мне в дверь Намджун — Уйди вон! — закричал я, пьяным, не своим голосом — Идиот, ты ведь сопьёшься! — кричал мне лидер и опять начал стучать мне в дверь. Я хмыкнул и пригубил бутылку виски. Горько. Как и моя жизнь, — Юнги, прошу тебя, открой, — прозвучал тихий, знакомый голос. Мама. — Уйди вон, ты! Я тебя ненавижу! Ты сломала мне всю мою жизнь! Ты забрала у меня всё! Просто уйди и не возвращайся! — кричал я на свою родную мать. А родную ли? Разве родная мать поступила бы так со мной?! — Милый, прости меня, открой дверь… — я услышал тихие всхлипывания мамы. — Не плачь! Ты, я тебя ненавижу! Ты видела, как я страдал, ты знала, как я хотел узнать правду! Ты отняла у меня всё! Ты молчала, как последняя… — кричал я на маму. Нет, на госпожу Мин. Она мне не мама. Она бы, если бы любила, так бы не поступила — Закрой рот и открой дверь! — кричал Намджун. Достали. Я встал и, подняв бутылку виски, кое-как дошёл до гостиной. Старая квартира. Я упал на измученный диван и закрыл свои глаза. Больно. Больно, от того, что все молчали, что я такой идиот. Я её люблю, но…нет. Тихие слёзы лились на мои щёки. Сначала я молчал, но потом начал кричать. Всё мне надоело. Я ничего не хочу. Хочу умереть. Прямо сейчас. POV Со Ён — Мам, смотри, это лошадка. А это слоник! Мам, а это… Мам, а это кто? — спросил меня мальчик, показывая картинки в книге — Малыш, это коала, — сказала я сынишке, сидя рядом с ним. Я взяла больничный. Хватит мне разбираться в чужих головах, сначала, я должна решить проблемы в своей. Сидя на диване с сыном, я чувствовала такую большую ответственность, как никогда раньше. Его маленькие пальчики перебирали листочки книжки, а глаза, с не скрытым воодушевлением, смотрели на картинки. — Мам, смотри, это семья! — радостно, но не громко сказал сынишка, показывая на картинку. На ней были изображены лев, львица и пару маленьких львят. Они играли, улыбались. Габби смотрел на эту картинку с неимоверной болью в глазах, неужели, он настолько мечтает о папе? — Малыш, почему ты расстроен? — спросила я его — Я не расстроен. Мам, я пойду спать, хорошо? — спросил меня он, отложив книгу в сторону и поцеловав меня в щёку, ушел в комнату. Маленький Сахарок попрыгал за ним. Только они скрылись за белыми дверьми комнаты — я тяжело вздохнула. Почему так тяжело? Чем взрослее становится Габриэль — тем тяжелее ему. Он не знает, как это почувствовать отцовские советы, отцовские запреты. Как и я ранее. Встав с дивана, я тихими шагами пошла в кухню, где достала бутылку вина. Самое время. Достав бокал для вина, я налила туда немного розового полусладкого и подняла бокал. С бокалом я пошла в гостиную, где, накинув на себя плед, вышла на балкон. С этой квартиры были не самые прелестные виды на город, но, хотя бы красивые улички были предоставлены мне. Сеул. Ещё три года назад, когда я беременна работала в поте лица, ведь собиралась улететь далеко- далеко, я ненавидела этот город. Людей, атмосферу, даже эти звёзды и луну — я ненавидела. Пригубив напиток из бокала, я тяжело вздохнула. Может, всё — таки улететь? Хотя, куда я без него, честно? Юнги, хоть и не подозревает, но привязал меня к себе всеми нитями. Я опять надпила немного из бокала и крепче укуталась в плед. На пороге уже стоит лето, но на улице до сих пор холодно. Как и в моём сердце. Сидя на балконе и попивая вино, я не сразу услышала стук в дверь. — Мам, — ко мне прибежал сонный сынишка, — ты разве не слышишь? Кто-то стучит! — мальчик был в своей любимой пижаме. Я нахмурилась и посмотрела на наручные часы — 22:00. Хм, странно. Я забрала бокал и вошла внутрь. — Малыш, иди в комнату, и не выходи, хорошо? — сказала я сынишке и, поставив бокал на столик в гостиной, двинулась к прихожей, — Кто там?! — спросила я, ведь никакого глазка в двери у нас не было. — Это… Со Ён, — прозвучал тихий женский голос. Кого так поздно привело сюда? — Извините, я не понимаю, — сказала я тихо — Это…мама Юнги… — сказала женщина совсем тихо, можно сказать прошептала, но я услышала. Моё сердце забилось всё чаще, а руки начались трястись. — Поздновато, вы не находите? — спросила я её как — можно жёстче, ведь у меня в голове вспомнились все обиды на эту женщину — Я, понимаю, ты злишься, но…впустишь? — спросила она, а я лишь тяжело вздохнула. Через три года она вернулась, не подозревая о том, что я теперь хочу жить без неё и её сына. Может… Я одним движением руки открыла дверь и увидела заплаканную маму парня. Она стояла и не осмеливалась поднять свою голову и посмотреть мне в глаза. — Что вам нужно? — спросила я её — Я…поговорить. Прошу, не злись, я прошу тебя… — женщина заплакала горько. Я закрыла глаза и тяжело вздохнула. — Лишь за уважение к вам, как к человеку. Проходите, — сказала я и отошла в сторону. Миссис Мин совсем не уверенно вошла в прихожую, а позже, так же тихо и в гостиную. Я закрыла дверь обратно на ключ и прошла за ней. — Садитесь, — я показала рукой на диван — Спасибо. Со Ён, прошу тебя, выслушай меня, — женщина сначала села, а потом вскочила с места и подошла ко мне, взяла меня за руки и опять заплакала. — Я вас и так слушаю. Прошу вас, успокойтесь и сядьте, вы разбудите сына, — сказала я холодно и отошла от неё. Женщина кивнула и села на место. — Наслышана, что у меня есть внук…какая же я была глупа. Со Ён, прости меня, прошу тебя. Искренне тебя умаляю, прости! — женщина выглядела истощённой и пустой. — Простить? Простить то, как вы меня, как последнюю шавку отгоняли от вашего сына? Господи, я столько тогда натерпелась! Я всё время мучилась! — Я понимаю, Со Ён. Мне нет прощенья, но если ты сможешь…я тебя прошу, — женщина плакала горькими слезами. Смотря на неё, я, на удивление, хотела её простить. Все делают ошибки и все, хоть и не специально, делают больно другому человеку. — Я делаю глупость. Но я прощаю, — я произнесла это тихо, смотря ей в глаза. Женщина искренне улыбнулась и взяла мои руки в свои. — Со Ён, ты самая хорошая. Господи, почему именно ты натерпелась от меня?! Милая Со Ён… — женщина гладила мои руки и улыбалась. Я подошла к ней ближе и сильно обняла. Каждый делает ложные выводы, главное, различить искренность извинений. Эта женщина говорит искренне. « Помни, глаза — зеркало души! Всегда смотри в глаза!» — вспомнила я слова своей подруги. Да, она права. В глазах Госпожи Мин было чистосердечное извинение. — Прошу вас, успокойтесь, — я гладила её по спине — Со Ён, Юнги…он не выходит из своей квартиры уже неделю. Я же вижу, ты его любишь. Без любви — ты бы меня не простила! Со Ён, я умаляю, лишь ты сможешь вытащить его из этой депрессии, — женщина говорила быстро. Что? У Юнги депрессия? Но, я как врач…ему нельзя! — Черт, ему же может стать хуже! — Он ещё там и пьёт, понимаешь?! — спросила меня женщина, а я от ужаса аж откинулась назад. Он себя до могилы доведёт! — Господи, его нужно вытащить! Госпожа Мин, я попрошу вас…я сейчас к Юнги, а вы, прошу вас, а вы… — у меня началась паника. Внутри всё горело, я просто должна была бежать к Юнги. В тот момент я хотела забыть все обиды, все унижения, просто хотела к нему. Я понимала, что была глупа — я не могу без него. если его не станет…я не переживу. — Я поняла. Адрес, вот, — женщина протянула мне листочек, — Беги, я посижу с… — женщина ещё не знала как зовут её внука — Габриэль… Габби. Он встаёт рано, поэтому, прошу, не напугайте его. Скажите, что я скоро приду! — сказала я и, не снимая плед с плеч, а с ног тапочки — вылетела из квартиры. В руках у меня был один лишь телефон. Я посмотрела на листочек и побежала вперёд. Просто вперёд, спасти Юнги. В тот момент я поняла, что люблю. Сильнее жизни. Я бежала вперёд, не смотря на холод. Слёзы текли по моим щекам, а я их даже не вытирала. — ГДЕ ЭТА ЧЁРТОВА УЛИЦА?! — кричала я, ведь я была запутана. Где она? Эта улица… Идя дальше по улице, я увидела бездомного мужчину. Не смотря на то, что на улице ночь, а я одна, я подошла к нему — Простите, вы не знаете, где эта улица? — спросила я его, протянув листок — Девушка, вам прямо по улице и налево. Там ещё раз направо, а потом ещё раз налево. — сказал он спокойно, после пару секунд раздумий. Есть же в мире ещё добрые люди! — Спасибо и…это вам, — я протянула мужчине плед, ведь он был в одной рубашке, в такой холод. Мужчина принял его и лишь кивнул. Я поблагодарила ещё раз и направилась по заданному маршруту. Я бежала быстро, как-будто от этого была зависима моя жизнь. А она и была зависима. Прибежав к нужной двери квартиры, я наконец-то смогла нормально соображать. Руки перестали дрожать, а слёзы течь. Я подошла к двери поближе и тихо постучала. После одного удара последовали ещё четыре, громче, отчетливее. — Кто там? — наконец-то услышала я голос бывшего мужа. Голос был убитым, подавленным. От его такого голоса мои слёзы полились с новой силой, а я лишь закрыла рукой рот и бесшумно закричала. Сев коленями на пол, я поняла, что мучила не только себя. Юнги тоже было сложно. Он тоже страдал. Я подняла руку и приложила к двери. Холодно. Наверное, такое же сейчас и сердце у Юнги. — Кто там, я спрашиваю? — спросил Юнги опять, немного громче и грубее. Я вытерла слёзы тыльной стороной ладони и встала. — Вы там смеётесь надо мной? — спросил опять Юнги, но не открыл дверь. — Юнги… — сказала я так, чтобы он услышал. Секунды две была тишина, лишь на секунду третью я услышала щелчок двери и свет из квартиры упал на меня. Передо мной стоял Юнги — заплаканный, с трясущимися руками, красными глазами и растрёпанными волосами. От него не несло алкоголем или ещё чем-то таким. Он просто был пустым. Его взгляд был пустым — Ты…почему ты пришла? — спросил парень, не сводя от меня своего взгляда — Спасти тебя? — задала я вопрос не ему, а скорее себе. А парень лишь закрыл свои глаза и по его щеке потекла слеза. Не плачь. Я за два шага преодолела расстояние между нами и, когда я стояла возле него рядышком, я слышала его сердцебиение. Так громко и чётко. Я положила руку на его грудь и немного привстала на носочки. Парень открыл глаза и посмотрел на меня, не решаясь помешать мне. — Спасёшь? — задал парень тихий вопрос, почти не слышен. Я, не отвечая, потянулась к нему и прикоснулась своими губами его. Тихо, невесомо я поцеловала его со всем трепетом и нежностью. Опять эта мята. Парень, не трогая меня усугубил поцелуй, но так же — с нежностью. Как же я этого ждала. Приоткрыв свои губы, я позволила мяте проникнуть ко мне, завладеть мной. Парень положил свою руку мне на талию, а вторую на голову и прижал к себе. Вот же он, рядом. Я не сдержалась, моя слеза покатилось одиноко…я влюблена. Я люблю. Зарывшись руками в его волосы, прикусила его нижнюю губу, из которой пошла кровь. Вот так, у нас опять любимый нами поцелуй под названием «Кровь, пот и слёзы». Наш любимый и единственный. Теперь я его не отпущу.