Зависимость

Каждый, кто сталкивался с расстройством пищевого поведения, знает, как тяжело вырваться из этих цепей, сковавших тебя по рукам и ногам: пытаясь похудеть "кустарными" методами, ты не замечаешь нарастающее желание добраться до собственных костей и показать всему миру, что у тебя никакая, черт ее дери, не широкая кость! Заработанный страх к еде, ежесекундно подавленное настроение, слабость и постоянные пререкания со стороны, мол, какого, простите, хрена, ты не кушаешь... Что может быть лучше осуждения внутреннего и внешнего: ты ненавидишь себя — свой выпирающий живот, свою кожу в растяжках, свои расплывающиеся ноги и дряблые руки, ненавидишь огромные щеки; а окружающие просто бесятся от того, что ты сменила привычный плотный завтрак, обед и ужин на несколько бутылочек воды, тарелку фруктов или другую дрянь, которая поможет тебе "придти в форму". Анорексия. Булимия. Компульсивное переедание. Эти три составляющие одной заразы сопровождают Эмму уже два года. Ей удалось избавиться от двадцати килограммов (какими жертвами), но любить себя от этого девушка больше не стала. Наоборот, злоба, которую она испытывает к собственному отражению, растет с каждым днем. И то ей не идет, и это не нравится: там бока висят, тут ключицы плохо видны, а задница так вообще никуда не годится. Готовая разбить все зеркала в доме, она просто заклеила все желтыми стикерами с надписью "жируха" и теперь проходит мимо, полностью игнорируя ночные труды. Сейчас, сидя на подоконнике, она медленно пьет слишком сладкий ликер, курит довольно-таки отвратительные сигареты с шоколадным послевкусием и закусывает всё ненавистными персиками. Ей необходима эмоциональная разрядка. Поддержка — нет, увольте. Возможно, большое мужское плечо, способное впитать в себя ведер эдак пять женских слез отчаяния. Но Эмма не до конца уверена в том, хочет ли она видеть кого-то в радиусе десяти метров. Телефон издает звук, дающий знать о новом оповещении, прервав песню, которой девушка едва подпевала. Она тут же хватает гаджет с горящим экраном и обнаруживает, что это обычное сообщение от мамы. Все хорошо. Она просто желает спокойной ночи. Никакой романтики. Все ожидания коту под хвост. Эмма вновь прокручивает в голове возможные (невозможные) диалоги, рассматривает как положительные, так и отрицательные — слезливые — их исходы, пытаясь смириться с любой концовкой. Не отрывая взгляд от дисплея, смотрит на открытую переписку и едва ощутимо водит обгрызенными ногтями по стеклу. Часы неприятно тикают, мешаясь с основным звуком — новой песней группы, которую Эмма слушала чаще, чем собственный внутренний голос. Она пытается придумать, что бы такое написать, дабы завязалась беседа, но в голову ничего не идет. Как вести себя с человеком, который некогда просил быть более открытой, когда сам в то же время закрывается от всего мира? Она думает, что они оба испугались ранее сказанных слов — Если обращать внимание на все жизненные трудности, загоняющие нас в угол, можно навсегда там остаться. Ты этого хочешь? — Слушай, ты прости меня, конечно, вы все такие умные... — Не думай, что я говорю это, чтобы утешить тебя. Я знаю смысл этого предложения. — Ты никогда не пробовала перестать худеть? Понимаешь? Она понимает. Понимает, но находится во власти страха. Так уж получилось, что Эмма зависима. В какой-то степени, она даже пищевая наркоманка. Анорексия, булимия, компульсивное переедание и парень, который сначала называет ее красоткой, крепко держит за руку и признается в желании поцеловать, а после секса ведет себя так, словно она была (или есть?) обычной "разовой акцией". Солнце медленно уходит за горизонт. Ночь, нежно лаская высокие крыши зданий, опускается на город. Улицы становятся все менее людными, и спустя пятнадцать минут уже вовсе похожи на бездушные заброшенные переулки. Эмма докуривает последнюю сигарету и выбрасывает окурок в окно, плотно закрывая его, дабы не простудиться ночью. Она, как всегда, аккуратно сдвигает горшочки с цветами на свои места, поправляет шторы и уходит в ванную. Она сорвалась на первом дне своей диеты, хотя давала себе клятву, что больше не будет никаких поблажек. Даже сейчас, девушка уже ощущает, как все съеденное за день откладывается в нежелательных местах; чувствует, как отекают руки, ноги, надувается живот. Да, она похудела. Да, она больше не та пухленькая Эмма, которую знали раньше, но она по-прежнему недовольна своим телом. Трогает живот. Он такой мягкий. Палец утопает в самом пупке, буквально исчезает. Она чувствует жир. Отвратительное зрелище. Медленно водит по кругу, будто вручную заставляя съеденное и выпитое скорее начать перевариваться, но это абсолютно бесполезное занятие. Она прекрасно это понимает, но пить слабительное уже поздно.