— Ты доволен поездкой? — Как всякий, кто едет, чтобы от чего-то убежать. Фрэнсис Скотт Фицджеральд «Ночь нежна» Там у третьего причала Сизый парус, парус белый, Делят небо от начала До рассвета рваной раной, Слышишь? Море омывает шрамы, Посыпает крупной солью... Дороги — Мельница
— У меня вдруг возник вопрос, — Гермиона затянулась и выпустила облачко фиолетового дыма. — Как ты так быстро вылечил мою ногу, если для столь серьезной раны необходимы мощные зелья? — Это темная, злобная магия! — запугивающим тоном ответил Барти, но все испортил его громкий зевок. — Вдобавок желтые мантии вокруг не наблюдались. Научить? — Угум, — Гермиона кивнула и превратила щелчком пальцев остаток сигареты в сиреневую пыль. Выспаться этой ночью им не удалось. Три оборотня во главе со Скабиором пытались выследить двух авроров (двух — определили по запаху), но те успели пересечь антиаппарационный барьер. В результате на обыск всех тел и их трансфигурацию ушло около пары часов. Улов был богат: защитные артефакты, волшебные палочки и целый арсенал зелий. Все это оперативно упаковали в рюкзаки. Стая собралась около озера в молчании. Все проводили взглядом горсть камней, мелких, размером с галлеон, которые Гермиона отлевитировала подальше от берега. Каждый оборотень поклонился и коснулся земли. После мертвяков любой живой противник заслуживал уважения. Гермиона последовала их примеру и дотронулась пальцами до влажной от росы земли. — Двенадцать, босс, — Долохов прихрамывал, ему задело ногу. — Двенадцать положили, двое сбежали. С нашей стороны лишь развороченная грудная клетка Лютера, которого ты заштопала, сотрясение у Саммерса, да куча царапин. Со стороны озера тянуло прохладой, утренней и зябкой, пробирающей до костей. Ветер трепал короткие и влажные от крови волосы. Вставало солнце, и Гермиона подумала, что давно не видела таких красивых рассветов. Казалось, что даже небо в этом времени было другим. Круги от брошенных камней уже перестали расходиться по воде. — Как Лютер? Он выдержит аппарацию? — Вряд ли, но можно попробовать. Гермиона опустила взгляд на свои руки. Бледные пальцы с грязными, обломанными ногтями. Казалось, что она до сих пор ощущает толчки крови, которая вспенивалась на груди Лютера, словно вулканический гейзер. Гермиона попыталась остановить кровотечение заклинанием, но проклятье мешало воздействию магии — алые капли попали на ее щеки и лоб. Гермиона размазала их рукавом по лицу и зажала ладонями место разрыва. Разрезом подобную рану язык бы назвать не повернулся. Из Лютера словно выдрали кусок, пытаясь добрать до ребер. Она видела сокращающиеся мышцы, ошметки кожи, в глубине белела кость. Ощущение дежавю накрыло тогда Гермиону с головой — только в первый раз вокруг была стерильная палата, а не сосновый лес и изрытая десятками заклинаний земля. Они просидели около него не меньше часа. В одном из рюкзаков была капельница, которую для разности давлений повесили на ближайшую ветку. Барти с помощью кровного ритуала пытался снять проклятье с Лютера, а Гермиона маггловскими методами старалась остановить кровотечение. — У нас есть проблема посерьезней, — Долохов приложился к фляге и убрал ее во внутренний карман куртки. — Их капитан, ну тот, которому ты шею свернула, мне знаком. Более того, тебе, скорее всего, тоже. Это папаша... — Аластора Грюма, — вдруг закончил за него Барти. — Я нарыл море информации, когда планировал занять его место под оборотным. Фотографии его отца видел в вырезках из газет. Он умер в восемьдесят шестом от драконьей оспы. Гермиона громко вздохнула и потерла глаза. Рассеченную щеку защипало. Они провели в этом времени меньше дня, но уже нарушили ход истории. Двенадцать жизней — это двенадцать семей, которые не дождутся с работы своих сыновей, мужей и отцов. Старший Грюм — яркий пример ее ошибки. Ошибки Гермионы. Она отняла у него двадцать пять лет жизни с хрустом его позвонков и, усиленным с помощью магии, движением собственных рук. Она убила людей, на стороне которых когда-то сражалась. Авроры — защитники правопорядка, солдаты мира в Магической Англии. Гермиона лично трансфигурировала в камешки пять человек, один из которых был еще совсем юнцом — даже младше ее самой. — Что дальше, босс? — спросил Бакстер, которого, видимо, выбрали как представителя оборотней. Стая еще не до конца доверяла ей, но после произошедшей ночью стычки они перестали смотреть на нее с нескрываемым презрением. Ее идея с Протего и расстрелом из маггловского оружия показала, что Гермиона знает, что делать, только на самом деле это было далеко не так. Она была растеряна, слаба и хотела только мягкую постель и тарелку похлебки погорячее. Все возложили на нее ответственность, даже после Бухты Гермиона являлась «боссом». Они ждали приказов, готовы были подчиниться. Грейнджер задумалась о том, как с подобным давлением справлялась Лаванда. Да, она просиживала дни в своем кабинете, коллекционировала остатки цивилизации и баловала себя деликатесами, но при этом у нее всегда был ответ на любой вопрос, и решение — на любую задачу. И в ее подчинении при этом было явно больше, чем тринадцать человек. Но, стоит отметить, что при этом она не имела балласт в виде Лорда в собственной голове, который все это время, слава Мерлину и Моргане, не подавал признаков присутствия своей значимой персоны. — Нужно уходить отсюда, как можно быстрее. Мы будем аппарировать вас по двое. Я займусь Лютером. Соберите все вещи. — Да, босс, — Бакстер кивнул, и оборотни скрылись в чаще. Гермиона осталась на берегу с Тони и Барти. Она задрожала на ветру и поежилась. Пыталась составить план, но находила лишь море проблем, которые нужно решить в срочном порядке, чтобы не создать еще более мощный временной коллапс. Для начала, у них в рюкзаках целый арсенал оружия, которое в шестидесятом может совершить революцию в области промышленности и вооружения. Вдобавок, целых девять никак не защищенных умов оборотней с информацией о будущем. А еще второй Темный Лорд, второй Долохов и четыре обладателя черной метки. Проблем не уменьшал убитый отряд авроров, за которыми скоро вышлют подкрепление. — Ландшафт и места слишком изменились за десятилетия, — Барти сел прямо на песок и вытянул ноги. Гермиона отметила, что они у него все-таки поразительно длинные. — Мы не сможем с точностью представить точку перемещения. Вероятность расщепа слишком велика. Он рассуждал об этом с философской задумчивостью. В хитрых глазах не было ничего, кроме жадного любопытства в ожидании указаний Гермионы. По прежнему наготове— с пистолетом в одной руке и палочкой в другой, он внимательно смотрел на нее. На его лице так же застыли кровавые мазки. Гермиона знала, что они неприятно стягивают кожу и засыхают коркой. — Я хорошо могу представить пару мест, — Долохов последовал его примеру и сел. — На память пока, слава Салазару, не жалуюсь. Сначала аппарирую туда вас, изучите местность и вернемся за волчарами. — Осталось выбрать куда, — вздохнула Гермиона, которой ничего не оставалось, как умоститься между ними на песке. Картина была идиллическая. Именно такую можешь представить после апокалипсиса, заброшенных городов и выжженной красной земли. Три человека на берегу озера, в окружении высоких сосен, чьи стволы золотятся в первых лучах рассветного солнца. Небо из оранжевого становилось розовым, а затем переходило в сиреневый, как дым от сигарет Скабиора. Запах крови смешался с влажной хвоей. Барти взмахнул палочкой и залечил рану на щеке Гермионы. Та улыбнулась, ее улыбка коснулась глаз и перешла в мелкие морщинки в уголках. Она взмахнула палочкой в ответ, очищая Барти от крови. — Где и на что мы будем жить? — спросила Гермиона, чувствуя как замерзает. Земля еще не прогрелась с ночи, а Грейнджер не желала сбрасывать с себя сонное оцепенение. У нее были эти несколько мгновений, когда ей не нужно было решать ни за кого кроме себя. Вот ее выбор — сидеть на песке с пожирателями смерти, смотреть на гладь озера и наслаждаться утренней прохладой. Ей было страшно даже думать о дальнейших действиях, строить планы по предотвращению конца света. Все это было простым только на бумаге, в расчетах, составлении временных линий. Их изначальная стратегия рассчитана на девяностые годы. Надеяться на то, что убийство целого отряда авроров никак не повлияло на ход истории было бы слишком недальновидно и откровенно не разумно. Пользуясь маховиком и изучив почти всю имеющуюся литературу магического и маггловского Лондона на тему перемещений во времени, Гермиона как никто иной знала об эффекте бабочки. Она четко представляла, чем может грозить их вмешательство в столь далекое прошлое. — Тот рюкзак.., — вспомнил Барти. — Тот рюкзак бесполезен. Его нужно уничтожить, — Гермиона зевнула. — Как и почти все, что мы принесли с собой. Тони, что на счет безопасного места? Долохов смотрел на мирную гладь озера, на дне которой покоились тела авроров. Тела, которые неизвестно как долго будут находится в состоянии крошечных камушков, неотличимых от сотни других на мутном дне. Трансфигурация не вечна — ни через дни, так через недели или месяцы тела всплывут на поверхность. Одно из них прибьет к берегу, за ним найдут и остальные. — Мы должны остаться в Англии, — приказной тон Риддла разрушил их мирное уединение. Его появление внесло почти ощутимое напряжение. Гермиона с удивление посмотрела на его синий костюм в тонкую полоску, с идеально отглаженными стрелками на брюках. Она заметила, что Риддл вообще не появлялся в мантии. При этом он постоянно выглядел так, словно только что аппарировал с приема в Министерстве. Гермиона рассмотрела грязь под своими ногтями и потрогала спутанные волосы, часть которых по-прежнему была испачкана в крови. Вид Лорда напомнил ей, что перед перемещением нужно еще привести себя в порядок. — У нас было предположение, что вирусом занимался Александр еще с пятидесятых после падения Гриндевальда, — продолжил Риддл. — На него можно будет выйти через некоторых людей из Министерства. — Кхм, — Гермиона поднялась. — Если вы не заметили, то мы только что убили отряд авроров. Нам закрыт путь в Министерство. Да и, к слову, здесь целая стая оборотней, маги с черной меткой на руке каждый и... — Ты, девчонка, — Риддл кивнул, словно указывал ей на само собой разумеющийся факт. — Грязнокровка во времена, когда такие как вы начали приходить к власти. — Грязнокровка, как вы, Том, выразились, — она сделала столь явное ударение на его имени, что все еще сидящий рядом Долохов не сдержал громкого смешка. — У которой нет документов, но зато предостаточно шрамов разной степени зарубцеванности. Включая те, что на специфических местах, откуда берется кровь для темномагических проклятий. Риддл проигнорировал ее слова, строго придерживаясь какого-то своего гениального и злодейского, как была уверена Гермиона, плана. Он кивнул Долохову, и всего одно слово разрезало воздух: — Мэн. — Остров Мэн? — удивленно воскликнула Гермиона. — Вы же сказали, что хотите, чтобы мы остались в Англии, но это же… — Крохотный остров в заднице Британии, — Долохов поднялся и отряхнулся от налипшего песка. — С закрытой магической общиной, придерживающейся кельтских порядков. — Сейчас у них самый пик дрязг и борьбы за власть. Этот факт вскроется только через пару лет, пока Министерство не в курсе, — на лице Риддла зазмеилась неприятная усмешка. — И так уж удобно вышло, что кельтские обычаи выбора вождя очень схожи… — С нашей ареной, — Долохов хлопнул в ладоши и широко улыбнулся. — А у тебя, босс, даже есть опыт в таких делах. — Да вы рехнулись! Гермиона не понимала, как от вопроса выживания они так быстро перешли к захвату власти на целом острове. Риддл смотрел на нее с насмешливым спокойствием, всем своим видом давая понять, что вопрос решенный. Его присутствие делало из Гермионы параноика. Даже в своих мыслях она не могла остаться одна. Точнее никогда не могла быть уверена, что одна. — Кажется, мы неподалеку от Кесвика. До Ланкастера.., — Долохов поднял с земли ветку и начал вычерчивать карту на песке — Нет, отправимся через Уайтхейвен. Меньше вероятность, что начнут задавать вопросы, — Риддл ткнул мыском своих начищенных призрачных туфель в место на песочной карте. — Позднее научу девчонку летать через море, чтобы на нас не вышли. — Но я никогда не был в Уайтхейвене, — Долохов откинул ветку, ткнув своим потертым кроссовком в корявую точку, подписанную как «Ланкастер». — Я не смогу туда аппарировать. — Автобусы, скорее всего, уже начали ходить, — усмехнулся Риддл. Гермиона задалась вопросом, почему тот предлагает маггловский способ передвижения, а ранее упомянул Толкиена, но для хоть каких-то здравых рассуждений она была слишком зла и раздражена. Совершенно наплевательское отношение Барти, который продолжал смотреть на спокойную гладь озера, ее окончательно добило. С яростным толи рыком, толи криком, она развернулась, взмахнула руками и ушла в чащу леса. Споры между Риддлом и Долоховым на секунду затихли, чтобы тут же возобновиться с новой порцией доводов. Оборотни заканчивали сборы. Все палатки были убраны, от костров не осталось даже углей и сожжённой травы — Скабиор и Малфой постарались. Раздражение Гермионы усилилось от уважения, которое начало читаться во взглядах стаи. Ее не устраивала цена этого уважения, которую пришлось так кроваво заплатить. Она призвала с помощью беспалочковой магии пули, устремившиеся к ней искореженными металлическими градинами. Пришлось повозиться, чтобы уничтожить их все. Маркировка могла бы здорово подпортить им жизнь, в случае обнаружения аврорами. Около десяти минут она потратила на поиски нужного рюкзака с брелком кролика. Того самого рюкзака, который мог очень помочь им в девяностых, если бы они так жестко не промахнулись. Это была идея Гермионы — ставки на магический и маггловский спорт. Барти облазил несколько городов и библиотек, собирая спортивные журналы для этого рюкзака. На ее глазах сгорело целое состояние, которое бы через тридцать лет могло сделать их богатыми. Оставшееся короткое время Гермиона провела возле Лютера, пытаясь хоть как-то улучшить его состояние. С облегчением она уверилась, что заражение не началось, чего она больше всего боялась. Но была другая проблема: в сознание он попрежнему не приходил. Скабиор вышел из ближайшей чащи, без слов протянул ей сигарету, дождался, пока она закурит, и снова ушел. После первой затяжки у Гермионы уже было решение проблемы бессознательного Лютера. Сигарета догорела слишком быстро. Она задумалась о том мире, за пределами этого леса. Мире без апокалипсиса, выжженных и опустевших городов, ходячих мертвецов и запрета на магию. Она представила, как после окончания их миссии купит себе домик на краю пшеничного поля. В нем она обустроит библиотеку, поставит на крыльце кресло-качалку и тихими вечерами будет зачитываться допоздна, пока колосья не начнут золотиться в закатных лучах. Оборотни выстроились в колонну. Двое из них несли Лютера на трасфигурированных носилках. Во главе стояла уже полностью собранная Гермиона, которая проверяла очищены ли все от грязи и крови. Вернувшийся и околачивающий рядом Барти, вдруг приблизился к ней, при этом оттеснив от остальных. — Маленькая мисс не хочет себе маленький остров? — спросил он будто в пустоту, рассматривая рыжеватые стволы сосен. — Очень смешно, — раздраженно фыркнула Гермиона, засовывая за пояс пистолет. — Меня больше волнует, что прошло уже больше трех часов, но подкрепление так и не пришло. Те двое авроров уже давно добрались до Министерства. Обращалась она не только к нему, но и к Риддлу, который «вернулся» в ее голову. — Возможно.., — начал Барти, но Гермиона его не слышала. На ее невысказанный вопрос ей дали вполне ясный ответ. Перед глазами вдруг появилась картинка. Она словно просматривала чужое воспоминание в омуте памяти. В ночной темноте, при слабом свете луны двух молодых парней, похожих как братья, нагонял черный столб дыма. Они перекрикивали, подгоняли друг друга, падали и поднимались. Сосновые ветви царапали дрожащие руки и искаженные страхом лица. Черный дым обогнал их, представ мужским прозрачным силуэтом. В руке Риддла была зажата волшебная палочка. Авроры его не видели. Они радовались, что пересекли границу антиаппарационного барьера. Две зеленые вспышки осветили опушку, отбросив блики на листву, хвою и замершие в вечном удивлении лица. Подчиняясь еще одному взмаху волшебной палочки, тела превратились в пыль, засеребрившееся облако которой осело в лунном свете. — Гермиона! — картинка ночных событий сменилась обеспокоенным лицом Барти, который тряс ее за плечи. — Ты в порядке? В порядке после «кино» Риддла она не была, но кивнула и даже выдавила из себя слабую улыбку. — Пора. Из оборотней волшебниками были только Лютер и Бакстер. Первый оставался все еще без сознания, так что второму приходилось обновлять отводящие взгляд чары на нем и парнях, несущих насилки. Долохов все-таки согласился на Уайтхейвен. Поэтому сейчас они шли в Кесвик, чтобы оттуда отправиться в порт на автобусе. Не смотря на все произошедшее, Гермиона на подсознательном уровне по-прежнему ожидала увидеть красную пустыню, полуразрушенные дома и шоссе с брошенными машинами. Лес резко кончился просыпающимся городом — пригорком, с которого открывался вид на двухэтажные цветные домики с аккуратными лужайками и заборчиками. Гермиона стояла на грязном, потрескавшемся бетоне. Несколько огромных металлических контейнеров стояли напротив, там где в их время находилась разворованная заправка. Они были доверху чем-то заполнены и накрыты большими, словно паруса, джутовыми дерюгами. Гермиона в панике оглянулась на Крауча, который щурился на солнце с крайне озабоченным выражением лица. Поначалу она не сдвинулась с места, так и стояла там, вытирая себе губы ладонью. В глазах было чувство, что они вылезают из орбит. По волосам и узенькой полоске кожи от затылка вниз до середины спины побежали мурашки. Ей было страшно — чуть ли не до ужаса — но балансирование в этом состоянии, старание не поддаться панике (в конце концов) перевесило сильнейшее любопытство. — Господа, мы умерли и попали в рай! — прокомментировал Скабиор в конце колонны. — Тут пахнет свежей выпечкой и можно беспрепятственно убивать авроров! Ауч! Подзатыльник от Драко, которого отрядили к нему в напарники, вышел увесистый.***
Они решили арендовать машины. Проще было обойтись Конфундусом, чем выносить все эти удивленные, презрительные и любопытные взгляды. Все в них — одежда, обувь и даже прически выдавали чужаков. Вопросами моды и переодевания никто озадачиться не пожелал. Особенное внимание к себе привлекала Гермиона. Женщины в легких платьях до середины голени и шляпках смотрели на нее с почти суеверным ужасом. И тут неизвестно, что больше их коробило: ее одежда или окружающая компания мужчин бандитского вида. У Гермионы создавалось ощущение, что она смотрит фильм или спит и видит необычный сон. Мимо проезжали машины, какие в их время можно было встретить в музеях или у богатенький коллекционеров. Вывески, реклама, цены в витринах магазинов — тысячи мелочей за сорок с лишним лет изменятся до крайности. У придорожных кафе за маленькими столиками курили и завтракали рабочие: в несвежих рубахах и брюках на посеревших подтяжках. На ткацкую фабрику группками спешили женщины в белоснежных косынках. Это было размеренное утро — чужое утро, в которое Гермиона, прихрамывая, так навязчиво вторгалась. На ее счастье они довольно быстро наткнулись на автосалон, парковка которого была заполнена автомобилями, стоящими в их время сотни тысяч долларов. — Перекусите в кафе, — Гермиона кивнула на ближайшую вывеску. — И захватите еды с собой в дорогу. Только без шума. Вы, — она кивнула оборотням с носилками и все еще бесчувственным Лютером. — Останьтесь здесь. Со мной пойдут Барти, Скабиор и Майк. Оставшимся оборотням не нужно было повторять дважды. Они вообще всю дорогу восторженно принюхивались к запахам из окон. Малфой и Долохов переглянулись и достали палочки. — Да будь благословен создатель Империо, — усмехнулся Тони. — Никаких непростительных, — крикнула ему в спину Гермиона. — Только Конфундус. Долохов уже скрылся за дверью с зазвеневшим колокольчиком и даже ухом не повел. Тот самый Майк, что днями ранее вытащил их с Малфоем из библиотеки, молчаливо направился к автосалону. Барти уже крутился около красного Форда — кабриолет 1954-го года — «Санлайнер», согласно бумажке, прицепленной под фарой с водительской стороны. У него были колеса с белой окантовкой и брезентовая крыша такая, которую называли «раскладушкой». Гермиона с улыбкой подошла к нему и показательно закатила глаза. — Ну пожалуйста, — Барти нервно облизнулся и обхватил ее руками за плечи, от чего Гермиона смутилась. — Это же… — Очень быстрая тачка, мистер, — отозвался позади него продавец. — Летит, как на пожар, могу это удостоверить лично. Гермиона обернулась. Он вытирал ладони красной тряпкой, на вид не менее замасленной, чем его руки. На бейдже значилось : «Билл Коттон». Билл с подозрением посмотрел на Гермиону, особое внимание уделив ее кроссовкам. — Немного ржавчины под порогами, — заметил вдруг Барти. — Да, конечно, такой климат, — ответил он, переключив внимание на потенциального покупателя и пожав плечами в жесте «а что вы хотели». — Главное, что двигатель в хорошем состоянии и колеса почти новые. — V-подобный, восьмицилиндровый? — Верхнеклапанный, — уточнил он, и Барти кивнул, словно все понимал. — Купил его у Арлин Тошшер из Грейнджа после того, как умер ее муж. Если и было что-то, что понимал Билл Коттон, то это как присматривать за машиной... но же вы их не знаете, так как вы же неместный, не так ли? При названии города «Грейндж» Барти растянулся в улыбке и посмотрел на Гермиону, словно его это очень позабавило. — Да, из Ланкастера. Барти Крауч, — протянул он руку. — Ай! Гермиона болезненно пихнула его в бок, сверля глазами. Билл, слегка улыбаясь, покачал головой: — Приятно познакомиться, мистер Крауч. А это, я так понимаю ваша жена? — Сестра, — перебила Гермиона уже открывшего рот Барти. — Мисс Крауч. — Чтож.., — протянул продавец. — Приятно познакомиться. Тем не менее, не хочу, чтобы вы вымазались в машинном масле. Считайте, что мы поздоровались. Вы покупатель или просто зритель? — он снова повернулся к Крауч. — Сам пока что не знаю, — ответил он, но неискренне. «Санлайнер» Гермионе показался самым стильным автомобилем из всех, которые она только видела в своей жизни. Она уже было открыла рот, чтобы спросить, сколько он ест за милю, но своевременно поняла, что в мире, где полный бак можно заправить за два фунта, такой вопрос не имеет смысла. Барти спросил, стандартная ли у него коробка. — Да, конечно. А когда переключаешь на вторую, только и берегись копов. На второй скорости она летит, как черт. Желаете прокатиться? — Сколько вы просите? У него нет ценника на лобовом стекле. Гермиона посмотрела на Скабиора и Майка, которые присматривали более практичные варианты и кивнула умоляющему взгляду Барти. «Чтож, пусть у него на несколько часов побудет кабриолет,» — с улыбкой подумала она. После ее кивка, в руке Крауча словно из воздуха появилась волшебная палочка. Яркий луч, ударил прямо в грудь улыбающегося Билла Коттона. Он выронил испачканную тряпку, его руки опустились по швам. — Мне было бы приятнее представить тебя как миссис, а не мисс Крауч, — с улыбкой сказал Барти, прежде чем начать запудривание мозгов бедного маггла. — А мне, если б ты не представлялся своим именем, — пробубнила под нос Гермиона, резко заинтересовавшись мысами своих кроссовок. Получасом спустя они гнали по шоссе к Уайтхейвену. Ехали на расстоянии друг от друга, чтобы кортеж автомобилей не привлекал внимания. Гермиона сидела на соседнем сидении с водительским и разглядывала пейзажи цветущих полей. В руках она сжимала второй по счету сэндвич, в который уже не вгрызалась с таким рвением, как в предыдущий. Тони вырубился на заднем сидении сразу, как закончил рассказывать о ценах на продукты, очаровательной продавщице-маггле и потрясающем вкусе еды. Открытая крыша и ветер в лицо не мешали ему громко храпеть, закинув ноги на сидение. Со вкусом еды Гермиона была согласна. Казалось бы, все тоже самое, но одновременно совершенно другое — явный показатель ухудшения продуктов через десятки лет. Она захрустела листом салата, наслаждаясь этим звуком, словно не слышала ничего лучше. — Кстати, что за заклинание-навигатор? — резко поинтересовалась она. — Нави… Что? — переспросил Крауч. — Откуда ты знаешь, куда нам ехать? — А указатели магглы для кого ставили? Вдобавок, я примерно представляю, в какую сторону нам двигаться. Барти был за рулем и явно представлял себя каким-то актером. Он снял куртку и трансфигурировал свою рваную футболку в рубашку, у которой оставил расстегнутыми верхние пуговицы. В бардачке Форда он откопал в куче бумажек и чеков ручку и превратил ее в пижонские солнцезащитные очки необычной формы. Кажется, какой-то пятиугольник. Он придерживал руль одной рукой, вторую закинув на дверь и дирижируя ладонью в такт музыке из радио. Гермиона похрустывала своим сэндвичем и украдкой посматривала на Барти, задумавшись о чувствах. Последнее всегда было ей чуждо, поэтому вызывало сумбур в обычно упорядоченных мыслях. Тут бы не помешала черничная волшебная сигарета. Нога почти прошла и только немного ныла, если на нее опереться. Почти сразу это напоминало ей о пальцах Крауча на лодыжке, его сосредоточенном взгляде и губах, бормочущих заклинание. Когда-то она уделяла столько внимания незначительным действиям Рона в свою сторону. Здесь она так же не могла понять, является ли забота Крауча дружеской, и не выдает ли она в своей голове желаемое за действительное. Гермиона не могла назвать себя невинной, краснеющей при мысли о мужчинах, девицей. Сначала был Рон, а после апокалипсиса Оливер Вуд, от которого она на дрожащих ногах уходила под утро. У нее не было нормальных отношений кроме как с Уизли, закончившихся дракой. Больше четырех лет назад она успела хорошенько врезать ему в нос, прежде чем он скрутил ее, пытаясь успокоить. «Да,» — хмыкнула Гермиона, задумавшись. — «Дракой это вряд ли можно было назвать». С Оливером она виделась только по ночам, днем обмениваясь сухими приветствиями, что устраивало обоих. Гермиона жила принципом «не привязываться», активно участвовала в вылазках, помогала в лазарете и все свободное время проводила, скручивая шеи манекенам. Вуд же отвечал за второй периметр и с шести утра до шести вечера находился в патруле. С такой жизнью никто не задумывался о семье, вечной любви и детях. — Эй, маленькая мисс, — окликнул Гермиону Барти, отвлекая от воспоминаний. — А вот и он! Они проехали крупную вывеску «ГРЕЙНДЖ. Добро пожаловать». По обе стороны шоссе просыпался небольшой городок. Гермиона опять закрутила головой, рассматривая людей, от чего ее волосы разлетелись вокруг головы пушистым облаком. Барти засмеялся, и от этого грудного звука по спине Гермионы пробежали мурашки. Она прикрыла глаза. «Я безнадежна». — Впервые согласен с тобой, девчонка, — насмешливо прокомментировал Риддл в ее голове. Гермиона возмущенно шикнула и восстановила в мыслях барьеры. На их постоянное поддержание уходило много сил, а иногда она банально забывала закрываться от Лорда, который перестал ощущаться как что-то постороннее. С его появлением Гермиона немного растерялась в своих целях и планах, предпочтя плыть по течению. Если б кто-то спросил, чего хочет в данный момент она, то ответ был бы простым: побольше еды, долгие прогулки и Обливейт. Чистое, голубое небо, утро маленьких городов, улыбающиеся люди лишь напоминали ей о другой стороне медали — жизни в постоянном страхе, невозможности похоронить близких, постоянных тренировках. Тренировках убийства. Все это время она гнала от себя мысль об отце Аластора Грюма. Она, честно признаться, даже не знала, как к такому относиться. Как воспринимать тот факт, что своим вмешательством отняла у человека двадцать пять лет жизни? Гермиона тренировала навык ломать врагу шею полтора года. Начала еще в лагере Флитвика, а продолжила уже в Бухте. Месяцев восемь ушло на то, чтобы научиться с помощью беспалочковой магии усиливать руки. Слишком часто люди вокруг нее умирали, потому что остались без оружия, а против зомби тогда помогало только одно — свернутая трупу шея. Это был ее коронный прием. Многие завидовали поразительной легкости, с какой она могла сломать позвонки. «Если б я знала, что буду применять свои умения не против мертвяков и мародеров...» — С горечью подумала Гермиона. До Уайтхейвена они добрались примерно за час. Это был небольшой порт на берегу Ирландского моря, пропахший рыбой от верфей до самых окраин. На пристани было серо и холодно, море стального, неспокойного цвета. Ветер пробирал до каждой реберной косточки, и Гермиона укуталась в кожаную куртку. Они припарковались в самом конце доков, где вырастали из земли обрывистые скалы. Там ровными рядами выстроились гаражи и несколько ремонтных цехов. В шагах двадцати возвышался маяк. В самом конце дороги, даже будто над ней Гермиона вдруг увидела белую вспышку, направленную прямо ей в грудь. Спустя секунду вспышка развернулась боком, чтобы Грейнджер увидела, как далеко тянется ее геометрически ровная полоса, а затем пропадает. Она вылезла из машины и попыталась вытащить из-под головы Тони свой рюкзак, который он использовал вместо подушки. — Может стоит поискать здесь камин, с помощью которого можно переместиться на остров? — Гермиона растолкала Долохова спеша поделиться своей гениальной идеей. Тот всхрапнул, с трудом разлепил глаза и осмотрел переулок. — Что... Гермиона повторила вопрос. — Не стоит заранее оповещать Мэн о нашем прибытии. Их магическое сообщество довольно... специфично. Такие перемещения они точно отслеживают. Sukini deti… Ничего не оставалось кроме парома, на котором их разношерстная компания снова привлекала чрезвычайно много внимания. Оборотней этот факт не сильно волновал. Они что-то активно обсуждали — Гермиона подслушала, что они пробуют вспомнить спортивные матчи этих годов, — и заглядывались на группку молодых девушек-студенток на второй палубе. Долохов снова уснул, развалившись на скамье. Море укачало его, словно мать своего младенца. Барти мутило. Гермиона никогда не слышавшая о его морской болезни, лишь сочувственно подала бутылку воды. Заклинания от подобного никто не вспомнил. Скабиора не было видно, а вот Малфой околачивался, прихрамывая, неподалеку и явно что-то хотел. Гермиона оставила погрустневшего Барти (еще и его новую машину не разрешили взять с собой) и отошла к бортикам. Драко почти сразу облокотился рядом. Было удивительно видеть столько рвения с его стороны. В Бухте он никогда не шел на диалог, из него даже клещами нельзя было вытянуть больше пары предложений, если это не отчет о вылазке. — Я знаю, как достать деньги, — из места в карьер произнес он. — Идеи принимаются к рассмотрению, — кивнула Гермиона, заправляя за уши пряди волос. Она посмотрела на Малфоя с горечью отмечая его изменения — зеркальные с ее. Почти ничего не осталось от того мальчишки, которого она ударила в нос на третьем курсе. Тот Драко Малфой не за что бы не выжил во время зомби апокалипсиса с его «Мой отец узнает об этом!». Да и прежняя Гермиона Грейнджер погибла бы в первый год. Их измененные, искореженные войной и живыми мертвецами версии тихо обсуждали где-то в Ирландском море план по шантажу, отмыванию денег и зарабатыванию на фамильном даре. — Оставим это пока между нами, — с восторженными глазами и широкой улыбкой шепнула Гермиона. Драко усмехнулся и кивнул. — Что именно? — лохматый спросонья Долохов вклинился между ними, как курица-наседка, чьи птенцы решили разворошить курятник. — Эм… От придуманных объяснений Гермиону спас Скабиор, который как всегда появился рядом, словно из под земли. — Эй, босс, — возбужденно позвал он, вцепившись в бортик. — Твое будущее королевство на горизонте! — Остров Мэн, бо-осс, — протянул Долохов и захохотал.