Jail Bird

Когда автобус миновал перекрывавший вход железный шлагбаум, чтобы приблизиться к бетонному зданию, не имевшему окон, и остановиться рядом, Альфред размышлял, как же он оказался здесь. Он никогда не думал, что судьба приведёт его в это место. Ну, разве что как предположение, но не всерьёз. Как бы то ни было, он никогда вот так просто не попался бы на преступлении. Всё оказалось несчастным случаем… провалом, который заточил его в этой тюрьме, обрёк провести остаток юности за решёткой. Нельзя в одиночку совершить вооружённое ограбление банка и остаться затем безнаказанным. Вздохнув, блондин отвёл взгляд от стекла, за которым увидел своё мрачное будущее. Разбушевавшаяся погода соответствовала его положению. Двадцать лет заключения. Двадцать лет. Альфреду самому ещё не было двадцати, и вот он здесь, застрял с тюрьме на столь долгий срок. И то было не обыкновенной тюрьмой, а местом, в котором содержались наиболее отъявленные бандиты. Насильники, убийцы, диллеры… С уверенностью можно было сказать, что Альфред испытывал немалый страх, представляя, что с ним там могут сделать. Он был наслышан о таких тюрьмах, знал лично людей, которые испытали все ужасы подобных мест. Он вздрогнул от воспоминаний тех кошмарных рассказов, и поселил в глубине души надежду, что ему никогда не придётся почувствовать на себе то, что пережили другие несчастные. Определили Альфреда в самую дальнюю камеру в содержащем заключённых крыле. Распахнув дверь, его швырнули внутрь. — Обращайся с ним хорошо, Брагинский, — охранник запер дверь, покачав головой, и поспешно удалился, раскручивая ключи на пальце. Человек, которого тот упомянул, сидел на нижней койке с книгой в руке. Он был высокого роста, плотным и крепким мужчиной, хотя, и, вероятно, то были не мускулы, а широкая кость и крупное телосложение. Однако, определённо, толстым или даже чуть пухлым он не был. У него был большой, вроде типичный русский, нос и пепельные волосы, спадавшие на лицо. — Privyet. Я так понимаю, ты здесь, чтобы остаться? Альфред, споткнувшийся от пинка охранника, упавший на пол камеры и вздрогнувший от грохота хлопнувшей двери, несомненно, заметил, как нервно прокудахтал смотритель, когда обратился к этому «Ивану Брагинскому». Такой высокий и крепкий… Сила была бесспорной. Его внешность резко контрастировала с подростковыми формами тела Альфреда, этот мужчина может, вероятно, сломать парня пополам, если пожелает. — Разве же не все здесь, чтобы остаться? — дрожащим голосом спросил Альфред, отступая к противоположной стене камеры, в надежде, что делает это незаметно и постепенно. Всё в мужчине заставило блондина держаться в напряжении. Его акцент, его телосложение… Это сильно нервировало. — И точно побольше, чем на десять лет, — засмеялся русский, закрыв книгу и откладывая её в сторону. — Добро пожаловать, я Иван. А ты? Нам предстоит сожительствовать, так что не вижу причин, почему бы не познакомиться. Русский улыбался как-то натянуто, нервно. Так, что казалось, будто он что-то скрывал. Несомненно, что-то скрывал, чересчур уж сладко он мурлыкал. Всё-таки это тюрьма. — Альфред. Альфред Ф. Джонс, — пробормотал блондин, всё ещё держась поодаль. Нездоровая сладкая улыбка, в которой расплывался мужчина, вовсе не уменьшала опасения. Видимо, Альфред застрял с этим человеком здесь на ближайшие двадцать лет. И, хотя Иван, кажется, пытался быть дружелюбным… Парень не был уверен, стоит ему доверять, или нет. Его беспокоила напряжённая атмосфера. Хотя, возможно, это просто из-за того, что он слишком волновался о заключении в тюрьме. Так или иначе, он не сокращал безопасного расстояния между собой и мужчиной, не желая рисковать. — Только, чур, верхняя койка твоя! — мягко хихикнув, заявил Иван, стуча по железному поручню кровати. — Будь осторожен, когда придётся взбираться по лестнице, она немного неудобная. Я несколько раз уже ударялся из-за неё головой, — он пожал плечами и откинулся спиной к стене, снова взяв книгу. — В это время, вечером, всё довольно тихо. Нас выпускают лишь на три приёма пищи, в восемь утра, час дня и шесть вечера, а также есть два часа, чтобы прогуляться во дворе или провести время в комнате отдыха. Поскольку на кровати был Иван, Альфред не хотел приближаться к ней, и потому опустился на одинокий деревянный стул, расположенный в углу комнаты. Значит, он пропустил ужин? Ну, вряд ли их достаточно хорошо кормят, чтоб он ещё и переживал из-за этого. Он обречён питаться тюремной едой последующие двадцать лет, времени предостаточно. Парень чуть не заплакал от мысли, что не почувствует вкус чизбургера, пока ему не исполнится сорок лет. Сконцентрированный на таких тоскливых мыслях, мальчик молчал, не желая разговаривать с русским. Тот был большим, жутким и устрашающим. — Выглядишь каким-то мрачным, — усмехнулся Иван, посмотрев на Альфреда поверх книги. — Ты тут как, надолго? — спросил он, немного сменив направление диалога, переходя к теме, которая была ему наиболее интересна. Информацию он мог обдумать и использовать в своих целях. — К сожалению, сам я тут на всю жизнь, зато, к счастью, у меня есть возможность условно-досрочного освобождения! Иван здесь пожизненно. Учитывая то, какая у него жутковатая наружность… звучало это совсем не хорошо. — Д-двадцать лет, — нерешительно ответил Альфред, страх был сильно заметен в его голосе, как он ни старался его подавить. — Ограбил банк, убил кассира и ещё парочку человек… А ты? Окей, никого парень на самом деле не убивал, но, возможно, сказав это, он обретёт хоть малейшую долю авторитета, и Иван расценит это как предупреждение и будет держать дистанцию… Хотя, чтобы так произошло, вероятно, понадобится чудо. — О, всего-то двадцать лет за такое? Они тебя пожалели, да ещё как! — Иван рассмеялся, покачав головой. — М, у меня был… Бизнес, скажем так. Люди страдали, люди умирали. Так как я продал им много «медицины». То, что Иван имел в виду, расшифровать было не сложно. Он был могущественным наркодиллером, и оказался тут пожизненно. К счастью, с возможностью досрочного освобождения, но потраченные молодые годы вернуть ему не удастся. Юноша прекрасно понимал слова Ивана. Итак, он застрял в тюрьме на весь свой срок в компании крипового наркодиллера. О да. Успокаивающе. Альфред кивнул, отвечая на оказанное доверие. Нужно быть как можно спокойнее в присутствии насильников и убийц, чтобы не показывать своего страха. Нужно говорить своим видом, что он не из тех, кого можно задирать. Увы, внешность Альфреда не соответствовала данным требованиям, и, видимо, способ выглядеть круче не сработает. — Так это, как долго ты уже здесь? — может, Иван здесь давно, и исправился, отбросив в прошлое всю эту муть с насилием и наркотиками… Боже, только на это Альфред и надеялся. — О, около года… Кажется, будто это случилось очень давно. Дни здесь тянутся долго, а тратить их не на что. В самом деле, ужасно скучно, — вздохнул Иван, резко отбросив книгу на матрац. — Я так рад, что теперь у меня новый сокамерник, мне было ужасно одиноко. Не говоря уж о том, что у меня больше года не было женщины, — беззаботно поддразнил он. — Я мужчина, чёрт возьми, пусть пока и не вырос, — раздраженно ответил Альфред и сильно покраснел, глядя на него. Конечно, рост его, вероятно, уже не изменится, но комплекция тела-то ещё разовьётся! Ему всего девятнадцать! Иван, должно быть, шутит. Однако парочка поводов, чтобы волноваться из-за сложившейся ужасающей ситуации, поприбавилась. Иван был чёртовым наркодиллером-убийцей, который не спал с женщиной уже год. Альфред поморщился, не зная, как на это реагировать. — Я дразня, — засмеялся Иван. — Я не собираюсь тратить свою сексуальную энергию на кого-то вроде тебя. Если бы у меня действительно было непреодолимое желание, я мог бы запросить супружеский визит, — ну, в основном, звучит логично. — Чем предпочтёшь заняться, Альфред? Они нас не выпустят до завтрашнего дня, нам нужно найти досуг. О, и здесь есть библиотека, потом заценишь книги. Это реально выручает, когда сталкиваешься со скукой. На самом деле, Альфред до того всерьёз не считал, что слова русского имели сексуальный подтекст, он просто хотел постараться доказать свою мужественность. Он покраснел от смущения, а в глубине души вздохнул с облегчением, раз этот человек ничего с ним делать не собирался. Парень боялся быть избитым или изнасилованным в тюрьме, и, хотя он всё ещё не доверял наркодиллеру, небольшое успокоение, несомненно, пришло. — Чем вообще можно заниматься в тюремной камере? — задал вопрос Альфред, скрестив руки на груди. У них тут что, может быть какой-то источник развлечений? Сомнительно. — В основном, мы просто спим. Лично я — читаю, стараюсь сторониться неприятностей и продолжать свой бизнес, так, в качестве досуга, — фыркнул Иван, вполне непринуждённо заявив о причастности к криминальному миру даже за решёткой, к ужасу Альфреда. — М, да, хорошее времяпрепровождение, ты прав, — тот не собирался спорить с таким человеком. Мужчина был большим, опасным и устрашающим, и Альфред понял, что лучше смотреть по сторонам в столь кошмарных местах, как тюрьма. А если для собственной безопасности он должен подлизываться, то так тому и быть. Или просто соглашаться, приняв чьи-то точки зрения и мнения, лишь бы это сохранило его в безопасности. — Итак, как думаешь, каким образом такой щупленький мальчик вроде тебя здесь выживет? — спросил Иван, закинув ногу на ногу и подложив руки под затылок. Его черты искривила дьявольская усмешка, но ничто в тоне не указывало на враждебность: он вёл себя так, будто то была игра или дружеская беседа. Альфред распознавал его лицемерие. — Эм, прошу прощения? — спросил парень, ощутив неприязнь и выразив её на своём лице. У него появились мысли по поводу корректности и двусмысленности. Во всяком случае, вопрос волновал, и любопытство желало больше прояснить ситуацию. — Кто-то миленький, вроде тебя, не продержится здесь долго. Ты меньше остальных мужчин в этом месте. Может, ты и обладаешь кой-какой силой, но я тебе гарантирую, что, рано или поздно, кто-то тебя сломит и изобьёт, — пообещал Иван, покачав головой. То, что он поведал Альфреду, никого бы не обрадовало. — С-сломит меня?.. Парень побледнел, ему вовсе не пришлись по вкусу обещанные мужчиной перспективы. Сказанное Иваном было именно тем, чего больше всего Альфред боялся, с момента первого шага в тюрьму. Любой здесь мог попытаться причинить ему боль и «сломить». И, вероятно, сделать ещё кое-что. Юноша ощутил, как в животе болезненно скрутилось чувство непреодолимого страха. Он боялся. — Н-нет, я не хочу, чтобы меня «сломили», как мне этого избежать? Мужчина казался не самым дружественным человеком, но, по крайней мере, он не собирался причинять парню вред. Возможно, он даже бы немного помог. — Не ходи нигде в одиночку, — это было единственным советом, который мог дать Иван. — Или постарайся заявить всем своими действиями, что ты не боишься и можешь, в крайнем случае, дать сдачи. Во всяком случае, Альфред уже пытался продемонстрировать своё бесстрашие, и на Иване этот способ не сработал. — Заявить о себе… Вроде?.. — нервно вопросительно вздохнул он, опустив плечи. Он не был уверен, что ему удастся внушить кому-то хоть малейший страх, с его-то стройным тонким телом и плохо развитой мускулатурой. На смену ужасу пришло чувство потерянности и одиночества, и он сел на пол, спрятав лицо в коленях. Абсолютная безнадёжность. — Избей кого-нибудь, набей им морду. Конечно, если ты так поступишь, тебя посадят в карцер, и я бы всё же не рекомендовал данный способ. Просто держи глаза открытыми, а ушки на макушке, — Иван плохо умел успокаивать, но мог приукрасить способности Альфреда, чтобы оказать поддержку. — Просто ложись спать, утро вечера мудренее, завтра решим, как тебе лучше будет поступить. — Окей… — пробормотал парень, встав со стула, и нерешительно приблизился к кровати, не сводя глаз с сокамерника. Конечно, тот пока ничего не выкинул, и был ли смысл волноваться… Фактически, он, кажется, хотел помочь, но паранойя не давала покоя. Он как можно быстрее вскарабкался по лестнице на кровать, взлетев на верхнюю койку и зарывшись в неудобный матрас. Альфред даже не знал, сможет ли спать этой ночью, с таким-то вечным беспокойством. Лампы вскоре погасли, и Иван за всю ночь больше не произнёс ни единого слова.

***

В восемь утра пронзительно задребезжал звонок, и Иван тут же поднялся. Он взглянул на верхнюю койку, и выжидающе уставился на Альфреда. — Просыпайся, или потеряешь единственные привилегии на завтраке, если опоздаем, — он не хотел, чтобы мальчик выбился из дневного расписания. Альфред не хотел вылезать из постели, он хотел, чтобы все отстали и оставили его одного, потому что, чёрт возьми, он не был жаворонком. Как бы то ни было, он знал, что если не встанет сейчас, потом придётся голодать. С унылым стоном юноша сполз с койки и лениво поплёлся к Ивану. Звонок, оповещающий о приёме пищи, прекратил своё дребезжание, а двери камер отворились. Альфред оценивал свои перспективы. Он мог пойти и позавтракать, испробовав местную еду, которая наверняка была отвратительна, а мог вернуться в кровать. Немного покачиваясь, он протирал глаза, размышляя, стоит идти в столовую, или нет. Возможно, это было подходящим шансом, чтобы завести знакомство с окружением, предположил он. Кроме того, его сопровождал Иван. Да Альфред не очень доверял этому человеку, но… Он решил, что ему могло повезти куда меньше, и встреча с Иваном была даже удачей. — Да, пожалуй, я иду… — он последовал за русским, выходя прочь из камеры. — О, хорошо. Тебе, должно быть, не помешает принять душ после завтрака, — Иван не мог произнести это без ухмылки. — М-м-м, утро и послеобеденные часы — лучшее время для душа. Меньше шансов, что тебя кто-то прижмёт к стенке. Особенно рекомендуется тем, у кого столь привлекательная внешность, — гоготнул он, посматривая на Альфреда. — О, правда? Что ж… спасибо. Спасибо за совет. Уверен, я им воспользуюсь, — тот одарил русского нервной улыбкой, не прекращая коситься на него. Казалось, Иван действовал из лучших побуждений, желая помочь… Но это было жутковато. Может быть, в любом случае, будет безопасней держаться рядом с ним, и Альфред ускорил шаг, стараясь не отставать от мужчины и осматриваясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не собирается на него нападать. Боже, он изрядно нервничал. — Эй, ох… Ты не мог бы показать мне, что тут да как… Ну, знаешь… Покажешь, чем тут можно заняться, работа там, всякий крафт. Я мало шарю, как всё устроено в тюрьмах… — ему необходимо было чьё-то руководство.  — А, конечно, если хочешь, — усмехнулся Иван, кивнув. Он был более чем счастлив. Он был очень счастлив помочь Альфреду. — Еда здесь действительно довольно терпимая, а не то, что ты ожидаешь. Похоже на то, что они больше обеспокоены нашим комфортом, чем воплощением наказания. Это было отчасти правдой, ведь изначально считалось, что тюрьма — место не для истязаний виновных, а для их реабилитации и перевоспитания. Так или иначе, всё верно. Альфред вздохнул с облегчением, и теперь уверенней шагал рядом с мужчиной. Возможно, это не самое лучшее, чего можно было ждать… подружиться с криповым наркоторговцем. Однако, надо признать, Иван пока не совершил ничего ужасного и злонамеренного. Ему даже можно доверять. Улыбнувшись мысли о хорошей (или, по крайней мере, приличной) еде, Альфред кивнул: — Это сделало мой день. Я считал, что застрял тут с той кашей, которую показывают по телевизору в документалках, на ближайшие двадцать лет, — он неловко засмеялся, почёсывая затылок. — Ха-ха, ты удивишься, как наш быт отличается от преподнесённого по TV, — заявил Иван, проведя Альфреда в столовую. — Проходи. Типа, пойдём, возьмём подносы, — русский уже миновал очередь, встав впереди всех. Никто из присутствующих не возражал. — Теперь просто отвечай «да» или «нет», в зависимости от того, какое блюдо хочешь. У них каждый день есть пять вариантов на выбор, и далеко не всё из предложенного аппетитно, — что касается Ивана, он брал по максимуму, все пять из ассортимента. Чтобы поддерживать крепкое физическое состояние. Альфред заметил, как очередь просто… смирялась с поведением Ивана, не возникая против. Он не был уверен, воспринимать это с облегчением или с опаской. С одной стороны, дружба с русским обеспечивает ему защиту, и никто не пристаёт. С другой же, почему все присутствующие так боялись мужчину? Парень нервно сглотнул, обдумывая, следует ли ему следовать за Иваном, который проигнорировал очередь, или нет. В конце концов, тот взял поднос, но не сдвинулся с места, съёживаясь и неловко топчась на месте. Иван посмотрел через плечо, нахмурившись, видя, что Альфред не позади. — Поторапливайся, — он же угощал Альфреда, пропуская его вперёд всех! Он думал, что парень обрадуется. Мужчина уже взял еду, и ожидал сокамерника, уперев одну руку в бок, а другой держа поднос. Пища здесь была вроде школьной, хотя, возможно, более качественной. Так, ни рыба, ни мясо, но есть можно. Альфред резко дёрнулся вперёд от окрика, торопясь к началу очереди. Он сжался под тяжёлыми взглядами окружающих, подсознательно благодаря бога, что его, в крайнем случае, защитит Иван. Быстро выбрав, что бы ему хотелось, а что нет, он набрал себе еды на поднос и присоединился к спутнику. Он виновато улыбнулся, пробормотав извинение, надеясь, что не выглядит слишком по-идиотски. — Ч-что ж… Где мы сидим? — он предполагал, что сидеть предстоит рядом с Иваном. — Здесь, — глухо ответил тот, опускаясь на стул за одинокий пустой стол. — Я сижу всегда здесь. Буду рад приветствовать тебя тут ежедневно, добро пожаловать, но только если захочешь. После этого я могу показать тебе душевые, — никто больше не осмеливался сидеть за одним столом с Иваном. Говорил он спокойно, ни к чему не принуждая собеседника. — А, окей, — прошептал Альфред, сидя рядом с мужчиной за одиноким столиком. Он задался вопросом, сядет ли кто-нибудь ещё к ним, очень на то надеясь. Его немного тревожило то, что все, казалось, избегали Ивана. Разве он не занимался здесь наркобизнесом? Разве это не обуславливало то, что рядом с ним могли быть парочка приспешников, или просто приятелей? Парень поднял вилку, накручивая на неё лапшу, которую выбрал себе на завтрак. По крайней мере, еда выглядела как еда, он ожидал худшего. — Э-э-э… Слушай, а насчёт стереотипов о тюрьме из фильмов. Как… Типа… Если уронить мыло… — его голос затих, оставив фразу недосказанной, но было ясно, что под ней подразумевалось. Иван ухмыльнулся, тихо посмеявшись, и слегка наклонился, прошептав: — Тебе даже не нужно бросать мыло, — он хихикнул. — Но это если ты не можешь о себе позаботиться, конечно. Однако большинство людей здесь не заинтересовано в подобном. По спине Альфреда пробежал холодок, вместе с проглоченной пищей, от чего он чуть не подавился. Иван произнёс это таким тоном, и его улыбка, и всё остальное… Мальчик отправил ещё одну вилку лапши в рот. Несмотря на атмосферу, известие о том, что большинство присутствующих не являются потенциальной опасностью, обнадёживало. Ему просто нужно быть осторожнее. — Хорошо… Тогда, думаю, я просто буду держаться с тобой и полагаться на собственные силы, если придётся давать отпор, — он резко вздохнул. — Почему я не рождён уродливым? Ну, или повыше, и пошире в плечах, вроде того. Иван снова хихикнул, покачивая головой: — Ты ничего так, — он тоже находил Альфреда привлекательным. Этот парень выглядел достаточно симпатичным, чтобы быть в опасности в тюрьме, а личико его миловидно. Красивый, как раз то, что нужно Ивану; но он не хотел, чтобы Альфред знал о том. Американец даже не знал, что ответить. — Я… «ничего так»? Стоп, но я думаю, что я чертовски сексуален. Нет, я знаю, что я чертовски сексуален! Моя внешность возбудит кого угодно, я красив, — он обиженно надулся, жуя лапшу. Возможно, он и чувствовал некоторое облегчение, что Иван находил его лишь «ничего так», но юноша гордился собой и своей внешностью! Девушки всегда засматривались на него. Конечно он был сексуальным! — Несмотря на то, что мордашка милая, высокомерие тебя отнюдь не красит, — закатил глаза Иван. Вот ведь самомнение у этого парня, уверен в своей привлекательности. Мужчина хотел подавить эту уверенность. Он вернулся к еде и вскоре окончил завтракать, дожидаясь Альфреда. — Пф, это не высокомерие, это правда, — пробормотал тот раздражённо, быстрее дожевав свою еду и вопросительно взглянув на Ивана. — Итак, что у нас следующее по списку? И где здесь туалеты? — Для начала, поставим использованные подносы на тот прилавок, — объяснил русский, показывая нужные прилавки и контейнеры для недоеденной пищи. — Туалеты там, в соседней комнате по коридору. Не волнуйся, они все работают исправно и не отличаются какой-нибудь вонью, — Иван вытащил Альфреда в коридор и зевнул. — Но если ты хочешь поссать, то делай это, как и все, в душевой кабинке. Отлично. Придётся принимать душ там, где до него мочилась туева хуча мужиков. Какая гадость. — Н-да… — Альфред плёлся за Иваном. — Мне как-то расхотелось в туалет, я, пожалуй, потерплю, — парень покраснел, неловко почёсывая затылок. — Ты тоже сейчас пойдёшь в душ? — Да, пожалуй, — русский пожал плечами, провожая спутника к душевым и указав на нужную дверь. — Мы оставляем нашу одежду здесь, и отсюда же берём полотенца, мыло и шампунь. О заключённых действительно хорошо заботились. Это казалось немного лицемерным Ивану, он сам считал, что с преступниками нужно обращаться жёстче. Альфред кивнул, осторожно входя в душевую, убеждаясь, что спутник идёт за ним. Он точно не хотел принимать душ в одиночку. По крайней мере, не в данных обстоятельствах. Парень чувствовал, что может доверять сокамернику, по крайней мере, в некоторой степени. Юноша стоял у входа, не решаясь снять свой джемпер, колеблясь и не будучи уверенным до конца в своих действиях. Несколько голых мужиков топтались в очереди вдоль стены, и это несколько стесняло. Но уж Иван точно не чувствовал стеснения. Он, тоже голый, прошёл мимо Альфреда, толкнув его, и взял один из свободных душей. Никто из присутствующих не сомневался, что стоит не перечить, и они игнорировали новоприбывших. Иван уже согрелся под струями воды, смочил волосы и потянулся рукой к шампуню, втирая его затем в серебристые локоны. Альфред покраснел до кончиков ушей. Уоу. Иван был… Большим. Во всех смыслах. Парень не хотел смотреть на обнажённого мужчину, но он просто не мог не смотреть. Русский держал себя в хорошей форме. Его внешний вид был, мягко сказать, мощный. Было ясно, что своё свободное время он зачастую проводит за тренировками. У него был небольшой живот, но это скорей выглядело как дополнение к общему внушающему телосложению. А более интимное место было… больше средних размеров. Намного больше средних размеров. По спине Альфреда пробежала дрожь, когда он откинул в сторону свой джемпер. Чёрт, каким маленьким и ничтожным он чувствовал себя сейчас. У поймавшего поражённый взгляд Ивана на лице появилась самодовольная ухмылка. Он вымыл из волос пенный шампунь и развернулся к американцу. — Наслаждаешься видом? — он рассмеялся, так громко, что все присутствующие обратили взгляд на него и Альфреда. Тот нахмурился, отведя взгляд, несмотря на сильное желание продолжить смотреть на чудовищно огромный член. — Н-нет, заткнись, — он перевёл глаза на душ, схватив дрожащей рукой мыло. Многие другие мужчины, находившиеся в помещении, казалось, были мускулистыми. Не все из них, но достаточно, чтобы заставить блондина волноваться. Может, ему нужно просто отвлечься. Смыв шампунь с головы, Иван тоже стал намывать тело, и закончил это гораздо раньше Альфреда, закрыв хлещущий поток воды и проследив за ней, текущей в канализацию, взглядом. — Я пойду уж отсюда, а ты будь осторожен, — шепнул он со сдавленным смешком, перебираясь к полке с полотенцами и рядом стоящей скамьёй. Юноша заспешил, моясь быстрей, чем когда-либо в своей жизни, не желая застревать в душевой надолго. Конечно, он не должен так нервничать, но ничего не мог поделать со своим волнением. Он не был такой комплекции, как люди, его окружавшие, и приходилось смотреть по сторонам, держа ухо в остро. Он выскочил из ванной, застенчиво улыбнувшись. — Окей, я всё, чистый. Теперь куда? — он не представлял, что разрешено делать в тюрьмах. Иван оделся и пожал плечами. — М, не знаю. Можно пойти в тренажёрный зал, где проводят время большинство заключённых. Есть также комната для хобби, там можно порисовать и всё такое прочее. И есть комната терапии, я стараюсь держаться от неё подальше, — он не любил терапию. Очень. — Или ты можешь в камеру, со мной, ведь я направляюсь именно туда. Надев собственный джемпер, Альфред обдумывал и взвешивал все варианты. Камера не казалось такой интересной, как остальные комнаты, но он действительно желал только того, чтоб его все оставили в покое. Он предположил, что мог посетить прочие места в любое время, просто попозже, когда чуть привыкнет и освоится. — Наверное, я предпочту пойти с тобой, только я не знаю, чем там заняться, — пробормотал он тихо. — Я могу показать тебе местную библиотеку, там много старых книг. В основном те, которые были даны родственниками и друзьями заключённых, чтобы тем было что почитать, пока они тут. К сожалению, я прочёл практически всё. Без книг я бы сошёл тут с ума, а с ними я чувствую себя занятым. — Думаю, библиотека — неплохой вариант. Я, честно говоря, никогда не был страстным читателем, но, должно быть, у меня теперь на чтение времени предостаточно, — Альфред улыбнулся, глядя на мужчину. — У них есть чё-то интересное? — Я не знаю твоего вкуса, и могу не попасть в точку. Но, как я уже сказал, я читал здесь практически всё, даже те жанры, которые не люблю, хотя и нашёл парочку душевных и годных книг, — Иван вёл спутника в «библиотеку». — Есть, вот, несколько полок. Можешь заценить любую книгу, но, прежде чем решиться её брать, перелистай и просмотри. — А какая твоя любимая книга? Какой жанр? Лично я люблю вестерны и подобную хрень, но не знаю, где бы среди предложенных найти что-то, хоть отдалённо их напоминающее, — пробормотал Альфред. Ему действительно было интересно, какой литературой интересовался суровый наркоторговец. — Научная фантастика, — ответил тот с усмешкой, встав рядом с тремя большими полками, расположенными в маленькой комнатке-«библиотеке». — И люблю искать новые книжки, правда, их теперь трудно найти. Я начал с этой полки, и вскоре перебрался к самому концу третьей. Теперь «библиотекарь», который здесь типа работает, резервирует для меня каждый новый экземпляр. Правда, можно взять только одну за раз. — А, да. Мне тоже нравится этот жанр. Космос там, все дела, — Альфред улыбнулся мужчине. Он и не ожидал услышать, что тому нравится научная фантастика. Он думал, что этого человека больше интересуют какие-нибудь детективы, гангстерские книжонки, криминал и прочие. А научная фантастика была близка и самому Джонсу, довольно неплохой жанр. Возможно, Иван не был таким уж плохим. Приблизившись к книжной полке, Альфред рассматривал корешки, пока не заметил заголовок, чем-то смутно ему знакомый. Вероятно, это классика. Он пожал плечами, вытащив книгу, и направился к библиотекарю, чтоб записать её на своё имя. Русский улыбнулся, наблюдая, как тот просматривает свою первую книгу. Было приятно видеть, что кто-то разделил его интересы, это грело душу. — Я рад, если ты нашёл по своему вкусу, — хрипло заметил он, когда Альфред вернулся к выходу. — Когда прочтёшь это, я порекомендую тебе ещё что-нибудь. Они зашагали вместе по направлению к камере. Парень улыбнулся, взволнованный мыслями о дружелюбии Ивана. — Было бы здорово! Спасибо… С нетерпением буду ждать. Тогда, может, мы могли бы обсуждать книги, найти общие темы, — до тюрьмы его не волновал совместный анализ книг, но теперь времени было хоть отбавляй, и, может, у них с Иваном будет какой-то литературный круг. — Здесь есть клубы. Не банды. Клубы. Например, у них был один, Шекспира исполняют, декламируют, — казалось, русскому не нравилось подобное. — Можешь расспросить их, найти что-то для себя. Что касается меня, я предпочитаю оставаться у себя в камере, если только я не занят бизнесом. Ну, или не провожу время с «компанией». — А-а, хорошо. Просто я подумал, что мы же будем проводить много времени вместе, находясь в одной камере, и… Я подумал, что это может быть чем-то вроде темы для разговора, — Альфред был очень общительным, социальным по природе своей. Присоединение к клубам звучало очень даже неплохо, хотя он продолжал волноваться по поводу своего статуса среди заключённых. — Ну, если я вступлю в клуб, то точно позже. — Думаю, связи с остальными местными принесут тебе пользу, — хмыкнул Иван, проходя в камеру. Он рухнул на кровать, достав из-под подушки книгу. — Мог бы потом порекомендовать эту, очень забавная. Тоже научная фантастика, недавно буквально поступила к нам. Я передам её тебе, как только прочту. — Да, это было бы здорово. Спасибо, — пробормотал Альфред, кивнув и слабо улыбнувшись. Он взобрался наверх на свою койку и упал на кровать, уютно устроившись. Теперь ему в голову пришла мысль о том, что неплохо было бы немного поспать. Свернувшись в клубочек на матрасе, блондин обратился к русскому: — Эй, я собираюсь чуток вздремнуть, разбуди меня к обеду, окей? — Хорошо, если хочешь. Как и на завтрак, на обед у нас есть час, — Иван перелистывал книгу, наслаждаясь ею. Теперь он больше не думал об Альфреде, переключив своё внимание на страницы. Разве что где-то на заднем плане сознания у него была парочка мыслей по поводу того, как бы лучше «сломить» парня… Но не сейчас.

***

Войдя в камеру, вернувшись с ужина, Иван сразу направился к кровати. — Неплохо сегодня поели и погуляли, да? — прокомментировал он, с улыбкой опускаясь на матрас, прислушиваясь к шагам смотрителя, прошагавшего мимо двери их камеры, проверяя заключённых. — Сейчас уже время, когда запирают нас. И время, когда настанет час, чтобы предпринять первый шаг. Альфред вскарабкался на свою койку и улёгся. — Ага… — еда была вполне посредственна, как и всегда. Хотя, казалось, у него с Иваном наблюдалось заметное потепление в отношениях. По крайней мере, так казалось американцу. Они улыбались друг другу, мило вели беседы, Иван столько всего рассказал о здешних порядках. Мужчина был гораздо сдержанней и учтивей, чем предстал в глазах Альфреда, когда тот только вошёл впервые в камеру. — Они же больше не врубят этот звонок? — Ночью — нет, они просто проверяют, все ли на месте. Только утром, чтобы разбудить, — Ивану такой распорядок дня был привычен, его это не беспокоило. Он привык. С этими мыслями русский поднялся по лестнице, садясь на край койки Альфреда, дружелюбно улыбаясь ему. — Как прошёл твой первый день? — поддразнил он парня. — Лучше, чем я полагал, — прошептал Альфред, улыбнувшись мужчине в ответ. — Мне повезло оказаться с тобой. Признаюсь, сначала ты мне казался страшным, но ты хороший парень, на самом-то деле! Он вытащил свою книгу из-под подушки. Было ли разрешено читать ночью? Блондин не был уверен, но очень надеялся, ему нравились мысли о книгах. Спокойно и мирно читать. — Они выключают свет в девять, но, если тебе нужно, у меня есть мини-светильники, — прочёл Иван мысли Альфреда. Мужчина соскочил вниз, вытащив миниатюрный фонарик, позволяющий читать в темноте. — Вот, держи один, — он вернулся на край койки, передав парню светильник. — Я рад, что ты преодолел свой страх передо мной. Меня это часто задевает. Ну, не преодоление, а сам страх. — Хм, может, те, кто тебя боится, просто толком тебя не знают, — вздохнул Альфред, произнося это как очередную благодарность (кажется, уже сотую за прошедший день, обращённую в адрес мужчины), взяв фонарик. — Люди, вероятно, просто опасаются к тебе подходить, из-за твоей репутации с наркотиками, ну и из-за твоей наружности. Мне именно потому и было поначалу страшно. Ты должен улыбаться побольше, типа, — дружелюбно засмеялся он. — Я уже и так много улыбаюсь, — но, кажется, это ещё больше отгоняет прочь окружающих. Он что, как-то не так улыбался, или что-то в этом роде? Слишком жутко? — И я рад, что ты заметил моё дружелюбие, спасибо. Одной рукой мужчина подкрался к талии Альфреда, притянув парня к себе чуть плотнее. Тот, конечно, заметил ладонь, которую собеседник опустил на его талию, но не придал этому слишком большого значения. Это было немного… странно. Но он сомневался, что Иван подразумевал под своими действиями сексуальный подтекст. Чуть отодвинувшись, чтобы освободиться из-под неприятной руки, блондин изобразил неуверенную улыбку и кивнул: — Ага, я думаю, всем нужно давать второй шанс, чтобы проявить себя с лучшей стороны… Ты оказался хорошим, — он сосредоточил внимание на своей книге. — Правда? Это безумно мило с твоей стороны, — мурлыкнул Иван с тихой усмешкой, кладя вторую руку ему на грудь. Ладонь, лежащая на талии Альфреда, не дрогнула, а только стала настойчивей и притягивала юношу крепче. Практически вплотную прижатый к боку Ивана, блондин сидел весь в напряжении, на лице его была изображена сильная неловкость. — И-и-иван… Что-то не так? — шепнул он, и его по его телу вновь прокатилась волна ужаса. Зачем этот мужчина так поступал? Что бы он ни подразумевал под своими действиями, это вызывало у Альфреда немалое беспокойство. Он очень надеялся, что просто неправильно понял русского. — Нет. С чего ты взял? Тебе кажется, что что-то не так? — расплылся в широкой улыбке Иван, хохотнув, сжимая и ощупывая пальцами бок парня. Это не было странно, ни капельки. Неа. Он всего лишь продолжал действовать так, будто отсутствовало что-либо из ряда вон выходящее, и ничего вовсе не изменилось. — Н-ну… Нет… — Альфред покраснел. Как посмел этот мужик лапать и ощупывать его бок и вести себя так, словно всё нормально? Особенно после того, как Джонс несколько раз сделал акцент на том, что больше всего боится изнасилования и домогательств в тюрьме. Впиваясь ногтями в мягкую обложку книги, юноша прошептал:  — Это… Это не смешно, Иван… Пожалуйста, прекрати. — Прекратить что? — тот делал вид, что не понимает, о чём толкует Альфред, но рука всё ещё лапала молодое тело, и касания определённо нельзя было больше назвать случайными. Иван лапал. И он прекрасно знал, что лапает. — Я же ничего не делаю. — Нет, делаешь, — собрав остатки мужества, упорствовал американец, стиснув зубы. — Ты меня трогаешь, и, чёрт возьми, Иван, мне это не нравится. Пожалуйста… Тело Альфреда пробила дрожь, а голос слабел и срывался, когда русский всё больше прикасался к нему. Он чувствовал себя всё более неловко. Почему мужчина делал это?.. — Звучит недостаточно убедительно, чтобы я перестал, — засмеялся Иван, наконец признав своё причастие к происходящему. Другая его рука спустилась ниже, начав поглаживать между ягодиц. — Ты ничего не предпринимаешь, кроме слов. А слова не значат ничего. — А… — мягко сказать, Альфред был потрясён. — Потому что я жду, пока ты прекратишь это после моей просьбы! Ты… Общепринято, что когда кто-то даёт понять, что в ситуации им некомфортно, нужно остановиться. Чёрт тебя побери, я думал… Парень пытался освободиться, отодвинуться от зоны досягаемости, но то были лишь слабые попытки. Он надеялся, что, может быть, русский отступит от своих действий, услышав жалобные просьбы, Альфред давал ему шанс изменить решение. Иван… Иван был таким милым, дружелюбным. Юноша счёл его своим другом, который сопровождал в этом мрачном месте. Он так хотел, чтобы мужчина понял это доверие, приняв дружбу. — Пожалуйста, Иван, остановись… — Почему я должен остановиться? Американец уже представил во всех красках себя в качестве жертвы Ивана, и ему это вовсе не нравилось. Русский не собирался останавливаться, он гнул свою линию, и это явно было началом принуждения Альфреда, в целях воплощения него в роли своего пассива. Он не перестанет, только потому, что парень его попросит словами, ведь мальчик был для него сейчас лёгкой целью, и ничего, кроме жалких просьб не предпринимал. — Потому что мы друзья, разве нет? — захныкал тот, отчаянно смотря на мужчину расширенными голубыми глазами. — Зачем ты это делаешь? — Знаешь, здесь очень тяжело без женщины. И я тут так долго, — и Альфред был совершенен. — А ты… Просто идеален. После этих фраз тело американца сковал ужас. Немного наклонившись, Иван сжал крепче парня в руках и приблизился к нему вплотную. Он неумолимо двигался к достижению своей цели. — Т-ты, д-должно быть, ш-шутишь, — когда прикосновения мужчины стали неуступчивей, мальчик заплакал. — Чёрт возьми! Просто… просто прекрати! Он оттолкнул от себя руки Ивана, метнувшись от него прочь и забившись в угол. В его взгляде, обращённом к русскому, мелькали страх и осознание предательства, он прижал к груди подушку, защищаясь ей. Ничтожная защита никак не помогала парню, она не могла сбить Ивана с пути, американец должен был быть агрессивней и уверенней, чтобы заставить врага отступить. — Куда ты надеешься убежать? — прошептал Иван, протягивая к Альфреду руку. Альфред отчаянно отпихивал изо всех сил от себя руку мужчины, паникуя. Однако панику подавляло горькое чувство предательства и разочарования. — Убирайся от меня, мудак!.. — зарычал мальчик. С этим выкриком он пнул руку и резко ударил Ивана по лицу. Тот содрогнулся от гнева, громко выплеснув все эмоции, выругавшись матом на русском. Он хотел было кинуться на американца, но внезапно сдержался, и стал медленно отступать, пятясь обратно к койке. Он лёг на неё и больше не вставал. На этот раз напористость Альфреда одержала победу. Альфред смущённо пялился в пустоту, радуясь, что этот человек наконец отстал от него. Он сидел в углу, тяжело дыша и сильно дрожа. Ладно, видимо, зря он доверился Ивану, и тот был вовсе не таким уж «хорошим парнем». Блондин откинулся спиной к стене, обдумывая и сопоставляя случившееся. У него был единственный друг, которому он доверял в этом проклятом месте, и вот оказался врагом. И, ко всему прочему, это был его сокамерник на ближайшие два десятилетия. Тихо всхлипнув, мальчик зарыдал. Как глупо, думал он, было доверять мужику, которого избегали все, кто встречался им за этот день. Теперь Альфред по-настоящему одинок в этом забытом богом месте, где обитают лишь отвратительные преступники. Он всхлипнул ещё раз, вытирая глаза и пытаясь успокоиться. По крайней мере, Иван отшатнулся, когда парень ударил его. Получается, это означало, что Альфред мог его, если что, удержать? Означало ли, что он теперь в безопасности? Остаток ночи Иван не поднимался с кровати. Видимо, уснул до утреннего звонка. Но когда охранник пришёл утром, русский, будто обладая шестым чувством или чем-то вроде того, сразу поднялся, даже не заслышав его шагов.