Забвение.

      — Ты собираешься?       Нура Сатре всегда отличалась пунктуальностью. Мун же не обладала этой поразительной способностью, но сегодня отличилась.       — Да, — Ева поправила белую рубашку.       — Ты взяла паспорт?       — Нура, мне не шесть лет, — засмеялась Мун.       — Детка, откуда же мне знать твой психологический возраст?       — Нура!       — Все-все, я молчу. Кстати, ты видела газету?       — "Возвращение домой"? — процитировала Мун, глядя на огромные буквы на первой странице. Прямо над своей фотографией. — Да.       — Быть знаменитостью сложно, да? — съязвила Сатре, смеясь.       — Не представляешь, насколько, — недовольно пробурчала Мун и отбросила газету в сторону.       Нура засмеялась заливестее прежнего. Смешно ей, вот же ведь...       — О, кстати!..Ой, стой, погоди... Не отключайся!       Ева поправила облегающие черные брюки и положила в сумку кошелек, не отнимая телефона от уха.       Вдруг в трубке послышался хруст и непонятное шипение. Ева нахмурилась, чувствуя, как хорошее настроение постепенно улетучивается. Она чувствовала себя странно, а плохое предчувствие с каждой секундой только усиливалось. Ей это совсем не нравилось.       В трубке послышался звук переключения на другую линию. Обычно в таких случаях на удержанной линии играет музыка, но у Сатре, похоже, она отсутствовала. И потому Ева слышала разговор Нуры и, судя по всему, ее начальника.       — Да, мистер Мартин?       — Нура, немедленно в больницу. Доставлена девочка, пять лет, авария. Перевернулся грузовик, жив только ребенок. Состояние не критическое, но нужна ваша помощь.       — Здесь все не так просто, верно, раз вы сразу звоните мне? — было слышно, что Нура уже бросала в сумку что-то. Голос у нее дрожал, и Ева подумала, что Сатре плачет.       — Да, мисс Магнуссон. О, и еще. Захватите с собой мисс Мун. Нам нужна серьезная помощь, — и звонок оборвался. Так внезапно, как будто кто-то специально отключил связь.       Было слышно, как Сатре чем-то шуршит, собираясь.       — Ева, ты все слышала, так что...       Мун уже натягивала ботинки на рельефной подошве и набросила на себя теплое пальто. Осень уже сдавала, и становилось все холоднее с каждым днем.       — Я поняла, — она зашнуровала обувь. — Тебя забрать?       — Да, если можно, — сказала Нура.       — Там же, где мы вчера встретились.       — Ясно, я еду!       Ева выскочила из дома, закрывая двери и на ходу забрасывая в сумку ключи и телефон.       Со скоростью света она заскочила в машину и, вдавив педаль газа в пол, так, что машину бросило в сторону, она выехала из частного сектора, оставив охранника глупо хлопать глазами.       За время работы в другом городе, намного больше и стремительнее Осло, у Мун выработался свой стиль вождения. Например, когда она спешит, то на поворотах дергает ручник, в последнюю секунду вписывается в нужную полосу и, не дав опомниться опешившим прохожим, жмёт газ в пол и удаляется.       Вот и сейчас она резко свернула вправо и затормозила, дав возможность появившейся Сатре сесть. Не успела Нура закрыть дверь, как Мун уже летела в больницу. В очередной раз, когда Ева дернула ручник, Нура ударилась затылком о спинку сиденья. Зашипев, блондинка нахмурилась.       — По-моему, ты довезешь только останки хирурга, а не полноценного профессионала, — буркнула Сатре.       Ева усмехнулась.       — Привыкай, — Ева посмотрела на дисплей навигатора. До больницы оставалось совсем немного.       Осталось только по главной улице проехать, а там рукой подать.       Ева свернула как раз туда.       И тут же затормозила, едва ли не сбив ограничитель.       Прямо посреди улицы, между двумя зданиями, лежал искореженный грузовик, а вдалеке валялся наполовину измятый кузов автомобиля. Вокруг были осколки стекла, кое-где тлели остатки того, что называлось машиной, где-то еще был огонь. Между грузовиком и авто были красные полосы.       — Черт! — выругалась Ева и развернулась. — Пристегнись, — приказала она Нуре и та, абсолютно без возражений, закрепила на груди ремень.       — Кратчайший путь до больницы, не учитывая главную улицу, — скомандовала Ева навигатору.       "Маршрут построен".       — Держись.       Ева еще никогда не ездила с такой скоростью. И с такой маневренностью. И с такими нарушениями.       Через две минуты они были на месте и выходили из автомобиля.       — Ты знаешь, на сколько ты влетела?! — спросила Сатре, на ходу возмущаясь.       — Да плевать мне, — огрызнулась Мун. — Не до этого.       Сатре нахмурилась.       Здание больницы казалось огромным и немного зловещим. Мун на секунду застыла, слегка приоткрыв рот.       — Идем, — Нура подтолкнула Мун когда входу.       И Ева зашагала вперед.       А что еще делать?       Толкнув стеклянные двери больницы, Нура бегом помчалась куда-то направо. Не обращая внимания на возгласы за спиной, она все мчалась вперед.       — За мной, будешь ждать рядом, — бросила она на бегу.       Мун следовала за ней, попутно снимая пальто и поправляя волосы, чтобы быть хоть отдаленно похожей на человека.       Нура остановилась у огромных железных дверей операционной и, взяв у медсестры халат, скрылась за ними, не сказав Еве больше ни слова.       Ева ее не винила. Там, возможно, жизнь человека на кону, так что Нуре не до того.       К Еве подошла женщина в белом халате. Тронув Мун за плечо, она вежливо спросила:       — Здравствуйте, мисс Мун. Вы, наверное, к девочке, да?       Ева обернулась.       — А, да, — она по привычке поправила волосы. — А что?       — Мистер Мартин просил Вас зайти к нему.       — Хорошо, а куда?...       — Я провожу, — сказала женщина, перекладывая бумаги из одной руки в другую.       Ева кивнула и молча проследовала за медсестрой, попутно пытаясь запомнить дорогу. Всё-таки не всегда ее будут проводить.       Они шли недолго, и женщина остановилась у кабинета триста двенадцать.       — Сюда. Удачи Вам. — и женщина исчезла в кабинете напротив.       — Отлично, — буркнула Мун.       Она постучала. Ответа не было секунд восемь, и Ева подумала, что его там нет, как вдруг из-за створки послышалось глухое "Войдите!".       Ева дернула ручку, и дверь отворилась.       За столом, заваленном бумагами, сидел мужчина среднего возраста и такого же размера. Седые волосы были уложены гелем, глаза внимательно глянули на Мун сквозь толстые очки. Он что-то сосредоченно писал в карточке, расставляя печати и в перерывах между этими манипуляциями пил кофе из большой чашки. Выглядело это смешно. Ева замялась у порога.       — Здравствуйте, мисс Мун, — поприветствовал Мун мужчина. — Присаживайтесь, — он указал на кресло напротив себя и отставил чашку в сторону.       Ева кивнула и молча проследовала к предложенному креслу.       Мистер Мартин отложил свое занятие и сложил руки в замок.       — Ну что же, мисс Мун, как Вам начало рабочего дня? — улыбнулся мужчина. Так обычно улыбаются дедушки своим внукам.       — Очень... Стремительно, — усмехнулась Мун, найдя подходящее слово.       — Как уж есть, — вздохнул мистер Мартин. — У нас тут часто такое, — обронил он, и Еве показалось, что пожалел об этом.       Ева вскинула брови.       — Правда? Почему? — помимо воли вырвалось у нее.       Мистер Мартин посмотрел куда-то в сторону, а потом взглянул на Еву поверх очков.       — Я могу Вам доверять? — в его голосе не было даже намека на былую веселость.       Ева часто заморгала и кивнула, не особо понимая такую резкую смену настроения.       — Что ж... Я не хотел говорить Вам все сейчас, но, похоже, без этого никак. Предупреждаю, то, что я Вам сейчас скажу, автоматически вносит Вас в список людей, подвергнутых опасности, в котором состою я и мисс Магнуссон. Вы уверены?       Ева удивилась еще больше. Ее немало напугало подобное известие, но она решила выслушать мужчину. Раз уж ввязалась, то дослушай.       — Уверена.       Мужчина вздохнул. Метнула взгляд на дверь, он начал.       — Эта девочка... Она поступает к нам уже четвертый раз за два месяца​.       Мун уставилась на него с искренним удивлением и некоторым непониманием.       — Простите?       — Вы не ослышались. Ее явно кто-то пытается устранить.       — Что? — вот тут Еву захватил животный страх. Нет, даже не страх. Ужас.       Мистер Марин кивнул, опровергая все ее сомнения.       — Этот ребёнок не простой. Насколько мне удалось выяснить, девочка — дочь известной и очень влиятельной семьи. И, похоже, эта семья встала у кого-то на пути. Родители девочки пропали без вести, но никто, кроме самых близких людей не видели их. Просто они недавно переехали​. Как сказали мне мои люди, они убиты. Да, именно, — он выставил вперед ладонь, останавливая поток вопросов от Мун. — Ребенок отказывается говорить. И немудрено, почему. Поэтому вы здесь. Наши специалисты испробовали все, но тщетно. Ребенок не вымолвил ни слова с тех пор, как в первый раз попал сюда. Сейчас дело обстоит гораздо серьезнее. Няню и по совместительству спецагента вооруженных сил нашей страны нашли на заднем дворе особняка этой семьи. Она не помнит абсолютно ничего, — он выразительно посмотрел на нее. — Сама девочка едва ли не погибла в подстроенной аварии. Перевернувшийся грузовик, неудачный поворот... Я бы сказал, она в рубашке родилась, — и мужчина замолчал.       Ева сидела, не в силах шевельнуться. Она ожидала чего угодно, но не этого. Ее поразило не то, что ей предстоит.       Ее поразила человеческая жестокость. Как?! Как можно поднять руку на ребенка?! На человечка, который ничего не сделал, а стал лишь частью игры на выживание, стимул для участников которой — деньги и власть. Она уже отбросила все сомнения и понимала, что все это — отнюдь не шутка.       У Мун в голове крутилась только одна мысль — за что?       — Мисс Мун, — снова заговорил мистер Мартин. — У меня лишь один вопрос. Вы согласны помочь?       Ева подняла глаза на него. Она могла запросто отказаться от всего этого и, возможно, уберечь себя от последствий, но что-то подсказывало ей, что, бросив ребенка, она окажется в гораздо большей опасности, нежели теперь.       А еще Мун не могла. Не могла бросить девочку, которая осталась совсем одна.       Она не хотела, чтобы этот ни в чем не повинный ребенок пережил то же самое, что и Мун год назад.       — Да, — обронила Мун, глядя мужчине прямо в глаза.       Он с огромным облегчением вздохнул, благодарно глядя на нее.       — Вы не представляете, как вы нам помогли.       Ева встала.       — Я не представляю лишь, — проговорила она уже у дверей, — чем все это обернется для всех нас, — и она вышла из кабинета.       Захлопнув двери, Мун зашагала прочь, по дороге пытаясь успокоиться. Рой мыслей, жужжащий в голове, не добавлял никакой ясности в ту ситуацию, в которую попала Мун. Все чувства, существующие на свете, смешались в одну непонятную, вязкую кашу. И из-за этого держать себя в руках становилось все сложнее.       Ева шагала все быстрее и, завернув за угол, едва ли не налетела на Сатре, которая, в свою очередь, шагала так же быстро, как и Мун. Если не быстрее.       — Ау, Вы... Ева! — Сатре вскинула брови. — А я тебя ищу! Пойдем! — и, схватив Мун за руку, потащили за собой.       Ева послушно пошла за Сатре, стараясь высвободить руку из ее хватки. Почти вышло.       Девушки быстрым шагом петляли по коридорам, пока не забрели в один из пустынных пролетов.       Ева вопросительно посмотрела на Сатре, когда они остановились около больших железных дверей. Вместо замка на них висел небольшой экран с кнопками и выемкой для ключ-карты.       Нура достала из кармана маленький пластиковый прямоугольничек и провела им в выемке.       "Доступ разрешен".       Только после этого Сатре обратилась к Мун, продолжая шагать вперед.       — Ты же в курсе, да? Вот. Мы решили, что будет разумно поместить девочку в охраняемое отделение, пока этот ужас не кончится. Это крыло больницы защищено, у каждой занятой палаты дежурят охранники. Возможно, для девочки это стресс, но по-другому мы поступить не могли, — вздохнула она. — Сюда.       Они завернули в боковой проход и остановились у дверей палаты 247.       — Ранения не серьёзные. Мы вообще удивились, увидев, что она почти не пострадала. Мы думали, что все, — голос Нуры дрогнул. — Мы сделали все, что в наших силах. Теперь твоя очередь, — грустно посмотрела Нура.       — Все получится, — заверила ее Мун.       Нура усмехнулась.       — Ты — наша последняя надежда. Да, если нужно, можешь снять халат.       — Да, спасибо, — Мун отдала халат Сатре.       Нура взяла ее за плечо.       — Постарайся, пожалуйста. Удачи.       Сатре кивнула охранникам, и они пропустили Еву.       Только когда за ней закрылась дверь, Мун отважилась обернуться. Перед ней была небольшая, светлая и чисто убранная комната. На противоположной стене было окно, задернутое шторами. У восточной стены стояла кровать. Около кровати была тумбочка, на которой были всевозможные фрукты и игрушки. Недалеко от тумбочки располагалась дверь, выходящая в коридор. Второй выход, наверное.       А на кровати, подобрав к себе ножки, сидела девочка, прижимая к себе плюшевого мишку. Вернее, то, что от него осталось. Левое его ухо отсутствовало, лапа обгорела, а некогда белый мех был теперь серым.       Сама же девочка была сущим воплощением ангела. Темные кудри спадали на плечики прекрасными блестящими волнами. Круглое личико было румяным, но кое-где, особенно на маленьком носике, были заметны рубцы. Это выглядело совсем неправильно.       Когда Ева вошла, на нее тут же уставились два больших глаза. Причем эти глаза были такими печальными, что Ева внутренне едва ли не разрыдалась. Пышные ресницы опускались, прикрывая причудливые голубые радужки глаз.       Увидев Еву, девочка следила за каждым ее шагом до тех пор, пока Мун не села рядом с ней.       — Привет, — тихо поздоровалась Мун, не особо рассчитывая на ответ.       И оказалась права. Девочка молчала, опустив глаза. Ева слегка пала духом, но сдаваться не собиралась.       — Меня зовут Ева, — продолжила спокойно Мун, слегка улыбаясь. Стоило ей сказать свое имя, на нее исподлобья взметнулись голубые глаза.       — А тебя как зовут? — спросила Мун, приняв поднятие глаз как знак.       Девочка не отвечала. Ева хотела продолжить беседу, как вдруг девочка заговорила. Голос ее был тихий и некогда звонкий, но сейчас немного хрипел.       — Меня зовут Айрин.       Ева впала в секундный ступор.       — Вот как? Очень красивое имя, — осторожно продолжила Мун.       Девочка села удобнее и прижала игрушку к себе.       — Ты тоже будешь задавать мне вопросы о папе? — грустно спросила Айрин.       Ева снова застыла. Неужели прежние специалисты спрашивали ее о родителях прямо в лоб?! Боже, тогда они не более, чем идиоты.       — Нет, Айрин. Я думала, ты расскажешь мне о себе. Мы бы подружились, как ты думаешь?       Девочка​ отвернулась и промолчала.       Как промолчала и спустя пять минут. И десять.       Ева поняла, что на сегодня хватит. Это и так огромный шаг вперед.       — Ну что же, Айрин, была рада с тобой познакомиться. Спокойной ночи, я ведь сегодня больше не приду. Пока, — Ева подошла к двери и потянула ее на себя.       — Пока, — тихо попрощалась девочка.       Ева грустно усмехнулась и закрыла двери.