Дорога во тьму и обратно

Все началось на четвертом курсе с невыносимых болей в шраме. С каждым таким приступом Гарри все труднее было сдерживать разбуженную ими злость и раздражение на весь белый свет, и к пятому курсу эти эмоции стали главными в его жизни. Бесило все! Начиная с вечно находящихся рядом, словно рыбы-прилипалы, друзей, увиливаний Дамблдора, косых взглядов учеников и заканчивая нескончаемыми придирками и язвительными выпадами Снейпа. Головные боли стали постоянными спутниками Гарри. От них не помогали ни зелья, ни разнообразные лекарские манипуляции мадам Помфри. Со временем появились провалы в памяти, чаще всего возникающие после особенно невыносимых приступов, когда от боли отключалось сознание. Дни мелькали за днями, и пустых, стертых из жизни моментов становилось только больше. В очередной раз Гарри пришел в себя, стоя на небольшом островке в окружении полуразложившихся трупов с палочкой Дамблдора в руках. Он огляделся, и язвительная ухмылка искривила его губы. Рядом на специально сооруженном постаменте стояла чаша, наполненная зельем, а возле нее… Возле нее лежал Альбус Дамблдор собственной персоной. Его поза со скрюченными пальцами, судорожно вцепившимися в разодранный ворот мантии, говорила о том, что умер он, кажется, от удушья. Но Гарри даже не почувствовал жалости. Слишком много обид и раздражения на директора накопилось у него за два последних года. Он не питал иллюзий по поводу личности Дамблдора и его намерений, поэтому, еще раз окинув безразличным взглядом наполовину сгоревших, наполовину разложившихся вновь упокоенных мертвецов, равнодушно пожал плечами и, ступив в лодку, легко оттолкнулся от берега. На выход он поплыл, даже не оглянувшись на оставшегося лежать возле чаши Дамблдора. Выбравшись из пещеры, Гарри сунул руку в карман своей школьной мантии и достал оттуда медальон - точную копию медальона Салазара Слизерина, виденного в воспоминаниях, что в течение года показывал ему Дамблдор. Хмыкнув, он легко открыл крышечку и обнаружил записку от человека, которого никогда не видел, но чьи инициалы точно знал. - Блэк? - хмыкнул он. - Ну что ж, посмотрим. Оглянувшись по сторонам, он тут же аппарировал на площадь Гриммо. В доме было пустынно, пыльно и затхло, словно ни одна живая душа не появлялась в нем с момента смерти Сириуса. Тем не менее, кое-кто здесь все же был. - Кричер! - Чего желает хозяин? - тут же появился перед ним домовик и добавил чуть тише: - Мелкий неблагодарный мальчишка, которому Кричер вынужден подчиняться. - Еще раз буркнешь что-то в этом роде, и можешь не мечтать занять место рядом со своими предками! - Гарри схватил его за старую поношенную наволочку, заменявшую одежду. Подняв домовика так, что тот забарахтался в воздухе, не доставая ногами до пола, он усмехнулся, заметив выпученные в испуге глаза, и тихо произнес: - А теперь быстро расскажи мне про своего бывшего хозяина. Регулуса Арктуруса Блэка! Особенно меня интересует, куда он спрятал медальон. Зная, что домовик не может противиться прямому приказу, Гарри с усмешкой наблюдал, как тот, бешено вращая глазами, пытается промолчать, но все равно рассказывает и рассказывает, сглатывая слезы и утирая сопли, и, время от времени горестно поскуливая, бьется головой об пол. - Неси! - хмыкнул Гарри. - Я не… его больше нет, этого медальона, - пуще прежнего взвыл Кричер. - Он… он… этот гнусный вор украл его! Украл собственность хозяина Блэка! - Смотри-ка сюда, - Гарри достал из кармана мантии поддельный медальон. - Хочешь обмен? Я отдаю его тебе, а ты взамен отыщешь мне настоящий. Кричер покосился на него с недоверием, но робко протянул дрожащие после истерики скрюченные пальцы к медальону Регулуса. - Э нет, дружок. - Медальон вновь вернулся в карман. - Выполнишь условие и сразу получишь. И не тяни с этим. Чем быстрее ты справишься, тем больше вероятность того, что твоя голова после смерти окажется увековечена в доме наравне с черепушками твоих предков. Кричер часто-часто закивал, на что Гарри только усмехнулся и, велев навести в доме порядок, вышел за порог. Он стоял на верхней ступеньке крыльца и раздумывал, куда ему сейчас отправиться. В груди зудело от жажды деятельности, но следовало соблюдать предельную осторожность, чтобы никто не догадался, что он поменял приоритеты. Усмехнувшись, Гарри покачал головой и аппарировал. Оказавшись на краю магического поселка, он накинул мантию-невидимку и быстро пошел по улочкам, безошибочно определяя дорогу, хотя и не был тут уже очень давно. Возле старого полуразрушенного дома остановился, помедлил немного, затем резко толкнул скрипучую, проржавевшую калитку и ступил на дорожку, ведущую к крыльцу. Гарри знал, что в его жизни такого не было, но испытывал странное чувство дежавю, словно когда-то, много лет назад, точно также, не торопясь, уже вышагивал по этой дорожке. На крыльце он немного притормозил, но потом, решительно дернув плечами, зажег Люмос, толкнул незапертую дверь и вошел. В холле царили разруха и запустение. Пол был засыпан пылью, каким-то крошевом и даже песком, а среди мелких трещин прорастала трава, видимо занесенная ветром через пролом в крыше второго этажа. Гарри не стал долго задерживаться внизу и быстро поднялся по ступеням. Какое-то чувство вело его вперед, дальше по коридору, мимо покосившейся, сорванной с петель двери в комнату со стоящей в углу детской кроваткой, провалом в стене на месте окна и отсутствующим куском крыши. Он медленно переступил порог и подошел к этой кроватке, проведя пальцем по пыльному, изъеденному временем и стихиями бортику. - Здесь все началось, здесь и закончится, - задумчиво проговорил он. Подойдя к пустому провалу окна, Гарри невидящим взглядом окинул расположившийся чуть в стороне поселок и уставился в темное ночное небо с редкими проблесками звезд, иногда выглядывающих между хмурыми облаками. С этого момента начиналась новая жизнь Гарри Поттера, но знать об этом никому пока не следовало. Он ненадолго задумался, стоит ли возвращаться в Хогвартс, но во избежание подозрений решил вернуться, более того - постараться вести себя как ни в чем не бывало. А вот летом, когда вокруг не будет пристальных взглядов так называемых друзей, однокурсников и членов этого треклятого Ордена, придет время осуществлять собственные планы. И вряд ли будет так уж удивительно, если Гарри Поттер вдруг исчезнет, перестав выходить на связь, и затеряется на просторах Великобритании. Если ему удастся задуманное, то никто потом и слова не скажет. Победителей, как известно, не судят. Развернувшись, Гарри быстро покинул дом и аппарировал в Хогсмид. Нужно было посмотреть, как станут развиваться события после исчезновения Дамблдора, да и в школе оставалось еще незавершенное дело. В Выручай-комнате его ждала одна вещица, которая очень поможет ему в осуществлении дальнейших планов. Пряча книгу от Снейпа, он держал ее в руках, чувствовал ее ауру и, увы, не забрал, совершенно не придав значения своим ощущениям. А в школе шло сражение, и Пожиратели, находящиеся в меньшинстве, терпели поражение и отступали едва ли не в панике. Гарри, затаившийся у самых ворот, видел, как мимо него пронеслась Беллатрикс, на ходу подпалившая хижину Хагрида, а следом за ней еще какие-то, знакомые, наверное, по газетным статьям, личности. Когда все немного успокоилось, он, стараясь не попасться на глаза преподавателям, членам птичьего ордена и вызванным в школу аврорам, тихо прокрался под мантией-невидимкой по коридорам Хогвартса до Выручай-комнаты. Попав внутрь, он целенаправленно, находя дорогу, словно по компасу, двинулся между рядами всякого хлама и остановился возле старого секретера, на котором стоял бюст неизвестного ему мага со старой, немного помятой короной на голове. - Вот и ты, мой хороший, - криво усмехнулся Гарри, подхватив старинную побрякушку, на которую очень скоро собирался приманить одну опасную, но крайне необходимую для реализации дальнейших планов личность. Завернув корону в мантию-невидимку, он, вновь крадучись, вернулся в гостиную Гриффиндора, где натолкнулся на бодрствующие почти в полном составе шестой и седьмой курсы. - Гарри, Гарри, у нас тут такое произошло! - кинулась к нему взволнованная растрепанная Грейнджер, внимательно осматривая его. - А ты как? Все нормально? Вы уже вер?.. - Гермиона, - прервал ее Гарри, стараясь скрыть гримасу недовольства, - что тут у вас случилось, и почему ты такая грязная? Грейнджер тут же переключилась на рассказ о нападении Пожирателей на Хогвартс. Зная, что в школу их провел Малфой, она так и не смогла доказать это аврорам, о чем очень сожалела. И лишь позже, когда взбудораженные нападением и боем гриффиндорцы разошлись, она все-таки задала тот вопрос, на который Гарри уже продумал ответ, отводящий от него любые подозрения. - То, что я вам сейчас расскажу, должно остаться между нами. Ни аврорам, ни членам Ордена, увы, ни слова… - притворно тяжело вздохнул он. - Мы с Дамблдором вышли из школы и аппарировали на какой-то морской берег. Не знаю, как он обнаружил это место, но он был уверен, что один из крестражей находится там. Я остался на берегу, а директор отправился разведывать местность и аппарировал. Куда? Я не знаю… Я ждал его больше двух часов, но так и не дождался. Я растерялся, не знал что делать. Возможно, ему нужна была помощь, но я не имел права никого приводить туда, ведь тогда пришлось бы объяснять, что мы там забыли. А он… Он… Я не знаю что с ним, жив ли он, но он взял с меня слово, что я вернусь в школу, если его не будет больше часа. Я прождал почти два с половиной… и вернулся, - изобразил Гарри горестный всхлип. - А теперь не знаю что делать. Я поклялся, что кроме вас ни одна живая душа не узнает, что мы ищем крестражи. И… - он резко замолчал, отвернувшись. Судя по тому, как “друзья” нахмурились, они поверили в его сказку и приняли за правду запрет на разглашение информации. Было видно, как Грейнджер просчитывает возможные варианты, но отбрасывает один за другим. Наконец, согласившись с тем, что Гарри действовал согласно инструкции директора, все разошлись по комнатам. В спальне Гарри улегся, положив замотанную в мантию корону под подушку. Засыпая, он самым краем сознания уловил тревожный ритм, словно у него под ухом билось маленькое, заходящееся от страха сердце, и недобро усмехнулся. *** Последующие дни практически не оставили следа в памяти. Несколько опросов аврорами, участливое сочувствие и надоевшая опека наводнивших школу членов птичьего ордена, молчаливая поддержка друзей, - все это вызывало лишь кривую ухмылку на губах Гарри, но он мастерски изображал озабоченность, волнение и полное неведение относительно местонахождения Дамблдора. Лишь при встрече со Снейпом Гарри, как ни пытался, не мог скрыть своих истинных эмоций и уже несколько раз замечал пристальный взгляд “любимого” профессора. А тот, словно специально, так и норовил вывести его из себя, лишний раз задеть, оскорбить, унизить, чтобы потом с тщательно скрываемым любопытством проследить за реакцией на свои слова. Гарри на интуитивном уровне чувствовал, что из всех знакомых, окружающих его в стенах школы, только Снейп представляет реальную угрозу. Ему казалось, что тот давно понял, что Гарри стал другим, не таким, каким его привыкли видеть. И все выпады имели перед собой цель - вывести его на чистую воду. Однако до отъезда Снейп так и не озвучил свои подозрения - если, конечно, они у него имелись - ни самому Гарри, ни кому-либо из Ордена, потому что отношение окружающих по-прежнему оставалось ровным и заботливым. Наконец, суматошные дни закончились дружным отбытием из Хогвартса, закрытого в связи с произошедшим нападением и исчезновением директора. Роль послушного примерного мальчика-марионетки пришлось играть до конца поездки. Вернон Дурсль, сев в машину, попытался было привычно поучать и строить племянника, но, едва заметив направленную в лоб волшебную палочку, тут же замолчал. А уж когда Гарри, не церемонясь, объяснил, что для остановки сердца “любимого” дядюшки ему достаточно произнести всего два слова, а для помешательства от невыносимой боли и сильнейших мышечных спазмов - и вовсе одно, тот не решился больше даже взглянуть в его сторону и тяжело пыхтел, нервно обливаясь потом, до самого дома. Единственная его попытка защититься состояла в блеянии насчет запрета колдовать до семнадцати лет и вызвала в ответ истерический смех. Успокоившись, отдышавшись и вытерев слезы, Гарри снизошел до объяснений, чтобы сразу расставить все точки в разговоре. - Во-первых, я не собираюсь возвращаться в школу, ну а во-вторых… этой палочкой я могу колдовать хоть ежеминутно, и никто об этом даже не узнает, - зловеще ухмыльнулся он и тут же в доказательство своих слов резко взмахнул рукой. Послышался характерный щелчок, как от удара плетью, и Вернон беспокойно завертел головой, пока не наткнулся взглядом на ровную борозду, вспоровшую чехлы задних сидений во всю длину. Нервно покосившись на Гарри, он больше не издал ни звука. Уже в доме на Тисовой Дурсли едва ли не пинками были собраны в гостиной и прослушали краткий перечень условий, при которых они останутся живыми и даже здоровыми. - Я даю вам два дня на то, чтобы уладить собственные дела и уехать из страны. В этом случае гарантирую вам жизнь. Петуния нервно прижала руки к груди и во все глаза уставилась на Гарри, беззвучно открывая рот. Дадли постарался стать как можно более незаметным, что с его телосложением выглядело смехотворно, и сжался в комок в углу дивана. Вернон же со злостью и страхом внимательно следил за племянником. А тому очень хотелось просто достать палочку и, трижды выкрикнув “Авада Кедавра”, навсегда стереть из своей жизни воспоминание о драгоценных родственничках. Но Гарри сдерживался, понимая, что тройное убийство тут же привлечет внимание как маггловских, так и магических властей, и ему будет намного труднее достичь желаемого. Поэтому, объяснив запуганному до икоты семейству, чего от них ждет, Гарри быстро поднялся в свою комнату. Окинув взглядом убогую обстановку, он решил, что как только избавится от Дурслей, тут же переберется в спальню Дадли, где условия были намного более комфортными, и, пока не придет время покинуть этот дом, будет жить там. Два дня пролетели достаточно быстро. Гарри детально продумывал ближайшие планы, пытался просчитать возможные риски и отдыхал перед тем, как приступить к достижению своих целей, справедливо полагая, что потом ему еще долго будет не до отдыха. Нервные, запуганные демонстрациями возможностей применения магии Дурсли отъехали от дома даже раньше отведенных им Гарри двух суток. Зная о забронированных билетах на самолет до Штатов, он мстительно усмехнулся и, выйдя на крыльцо, чтобы проводить любимых родственничков, послал им в спину мощный Конфундус. Машина, скрипя шинами по гравию, отъехала от дома, а Гарри с удовольствием представлял, какой переполох Дурсли поднимут в аэропорту, когда захотят поменять маршрут поездки и вместо цивилизованных Штатов запросят билеты в Буркина-Фасо. Представлял он и их лица, когда, после приземления в самом сердце Африки, заклятие спадет и они осознают, где оказались. Ну не мог, не мог он отпустить их и не отомстить хоть немного за все свои детские страдания, нелюбовь, непонимание, презрение и ненависть, полученные в этом доме. Какая-то черная составляющая его души требовала более жестокого наказания: пыток, смерти, но разум отверг эти идеи, поскольку их осуществление могло изрядно навредить его планам. И пусть его месть была слишком мелочной и даже детской, но, зная характеры своих тети и дяди, он не сомневался, что для них даже недолгое нахождение в обстановке, далекой от привычного комфорта и цивилизации, будет сильнейшим стрессом. Вернувшись в дом, Гарри первым делом сел за письмо - нужно было приступать к выполнению задуманного. Испортив несколько пергаментов, он наконец составил лаконичное, но интригующее послание и, призвав Хедвиг, назвал имя адресата. Гарри мог поспорить на все золото из своего сейфа, что его сова продемонстрировала в ответ глубочайший шок. Но поскольку говорить она не умела, то, немного потопорщив перья и покрутив выпученными глазами, после резкого окрика улетела. Проследив взглядом за медленно удаляющейся посланницей, Гарри отвернулся от окна и, собрав самое необходимое, перебрался в комнату Дадли. Теперь ему оставалось дождаться ответа. Только после этого он мог дальше планировать свои действия. *** Гарри сидел в кресле, трансфигурированном из старого хламья, заполнявшего заброшенный дом Поттеров в Годриковой Лощине, и ждал визитера, нервно постукивая пальцами по подлокотнику. Не сказать, чтобы он не боялся этой встречи, но очень надеялся на ее благоприятный исход, ибо от этого полностью зависела его дальнейшая судьба, если не жизнь. Едва сбросив оковы навязанных обязанностей, умирать он, конечно, не собирался и, впервые ощутив себя свободным и никому ничего не должным, надеялся прожить еще долгие годы, чтобы насладиться подобным состоянием. А для этого нужно было закончить одно важное дело. “...ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой…” - всплыло у него в голове, и он криво усмехнулся. Тот наивный мальчик, каким он был раньше, слишком благородный и самоотверженный, посчитал бы, что единственный выход из создавшейся ситуации - это магический поединок с врагом, который мог закончиться только смертью одной из сторон. А нынешний Гарри сумел по другому взглянуть на окружавший его мир и решил, что умирать ради мести за родителей или рядовых обывателей, которые и пальцем не пошевелили, чтобы помочь ему - это не для него. Имея немало денег, рассчитывая в будущем добиться власти и известности, он хотел воспользоваться благами жизни на всю катушку. И сейчас он сидел и ждал того… от кого в дальнейшем и будет зависеть качество его, Гарри, жизни. Его размышления прервал едва слышный скрип калитки и тихие, но уверенные шаги по гравийной дорожке, заросшей сорняками. Входная дверь резко открылась, и на пороге возникла фигура с палочкой наизготовку, закутанная в широкий черный балахон, мало напоминавший привычные мантии магов. - Я все же надеюсь, что мы сможем поговорить, не пытаясь за каждое слово убить друг друга, - поднял Гарри руки в примирительном жесте, не забыв при этом продемонстрировать зажатую в пальцах палочку. - Но если вдруг ты захочешь поединка, спешу предупредить, что эта не твоя старая знакомая с пером феникса, и все заклинания с ее помощью выходят намного мощнее. - Гарри Поттер! - Вошедший откинул капюшон своего балахона, и перед Гарри предстал Волдеморт собственной персоной. - До последней секунды я не думал, что ты решишься… - Нет, ну ты, конечно, можешь сходу кинуть в меня Аваду, но тебе ведь интересно… что у меня за информация, касательно твоих… крестражей. - Хм… - Волдеморт прошел внутрь и взмахом руки превратил какой-то обломок балки в стул с высокой кованой спинкой, немного напоминающий трон. - Мальчик вырос и совсем потерял страх? Или мозги? Хотя нет, как любит повторять Снейп, с мозгами у тебя и без того не густо. И судя по твоему настойчивому требованию личной встречи, я склонен предполагать, что он абсолютно прав. - О! Снейп… - усмехнулся Гарри, не чувствуя особого страха перед Волдемортом и понимая, что тем сейчас владеет неуемное любопытство и какой-то азарт. Хотя их связь больше не напоминала о себе после того, как он пришел в себя в той жуткой пещере, но за последнее время он стал лучше понимать других людей, анализируя их жесты, взгляды и поступки, и с точностью мог сказать, какие эмоции испытывает человек. Эта способность проявилась внезапно и очень сильно помогала добиваться нужных и выгодных результатов. - Снейп достоин отдельной беседы. И я даже знаю, что буду просить у тебя в благодарность за свою лояльность… - Ш-ш-што?! - прищурился Волдеморт. - Ты забываешься, мальчишка! - Ой, - страдальчески закатил глаза Гарри, - только давай без этого пафоса и всплесков ненависти. Сам сказал, что я вырос. Кстати, раз уж я все это затеял, то стоит, наверное, поинтересоваться - как бы ты предпочел, чтобы я называл тебя? - А ты изменился, Гар-р-ри… - чуть склонив лысую голову, с любопытством рассматривал его Волдеморт. - Причем в тебе появилось что-то… Хм… ну, тем интереснее. Можешь называть меня “Мой повелитель”. - Не дождешься! - усмехнулся Гарри. Он и сам чувствовал изменения, начиная с уверенности в собственных силах и заканчивая какими-то знаниями, которые вдруг возникали в голове совершенно необъяснимым образом. К тому же он не ощущал превосходства Волдеморта над собой и с несвойственной себе ранее самоуверенностью общался с ним как с равным, не делая скидок ни на опыт, ни на разницу в возрасте, ни на багаж знаний. - Что-то мне подсказывает, что Томом Риддлом ты называться не хочешь, а Темный Лорд - это скорее звание. Но ведь Волдеморта ты зачем-то придумал? И это имя тебе не противно. - Наглец! - зашипел Волдеморт, по-прежнему разглядывая Гарри, как некую невиданную зверушку. - Но я не против. Вот уж не думал, что когда-нибудь буду вести светскую беседу с Гарри Поттером. Скажи, что мне мешает поднять сейчас палочку и заавадить тебя? - Может быть то, что я, в отличие от твоих самых преданных Пожирателей, знаю о том, как убить тебя? Ведь если уничтожить все крестражи, два из которых уже… - Что?! - резко вскочил Волдеморт. - Ты посмел?.. - Извини, - пожал плечами Гарри. - Один из них угрожал моей жизни. Тут или я, или он. Ну а второй вообще не я… С ним разобрался Дамблдор. - Я убью его! - С палочки Волдеморта слетела зеленая вспышка и врезалась в стену, отбив от нее куски штукатурки. - Спокойно! Он и так уже мертв. И да, твоими стараниями. Только я поражаюсь твоей беспечности. С момента, как ты возродился - жуткой образиной, между прочим, - ты не проверил ни одного хранилища крестражей, не перепрятал ни один из них, даже банально не обновил защитные чары. Между тем три из них давно сменили свое “место жительства”, даже четыре, если вспомнить Малфоев. Два уничтожены… - А два других? - Волдеморт остановился прямо перед Гарри, направив палочку ему в лоб. - А два других находятся в тайном месте, и если я не вернусь с нашей встречи живым, что возможно, хоть и маловероятно, они тоже будут уничтожены. - Ты смеешь ш-ш-шантажировать меня?! - Нечего на меня шипеть! И я просто предупреждаю. Страховка еще никому не навредила. А то мало ли… Говорят, что ты после всех этих своих темномагических экспериментов совсем выжил из ума. Вдруг начнешь авадами кидаться.... Но вообще, вместо того, чтобы перемалывать сейчас воздух, предлагаю перейти наконец к нормальному диалогу без всех этих “я тебя убью” и прочее. - Ладно… - Волдеморт вновь занял свое место. - Так что ты хочешь от меня? - Ну, во-первых, чтобы ты оставил меня в покое. Я не трогаю тебя и твои драгоценные крестражи, ты не трогаешь меня. - Верни мне их! - Чтобы ты меня тут же попытался убить? Ну уж нет. Я, конечно, учился на Гриффиндоре, но, помнится, шляпа очень хотела отправить меня на Слизерин. Впрочем, это не так и важно, все равно я не собираюсь возвращаться в Хогвартс. Все, что мне было нужно, - Гарри ехидно усмехнулся, - я оттуда уже забрал. - Как ты узнал? - Дамблдор! Он давно собирал информацию о тебе, и рассказал мне где, что и в каком количестве искать. Гарри лукавил, но Волдеморту об этом знать было необязательно. Однако о своей осведомленности в части места хранения всех крестражей он не врал, вероятно, связь сделала свое дело. - Тварь! - прошипел Волдеморт. - Можешь вернуться в небезызвестную пещеру и передать ему это лично. Только, боюсь, он тебя не услышит. - Зачем тебе это? - после непродолжительной паузы, в течение которой он пристально рассматривал Гарри, спросил Волдеморт. - Мне не нравится твоя политика террора. Даже если ты полностью поработишь всю Англию и приберешь к рукам Министерство, тебя будут воспринимать узурпатором и начнут борьбу с твоими порядками. Пусть из подполья, пусть мелкими уколами, но рано или поздно маги очнутся, соберутся с силами, и найдется тот, кто сможет сбросить твой диктат. Насколько можно судить из истории, так было всегда. Как говорила когда-то моя сверхумная “подружка” Грейнджер: “На каждое действие всегда найдется противодействие”. И еще что-то про равновесие темных и светлых сил в поле Земли. - Ого! А мозги, оказывается, у тебя все-таки есть, тут Снейп ошибся, - едко усмехнулся Волдеморт. - Но ты пока говоришь только общими фразами, а к сути так и не перешел. - Я хочу, чтобы ты изменил свою политику и попытался добиться власти не силовыми методами, а пропагандируя древние, давно забытые магические законы, которые благодаря влиянию полукровок и грязнокровок благополучно канули в лету. То есть, чтобы ты вернулся к тем своим планам реформ магического общества, которые развивал до тех пор, пока не помешался на создании крестражей и моем убийстве. - Откуда ты знаешь, какими были мои планы? - Умею анализировать, а еще активно пообщался с твоим воплощением из крестража в дневнике. Кстати, такой красивый парень. Был... - Поттер, ты забываешься! - Прости, - примирительно поднял руки Гарри, тем не менее, дав понять ехидной улыбкой, что извинения далеки от искренности. - Если ты прислушаешься к моим словам, то я готов встать под твои знамена и быть тебе верным помощником. - Гарри Поттер в моих помощниках? Куда катится мир! Но рациональное зерно тут все же есть. И да, я действительно когда-то строил именно такие планы и даже под их эгидой собрал первый состав Пожирателей. - Подумай над этим, - поднялся Гарри. - Для нас обоих будет лучше сотрудничать, а не меряться палочками. - Все это, конечно, очень хорошо, - вкрадчиво пробормотал Волдеморт, вставая, - только где гарантия, что ты не врешь и на самом деле готов занять место у моего трона? - Вот любишь ты пафос! Я не собираюсь открыто выступать с речами в твою защиту и первое время не хочу афишировать свое участие в этой авантюре, потому что тогда те, кто вяло боролся с тобой все эти годы - пресловутый Орден Феникса, - дружно и активно кинутся на мои поиски, горя жаждой убить предателя. А я, как ты понимаешь, хочу жить долго и, по возможности, счастливо. Ну а в качестве доказательства моей лояльности… могу сдать тебе шпиона, уже много лет таскающего сведения из твоего штаба Дамблдору. - Кто?! - О! Какая активная заинтересованность, - усмехнулся Гарри и направился к двери. Уже у входа он обернулся, не скрывая ухмылки, и сказал: - Подумай над моими словами, потом пришлешь сову, - и, быстро выйдя на крыльцо, аппарировал к себе на площадь Гриммо. Приближалась осень, до первого сентября оставались считанные дни, и Гарри надеялся, что Волдеморт не станет тянуть с ответом. *** За два дня до начала учебного года произошло сразу несколько примечательных вещей. Во-первых, “Ежедневный пророк” напечатал несколько статей, где в подробностях, с приложением исторических фактов и с выдержками из старинных манускриптов, рассказывалось о том, какой неверный путь избрало Министерство магии, душа промаггловскими законами чистокровные рода и запрещая использование магических обрядов и ритуалов. Прочитав газетный разворот, Гарри даже присвистнул, не ожидая, что Волдеморт так быстро отреагирует на его слова. После их встречи прошло около недели, и Гарри, так и не получивший ответного письма с согласием на сотрудничество, уже начал просчитывать другие варианты выправления ситуации под себя и ликвидации угрозы своей жизни в лице самозваного Темного Лорда. Он, нахмурившись, вспоминал, как еще в июне, отправив драгоценных родственничков подальше, написал ему, желая объявить о нейтралитете и прося временного перемирия. Ответ принесла встрепанная, местами опаленная Хедвиг, которой явно досталось в доме врага, и состоял он из ругательств, угроз и обещаний заавадить Поттера при первой же встрече. Гарри даже пришлось сменить сову, потому что та наотрез отказывалась лететь к Волдеморту, к тому же она была довольно приметной и могла в любой момент поймать шальное заклятие, прервав тем самым переписку. С тех пор он, заключив договор с совиной магической почтой, каждое письмо отправлял с новой птицей. Обмен посланиями понемногу набирал обороты, и тон ответов Волдеморта постепенно перешел из угрожающего и бескомпромиссного к задумчивому и временами даже серьезному. А Гарри, который прекрасно понимал, что для налаживания контакта с извечным врагом необходима личная встреча, все тянул время, надеясь, что Кричер отыщет утерянный медальон. Так пролетел июнь и большая часть июля. Изредка ему приходили письма от друзей, периодически неподалеку от дома мелькали члены Ордена Феникса. Однако ему было не до этого. Гарри продумывал, просчитывал, строил планы, которые при наименьших затратах могли бы дать самый желанный результат. Очень хотелось выйти из этой истории с незапятнанной репутацией, но здесь уже все зависело не только от него. Наконец, как раз накануне его дня рождения Кричер обрадовал хозяина прекрасной новостью: он нашел медальон и смог выкрасть его у “какой-то колдуньи в розовой мантии и с большим ртом, напоминающей жабу”. Услышав такую характеристику Амбридж из уст домовика, Гарри смеялся до икоты. Но когда успокоился, решил по доброте душевной все же отдать Кричеру медальон Регулуса Блэка. Получив желаемое, он не стал ждать своего дня рождения, с которым члены Ордена связывали какие-то планы, и, скрываясь под неизменной мантией-невидимкой, тайком покинул дом Дурслей и переселился на площадь Гриммо, где Кричер, повинуясь его распоряжению, навел порядок. Отыскав при помощи домовика домашний сейф Блэков, Гарри спрятал там гарантию своей дальнейшей неприкосновенности - два крестража Волдеморта. Оставалось добраться до чаши и змеи, и можно было считать, что гроза и ужас обывателей, Тот-кого-нельзя-называть, у него в руках со всеми потрохами. Параллельно, используя довольно обширную библиотеку на Гриммо, Гарри изучал информацию о крестражах, способах их уничтожения и возрождения с их помощью. И только разложив для себя все по полочкам, он, наконец, предложил своему “заклятому врагу” встретиться наедине в Годриковой Лощине. А теперь смотрел на результаты этой встречи - статью, каким-то чудом опубликованную в проминистерской газете, и письмо от Волдеморта. Тот писал, что обдумал предложение, покопался в воспоминаниях и старинных летописях и решил, что Поттер прав в своих требованиях. Но ему нужна гарантия безопасности - клятва, что Гарри никогда не поднимет на него палочку. И потому для скрепления договоренности он предлагал пойти на взаимные уступки. Гарри усмехнулся, прекрасно понимая, что Волдеморт мечтает заполучить крестражи, но сам он расставаться с трофеями не планировал. А еще в голове у него безостановочно крутились разные формулировки клятвы, которые оставляли лазейку для уничтожения главного конкурента. Всю ночь он провел в кресле анализируя, размышляя и ища выход, и наконец, к утру, смотря на то, как за окном медленно поднимается из-за горизонта солнце, словно заревом пожара освещая еще серый небосклон, понял, что можно сделать, и тут же сел писать ответ. Очередная встреча опять произошла в доме Поттеров в Годриковой Лощине. Волдеморт настаивал на возвращении крестражей, но Гарри не уступал и торжественно поклялся, что никогда не произнесет заклинания “Авада Кедавра” по отношению к Волдеморту. В ответ на недоверчивый взгляд он объяснил, что формулировка “никогда не поднимать палочку” весьма расплывчата и может привести к невозможности в какой-то момент оказать даже простейшую помощь. - Неужели тебе недостаточно того, что я поклялся не убивать тебя? Или ты боишься моего Круциатуса? Думаешь, я такой дурак, что не понимаю, чем мне это грозит? К тому же, в отличие от тебя, я не владею беспалочковой магией. - О! Ты далеко не дурак, - покачал головой Волдеморт. - Поэтому мне хотелось бы больших гарантий лояльности с твоей стороны. - Мы только начинаем сотрудничество, а ты требуешь всего и сразу. И что по поводу шпиона? Неужели тебе не интересно, кто столько лет водил тебя за, кхм, нос? - У меня есть три претендента на эту роль, думаю, со временем я смогу вычислить его и сам. - Ну да, ну да, а до тех пор он будет беспрепятственно таскать в штаб Ордена Феникса информацию из твоего лагеря, - фыркнул Гарри. - Ну, смотри сам… - Имя?! - резко рявкнул Волдеморт, и из палочки, которую он во время встречи не выпускал из рук посыпались зеленые искры. - Хорошо-хорошо, не нервничай, я назову. Только у меня будет просьба личного характера… Когда ты решишь разобраться с ним, я хочу присутствовать при этом. Негласно, разумеется. Показываться кому-то в ближайшее время я не собираюсь. - Согласен… - Снейп! - коротко и четко произнес Гарри. Он и сам не понимал, почему так жаждет сдать Волдеморту своего бывшего профессора, которого, по сообщениям августовских газет, уже назначили на должность директора Хогвартса, минуя МакГонагалл. Безусловно, руку тут приложил Волдеморт или кто-то из его людей, что бесило еще сильнее. И, рассказав Волдеморту о предательстве Снейпа, Гарри надеялся, что таким образом сможет отомстить ему за все годы унижений и травли, за то, что намеренно провоцировал и оскорблял, всячески позорил перед другими и не считал за человека, за необоснованную ненависть, которая изливалась на Гарри с самого первого курса. - Я убью его! - Волдеморт резко поднялся и шагнул на выход. - Постой! Ты обещал, что я буду присутствовать! И… смерть, конечно, штука неприятная и не особо желанная, но… это так быстро и легко. - Не беспокойся, свою дозу Круциатуса Снейп получит! - Даже не сомневаюсь… Однако, от его ненависти, направленной на меня, я страдал шесть лет. А ты хочешь, помучив его пару минут, просто подарить ему облегчение своей Авадой? - Гарри сощурился, с каким-то странным удивлением понимая, что, несмотря на желание отомстить, почему-то не хочет смерти Снейпа. - И что ты предлагаешь? - нахмурился Волдеморт. - Отдай его мне! - внезапно вырвалось у Гарри. - Думаю, зависимость от мальчишки, которого он ненавидит всей душой, будет для него достаточно справедливым наказанием. - Я не прощаю шпионов! - Я и не прошу… Давай договоримся: месяц за год. Ты отдаешь его мне в качестве слуги на полгода, а потом, когда я отыграюсь на нем за шесть прожитых лет, делай с ним что хочешь. Волдеморт немного подумал, ехидно усмехнулся и кивнул. Сказав Гарри, что в десять часов вечера ждет его у ворот Малфой-мэнора, он быстро покинул дом. Гарри же тяжело вздохнул, до сих пор не понимая, что на него нашло и зачем он выпросил себе Снейпа на эти полгода. В качестве прислуги? Так ему, живущему в одиночестве, вполне хватает Кричера, который после подаренного ему медальона готов лететь на зов в любой момент. Внезапно он представил себе Снейпа в роли домового эльфа и злорадно усмехнулся. Домовик уже стар и со многим не успевает справляться, а вот кое-кто достаточно молод, горд и самолюбив, чтобы чистить одежду и обувь, перестилать постель, мыть в особняке полы и драить грязную посуду на кухне. Вот к этому-то делу Гарри и решил его пристроить, надеясь таким образом унизить своего бывшего профессора. По крайней мере на первых порах. А там будет видно... Но, поскольку работы в доме на Гриммо не так уж и много, Снейпу не помешало бы остаться директором, а “хлопоты по хозяйству” отложить на ночь. Таким образом, в Хогвартсе будет человек, который на достаточно высоком уровне сможет внедрять необходимые изменения в образование. Что же до остального… И помимо Империо существует немало способов заставить мага делать что угодно против его воли. Поднявшись, Гарри направился к себе на Гриммо, чтобы взвесить дальнейшие действия и максимально обезопасить себя, попав в логово врага.