Истина

Мика жила с ребятами у Селентии, помогала по хозяйству. Женщине она сразу полюбилась. Девочка была добрая и трудолюбивая, единственное, малообщительная. По своей инициативе Мика разговаривала только с Энви. Впрочем, ее никто не осуждал, неудивительно, что она замкнулась в себе, ведь у нее погибли родители, а это очень большое горе. Альфонсу понравилась Мика. Нет! Альфонсу очень понравилась Мика! Он хотел быть к ней ближе, старался стать хорошим другом и даже больше, всегда пытался с ней заговорить. По началу она отвечала односложно, но позже девушка перестала избегать разговоров, поэтому Ал воспрял духом. Эду показалось, что он влюбился. Эта мысль конечно его удивила, и он решил засунуть ее куда подальше, но после понял, что от чувств никуда не деться. Потом ему даже захотелось нарисовать Мику, что он и сделал, стараясь изо всех сил. Элрик хотел показать девушке рисунок, но подумал: «А вдруг ей не понравится?» Эд решил, что сначала нужно с кем-то посоветоваться, но с кем?! Алу, судя по всему, самому нравится Мика, вдруг еще поссорятся. Энви? Вдруг посмеется? Может Селентии показать? Она точно скажет, что красиво, Эд хотел чтобы ему сказали, что рисунок красив, но в тоже время он хотел чтобы эти слова были искренними, а Селентия по доброте своей может сказать что красиво, даже если будет не очень. А вот Энви точно не станет льстить, если он скажет, что красиво, значит точно красиво! Решено! Эд вышел на балкон, где как раз находился гомункул. — Энви? — Че? — не оборачиваясь, спросил парень. — Эм, вообщем… — Элрик пошарил в кармане, подошел к гомункулу и протянул сложенный вдвое листок. Энви развернул его, и губы сами собой расползлись в улыбке, но не в ехидной, а в нежной и восхищенной. — Ну как? — осторожно спросил Эд. — Восхитительно! — выдохнул Энви. — Правда?! — Конечно! Ты должен показать ей этот рисунок, она будет в восторге! — Эм… — пораженный Эдвард не мог ничего сказать. Вдруг на балкон вышла Мика. Эд весь покраснел от смущения, быстро выхватил у Энви листок и поспешил ретироваться. Мика, к счастью, не обратила на это внимание. Она прошла и встала рядом с Энви. — Вы завтра уезжаете? — тихо спросила девушка. Энви не смог сразу ответить. От мысли что придется оставить здесь Мику, одну наедине со Стоунградом, наедине с террористами, наедине с ее переживаниями, внутри что-то сжималось, интересно что? Сердце? Вряд ли, оно же каменное. Душа? Теоретически у гомункулов ее нет. Но почему тогда Энви так переживает за Мику, почему ему больно оставлять ее одну, почему его тогда задело недоверие Эда, почему он чувствовал что братья Элрики стали его друзьями?! Нет, если бы у него не было души, была бы лишь зависть! А с тех пор как она его едва не погубила, Энви старается избавиться от нее. И избавляется! У него возникли иные чувства. Понимание дружбы и любви наконец пришло, а значит родилась и душа! Энви не знал наверняка, правы ли его рассуждения, но хотел верить, что правы. Мика ждала ответа. — Да… — выдавил парень, и снова их окутала тяжелая, давящая тишина… Мике было даже холодно от этой тишины, казалось мир угасает, а вокруг воцаряется пустота. Девушка хотела разбить, разорвать эту пелену тишины, выбраться из пропасти. Ей нужно было лишь сказать что-нибудь, но она знала что если откроет рот, то слова сами собой слетят с губ. Не покидай меня… Но это неправильные слова, Мика не имеет права задерживать Энви, лишать его возможности вернуться на родину! Он итак много сделал для нее… Энви знал, что должен что-то сказать, но просто не находил нужных слов. Надо, надо сказать хоть что-нибудь! Энви открыл рот и слова сорвались сами собой… — Поехали с нами… Мика широко распахнула глаза, не веря, что все так вышло. Она не смогла ответить, просто прижалась к парню, впрочем Энви и так понял ответ…