Subhumans

— Тебе точно это надо? — Пауль выглядел обеспокоенным. — Как я выгляжу? — Шнайдер ответил вопросом на вопрос. — Очень... очень по-человечески, — наконец выдохнул он. Он всегда априори поддерживал решения лучшего друга, но сегодня новости сильно встревожили его, — тебе точно это нужно? — Больше, чем ты думаешь, — Шнайдер вглядывался в покрытое пылью зеркало. Невидные человеческому глазу метаморфозы уже начали происходить — медленно, неотвратимо, практически незаметно. Можно сказать, что в нем поселилась… Смерть? — Я слишком устал. Только задумайся: вокруг нас нет ничего постоянного. Сплошная круговерть лиц, лет, событий. Я устал жить без привязанности, без тех, кто будет со мной всю мою жизнь. — Я постоянно с тобой. Мы постоянно с тобой, всю твою жизнь. — робко попытался Пауль. — Это не жизнь, — резкость, с которой прозвучал его голос, заставила Пауля замолчать, — это не_жизнь. Не надо подменять понятия в надежде меня отговорить. — А что это, по-твоему? — Ландерс стоял и смотрел на друга исподлобья, запустив руки в карманы, склонив голову. — Бытие. Видишь ли, «существование» звучит слишком уничижительно. В конце-концов, наш вид живет гораздо лучше людей, лучше вообще всех живых существ на этой планете. Но мы больше походим на объекты истории, архитектурные памятники, не более. Мы видим смену веков, нравов, обычаев, но не участвуем в них, все время как-то в стороне, — Кристоф нервничал, темп его речи ускорялся, он перешел на гневный шепот, — мы не живем полноценно, не участвуем в жизни - ведь в этом нет никакого смысла. Мы просто... мы просто есть. Пауль вздрогнул. Затем отвернулся от друга. Смотреть на метаморфозу спокойно было просто невозможным, немыслимым для бессмертного. Уйти он также не мог. — Ты же умрешь, ты понимаешь это? — Пауль сделал последнюю обреченную попытку, но Кристоф даже не повернул к нему голову, завороженно рассматривая свое лицо и тело. Потом он просто кивнул. — Я умру не сразу. И не сейчас. Даже не сегодня, понимаешь? — Шнайдер стоял у зеркала вполоборота, ободряюще улыбаясь, — я пробуду здесь еще достаточно времени, чтобы... — Чтобы я смирился! — выкрикнул Пауль. Наконец злость отрицания послышалась в его голосе. А отрицание — это часть процесса принятия. — И это тоже, — Кристоф улыбнулся тепло и спокойно. Решение было принято, аргументы «за» и «против» взвешены тщательно, педантично, — я благодарен тебе за все. Особенно за постоянство. Пауль смотрел на него растерянно: рушилась не только безупречная молекулярная структура тела бессмертного, рушилась вся его благоустроенная вечная жизнь, в которой без Кристофа больше не было большого смысла. Кристоф, с одной стороны, понимал его гнев: как можно спокойно перенести чужое желание стать смертным? Вернее, не чужое, а желание самого близкого не_человека на свете? А с другой стороны. Знаете ли, всему на свете когда-то приходит конец. И когда он придет — всего лишь вопрос случая. Пауль не мог подобрать уместную прощальную фразу, ту, что нужно произнести до того, как процесс очеловечивания будет завершен, до того, как бессмертный Кристоф исчезнет, а смертный — родится. И даже когда она пришла ему на ум, он до последнего не хотел ее произносить, противился изо всех сил, пока слова сами собой не сорвались с губ вовремя: — Я провожу тебя, друг. — Я благодарен, — вины в его голосе не было.