***
Микаэла сидела в салоне Ламборгини и глядела на желтый Шевроле, что ехал впереди. Она предчувствовала нехорошее. Положив руки на колени, она нащупала дырку на джинсах. На белой ткани было небольшое повреждение, которое девушка заметила только сейчас. – Еще этого не хватало, – устало вздохнула Брейнс. – Это мои любимые штаны. Они мне о многом напоминают… – Ты можешь избавиться от них прямо сейчас, – предложил мужской голос по радио. – Хот Род! Ты не слышал, что я тебе сказала?! – Когда мы спасем Оптимуса, я обязательно воспользуюсь этим случаем! – усмехнулся голос. Микаэла недоуменно посмотрела на панель. Разведя руками, она сморщила лицо. – Как пошло! – возмутилась она. В динамиках прозвучал механический смешок. Кибертронец явно издевался над ней. По крайней мере, Микаэла так решила. – Да, в последнее время я слишком откровенен. Но я тебе нравлюсь, и мы оба это знаем. – Что за бред ты несешь?! У тебя Дрифт есть! – сложив руки на груди, произнесла Микаэла. – Дрифт? О да! Мы с ним… У нас непростые отношения, но ты исключение. Я почувствовал всплеск твоих феромонов, когда мы впервые встретились! Я тебя возбуждаю! – в голосе меха звучала ирония. Пришелец явно заигрывал с ней. Но Брейнс это вовсе не нравилось. Она действительно испытывала нечто необъяснимое всякий раз, когда видела этого автобота. С Сэмом было все неоднозначно. Они когда-то расстались и многие годы не знали о друг друге, пока вновь их пути не сошлись. А потом былые времена, воспоминания… Все это было чем-то неуловимым, но в далеком прошлом, юношеском. Микаэла попалась! Слова Хот Рода, хоть и были прямыми и дерзкими, по ее мнению, но точными. Смущенно она отвела взгляд, сжав колени. Запах дорогого салона спортивного автомобиля, рев движка глубоко под капотом… Признаться во всем не позволяла гордость. Тогда она услышала новый смешок в динамиках, как будто наглый трансформер читал ее мысли. Микаэла судорожно кинула взгляд в окно. На щеках появился румянец. Брейнс нервно сжимала белую майку между пальцами. Теперь она понимала Карли Спенсер, которая также ушла от Уитвики к десептикону. А ведь некоторое время назад Микаэла откровенно высмеивала ее, называя избалованной девчонкой. – Тебе когда-нибудь говорили, что ты наглый красавчик?! – не выдержала девушка. – О да! Только что! – рассмеялся кибертронец через динамики. Микаэла глубоко выдохнула, разжав пальцы, как будто это должно было помочь снять напряжение. Автоботский смех раздался по салону. – Наглый красавчик! Так меня еще никто не называл! – вымолвил Хот Род по приемнику. – А еще твои глаза… – внезапно оборвала фразу девушка, осознав, что сказала лишнего. – Ну… Договаривай, – лукаво потянул слова мех. – Неважно, – выпалила Микаэла, мысленно ругая себя за то, что дала волю чувствам. – Будь это неважно, ты бы не поехала со мной. – Верно, – тихо вымолвила Брейнс, закусив нижнюю губу. – Ты жуткий проныра, который никогда не сдается! Автобот снова смеялся, и казалось, что это никогда не закончится. Микаэла загадочно улыбнулась в окно. Кажется, ей предстоит серьезный разговор с Сэмом. Брейнс постаралась не думать об этом, откинувшись в кресле. Она закрыла глаза, подняв голову вверх. Перед ней снова была та же картина: несчастный Оптимус и вечно обеспокоенный Сэм. Образ быстро сменился, и девушка увидела в своем воображении ксеноновые лазурные линзы, которые не давали ей покоя. Они глядели на нее снова и снова, нежно нашептывая ласковые слова. Микаэла Брейнс слышала монотонное гудение работы внутренних систем трансформера. В сочетании этих звуков с рокотом двигателя получалась очень приятный звуковой фон. Он щекотал, дразнил нервы. Микаэла почувствовала жар по всему телу. Ее сердце затрепетало, словно крылья дикой птицы. Нажав на кнопку, она опустила боковое стекло, чтобы впустить прохладный чистый воздух. Глубоко вдохнув свежесть, Брейнс попыталась отвлечься от навязчивых мыслей. – Хот Род, а ты уверен, что наш разговор не слышали другие? – вдруг вспомнила о внутренней связи девушка. Последовала тишина. Динамики молчали. Микаэла не на шутку взволновалась. – О нет! Хот Род! Нас мог услышать Сэм! – закрыв губы руками, вымолвила девушка. – Успокойся! Ты ведь ни в чем мне не призналась, – ответил голос в динамиках. – Того, что мы наговорили друг другу, более чем достаточно! – с отчаянием в голосе сказала Брейнс, взглянув на желтый Шевроле оторвавшийся от них. Камаро затормозил у ворот, где их уже ожидал Леннокс. Военный в форме стоял подобно статуе, сложив руки на груди. С серией щелчков автомобиль трансформировался в робота. Кейд Йегер и Сэм с Симмонсом подошли к давнему знакомому. – Что скажешь? – начал агент Сектора-7. Военный задумчиво посмотрел на Микаэлу и черно-оранжевого автобота, идущих навстречу. – Ничего хорошего. Звездолет автоботов был сбит двадцать минут назад. К счастью, все живы, но улететь отсюда они не смогут… И для Прайма я не в силах что-то сделать. План провалился, – с сожалением вымолвил Уильям Леннокс. – Тогда мы устроим здесь саботаж! – выпалил Кейд. – С двумя кибертронцами? – в голосе военного промелькнул смешок, но не с целью насмешки, а в попытке указать на нелепость каких-либо действий. – Вас перестреляют, и их тоже, – продолжил говорить Леннокс, пальцем указывая на трансформеров. – Я готов рискнуть! – произнес Сэмюэль Уитвики. – Оптимусу не помочь. Он лишился рассудка. Кто знает, что он вытворит… Сейчас он потенциально опасный пришелец, и, как бы нам не было больно, но пора это признать! Прайм умер! Умер в тот день, когда ты, Сэм, вернулся с орбиты без него, – вымолвил военный, а после отвел взгляд в сторону, будто проглатывая горький ком. – Оптимус хотел бы, чтобы мы так поступили… – Хочешь сказать, что ты смирился с этим?! – прошипел Сэм. – Давай придумаем другой план, – предложил Кейд. Но военный выставил ладонь в знак протеста. Опустив глаза, он сокрушенно покачал головой. В эту минуту с пронзительным свистом раздался выстрел. Люди замерли. Бамблби издал череду гудков и рухнул на коленные сочленения. – Нет! Оптимус! – отчаянно закричал Сэм и бросился в сторону звука. Майор Леннокс махнул сослуживцам, чтобы пропустили Уитвики и остальных. Не помня себя от паники, молодой человек мчался к инопланетному товарищу, которого увидел на полигоне. Кейд Йегер сверлил ненавидящим взглядом военного. Когда все направились вслед за Сэмюэлем, мужчина застыл камнем, все так же глядя на Леннокса. – Ты все знал, верно? Ты специально держал нас здесь, пока твои люди совершали самое большое злодейство! – с горечью и болью прошипел Кейд. – Я подчиняюсь приказам президента. – Ты предатель. Это плевок в душу тому, кто был готов положить жизнь за нас! – говорил Йегер, по щекам которого текли горькие слезы. Кейд Йегер прошел мимо Уильяма Леннокса. Военный посмотрел на тучи, затянувшиеся над головой. Где-то гремел гром. Срывались первые капли дождя. Обломки синего шлема лежали рядом с разбитой височной частью головы. Голубая теплая жидкость сочилась из насквозь пробитого процессорного блока. Энергон смешивался с грязью, которая появилась благодаря дождю. Померкшая синяя оптика теперь навечно устремила свой взор к небесам. Лицевая наконец отмучившегося лидера автоботов не изображала гримасу боли или страха. Оптимус выглядел так, будто принял этот выстрел как должное. Он смирился с решением существ, которые имели право на выбор, ибо они разумные… Так он считал и, наверное, будет считать в вечном Колодце Искр, куда попадали только самые чистые и великие своими поступками души. Его пальцы застыли, сжимая ледяной тент, накинутый на его корпус. Сине-красная броня тускло поблескивала от проливного дождя, омывавшего его. На броневых пластинах не было царапин, следов пуль или отметин от ударов хлыстом… Боль оставила его нейросеть. Гром временами сотрясал небеса, а в промежутках с ним перекликалось траурное молчание. Крик Сэмюэля нарушил этот тоскливый и одинокий мотив. – Оптимус! Нет – нет! Оптимус! – выкрикивал он. Поскользнувшись от грязи и энергона, парень рухнул на землю. Испачканный, не верящий в то, что сам видит, Уитвики подполз к лицу друга. Ухватившись за сегменты щеки, он прильнул к автоботу. Слезы и боль славили горло. Только безысходный плач и бесконечные вскрики лились из уст парня. Хот Род застыл в ужасе. Глядев на мертвое тело командира, он не верил собственной оптике. Неужели люди настолько жестоки? Варианты решений прокручивались в его процессоре. Сжимая пальцы на стыках брони, Сэм горько плакал. Он никого и ничего не замечал вокруг. В мире больше не осталось ничего светлого и чистого… Микаэла предала, а единственный, кто мог понять и поддержать, теперь мертв. Хриплый стон, дождь и горе – Сэм лежал на холодной груди Прайма. – Сэм, малыш, слезай… – дрожащим голосом произнес Кейд. – Нужно забрать Оптимуса… После этих слов Йегер замолк. Опустившись к щеке кибертронца, он содрогнулся от плача. – Это моя вина! Почему я не промолчал в тот день?! Зачем позволил ему спасать такое ничтожество, как я?! – лепетал Уитвики, захлебываясь слезами. – Ты не виноват. Оптимус поступил так потому, что он обладал благородным сердцем, – тихо ответил Кейд. – Сердце… Матрица! Кейд, я знаю, что нужно делать! – встрепенулся Уитвики. – Она поможет? – Да! Я спрятал ее в рюкзаке, – говорил парень, выискивая сумку у себя на спине. Однако ее там не оказалось. Сэмюэль и Кейд судорожно стали оглядываться по сторонам, чтобы отыскать ее. Кейд заметил рюкзак в грязи, смешанной с энергоном. – Вон! – указав пальцем, выпалил Сэм. Кейд рванулся за рюкзаком. Уитвики подполз к плечевой накладке и протянул руку, чтобы взять вещь. Сунувшись в сумку, Сэмюэль вынул ее – Матрицу Лидерства. Поток холодного ветра колыхнул волосы Йегера. Мужчины глядели на инопланетный артефакт, исполненный по подобию галактики Млечный путь, в центре которого горел голубой огонек. – Сейчас, Оптимус. У нас все получится, – прошептал парень, подбираясь к груди автобота. Вставив Матрицу в пустую камеру Искры, друзья ожидали некоего чуда – результата их попыток. Но надежды не оправдались… Ничего не произошло. Сэм и Кейд шокированно глядели друг на друга. – Почему это не сработало? – с отчаянием вопрошал Уитвики. Инопланетное сердце парня болезненно сжалось. В голове мелькнула мысль, что Матрица утратила свои силы, и теперь нужен Прайм, чтобы снова ее активировать. – Хот Род! – дрожащим голосом выкрикнул Сэмюэль. Черно-оранжевый автобот взглянул на человека. – Возьми Матрицу Лидерства! – выкрикнул парень. – Ничего не выйдет, Сэм. Ты не можешь воспользоваться силой Матрицы, просто пожелав этого, – ответил мех. – Поэтому я прошу тебя активировать ее, консервная банка! Или ты способен только на то, чтобы уводить чужих девушек?! – Видно, девушкам так хорошо с тобой, что они бросают тебя! – огрызнулся автобот, заряжая орудия. Парень недовольно посмотрел на кибертронца, но продолжать дискуссию не стал. Оптимус сейчас был для него важнее. – Хот Род, надеюсь, ты не собираешься устроить здесь перестрелку? – вмешалась Микаэла. – Я с удовольствием прострелю головы всем, кто причастен к убийству! – прошипел мех. Хот Род был сам не свой. Заметив агрессивный настрой автобота, военные приготовились атаковать. Микаэла стояла рядом с кибертронцем и с тревогой озиралась по сторонам. – Убери оружие… Иначе нам всем конец, – предупредила девушка. – Не беспокойся, детка, со мной тебе ничего не грозит! – выпалил автобот, взяв человека на руки. Мех усадил Брейнс себе на плечо и с гордостью взглянул на Уитвики. Парень сокрушенно смотрел в оптику трансформера. Его предали, бросили… Оставшийся теперь один Сэм положил голову на грудь Прайма. Он тихо заплакал, вспоминая о прошлом.***
Кейд Йегер сидел на большом валуне и глядел в даль, где небо целовало горы, у подножия которых зеленел лес. Он слушал тоскливое дуновение холодного ветра, прилетевшего откуда-то с запада. Из-за серых туч проглядывало солнце, склонившееся над горизонтом. Йегер вдруг вспомнил ту минуту, когда в старом кинотеатре обнаружил грузовик. Мужчина никогда бы не решил, что эта находка изменит его жизнь. Кейд ни за что не поверил бы, что однажды будет прятать в своем ангаре инопланетного прищельца. Мужчина с тоской глядел на черный обелиск, воздвигнутый в память погибших товарищей-автоботов. Теперь он понял, что так страшило его каждый раз, когда он смотрел на это сооружение – увидеть на нем имя единственного друга. И зажигая маленькую свечку, защищенную от внешнего воздействия стеклянным куполом, Кейд Йегер опустился на одно колено. У подножия обелиска мужчина поставил горящий огонек как символ вечной памяти и скорби. На черной гладкой поверхности была выгравирована белым надпись: «Оптимус Прайм». Горькая слеза прокатилась по его щеке. Опустив голову вниз, Кейд заплакал. Боль и безысходность разъедали его душу. Мужчина чувствовал в сердце пустоту… Погиб последний, кто был с ним в трудные и радостные моменты, тот, кто никогда бы не предал, тот, кому можно было открыть свою душу… Сломленный горем Сэм подошел к Йегеру. – Если бы мне только дали шанс все исправить… – произнес парень. Кейд Йегер задумчиво посмотрел на молодого человека. – А чем ты готов пожертвовать ради Оптимуса? – тихо спросил он. – Жизнью. Зачем существование с чувством вины? Уж лучше уйти вслед за ним… – Да. Оптимус был тем, кто воистину сражался за добро. Сражался даже тогда, когда остальные были готовы сдаться. – Прости меня, Кейд, если я был сволочью по отношению к тебе, – сокрушенно вымолвил Уитвики, собираясь уходить. – Нет. Это ты меня прости, что обвинял тебя во всем. Сэмюэль махнул рукой и направился в сторону жилья Йегера. Мужчина провожал его тоскливым взглядом. Парень рухнул в кровать и не заметил, как заснул. Сколько времени он проспал, Уитвики не помнил. Однако он проснулся от странного тепла, излучаемого с жесткой поверхности, на которой спал. Нечто металлическое и большое гладило его по спине. Разлепив сонные глаза, молодой человек посмотрел вперед. Синяя добрая пара линз наблюдала за ним. Парень пригляделся. – Оптимус? – сказал он, не веря тому, что видит. Лидер автоботов продолжал гладить человечка, задумчиво улыбаясь. Уитвики лежал на теплой груди Прайма и глядел в его бесконечно синие благородные глаза. – Ты живой? – хрипло выдал Сэм. – А почему должно быть иначе, малыш? Я ведь обещал приехать к тебе. Прошло столько времени, – зазвучал умиротворенный голос Оптимуса. Сэмюэль заплакал, уткнувшись лицом в синий металл. Автобот с недоумением глядел на друга. – Ты что это омыватель льешь? – Я… Оптимус, я думал, что ты умер. Мне приснился кошмар о том, что я был болен, а ты спас меня ценой своей жизни! – лепетал молодой человек, захлебываясь слезами. – Я никогда не оставлю тебя – запомни это. – Оптимус… Я так счастлив, что ты жив! Командир алозначных продолжал глядеть на человека своими бесконечно глубокими окулярами, а Сэм думал, что не будь этого сновидения, он бы никогда не осознал, что не сможет жить без этого пришельца. Но парень проснулся и осознал суровую реальность. Кейд Йегер сидел на скамейке и глядел на горы ржавых железяк. Автоботы собирались бежать с планеты, оставив командира на полюбившейся Земле. – Прощай, Оптимус, – тоскливо сказал Сэм. – Я буду смотреть на звезды, вспоминая о твоей душе... – продолжил Кейд Йегер, наблюдая, как зажигаются первые звезды.