Молчите, Блэк.

— Фрея, хватит! Эван Розье был крайне раздражён этим утром. Какой день уже ему не удавалось выспаться. Отец гонял на тренировках, готовя к служению Тёмному Лорду. Размеренные капли дождя, стучащие по крыше убаюкивали. Но сон был слишком большой роскошью для Эвана в эти дни. Он развернулся к окну, зажав пальцами переносицу, и зажмурился. — Я никуда не пойду! Терпеть её не могу, Эван! Розье сжал челюсти. Он открыл глаза, всматриваясь в успокаивающую стену дождя. Отец обладал железным терпением, Эвану до такой выдержки было ещё далеко. Как он не дрессировал себя, самообладание — сложная вещь, когда тебе девятнадцать. Тем не менее, он сумел сделать глубоких вдох прежде чем развернуться к сестре. — Мы должны выказать уважение. — Его ноздри предостерегающе трепетали при этих словах. — Она вернулась с того света. — И очень жаль. — Фыркнула его сестра, скрещивая руки на груди. — Не позорь нашу семью, Фрея! — прорычал Эван, вплотную подходя к ней. — Вы знакомы. Ты обязана навестить её. — На похоронах с радостью бы навестила! — Выплюнула Фрея в лицо своего брата. Девчонка уже выросла. Эван смотрел на неё с сожалением — выросла избалованной и капризной. Колкий язык и не слишком далёкий ум делали её человеком, с которым совершенно невозможно разговаривать. И куда смотрели мать с отцом? Эвану Розье было искренне жаль Крауча, тот был обручён с Фреей чуть ли не с самого её рождения. Ладно бы она хоть на лицо была ладна, так нет же. У мисс Розье были промахи по всем пунктам. — Ты отправишься в Мунго, дорогая. — Прошипел Эван. — Или я весь день буду отрабатывать на тебе Круциатус. — Не посмеешь! — Возмущённо уставилась она на него. Блёклые глаза на остроносом лице недобро поблёскивали. Фрея была похожа на их тётку, в ухудшенной её версии. Эван медленно втянул воздух, широко раздув ноздри. С недавнего времени сестра была ему неприятна. — Или ты одеваешься для визита к Кэтрин Блэк, — вкрадчиво начал он. — Или я считаю до трёх и начинаю практиковаться. — Я скажу отцу! — Раз. — Эван запустил руку в складки мантии. — Иди к Салазару, Эван! — ощетинилась Фрея. — Два. Светловолосая мисс Розье и не думала двигаться с места. Её брат медленно вынул палочку. Она чуть прищурилась, склоняя голову на бок. Она была уверена в том, что он блефует. — Три. — Эван нарочито меланхолично взмахнул палочкой. — Круцио! Она не успела ни выхватить палочку, ни увернуться. Сначала застыла, широко раскрыв глаза от удивления, затем рухнула на пол. Из груди её вырвался истошный крик. Её скрутило и подбросило наверх. Она корчилась от боли всего пару-тройку секунд, но ей казалось, что каждая клетка её тела горит уже несколько часов. Эван отменил заклятье также быстро, как и наложил. Фрея Розье тяжело дышала, распластавшись на полу гостиной фамильного особняка. Её светлые волосы занавешивали склонённое набок лицо. Сквозь спутанные холодные пряди испепеляюще смотрели водянистые глаза. — Ты ещё пожалеешь сегодня об этом. — Недобро сказала она, медленно поднимаясь с пола. — Иди к себе и оденься. — Холодно отозвался Эван. — Я трансгрессирую с тобой в Мунго. Она смерила его надменным взглядом и, не говоря больше ни слова, покинула гостиную. Она была права, Эван сегодня действительно ещё пожалеет об этом. Отец сдерёт с него шкуру за то, что обидел сестру. Фрее удалось стать любимицей Максимилиана Розье. И Эван не находил это справедливым. Молодой человек подошёл к зеркалу, поблёскивающее подле широкого окна. Его рука слегка дрожала, когда он приглаживал светло-русые волосы. Он одергивал воротник мантии, когда рядом с ним с хлопком материализовался домовой эльф. Эван шумно втянул воздух. — Хозяин ждёт молодого хозяина у себя в кабинете. — Писклявый голос домовика разрезал напряжённую тишину. Эван смотрел на своё отражение в зеркале. Удивительно, какой шустрой могла быть Фрея, когда ей это было нужно. Сестра всегда чуть что ябедничала отцу. Эвану доставалось с самого детства из-за её доносов. — Молодой хозяин слышит Тинки? — испуганно прочирикал эльф. — Да. — Эван всё ещё смотрел в зеркало. — Скажи отцу, я сейчас поднимусь. — Хорошо, молодой хозяин. Раздался новый хлопок, и Эван остался один. Чего ждать от отца он знал, и всячески оттягивал разговор с ним. Сквозь богатые комнаты он прошёл в столовую. Там ещё два домовика накрывали стол для дневного перекуса. В вазах уже блестели фрукты. Хрусталь под ароматными персиками радужно переливался на дневном свету. Эван подхватил яблоко и с громким хрустом надкусил его. Неспеша шагая к лестнице, Эван продумывал, как отделаться меньшими потерями. Часто он задумывался над тем, не доставляло ли его отцу истинного удовольствия наказывать сына. Всё детство Эвана, отец испытывал его спину розгами, плетью, а когда мальчик стал чуть постарше в ход пошли болевые проклятья. Отец наказывал его за малейший промах, малейшую оплошность, будь то ошибки в столовом этикете или плохие оценки за экзамены в Хогвартсе. Кабинет Розье-старшего был на самом последнем этаже их четырёхэтажного особняка. Стены были окрашены в белый, длинный ворс ковра на полу отливал изумрудным. Кабинет был большим и, казалось, слишком пустым для кабинета главы такого богатого рода. Мистер Розье сидел за широким деревянным столом у окна, лицом к двери. Он сосредоточенно читал какие-то бумаги. Чрезвычайно важности бумаги, — Эван был в этом уверен. Дверь была открыта настежь, Эван остановился у порога, не решаясь зайти внутрь. — Не мнись в дверях. — Голос отца был пропитан ледяным спокойствием. Эван глубоко вдохнул и решительно переступил через порог. Мистер Розье не спешил уделять сыну внимания. Он хмурил брови, а глаза его недобро щурились, когда он делал скрипучим пером заметки на пергаменте. Эван застыл в центре кабинета, встревоженно глядя на отца. Наконец Розье-старший оторвался от работы. — Мужчины не дерутся с женщинами, Эван. — Отец говорил так тихо, что Эвану пришлось напрячь слух. — Решил в очередной раз вызвать у меня сомнения, касаемо твоего пола? — Мы не дрались, отец. — Злость разом заклокотала в груди молодого мужчины. — Круциатус стал элементом дружеского общения? — Мистер Розье вальяжно откинулся на спинку кресла. — Она не желала слушаться меня. — Процедил Эван. — Ей пятнадцать лет. Что тебя удивляет? Эван скрипнул зубами. Посмел бы он ослушаться отца в свои пятнадцать, скорее всего не дожил бы до конца летних каникул. — Она не желала исполнять долг перед семьёй… — начал было Эван. — Визит к воскресшей девчонке Блэков возводится в рамки долга перед семьёй? — Мистер Розье оскалился. — Кэтрин Блэк имеет ценность потенциальной чистокровной невесты. — Заявил Эван. Розье-старший недобро прищурился. Его глаза были холодными, неприятными. Они смотрели будто в самое нутро, копались там, медленно перебирали по кусочкам. Отец был достаточно хорошим окклюментом. Эван почти физически чувствовал его присутствие в своём мозгу. — Не рановато ли, жених? — Голос мистера Розье был по-прежнему мертвецки спокойным. — И зачем тебе невеста? Круциатус отрабатывать? — Она заслужила его! — Воскликнул Эван, теряя остатки самообладания. — Закрой рот. — Розье-старший нахмурил густые брови. — Квиддичный матч интересовал тебя больше девчонки Блэк, когда пришли приглашения на похороны. — Тогда она не имела ценности потенциальной чистокровной невесты. Мистер Розье усмехнулся, устало потирая виски. Мальчишка вздумал самостоятельно налаживать связи. Возомнил себя взрослым. Самостоятельным. Однако первое правило мира взрослых — отвечать за свои поступки. — Круцио! Красный луч сшиб с ног самодовольно ухмыляющегося Эвана Розье. Особняк снова впитывал его душераздирающие крики. * * * Катя не знала, как там Кэтрин Блэк, но конкретно она, Катя Фёдорова, никаких посетителей принимать готова не была. Девушка в жёлтом халате с любопытством разглядывала Катю, ожидая ответа. Катя отвечала тем же, пытаясь понять, когда к ней в палату ввалится Маша с шариками и пожеланиями скорейшего выздоровления. Розыгрыш затягивался. Всё тело ныло. Катю перекорёживало от боли при каждом вдохе. Она прикрыла глаза на мгновение, а затем ответила: — Я не в лучшем состоянии для посетителей. Но если там одна только девушка с тёмными волосами, то пустите. — Боюсь, к вам не приходило таких девушек. — Медсестра удивлённо похлопала глазами. — Вас хотят навестить ваши родители. Катя резко подняла голову. Очень зря, потому что в то же мгновение от боли у неё потемнело в глазах, и она в полуобморочном состоянии упала обратно на подушку. Медсестра тут же подскочила к её кровати. Мушки в Катиных глазах постепенно рассеивались, и она увидела, как медсестра машет палкой у неё перед носом. На манер волшебной палочки, видимо. Это было уже слишком. Катя не была ярой фанаткой мира Гарри Поттера даже когда была маленькой. Она книги и то не все читала. Почему Маша вдруг решила устроить целое шоу, Кате было непонятно. Тем более нанимать актёров, чтобы те играли её родителей — это было уже даже мерзко. Родителей у Кати не было. И не то чтобы они умерли или что-то ещё. Их просто не было. Отец скорее всего не знал о её существовании, а мать отказалась от неё при рождении. Аргументом выступала невозможность финансово содержать маленького ребёнка. Заботы о новорождённой Кате сначала взяла бабушка, а после её смерти сестра Катиной матери. Ни бабушка, ни тётя тепло о Катиной матери не отзывались. Та явно была тем самым «уродом» в семье. Тема родителей не была триггером для Кати, но и приятной не была тоже. — Хватит этого цирка. — Прохрипела Катя, когда от маханий палочкой перед лицом её затошнило. — Позовите нормальный медперсонал. И никаких родителей тут не надо. — Простите, мисс? — Медсестра наконец опустила палочку. — Сказать родителям, что вы не готовы их принять? — Кончайте ваше представление, девушка! — Окончательно разозлилась Катя. — Мне плохо. Это совершенно не смешно. Передайте заказчикам, что всё было очень мило, но оставьте меня в покое. — Каким заказчикам, мисс? — Похоже девушка была встревожена. — У вас, кажется, помутился рассудок. Я сейчас позову целителя Галлахера. Катя недоумённо уставилась на неё. Она хотела было что-то съязвить, но медсестра уже выбежала из палаты. Катя вздохнула, думая о том, что сейчас она хотела бы просто умереть. Так всё болело, что она даже начала чуть слышно хныкать. Через пару минут в палату влетел всё тот же седовласый мужичок, что осматривал её около получаса назад. Он быстро подошёл к её кровати и тоже вытащил палочку. Катя хотела закричать от бессильной злости. Здесь как будто все спятили. — Что болит? — Голос мужичка был напряжён. — Всё! — Катя захныкала ещё громче. — Я не могу. Позовите же врачей! Нормальных. Целитель Галлахер ничего не ответил. Он медленно взмахнул палочкой, Катя успела отметить, что движение было весьма изящным, и коснулся её кончиком Катиного лба. Девушка вздрогнула от неожиданности и хотела было уже зарычать в ярости на горе-медика, как вдруг боль начала затухать. Начиная от головы боль волнами отступала, пока не превратилась в едва ощутимые импульсы. Катя уставилась на Галлахера совершенно переставая понимать, что происходит. — Лучше? — Тихо спросил целитель. — Да. — Прошептала Катя. — Как вы сделали это? — Это моя работа. — Мягко улыбнулся Галлахер. — Но, когда вы поправитесь, я поделюсь заклинанием, так и быть. Вы помните кто вы, мисс? — Да, я… — Катя вдруг замялась. К ней в голову вдруг начали закрадываться сомнения. Сомнения, касающиеся всего происходящего. Аренда целой палаты, стилизованной под странную лечебницу, актеры, письмо — всё это было слишком дорого. И пугающе реально. Ни одному из её друзей не удалось бы организовать всё это, даже если бы они скинулись все вместе. Да и проблема была в том, что Катя не любила Гарри Поттера. И друзья её не особо любили. И задумывать весь этот розыгрыш… Зачем? Этот вопрос не давал ей покоя. Однако поверить в то, что всё происходящее правда было ещё труднее. Катя чувствовала себя будто во сне. В психоделическом, довольно страшном сне. Ещё и происходило всё как будто на английском. И она сама говорила на английском. Это точно не могло быть реальностью. Она вдруг подумала, что не знает кто она. Кто она здесь. — Прошу продолжайте, мисс. — Напомнил о себе мужичок. — Я… — Катя запнулась. — Нет, я не знаю… кто я. Мужичок нахмурился. Он выглядел добродушным. Странным, немного дерганным, но у Кати никаких негативных чувств он не вызывал. Она рассматривала его без тени смущения. Целитель Галлахер был сухим, жилистым и низеньким. Он напоминал Кате одного из преподавателей из её университета. — Что вы вообще помните, мисс? — Немного помолчав спросил он. Катя пожевала губы, не зная, что отвечать. — Я не знаю. Не уверена. — Она сглотнула. — Помню, что очнулась здесь. — А что было до этого? Катя отрицательно покачала головой, чувствуя, как щёки заливает стыдливый румянец. Врать она умела так себе. Она поспешила отвернуться. — Что, совсем ничего? — Целитель присел рядом с ней на кровать. — Совсем. — Катя прикусила губу. Мужичок странно посмотрел на неё. Катя начала нервничать. — Я думаю вам не стоит отказываться от посещения родителей. — Медленно проговорил он. — Завтра мы обследуем вас, мисс. Возможно потеря памяти временная. В любом случае, общение с родными и друзьями всегда помогает памяти вернуться. Катя не на шутку испугалась. Общение с родными и друзьями? С которыми? Она почувствовала солоноватый привкус во рту — кровь засочилась из прокушенной от волнения губы. Целитель заметил её состояние и ободряюще улыбнулся. — Уверен, в этом нет ничего страшного. — Он похлопал по одеялу. — Родители не едят своих детей. По крайней мере, в мире людей. У Кати вырвался нервный смешок. Тем временем целитель поднялся. Он снова решил удалиться, видимо не желая мешать размышлениям пациентки. В дверях он обернулся: — Мне позвать ваших родителей, мисс? Я предупрежу их о временных трудностях с памятью. Катя резко выдохнула. Что ж, раз она решила, что это сон, значит ей нечего бояться. В конце концов даже если это кошмар, она всё равно рано или поздно проснётся. Она решительно посмотрела на целителя. — Зовите. — И всё-таки голос девушки предательски дрогнул. Целитель едва заметно улыбнулся и вышел из палаты. Катя вновь осталась одна, на растерзание своим мыслям. И кем же её больная фантазия представит её родителей? В голове вдруг всплыло письмо Сириуса Блэка. Воображение сделало их братом и сестрой? Родными? Катя не была сильная в мире мальчика-который-выжил, но наличие сестры у Сириуса Блэка она не припоминала. Вроде был брат. Да, определённо. Младший брат. Дверь в палату с едва заметным скрипом вновь открылась. В какой раз за этот день Катя нервно вздрогнула от этого звука. В просторную комнату буквально вплыла высокая темноволосая женщина. Возраст определить с первого взгляда было сложно. Она была бледна как снег, с яркими, колко-смотрящими глазами. Катя облизнула пересохшие от волнения губы, неотрывно разглядывая незнакомку. Женщина отодвинулась от двери, пропуская в палату сухопарого мужчину. Видимо муж, он прикоснулся к её локтю и кивнул Кате. Мужчина был преклонного возраста, с серебряной сединой в волосах и паутинкой морщин на лице. Поравнявшись, мужчина и женщина осторожно двинулись к Катиной кровати. Девушке стало настолько не по себе от их пристальных взглядов, что она невольно подвинулась к стене. Почувствовала холодную поверхность плечом, вся сжалась. — Кэтрин, — голос у женщины был высоким. — Ты не узнаёшь нас? У Кати вдруг резко выбило дыхание из лёгких. Вместо ответа получилось просипеть что-то невнятное. Кате пришлось ограничиться кивком. Женщина настороженно повернулась к мужу. — Я твоя мама, дорогая. — Взгляд женщины чуть смягчился. — Ты помнишь, как зовут твою маму? На языке Кати крутилось «Оля», но она благоразумно промолчала, отрицательно помотав головой. Её резко бросило в жар. — Вальбруга, — Подала голос мужчина. — Твою мать зовут Вальбурга Блэк. Я твой отец. Моего имени ты тоже не знаешь? — Н-нет. — Голос девушки нервно дрогнул. Мужчина шумно втянул воздух. — Орион. — Представила своего мужа миссис Блэк. — Ничего не помнишь про свою семью? Мы чистокровные. Неприятный холодок заструился по спине девушки. Сказать про письмо? — У меня… — Катя замялась. — Да? — Пожилой мужчина был явно взволнован. — Что-то вспомнила? — У меня есть брат? — Катя заметила, как напряглись её «родители» при этих словах. — Сириус Блэк мой брат? Мистер и миссис Блэк переглянулись. — Да. — После недолгой паузы сказала миссис Блэк. — Сириус Блэк твой брат. Странно, что его ты помнишь. А родителей нет. Катя снова закусила губу. Видимо сказала лишнее. Лучше бы они думали, что их дочь ничего не помнит. Чем помнит блудного брата. Какой самостоятельный кошмар получается. — А Регулус? — Катя решила реабилитироваться, спросив про другого сына Вальбугри и Ориона. Вроде этот был не в опале. — Регулус тоже мой брат? Миссис Блэк резко побледнела. От этого её и без того белоснежное лицо стало казаться серым. Она судорожно втянула ноздрями воздух, цепляясь руками за локоть мужа. Катя поняла, что вновь сболтнула чего-то не того. — Откуда? — Вальбурга уставилась на мужа, но тот отрицательно покачал головой. — Откуда тебе известно это имя? — Я — Катя испуганно смотрела на дрожащую женщину. — Я не знаю… Простите меня. Просто всплыло в голове. — Это имя… — Миссис Блэк сделала глубокий вдох. — Мы с твоим отцом хотели так назвать тебя, когда я… была тобой беременна. Все целители хором твердили, что будет мальчик. А родилась вдруг ты… Я никогда… никогда не говорила тебе этого. Орион? — Нет. — Мужчина хмурился. — Никто не знал этого имени кроме нас с матерью. Кате вдруг стало плохо. Боль, которую сняли махания палочкой целителя Галлахера, резко пронзила Катю. Её тело выгнулось дугой. Она закричала. В глазах начало темнеть. Катя успела заметить, как «отец» выбегает из палаты. Миссис Блэк опустилась на колени рядом с постелью девушки. Катя сделала болезненный вдох. И провалилась в темноту.