Первый корабль в Валинор

      Никакого формального запрета подъезжать к месту явления валар не существовало. Но почему-то, сколько помнили Феанарионы, эльдар лошадей отпускали в отдалении и шли по обсаженной огромными темнокорыми деревьями аллее пешком. Сами они впервые прибыли сюда на Середину Года на руках у родителей. А потом они с Макалаурэ поделили Амбаруссар, предоставив отцу вести за руку Курво. Тьелко независимо шагал тогда впереди, а Морьо все же придерживался за рукав матери… Деревья эти всегда были густо осыпаны алыми цветами. Вот и сейчас голубоватая мощенка усеяна лепестками цвета свежей крови. Маэдрос соскочил прямо в ворох опавших цветов. - Теперь идите вон туда, на луг. Ну, идите же! Кони все переминались с ноги на ногу – как же так, даже и не поскакали для удовольствия?! Потом все же смирились и пошли прочь, встряхивая гривами. Под белыми портиками, окружавшими гранитные троны, уже собрались эльдар. Феанарионы отметили, что большинство составляли ваниар. Но все верхние скамьи были пусты. - Вот ваше место, - Олорин коротким жестом указал на крайнюю скамью в самом левом портике. «Мы были правы – нам прямо сразу предложили присесть». Старший улыбнулся одними глазами. Они опустились на мрамор, сложив руки на коленях, и постарались максимально расслабиться. Нельзя оборачиваться на внезапные взгляды! Но сами уже против воли искали знакомых… Макатано, Фаньявен и Лилталотэ сидели позади немногих нолдор. Смотрели то в сторону тронов, то на цветущие заросли в отдалении. Вокруг семьи деда еще несколько узнаваемых лиц. Остальные незнакомы и во все глаза рассматривают сыновей Феанаро. Понятно: впервые увидели вернувшихся из Внешних земель. Хотя бы и так, но вернувшихся. Почти тут же в спины братьев уперся злой взгляд. Исчез он, когда Эльвинг прошествовала на передний ряд в самой середине скамей. Рядом с ней устроился Арафинвэ. Ингвэ занял место у них за спинами. Нерданели не было. Феанарионы ощущали, что всеми собравшимися владела тревожная неуверенность. В их присутствии Владыки Арды будут судить одно из Могуществ. Такое уже случалось однажды. Но тогда на суде не присутствовал никто из Воплощенных. И вот – судьба мироздания будет решаться на их глазах! Эонвэ появился внезапно, выйдя из-за самого высокого трона. - Жители Амана! Готовы ли вы узреть великий суд Валар? Пусть каждый прислушается к своему сердцу и приготовится сказать обдуманные слова, если к нему будет обращен вопрос Великих! Несколько нолдор поднялись со скамей и скрылись за цветочными шпалерами. Воздух вздрогнул. На тронах появились валар – каждый вдвое выше ростом любого из эльдар. Тут же все присутствующие встали. Феанарионы вскочили упругим движением готовых к бою. Не из почтения к сидящим на возвышениях – для народа Амана. Валар смотрели на всех – и ни на кого. И снова зазвучал проникновенный голос Эонвэ. Глашатай Короля Ветров говорил о давно прошедших днях сияния Древ, о спокойном счастье эльдар, откликнувшихся на зов валар. О незамутненной радости среди Света. Потом с печалью напомнил о хитром притворстве Мелькора, о его лжи, которой сумел затаившийся враг отравить это спокойное счастье. И когда вдруг воскликнул: «И погибли Древа!» - многие на скамьях закрыли лица ладонями. - Эльдар! Побежденный Враг сейчас предстанет перед вами! Да не покинет вас мужество перед лицом его, ибо до сих пор он страшен наполняющей его злобой! Если же кто-то решится высказать свое понимание его вины, пусть хорошо обдумает свои слова! Среди собравшихся возникло легкое смятение. Некоторые даже пересели из первых рядов повыше. Маэдрос чуть подался вперед. Ему в самом деле было интересно, как-то теперь выглядит Моринготто: когда его не окружает стража валараукар и орков. Вязкий звон тяжелого металла послышался издали. Моринготто плелся по боковой аллее, и цепь на его ногах загребала все те же лепестки. Два воина неспешным шагом сопровождали плененного врага слева и справа – один в золотистой, второй в серебряной броне. Ясной холодной жесткостью веяло от них – словно свежий ветер большого мира ворвался в пространство между портиками. Короткий вздох пронесся по скамьям. Во взглядах страх и отвращение мешались с любопытством. Моринготто, приостановившись, посмотрел на валар. Потом обвел медленным тяжелым взглядом присутствующих. Его непроницаемые глаза задержались на Феанарионах. «А, и вы здесь, малыши? Верите, что вас призвали в свидетели? Что же, заблуждение дает недолгое счастье…». Тонкие ноздри Макалаурэ дрогнули. Старший же продолжал спокойно рассматривать бывшего властелина Дор-Даэделоса. Моринготто выглядел… поношенным, что ли. Ссутулился, просел в коленях, широкая темная физиономия северного орка оплыла, обвисшие веки почти прикрыли глаза. Черные волосы свисали нечесаными патлами. Маэдрос уверенно посчитал, что пыль на одежде и колтун на голове этот обвиняемый устроил себе нарочно. Там, в Ангамандо Моринготто даже на допросах постоянно позировал и разыгрывал самые разные роли. Сперва прикидывался сострадающим другом, потом мудрым наставником, потом являл великого владыку… Ну а когда понял, что обмануть не сумеет, предстал в облике проницательного и циничного садиста. Интересно, каяться со слезами он теперь будет или переваливать обвинения на кого сможет? - Признаешь ли ты свою вину, Падший? – прозвучал из-под опущенного капюшона низкий глухой голос Намо. И тут Нельяфинвэ понял, что ошибся в предположениях. Моринготто выпрямился и громко спросил: - В чем вы можете обвинить меня? Макалаурэ чуть повернул голову и толкнул брата локтем: «Здорово, а?!». - Поклявшись быть помощником Могуществ Арды, ты сеял заблуждения и смятение в душах эльдар, подстрекая их на неправые дела. - Я лишь открывал им свои знания соответственно желаниям всех Валар учить Детей Илуватара. - Своими лживыми речами ты внес раздор в семью короля нолдор. - Но семейные отношения должны разрешаться между членами семьи, о Великие! Илуватар даровал своим Детям свободу воли. Требовать с меня ответа за вышеназванное могут только сами сыновья короля. - Ты убил короля Финвэ, осквернив землю Амана насильственно пролитой кровью. - Опять же за это претензии мне могут предъявить лишь его наследники. Разве они делегировали Могуществам свое право на возмещение? - Ты уничтожил светоносные Древа, лучшее из творений Йаванны, погрузив Аман во мрак, холод и отчаяние. - За Морем квенди жили без света Древ. Разве они постоянно переживали отчаяние? Ведь многие из них предпочли остаться и не следовать за Оромэ к этому свету. Это можно посчитать доказательством их благополучия. Острый локоть брата снова уперся в ребра Маэдроса: «Нет, ну надо же!» «Подожди, Кано, это только вступление. Я еще и не такое слушал». - Ты похитил сильмариллы, что содержали последние капли животворного света. - Мне неоднократно приходилось слышать мнение, что сильмариллы должны находиться под защитой Валар. И никто не отрицал, что мнения эти исходили с Таникветили. Я – вала. Какие основания отрицать факт, что мое могущество тоже надежно защитило бы сильмариллы? Кроме того, претензии на похищенное имущество мне может предъявить лишь его владелец. Он тоже передал вам право требовать возврата и возмещения? Эльдар на скамьях просто впали в оцепенение. Арафинвэ смотрел на Моринготто расширенными, ничего не выражающими глазами. - Наводнив Внешние земли чудовищами и уродливыми кровожадными тварями, ты принялся жестоко истреблять живущих на них. Не ограничившись простым лишением жизни, ты подвергал попавших в твои руки ужасным мучениям. - Но почему здесь не присутствуют сами пострадавшие и хотя бы их родственники? – Моринготто демонстративно обвел взглядом скамьи, сидящие на которых сразу опускали глаза. – И вообще – странно пустынен Маханаксар. Прежде портики бывали заполнены до отказа… Большинство эльдар, как я понимаю, отдыхают в Мандосе? И отдых их будет очень долог? В воздухе уже давно скапливался словно бы грозовой заряд. Сейчас он готов был хлынуть молниями на все вокруг. Неколебимо стояли лишь стражи. Моринготто снова процедил взглядом присутствующих эльдар и уперся в Феанарионов. - Здесь я вижу лишь троих, кто вправе предьявить мне обвинения в убийстве. Двоих – в ограблении. И лишь один может попытаться подтвердить слова Могуществ об «ужасных мучениях». Зеленые глаза Макалаурэ сияли холодной яростью. Маэдрос же ответил на давящий взгляд едва заметной ухмылкой. Но этого хватило, чтоб Моринготто буквально оскалился внутренне. «Причислил себя к победителям, мелкое ничтожество?!! Торопишься!!!». - Но и эти двое не вправе свидетельствовать против меня, потому что сами обвиняются во множестве преступлений! Напряжение пропало так внезапно, что у многих эльдар заложило уши. Звякнула цепь на вздрогнувшем Моринготто. Маэдрос ощутил на себе взгляд из-под капюшона. - Арафинвэ Финвион! Нельяфинвэ Феанарион! Канафинвэ Феанарион! Желаете ли вы стребовать с обвиняемого здесь Врага возмещение за убийство? - Желаю! - вскочил Макалаурэ. - Желаю! – поднялся рядом во весь рост Старший. - Да, конечно… За отца… - Арафинвэ одернул подол длинной туники. – Желаю обязательно. - Нельяфинвэ Феанарион! Канафинвэ Феанарион! За вами право требовать возмещения за ограбление. - Требуем, - ответил Маэдрос. Макалаурэ молча кивнул, не сводя взгляда с Моринготто. - Так требуйте свои камушки у Валар! – Моринготто набычился, выдвинув челюсть. - Нельяфинвэ Феанарион! Желаешь ли ты воздаяния Врагу за перенесенные тобой страдания? - Нет! Лица всех присутствующих, словно подсолнухи на лучи Анара, повернулись к Маэдросу. - Я желаю воздаяния за всех убитых, погибших в плену, умерших от голода, холода и болезней в скитаниях. За лишившихся дома и семьи, за уничтоженные творения рук и разума там, во Внешних землях. - За это ты должен требовать с других… - начал было Моринготто, но рука Махтара легла ему на загривок по приказному жесту Тулкаса. Маэдрос же ощутил словно две накрывшие его волны: ледяную – от сидящих валар и теплую, мягкую – от цветочных зарослей слева. Рука Макалаурэ сжала его локоть: «Мама здесь!». На Круг опустилась густая тишина. Могущества погрузились в размышления. Феанарионы вернулись на скамью. Арафинвэ остался стоять. Маэдрос смотрел, как тень от дерева за его спиной переползла через стык белой и розовой плит и продолжила свой путь дальше – к золотистой. Мифриловый протез нагрелся, его пришлось опереть о скамью, чтоб не жег колено. Время от времени брякала цепь на переминающихся ногах Моринготто. На скамьях началось робкое шевеление. Жители Валинора не привыкли долго терпеть подступившую от жары жажду. Грянувший со всех сторон голос труб заставил вздрогнуть даже Ингвэ. Моринготто дернул головой. Фигуры валар стали выглядеть более живыми. В середину Круга снова выступил Эонвэ: - Слушайте же, жители благословенного Амана, приговор Владык! За бесчисленные преступления против жителей Арды и воли Илуватара присутствующий здесь Враг приговаривается к вечному изгнанию! Телесная оболочка его будет разрушена, а дух выброшен за Стены Ночи! Возблагодарим же справедливость Владык! Все присутствующие, кроме самих Могуществ, поднялись на ноги. Зазвучал старинный гимн Хранителям Арды. Потом по жесту Эонвэ эльдар снова опустились на скамьи. - Из присутствующих здесь лишь трое сражались с Отступником обычным оружием. Одному из них пожалована честь нанести последний удар. По решению Великих это должен сделать Нельяфинвэ Феанарион, более всех претерпевший от Врага. Эонвэ церемонным шагом подошел к Маэдросу и протянул ему меч. Старший взялся за рукоять. Полуторник был в пору, хоть и несколько тяжеловат. Но в двойной хват лег уверенно, сразу показав баланс. В доле блеснуло выложенное золотом незнакомое клеймо: стрела поверх растянутой спирали. Под опасливыми и удивленными взглядами собравшихся Маэдрос крутнул меч с перехватом. Лезвие свистнуло, охватив коротким блеском фигуру нолдо, и мягко коснулось кончиком мощенки. Махтар толчком заставил Моринготто наклониться. На мгновение взгляд Феанариона встретился с расширившимися подлинным испугом гляделками бывшего владетеля Ангамандо. Они стояли напротив друг друга: согнутый в вынужденном поклоне Черный Враг и небрежно опирающийся на меч сын Феанаро. - Что же ты медлишь? – недовольно спросил Эонвэ. - Жду, когда моего противника раскуют и дадут ему оружие. Не в нашем обычае первым нападать с мечом да еще на безоружного и несравненно более слабого. «Я сильнее тебя, ничтожество! Если бы не эти псы…». Маэдрос приподнял полуторник – Моринготто попятился, толкнув задом Меассэ. - Твое требование бессмысленно, Нельяфинвэ. Преступник осужден. Или так ты выразил свой отказ выполнить приговор? Феанарион перехватил меч за лезвие мифриловым протезом и протянул рукоятью Эонвэ. Манвэ сделал нетерпеливый жест. Стражи схватили Моринготто за руки и поволокли куда-то за троны. Послышался тупой чавкающий удар, потом гул оборвавшейся басовой струны. Короткий порыв ветра осыпал Маханаксар алыми лепестками. Моринготто покинул Арду. Но Эонвэ не собирался распускать собрание. - Присутствующие здесь сыновья Феанаро, старшего сына короля Финвэ заявили свое право на обладание сильмариллами, некогда похищенными из Форменоса и ныне исторгнутыми из мерзкого венца беззаконного Врага Мира. Полагаете ли вы, жители благословенного Амана, что сыновья Феанаро вправе добиваться камней, хранящих в себе остатки Света? Встрепенулась и снова сложила руки на подоле Эльвинг. В валароподобной отстраненности застыл Ингвэ. Бросил быстрый взгляд на племянников Арафинвэ. Эонвэ позволил себе продемонстрировать легкое недовольство. - Может быть кто-то все же выскажет свое мнение? Эльвинг снова шевельнулась, но осталась сидеть, словно что-то мешало ей встать и заговорить. - Многие деяния, славные и постыдные, совершили во Внешних землях сыновья Феанаро. Кто может сказать, какие из них перетянут чашу весов справедливости? «Те, кто мог бы что-то сказать, сейчас в Мандосе. Или на Тол-Эрессеа. Или остались в Эндорэ». «Потому говорить будет только Эонвэ». Макалаурэ согласно кивнул. - Жители благословенного Амана! Владыки Арды после Исхода нолдор решили не вмешиваться более своим судом в дела Детей Илуватара. Они ждут вашего решения! Еще несколько долгих минут царило тягостное молчание. Потом медленно поднялся Арафинвэ. - Великие, по вашему повелению я повел нолдор Амана вслед за Глашатаем Эонвэ на битву с Врагом. Мы все несли в душах решимость сражаться без пощады с полчищами орков и людей-отступников. Мы не боялись погибнуть, надеясь на Ваше милосердие, могущее даровать нам новую жизнь после отдыха в Мандосе. Но Вам известно, что не удалось нам выйти на берег Внешних земель в Арверниэне. Не робость и отчаяние заставили нас вернуться на корабли, но опасение, что, пав в безнадежном сражении, мы не сможем выполнить наш долг. К нашему общему счастью сыновья Феанаро еще удерживали за собой низовья и среднее течение Гелиона. Там мы смогли спокойно высадиться и изготовиться к решающим битвам… Король Тириона замялся, потом вздохнул и закончил: - Нельяфинвэ и Канафинвэ сразу двинули свои дружины на Ангамандо – через Восточный Белерианд. Если бы не землетрясения, они тоже могли бы ворваться в цитадель Моринготто. - Твое окончательное слово? – поторопил Глашатай. - Я полагаю, сыновьям моего брата можно отдать сильмариллы. - Великие слышали тебя. Эльвинг, супруга Эарендила-морехода, доставившего отобранный у Моринготто сильмарилл и принесшего надежду народам Внешних земель! Что скажешь ты, спасшая священный камень в водах Моря? Бывшая правительница Гаваней поднялась, холодно глянула на Феанарионов: - Когда-то я не решилась ответить на требования сыновей Феанаро, потому что мой муж был в долгой отлучке. Не решаюсь и сейчас дать однозначный ответ в его отсутствие. Пусть решают Великие. - Ольвэ, правитель Морского народа, жестоко пострадавшего при Исходе? Король телери, оказывается, сидел на задней скамье. Чтоб встать перед тронами, ему пришлось пробраться вдоль ряда и спуститься по ступеням. - Великие, никакие годы не сотрут в нашей памяти ужас тех дней и не умерят горечь потери близких. Но вражда тяготит сердца нашего народа. Пусть хоть в малости утишены будут раздоры среди народов Амана. Если Владыки решат передать камни Феанаро его сыновьям, я склонюсь перед их волей. - Ингвэ, Верховный король аманэльдар? - Я всегда всем сердцем прислушивался к советам Валар и следовал им. Без сомнений и скорби, но лишь с надеждой и радостью послал я свой народ и своего сына на великую битву с Врагом Мира. И надежда меня не обманула – Моринготто повержен, войско Амана вернулось с победой. Могу ли я сомневаться в мудрости Валар? Потому открытой душой приму их решение. - Кто еще выскажется в защиту предполагаемых прав присутствующих здесь Феанарионов или опротестует его? Братья не сомневались, что после королей говорить никто не решится. Все, кто способен был принять собственное решение, ушли в Эндорэ. Сидящие под портиками молчали, ожидая окончательного слова Владык. Снова наступила долгая тишина. Эонвэ сложил руки на рукояти меча, и смотрел поверх голов собравшихся. И вот, он снова перевел взгляд на Феанарионов. - Уважая волю эльдар, Владыки решили последовать их решению. Феанарионы могут взять сильмариллы. Макалаурэ непроизвольно придвинулся к Старшему. Арафинвэ торопливо поднялся, подошел к каменному возвышению перед тронами и поставил на него деревянную шкатулку. Из-под откинувшейся крышки заструился чистый и мягкий свет… - Подойдите и возьмите камни. Но вспомните благословнение Королевы Звезд! – голос Глашатая Манвэ вдруг загремел. – Предвечный Свет сожжет руки, запачканные злодейством! Маэдрос коротко сжал пальцы брата. Они встали и шагнули вперед слитным движением воинов в строю. И тут Линдо резко вырвал руку, почти пробежал десяток шагов и выхватил сильмариллы из коробки. Свет, пронизав его ладони, стал розовым, сквозь плоть проглянули тонкие кости. Потом пальцы разогнулись – Макалаурэ повернулся к собравшимся, держа на ладонях ярко вспыхнувшие камни. Кто-то ахнул, кто-то не сдержал вскрика. Маэдрос разрешил себе обнять брата за плечи. - Дашь мне их подержать, Кано? Устало переведя дыхание, Макалаурэ положил один камень на ладонь Майтимо, второй – в горсть мифрилового протеза. - Потребуете ли вы и третий сильмарилл, что ныне зовется Звездой Надежды и находится у Эарендила-Вестника? – таким же громовым голосом спросил Эонвэ. Феанарионы обернулись к нему и заодно к тронам валар. - О третьем камне мы будем говорить с самим Эарендилом, раз права наши подтверждены собранием эльдар Амана и решением Валар. - Сядьте на свои места и выслушайте последний приговор. Слушайте же и вы, жители Благословенной земли! – продолжил Глашатай. – Отныне камни, некогда созданные Феанаро, повелением Владык будут хранить его наследники до того великого часа, когда решено будет возродить Древа! Феанарионы обязаны будут вернуться в Форменос и не покидать его без специального дозволения. Завтра же они отправятся в обратный путь. Всякий, последовавший за ними также останется в Форменосе, дабы оберегать священный Свет. Желающий оказать какую-либо помощь стражам сильмариллов обязан будет оставить свои приношения на расстоянии половины дневного пути от стен крепости. Так будет до нового решения Владык! Не трубы, а прозрачные звуки огромных арф зазвучали над Маханаксаром. И снова их звуки поддержали голоса эльдар, поющие благодарность Валар. Троны опустели. Арафинвэ догнал Феанарионов в самом начале аллеи. - Вот, возьмите, - он протянул открытую шкатулку. - Спасибо, дядя. В самом деле, не совать же сильмариллы в наши поясные сумки. - Я скоро пришлю вам припасы. Только вот не знаю, как вы перевезете их к себе… - Мы уже сделали волокуши. А как приедем – соорудим санки. - Если потребуется еще что-то… - Прикажи запрячь в обоз не по два, а по четыре коня. Мы сложим на указанном расстоянии у тропы ненужную нам кованину. А вы переправьте ее на Тол Эрессеа. Король Тириона вдруг схватил обоих Феанарионов за руки: - Ведь Клятва ваша исполнена, да? Теперь мои дети могут выйти из Мандоса? И мои братья? И ваши? - Мы тоже будем ждать их возвращения. Проходивший мимо них Ольвэ резко остановился и, глядя прямо в лица обоим, произнес: - Я не приказывал стрелять в вас. Я до сих пор не знаю, кто это сделал! И быстро пошел прочь. На полянке рядом с аллеей булькал выложенный розовыми плитами родничок. Феанарионы, черпая горстями чуть кисловатую воду, наконец, напились и умылись. Капли оставили темные пятнышки на рубашках. А в узком проходе между розовыми кустами они увидели женщину в длинном белом платье. Обойти ее можно было, лишь отодвигая шипастые ветки. - Вы собираетесь беседовать с моим мужем, Феанарионы? – голос Эльвинг звенел от сдерживаемого волнения. - Мы объявили об этом на Маханаксаре. Еще там, в Эндорэ, ты сама в ответ на наше послание заявила, что поступишь с камнем согласно воле мужа, - спокойно ответил Маэдрос, обтирая блестящий протез о подол рубашки. - Но как вы сможете встретиться с ним?! - Мы как раз хотели переговорить с тобой, чтобы ты пригласила своего мужа приехать к нам. Мы построим на краю очерченной нам территории зимовушку вроде тех, что стояли в лесах Таргелиона и Химлада. В ней будет удобно пробыть довольно долгое время даже зимой. У нас в горах холодно. - Я не могу этого сделать! - Почему? – Макалаурэ настороженно взглянул на женщину. - Я не встречаюсь с ним! Последний раз я видела мужа моего, Эарендила-Морехода, когда он, вручив сильмарилл Эонвэ, всходил на Вингилот. И с тех пор он лишь пролетает над моим домом сияющей звездой и навещает во снах. - Ты тогда видишь его правящим кораблем? – Старший разрешил себе выразить только любопытство. - Да. Он стоит на носу ладьи, и сильмарилл сияет на его шлеме. Но он один там, в небе. Вингилот сам находит пути, на которые назначен волей Валар. Я знаю, что Эонвэ посадил всю команду мужа в малый челн и отправил обратно в Эндорэ. Вы должны были давно узнать от моряков о судьбе сильмарилла, который добыл мой дед! - Прости, Эльвинг, но эту историю мы слышим впервые. Никто из беженцев Фаласа или Гаваней не рассказывал нам ничего похожего. - Возможно, челн пристал к берегам, захваченным орками, и весь экипаж погиб… - Да, все берега, кроме низовий Гелиона, уже были под властью Моринготто, - Старший был сдержан и серьезен. – И если ты говоришь с мужем лишь осанвэ, передай ему нашу просьбу о встрече. Надеемся, что валар позволят ему хотя бы так же побеседовать и с нами. А сейчас извини нас. Мы должны собраться в очень дальний путь и выехать завтра на рассвете. Розы царапнули локти через тонкий шелк. Эльвинг осталась стоять, глядя вслед Феанарионам. «Мы были правы, вычислив судьбу третьего сильмарилла». «Но пусть Эльвинг догадается сама или узнает от других, не от нас, Кано». Юлинья и Алассэ не только не бросились навстречу – с фырканьем отбежали, выражая горькую обиду на хозяев. Феанарионы сделали вид, что тоже рассердились, и пошли прочь, не оглядываясь. Но собрались и потому не оказались на траве, когда их толкнули в спины увесистые морды. И вытерпели несколько «ласковых» хватов за плечи. Почувствовав всадников на спинах, кони пошли церемонным шагом, плавно сгибая и выбрасывая ноги. Потом потанцевали боком и поскакали легким галопом. На широкой дороге к Валмару Феанарионы услышали позади стук копыт. Пио выпередил приударивших было трехлеток. Нерданель одержала, откинувшись в седле. - Йоньар! Макалаурэ тревожно глянул на нее: - Мама, лучше не надо… Та молча сжала его руку. Олорин, безусловно, поджидал Феанарионов у городских ворот. - Заведите коней во двор и позаботьтесь, чтоб они не испортили сада, - бросил через плечо и обернулся к Нерданели. – Дочь кузнеца Макатано! Известен ли тебе приговор Великих твоим сыновьям? - Благодарю за участие, добрый майа. Я слышала все, что говорилось на Маханаксаре, - та спешилась, похлопала Пио по крутой шее. – Мы быстро заберем наши вещи и уедем. Коней отвели в нижнюю часть сада и велели Пио присматривать за младшими. Ужин уже был на столе, но накрытый только на двоих. - Перекусим и поедем домой? - Нет, мама, - решительно сказал Маэдрос. – Зачем входить в дом, если его сразу придется покинуть? Мы отправимся на север отсюда. - Тогда я поспешу, чтоб приготовить припас на дорогу. За Озерным краем уже будет холодно. - Мама, оставайся в Тирионе. Вдруг и в самом деле Намо отпустит еще кого-то. Ты должна его встретить… Нерданель внимательно посмотрела на Макалаурэ. - Почему вы решили отказать мне в праве жить с вами? Вы ведь понимаете, что это «обережение сильмариллов» затянется так надолго… - По приговору каждый, кто присоединится к нам, лишится права покидать Форменос на то же самое «очень долго», - Маэдрос бросил на мать острый взгляд. - «О важном мы больше не говорим вслух». Нерданель отложила надкушенную булочку и оглядела сыновей: «Вы что-то задумали?». «Наш долг еще не исполнен до конца, мама». Махтаниэн долго смотрела в сад сквозь раздвинутые рамы. Потом медленным движением подняла кувшин и долила себе во фруктовый отвар красного вина. «Все равно – в Амане нам предстоит лишь нескончаемая неволя. Зачем обрекать на нее еще кого-то?». - Ты отговаривай таких, что захотят вдруг возродить город мастеров на севере. Прежние времена не вернутся. - Я понимаю тебя, Нельо. И давайте проведем оставшееся нам время без печали! Без печали почти получилось. Сперва вымыли вместе посуду, перекидываясь шутками насчет возни с ведрами и котлом. Потом сложили в саквы одежду так, чтоб не сильно помялась в дороге. Обсудили, что нужно обязательно взять в последнем путевом доме за Озерным краем. Нерданель на льняной салфетке желтым травяным молоком нарисовала места их старых шалашей вдоль тропы и заставила сыновей повторить вслух ориентиры, указывающие на эти пристанища. Посоветовала взять еще двух коней под вьюки, чтоб не идти всю дорогу пешком. Сильмариллы лежали на столе возле корзинки с хлебом. Нерданель взяла камни и долго рассматривала, словно пыталась увидеть в их свете бывшее и несбывшееся. - Феанаро предлагал мне носить их в венце… Правда ли, что три камня могли осветить Внешние земли? - Три – не могли… Но отец придумал бы способ создать светильники не хуже. - Да, Нельо. Феанаро многое смог бы… По саду залетали светлячки. - Мам, у нас тут успел сложиться круг менестрелей! – Макалаурэ достал свою свирель. Старший не успел дернуть его за локоть. Как брат мог забыть, что лисятами дразнили Амбаруссар! А соловьи уже подхватили мелодию, каждый на свой лад. Нерданель обняла сыновей за плечи, все же стараясь не помешать Линдо играть. От Валмара до перекрестка дорог ехали неспешно, останавливаясь на ночлег на облюбованных полянках. Феанарионы не хотели посещать путевые дома. Разводили костер в ямках, которые потом закладывали снятым дерном. За ужином беседовали о том, как будут жить дальше. Нерданель заявила, что раз не запрещено навещать их «на краю владений», будет в теплое время приезжать на пару дней. Предупредила, чтоб не бросались сразу строить свое зимнее укрытие, как они его называют по обычаю Внешних земель. И вообще, пусть не пытаются вдвоем делать то, чем раньше занимались полсотни мастеров. Жить в пустынных краях трудно и опасно, надо беречь себя. Советов и рекомендаций у матери Феанарионов накопилось множество. Но ни разу не упомянули никого из младших братьев и Феанаро. Надежду на их возвращение не позволяли себе питать все трое. За один переход до поворота на север Нерданель велела сыновьям не спешить и пустила Пио прочь галопом. Феанарионы нарочито медленно собирали лагерь, потом ехали шагом. Остановились у озерца, долго мыли коней и купались сами. Анар перевалил за середину дневной дуги. Пио появился в сопровождении вороного и буланого, навьюченных большими саквами. Шеи коней блестели от пота. Остаток дороги шли пешком и достигли перекрестка в сумерках. Нерданель разлила по деревянным чашкам шипучее белое вино. - Мы не прощаемся, йоньар. Только расстаемся. На рассвете лес накрыл легкий туман. - Оставайся здесь, мама. Садись на коня не раньше, чем мы скроемся за поворотом дороги. Вдруг валар посчитают «следованием» любой шаг в сторону севера. Нерданель молча обняла одного и другого. У лесного мыса, заслонявшего поворот дороги, Феанарионы остановились и обернулись. Вдали крошечная фигурка подняла руку в прощальном жесте.