Душа уходит вместе с ней

Хане долго пришлось объяснять родителям, что же все-таки произошло. Она извинялась, говорила, что поступила опрометчиво, и они уже расстались. Между ними ничего "такого" не было, и отец был этому несказанно рад. Мама же особо не обижалась. Молодость и все дела. Хана, ответив на все вопросы, поднялась к себе в комнату и рухнула на кровать. А потом заплакала. От чего? Она и сама понять не могла. То ли от страха, то ли от смущения. Но скорее всего от досады. Из-за нее, наверное, и Гокудере достанется. Он же не имел права все это ей рассказывать, да еще и без ведома босса. Ночью она спала плохо. Каждый сон был страшнее предыдущего. И везде этот смех. "Ши-ши-ши". А потом ее убийство самыми разными способами. И внезапно ее спасли. Прижали к себе крепко-крепко. Она никак не могла разобрать лицо своего спасителя. Только волосы. Серые, как сигаретный дым, который он выдыхает. И приснится же такое! Хана резко вскочила, пугаясь этого сна сильнее, чем того, где ее преследует маньяк. Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Ее комната, ее кровать, все как обычно. Казалось бы, дом должен быть ее крепостью, но сердце никак не могло принять того факта, что сопящий за стенкой одноклассник внушал больше доверия, чем все замки в доме. Девушка поежилась от прохладного ночного ветерка, проникшего в комнату через открытое окно. И сердце наконец-то перестало биться с той неистовой скоростью, казалось, оно и вовсе замерло. Медленно повернув голову, она обнаружила стоящий у стены силуэт. Драгоценные камни с маленькой короны на секунду блеснули в лунном свете, когда титулованный убийца слегка склонил голову на бок. Она уже хотела закричать, но вовремя себя остановила. Этот человек мог превратить в кровавое месиво и ее родителей, которые непременно бы сбежались на крики нерадивой дочери, втянувшей свою семью в неприятности. - Ши-ши-ши, - пронзил кошмарный смех ночную тишину. Он звучал еще страшнее, чем в самом жутком ее кошмаре. - Что тебе нужно? - прошептала она, чувствуя, как по ее коже пробежали мурашки. - Я понадеялся, что ты меня развлечешь. Так сказать, разбавишь это скучное пребывание в Японии. И знаешь, ты меня не разочаровала! Не ожидал, конечно, что хранитель урагана в первый же день выдаст тебе все с потрохами. А потом еще и этот концерт перед полицией. Это было забавно. В этот момент дыхание перехватила самая настоящая паника. Он следил за ней. Все это время. Как охотник, затаившись в ожидании лучшего момента, чтобы расправиться со своей добычей. И вот этот момент – давно за полночь; добыча, отпрянувшая к холодной стене, прижавшись к ней лопатками настолько сильно, что появились болезненные ощущения; и, конечно же, сам охотник, приближавшийся к ней неспешной походкой, растягивая игру. - Неужели ты так боишься смерти? - его губы растянулись в странной улыбке. Хана решила про себя, что нормальные люди так не улыбаются. - Ее не боится только глупец, - сдавлено прошептала девушка. - Правда? Я знаю много людей, которые не боятся отдать свою жизнь за мафию. Они тоже глупцы? - Ради того, что любишь надо жить, а не умирать, - сказала она, еще сильнее вжимаясь в стену, словно стараясь просочиться сквозь нее. Она чувствовала, как прогнулась кровать под тяжестью собеседника. И в нос ударил знакомый запах. Кровь, не иначе. - И ради чего ты живешь? - Бельфегор замер в нескольких сантиметрах от нее, ожидая ответа. Словно ее слова могли сейчас решить ее судьбу. - Я не знаю. Наверное… ради людей, которых люблю, - она вздрогнула, когда тонкие пальцы легли на пульсирующую жилку где-то в районе шеи, после чего начали медленно обвивать ее. Хана уже отчетливо видела его лицо и на мгновение из-под челки показались холодные, как сталь глаза, блеснувшие от неведомого ей чувства. - Какая благородная чушь. Будь откровенна хотя бы сейчас. Что ты для себя хочешь? Глаза девушки расширились, когда боковым зрением она заметила небольшое лезвие в руке своего мучителя. - Хочу быть любимой, - произнесла она, вкладывая в свои слова накопившуюся боль. Хана не имела понятия, как именно растолкует их Бельфегор, но понадеялась, что все не сведется к банальному «хочу парня». Пожалуй, она впервые была так искренна в своих словах, ведь признаваться не хотелось даже себе самой. Курокава Хана была одинокой, и все что она хотела – не быть таковой. Как ни странно, но Принц-Потрошитель все понял правильно. Он небрежно провел пальцем по ее скуле, смазывая подоспевшую слезинку. Вторая скатилась по щеке прямиком на оголенную шею. Холодный металл подхватил ее где-то в районе ключицы. - Что плохого в одиночестве? - заговорил Бельфегор, рассматривая капельку на лезвии. Хана поняла, что он задумался, когда улыбка пропала с его лица. Отвечать она не стала. Он и не требовал. Тело болезненно затекло, но она боялась шелохнуться, отвлечь его от раздумий, приблизить свой неминуемый конец. - Почему вы боитесь быть одинокими? – он задумчиво проговорил свой вопрос, снова в прострацию. Словно и правда, ее слова пробудили в нем нечто человеческое. Блондинистые волосы хорошо скрывали глаза, предоставляя все воображению девушки. Спустя несколько томительных минут, он провел плоской стороной клинка по плечу своей жертвы, оставляя слезинку впитавшейся в ночную сорочку. Хана чувствовала, как пот прошиб ее тело, но при этом ей было невыносимо холодно. Она уже не понимала, что хотела сама: чтобы этот кошмар поскорее закончился или же пожить еще чуть-чуть. Но судя по всему, мучитель не планировал останавливаться. К нему снова вернулась улыбка, еще более жуткая, чем раньше. С шеи рука переместилась на грудную клетку и настойчиво надавила, заставляя девушку опуститься на подушку. Принц-Потрошитель навис над ней, заставляя смущаться и негодовать. Первый в ее жизни поцелуй произошел с убийцей, которого она почти не знала. Ни капли романтики, только леденящий душу страх. Как себя вести она совершенно не понимала. Ему не требовалось ни ее согласия, ни какого-либо ответного действия. Ее тело сковал страх. Она чувствовала боль и беспомощность. Даже сорочка из легкой ткани казалась ей сейчас прозрачной и настолько непрочной, что он превратит ее в бесполезную тряпку одним движением. И вот он отстранился, вернув на лицо привычную улыбку. Хана смотрела на него с нескрываемым ужасом. Ее глаза, щеки, шея были мокрыми от слез. Этого он и добивался? Она знала, что не должна показывать свою слабость, но разве можно контролировать себя в такой момент? - П-пожалуйста... Не надо,- беззвучно взмолилась она. И знала ведь, что ему только это и нужно. И продолжит он все с еще большим старанием. Когда это просьбы останавливали насильников? Особенно тех, кому неведомы чувства. Она плакала, моля остановиться, когда он перешел к шее и начал спускаться ниже. А голове крутилось лишь одно: "Помогите". А дальше произошло нечто странное. Ее немая молитва словно достигла божественных ушей, и, сжалившись, боги подарили ей шанс. Телефон вдруг завибрировал, отвлекая мучителя. Воспользовавшись замешательством Бельфегора, девушка выскользнула из-под него и подбежала к столу. - Хаято! - произнесла она, нажав на прием вызова, но продолжить не успела. Телефон был вырван из ее рук и откинут куда-то в угол комнаты, а к шее приставлено острое лезвие. - Он нас отвлек. Нехорошо получилось, - она не видела лица собеседника, но чувствовала его раздражение через силу, с которой он сжимал ее волосы. - Не трогай меня! Уходи! - ее голос чуть не сорвался на крик, но Хана вовремя сдержала себя, стараясь вырвать волосы из его рук. - Тебе не нравится? - в притворном недоумении произнес он. - Почему? - Прекрати! Прекрати! Прекрати! - затараторила она, пытаясь не повышать голос. - Я не хочу! Не хочу! - Я избавлю тебя от одиночества, - пропуская ее слова мимо ушей, сказал Бельфегор и сорвал ножом с петель несколько пуговиц на сорочке. Острые ногти от отчаянного страха впились в его руку. Она сидела на коленях, спиной к нему, лихорадочно прикрывая оголенную грудь трясущейся рукой. Он отпустил ее, позволяя упасть на живот и отползти к окну. Наполненные ужасом глаза только подогревали интерес. Неожиданный шум с улицы отвлек убийцу от созерцания столь забавляющего его зрелища. Он подошел ближе к окну, а Хана тем временем переползла в угол между стеной и письменным столом. Она увидела буквально влетающего в окно Гокудеру, а дальше ушла в прострацию, смотря на ожесточенную борьбу и не видя при этом ничего. Она обняла колени и сидела, не двигаясь до тех пор, пока Гокудера, отчаявшись дозваться, не взял ее лицо в свои ладони, убирая с глаз волосы и не начал говорить четко, смотря прямо в глаза. - Хана, ты меня слышишь? Что он успел сделать? Хана! Девушка, наконец, перевела на него более-менее осознанный взгляд и снова горько заплакала. Гокудера совсем растерялся, но прижал ее к своей груди и начал нерешительно поглаживать по спине, повторяя банальные фразы в духе: "успокойся", "все закончилось" и так далее. Хана плакала до тех пор, пока страшная мысль не пронеслась в голове, мгновенно возвращая ее в сознание. - Мои родители. С ними все в порядке? Почему они не приходят? Они живы? Пожалуйста, скажи, что они живы! – отчаянно заговорила она. - Да живы они, успокойся. В коридоре слышно, как твой папа храпит. Ты сама-то как? - отстраняя девушку от себя, спросил он. - Как будто кто-то вытащил мою душу, а потом вернул обратно всю израненную и еле живую, - произнесла она дрожащим голосом. - По крайней мере, ты пришла в себя, - выдохнул спаситель, про себя отметив, что случившееся могло лишить ее рассудка, но Хана спустя какое-то время все-таки взяла себя в руки. Тем временем, девушка успела осознать, что сейчас находится в ненадлежащем виде. В такой ситуации ей простительно, но светить перед одноклассником своим обнажённым телом ей совсем не хотелось. А ведь одно неверное движение вполне могло оголить молодую грудь, еле как скрывающуюся под лоскутками тонкой ткани. Поэтому она потребовала, чтобы мальчик немедленно закрыл глаза и отвернулся. Хранитель урагана поначалу даже ничего не понял, но послушно выполнил команду. Сейчас он готов был идти на поводу у одноклассницы. В конце концов, она пережила страшное. В следующий раз он посмотрел на нее только с ее разрешения, заметив, что девушка переоделась. - Ты же нечего не видел? - спросила Хана, сердито глядя на своего спасителя. Прежняя Курокава стремительно возвращалась. - Не видел что? – он тактично состроил дурочка. Лучше ей не знать, в каком виде она была несколькими минутами ранее. Да и какое это могло иметь значение в такой-то момент? - Ничего, - немного успокоилась девушка. - Где сейчас Бельфегор? - Я не знаю. Смылся. Как он сюда вообще попал? - Наверное, через окно, - Хана от изнеможения присела на кровать. – Наверное, забыла повернуть ручку после проветривания. Вместо того чтобы быть осторожной, я стала только рассеяннее. Сколько сейчас времени? - Полтретьего, - ответил Гокудера, глядя на наручные часы. Поздновато же он решил прогуляться. - И сколько прошло времени с твоего звонка? - Где-то минут двадцать. Бельфегор свалил быстро, а вот с тобой пришлось повозиться. - У меня будто мозг отключился. Погоди, ты что, звонил мне в два часа ночи? Гокудера хмыкнул, прикрывая лицо волосами, надеясь, что она не увидит его заалевшие щеки. - Не важно, - коротко ответил он. - Что-то случилось? - Нет. Все нормально, - одноклассник отвернулся, старательно избегая зрительного контакта. - Гокудера... - У меня было странное ощущение вот и все, - ответил он быстро и раздраженно. Признаваться в том, что посреди ночи он решил прогуляться, да еще и в подозрительной близости от ее дома, ему совсем не хотелось. А то, что нажал он на ее имя в списке контактов, почувствовав острую необходимость – тем более. - В смысле, странное? – продолжала выпытывать Хана. - Да какая разница?! Успел и хорошо! Успел же? - Ты даже не представляешь насколько. Я думала, что мне конец, - выдохнула девушка, расслабленно облокачиваясь на стену, почувствовав, как заныли лопатки. - Да чего ты так? На этом же жизнь не заканчивается… - Гокудера скорее пытался подбодрить ее, но Хана лишь обречено покачала головой. - Ты не знаешь, о чем говоришь. Это страшно и унизительно. Люди ломаются, как стеклянные игрушки, падая с новогодней елки. И даже если удастся склеить себя обратно, трещины остаются. Как-то мы с Киоко возвращались поздним вечером с концерта, и к нам на встречу вышли трое парней. Они были пьяными и с понятными намерениями. Я так испугалась тогда. Не за себя, за Киоко. Она же ангел. Она не знает, что так бывает. Я спрятала ее за своей спиной, сказала бежать. Тогда я не думала о себе. Все, что я хотела – защитить Киоко. Они не стали нападать на меня. Наверное, я так выглядела, что им резко расхотелось. Сейчас это не так важно. Защитить себя оказалось куда сложнее. - Ну, ты хорошо держалась. - Нет, не хорошо. Я чуть от страха не померла. Наверное… Ладно, неважно. Доставила же я неприятностей… Тебе, наверное, и от Савады с Реборном влетело? - Да нет. Наоборот. Стоило им меня выслушать, так сами решили переговорить с Варией. Единственное, что мне сказал Джудайме так это то, что рассказывая все, я мог подвергнуть тебя еще большей опасности. От девчонок все скрывалось, и они понимали, что дело серьезное и настаивать не стали. Джудайме рассказал обо всем, когда мы были в будущем. Это решение далось ему не просто. Но я понимаю, как тяжело не знать то, что знают все остальные. Поэтому я решил, что так будет лучше, чем, если бы твое любопытство завело тебя черт знает куда. А как твои родители отреагировали на все? - Мама поняла и простила. Сама была подростком. Папе важно было знать, что ты мне ничего плохого не сделал, и у нас не было... сам понял чего. Но я не знаю, что теперь будет. Как мне засыпать? Если это повториться еще раз… А я даже родителям я рассказать не могу. Если он узнает, убьет и их. - У тебя есть родственники, которые живут далеко отсюда? - Сестра в Токио. А что? Предлагаешь укрыться у нее? - Ты можешь сказать, что уехала к ней? - Не уверена, что мама позволит куда-то поехать во время занятий. Да и с Реной у нас «особые» отношения. - Не ладите? - Скорее просто не общаемся. Она учится в Токийском университете искусств. Родители не беспокоят ее, потому что у нее бывают творческие «запои». Она художница. Талантливая, к слову. - Будет подозрительно, если внезапно соберешься к ней? - На самом деле, не сказала бы. Ее подруга учится на юридическом. Я даже как-то ездила к ним, потому что сама хочу связать свою жизнь с юриспруденцией. - Постарайся отпроситься. Всего на пару дней. Джудайме уладит этот вопрос в скором времени. - И если они договорятся с Занзасом, будет гарантия, что меня больше не тронут? - Конечно, на вид они отбитые, но приказы босса исполняют почти беспрекословно. Поживешь либо у меня, либо в доме Джудайме, либо у Торфяной башки. Хана вопросительно вскинула брови. - У Сасагавы, - исправился он. - Мои и родители Киоко дружат. Поэтому Сасагава отпадает. - Я думаю, дом Джудайме тебе тоже не подойдет. - Его мама может воспротивиться? - Скорее ты воспротивишься. Там живут Ламбо и И-Пин. А с детьми ты как-то не очень ладишь. - Я ненавижу их подавляющее большинство. - Есть еще вариант остаться у Бейсбольного придурка. - У Ямомото что ли? Я за всю жизнь парой фраз с ним перекинулась. Будет как минимум странно, если нагряну к нему. - Еще есть Хибари Кёя. Как тебе? - Мне кажется, он меня недолюбливает. Да и вообще я плохо себе представляю, как буду жить с ним под одной крышей. - Ну… вариант остаться у меня все еще в силе. Все равно я живу один. Вопросов лишних не будет. Главное договорись завтра с родителями, и после школы зайдем за твоими вещами. Ну, в общем-то, все сказал. До завтра? - Уже утро. Так что правильнее сказать: до встречи. Гокудера тепло улыбнулся. Он вполне искренне испугался, что одноклассница сойдет с ума, но, кажется, все обошлось. Все-таки умение не терять голову сыграло девушке хорошую службу. Он распахнул окно и встал на подоконник, Хана не без труда поднялась с кровати, чтобы обезопасить себя от повторного вторжения. - И спасибо.