Душа уходит вместе с ней

- Число жертв тайфуна увеличилось до тридцати трех человек. Из них пятеро находятся в тяжелом состоянии. У нас есть сведения о двадцати двух числившихся пропавшими без вести. Просьба, располагающих какой-либо информацией звонить по номеру телефона, который вы видите на экране, - передала диктор. С самого утра городские каналы транслировали новости, посвященные тайфуну, неожиданно нагрянувшему на Намимори. - Ямомото, выключи, пожалуйста, - сказал Тсунаеши. Его просьба была выполнена, и комната снова заполнилась тишиной, которую разбавляли только всхлипы Киоко и нервное постукивание пальцев по тумбочке Реохея. Даже неугомонные Ламбо и И-Пин заключили перемирие и молча наблюдали за собравшимися, понимая лишь то, что произошло нечто серьезное. В доме Савады не было так тихо с тех пор, как в его жизни появился Реборн. Когда в гостиную вошла Нана Савада все взгляды были устремлены на нее. - Есть новости, мам? – спросил Тсуна, хотя по лицу матери было и так понятно. Она лишь отрицательно покачала головой. - Поиски ведутся. Но знаете, до сих пор люди возвращаются в свои дома. Этот тайфун нагрянул так внезапно, что жители города укрывались, где могли. Кто же знал, что он вдруг поменяет направление… Природа бывает так непредсказуема… - попытки Наны заполнить тишину только усугубил ситуацию. Ее голос звучал неуверенно, словно она сама себя не могла убедить в благоприятности исхода. Время неумолимо утекало вместе с надеждой. - Гокудера-кун, ты не должен винить себя за это. Никто и предположить не мог, что так все закончится… Хранитель урагана ее уже не слышал. А если бы и услышал, эти слова, призванные успокоить чувство вины и подбодрить, только вызвали бы раздражение и подтверждение того, что он виноват. И в отличие от всех остальных, он в этом ни на секунду не сомневался. Спустя час раздался звонок в дверь. В гостиную прошла уставшая женщина, не спавшая, черт знает сколько времени. Гокудера так и не решился посмотреть ей в глаза. Он лишь с замиранием сердца готовился выслушать новости. - Все так переживают, - нервно улыбнулась она, трясущейся рукой убирая за ухо прядь волос. – Не знала, что у моей девочки столько друзей. К сожалению, мне нечем вас обрадовать. - Неужели совсем ничего? – сочувственно спросила мать Тсуны. - Не совсем так. Нашлись свидетели. Группа мальчиков из ее класса. Они видели ее в компании молодого человека. По описанию, я ума не приложу кто это. Но они его не знают. Отсюда появилось еще одно предположение. Что этот человек похитил ее под шумок. Но это всего лишь одна из версий. Очередная и неподтверждённая. Эта полиция меня уже замучила. Ну вот! Опять звонят! – произнесла она, глядя на дисплей телефона, который держала в руке. - Алло? Да, - какое-то время она стояла молча, после чего с силой сжала трубку. – Почему вы снова уточняете, во что она была одета? Я уже все сказала. Черные джинсы, черная водолазка, плащ белого цвета и красный шарф. Красные туфли на невысоком каблуке... Да, я уверена. Мой муж вчера забрал часть вещей и этих не было. В дорожной сумке лежали предметы гигиены и одежда, в которой она спит и ходит дома. Там же должен быть ее телефон, но он выключен, поэтому не могу быть уверена, что он в рабочем состоянии… Этого просто быть не может. Вы знаете, где находится этот парк? Тем более он заброшен. Что ей там делать? Ребята заметно оживились. В их городе был только один заброшенный парк, и они его хорошо знали. В это время Курокава-старшая отключилась и посмотрела на мать Тсунаеши. - Нашли девочку похожую на Хану, но на ней совсем другая одежда и нет вещей с собой. И знаешь где? В заброшенном парке развлечений. Либо это дело рук какого-то извращенца, либо это не она, - тон Мари был полон скептицизма, она явно не считала, что речь идет о ее дочери. Ребята же напротив не сомневались, что нашли именно Курокаву. В конце концов, она уже была в парке и знакома с Хроме и компанией. Кто-то из них мог увидеть, что ей требуется помощь и отвезти ее в безопасное место. - Но, может, это и правда Хана? – с надеждой произнесла Нана. - Как бы она там оказалась? Ветром задуло? Что должно было случиться, что она вдруг сменила направление, пошла к станции, села на поезд и приехала в этот заброшенный парк, в котором была сто лет назад? Те мальчики сказали, что они повстречали ее на перекрестке у дома семьи Тамура. Они как раз живут по пути к нам. Она шла домой, и я очень сомневаюсь, что у нее была причина, совершить эти странные махинации. - Мама, а ты не хочешь угостить нашу гостью? – вдруг вклинился Тсуна. Мари уже хотела отказаться, но вид мальчика заставил ее передумать. Не смотря на то, что ей кусок в горло не лез, она робко улыбнулась и произнесла: - Я бы не отказалась от чего-нибудь сладкого. Если не сложно, Нана-сан. Как только мать Тсуны скрылась в дверях кухни, взгляд Мари мгновенно изменился. Он был полон решимости. - Ты что-то хочешь сказать? - Да… - Тсуна немного стушевался, но Гокудера прервал его. - Я не думаю, что это так, Джудайме. Даже если тот незнакомец, с которым она говорила – Рокудо Мукуро, он пришел раньше, чем успел бы что-то сделать, а встретиться, когда он был на обратном пути, они не могли. - Я на всякий случай спрошу, это точно не мог быть кто-то из Варии? - Абсолютно, - подтвердил Гокудера. – Я лично убедился в том, что они покинули страну. Кроме того, есть подтверждения, что они благополучно в полном составе добрались до Италии. - Ясно. Все-таки ты справился со своей задачей, - улыбнулась Мари. И хоть выглядела она слабой и уставшей, ее улыбка была вполне искренней. От этого все внутри у Гокудеры сжалось. – Даже до дома не смогла дойти без приключений. Пожалуйста, давайте без этих траурных лиц. А то у меня ощущение, что вы уже ее хоронить готовы. - Получается, ее нет около суток, правильно? – произнесла мама Тсуны, проходя в гостиную с чашкой чая и шоколадными печеньями на блюдце. - Чуть поменьше. Вчера мы еще думали, что она решила где-то переждать тайфун, а спустя час после того, как все закончилось, заволновались. Вечером забили тревогу и отправились на поиски. Хотя Хидеки еще раньше прошелся по маршруту, опасаясь, что ей стало плохо по пути. Я же еще хотела съездить за ней, но мы решили, что она налегке, так проблем возникнуть не должно. Все-таки она видела, что творилось на улице, и должна была принять логическое решение. - А что говорит материнское сердце? - О, я предпочитаю его не слушать. Оно меня уже подвело один раз. Пояснений не последовало, и только Гокудера понял смысл ее слов. И от того, горечь в ее словах казалась настолько сильной, настолько изнуряющей, что мальчик вновь опустил голову в пол и силой сжал ладони и болезненном замке. То, что сейчас творилось, было подобно худшему кошмару. Как только Курокава-старшая удалилась, Гокудера засобирался вслед за ней. Он больше не мог там находиться. - Хаято… - тихо проговорила Бьянки, когда он уже стоял в прихожей. На ней были солнцезащитные очки, чтобы не вызвать у брата травмирующие воспоминания и сопутствующие рефлексы, но сейчас она жалела как никогда, что он не мог увидеть ее взгляд, полный любви, нежности и заботы. Ей казалось, что она единственная могла подбодрить его, но от взгляда на брата ей самой хотелось рыдать. Он выглядел потерянным, бледным с синяками под глазами, а порой напротив таким сосредоточенным, что озвучь он свои мысли, никто бы не поспевал за их ходом. Бьянки не спускала с него взгляда все это время. Даже, когда пришла мама пропавшей девушки, она смотрела только на него. Она видела, как он спрятал за спину черный кусок ткани, который не выпускал из рук с самого прихода в дом Савады. Что это, она не знала, но могла только догадываться, что эта вещь принадлежала ей. Бьянки давно не видела брата таким. После смерти матери он практически не привязывался к людям. И было невероятно странно, что это случилось. И случилось за пределами его излюбленной семьи. Сама она мало знала об этой девушке. Видела пару раз, когда они собирались все вместе. До недавнего времени могла даже имя не вспомнить. Но она оказалась очень ценной для ее брата. Да, у них были непростые отношения. Полные недопонимания и тайн. Но тем не менее Бьянки действительно любила его – своего единокровного братишку, который покинул их семью так давно и вернулся в ее жизнь так недавно… Наверное, она была плохой старшей сестрой. Но иногда братья нуждаются даже в плохих сестрах. - Что? – откликнулся Гокудера, не поднимая глаз. Бьянки замерла. Не знала, что сказать. Любые слова казались пустыми. Все, что она могла сделать, это заключить его в объятья, надеясь, что ей удастся передать все свои чувства. Хаято опешил сначала, но потом его рука неуверенно коснулась спины сестры. Продлилось это недолго, но им обоим хватило. У него на сердце стало чуть полегче. *** Гокудера ушел, а ребята оставались в гостиной, ожидая новостей от Курокавы. Казалось, не смотря на слова товарища, был шанс того, что найденная в заброшенном парке девушка окажется их одноклассницей, спасенной союзниками. Но время шло, а заветного звонка так и не случилось. И неожиданно вспыхнувший огонек надежды погас с последними лучами закатного солнца. *** Черная водолазка с маленькой изящной брошью в виде вишенки была смята и почти потеряла запах владелицы, впитывая сигаретный дым и пот с ладоней, которые так неохотно выпускали ткань из рук. Мари считала, что ее дочь была в ней в момент своего исчезновения, но Гокудера знал, что ушла она в белой школьной блузке, которую выгладила накануне после стирки. Даже гладильная доска осталась стоять в гостиной. Как недавно Хана стояла у нее и ворчала себе под нос, когда он подкладывал свои вещи. Как недавно она тихо сопела на том самом диване. Как недавно она суетилась на кухне, готовя завтрак. Еще совсем недавно в этом доме кипела жизнь. А сейчас сама смерть пройдет мимо, решив, что ее работа здесь уже выполнена. Сам дом выглядел пустым и чужим, будто бы он и не жил здесь несколько лет до этого. А ведь ничего не изменилось. Та же небольшая кухонька (еще недавно заполненная ароматами еды), гостиная с плохими окнами и стоящим в углу пианино (она ведь как-то попросила его сыграть), ванная комната (ну и криков же было, когда он забывал сменить режим на переключателе в ванной) и спальня… Ту ночь он провел рядом с ней. Их последнюю совместную ночь. И даже она выглядела сейчас какой-то серой и безжизненной. Словно весь дом в одночасье лишился души. И душой его была Хана. Если бы он считал, сколько раз корил себя, наверное, сбивался бы постоянно со счета. Он не должен был отпускать ее одну. В таком состоянии, в такое время. Он должен был ослушаться своего босса. Один единственный раз. Он должен был взяться за поиски сразу, как позвонила ему Курокава Мари, а не идти на общий сбор в дом Савады, где драгоценные минуты уходили сначала в этом вялом, никому не нужном обсуждении, а потом в гнетущем молчании. Слишком многое он потерял из-за своих ошибок. Ее саму, ее веру в него, время на ее поиски. Все становилось только хуже с каждым выбранным им шагом. И пусть остаток дня, до самой ночи он прочесывал улицы, опрашивал людей, перевернул весь парк верх дном… Все впустую. Она словно и правда была мимолетным видением в его жизни. Вся эта неделя будто мимолетное видение, настолько нереальным казалось происходящее. Он вспоминал, когда первый раз осознал, что на его досаду умная одноклассница начала копать под них. И весьма успешно! Как напрягли его слова Шамала о Варии, и каким пророческим оказалось его дурное предчувствие. Его умная одноклассница совершала слишком много глупостей. Но от той ночи его пальцы по-прежнему сжимались в кулаки. Что бы она не творила, и как бы она не раздражала, такого никто не заслуживал. Чертов Бельфегор, что нашло на него в тот момент? Проявление его садисткой личности? Внезапно нахлынувшие чувства? Симпатия? Ненависть? Да какая разница? Гокудере все равно не понять. Да и как можно понять другого, если в самом себе разобраться не можешь? Это чувство было странное, незнакомое, возникло совсем недавно и никак не проходило. Похоже на симптомы неизвестной ему болезни, но на такую догадку Шамал лишь рассмеялся. Сказал, что он и сам скоро поймет. А он не понимал. Может, и не дом остался без души, а он сам? Как иначе объяснить эту возникшую пустоту, когда день назад его жизнь казалась наполненной смыслом? Пока что, лишь один человек понимал причину и следствие «страшной болезни». Загнанное в угол сердце одинокого волчонка внезапно познало любовь.