Чужая судьба

      Сколько прошло времени? Как много недель он успел проводить, день за днем дыша сырым воздухом подземелий мэнора? Драко сидел на полу, навалившись спиной на колонну, и, не моргая, смотрел на тусклые нити света, осторожно пролезшие сквозь щели в двери. Он бесконтрольно перебирал в пальцах грязный слизеринский галстук, снова и снова гадая, что сейчас может происходить за стенами его дома. Одно он знал точно: пока Пожирателям удается держать в страхе весь магический Лондон, не останавливаясь ни перед чем. Доказательством тому стал Олливандер, присоединившийся к его заточению к Малфой-мэноре. Старик почти не напоминал Драко о своем присутствии, все время молчал, изредка тяжело вздыхая, и занимал угол подальше от него, что не было удивительно. Драко тоже не знал бы, как относиться к сыну Пожирателя Смерти, пусть и сидевшего в темнице. Наверное, его «приемные» родители были бы несказанно рады тому, что он несёт достойное Малфоя наказание.       Что же касается его настоящих родителей, Люциус Малфой зашел к нему лишь однажды, долго и пристально смотрел на него, но почти ничего не говорил. Драко слышал его тяжёлое дыхание, но намеренно не смотрел на него. Малфой-старший будто вёл внутренний диалог, оправдывая сына перед самим собой. Драко так отчаянно желал доказать ему, что заслуживает быть его сыном, что ничуть не хуже Алана, а теперь не мог разделить между собой образы Люциуса-Пожирателя и Люциуса-отца, чтобы сохранить в душе крупицы сыновьей привязанности, уважения.       Может, Драко был излишне оптимистичен, но ему казалось, что Нарцисса думает о нем, что ее любовь греет его, когда он засыпает по ночам. Слава Мерлину, ее успели уберечь, выдрать из лап Темного Лорда. За эту огромную услугу он всегда будет благодарен его Гермионе. Но вот Драко ее подвёл.       Он вспоминал последнюю ночь, проведенную в Хогвартсе. Кажется, я уже говорил тебе, что ты совершенно глупая. Неправда, я осторожная. Как раз осторожности и хоть намека на мудрость не хватило Драко, когда он доверился брату, раскрыв детали плана. Черт бы меня побрал. Я все испортил. Все испортил. Он прикрыл глаза, попытавшись таким образом сморгнуть, стереть из воображения тела раненых студентов, пламени, летящих проклятий. Только бы не было убитых. Картинка перед глазами стала еще более четкой, можно было представить запах крови и липкого страха. Зубы отчаянно сдавили зажатую между ними губу, окрасив себя выступившими каплями крови. Драко провел языком по губам и резко вышагнул из своих мыслей, среагировав на звук шагов у двери. Ежедневно привлекающие его взор нити света замерцали, выдавая чье-то приближение.       Петтигрю с силой толкнул в помещение белокурую девушку и поспешно закрыл дверь, видимо боясь упустить заложников. Драко слегка скривил губы, провожая его взглядом, и обратил свое внимание на вновь прибывшую. Он молчал, пока незнакомка поднималась с пола, пристально изучал ее взглядом, пока она поворачивалась к нему, отряхивая пыльную магию. Чертовски знакомое лицо. Не хотелось делить это место с кем-то еще. Не то, чтобы Драко дорожил местом своего обитания, но так было спокойнее. Оставалось лишь надеяться, что он не окажется в одной клетке с врагами.       — Привет, ты Драко Малфой, верно? — по ее выражению лица и высокому тонкому голосу нельзя было сказать, что она испугана. — Я слышала, как о тебе говорили наверху: ты тот самый брат-близнец Алана, да? Мы не дружили, но ты кажешься другим.       Драко с трудом сдерживал удивление от необычной волны настроения, исходившей от нее, и вдруг вспомнил. Полумна Лавгуд. Странная когтевранка. Он расслабился, перестав ожидать от нее угрозы и еле заметно выдохнул из легких колючее напряжение.       — Да, — вместо четкого ответа Драко услышал собственный хрип, голос отказал ему после долгого молчания, — да, я Драко, — уже громче повторил он.       — Мозгошмыги совсем не дают тебе покоя, я вижу, — с серьезным видом протянула Лавгуд, разглядывая его с какой-то потусторонней улыбкой, на что бровь Драко стремительно взмыла вверх в немом вопросе. В углу зашевелился Олливандер, видимо заинтересовавшись происходившим, чем отвлек на себя внимание девчонки. — Мистер Олливандер! — она смело подошла чуть ближе к нему и села неподалеку.       — Мисс Лавгуд, — слабая улыбка тронула его губы, глаза лучились искренней добротой. Драко отвел взгляд от своих соседей, едва заметно поморщившись, ведь на него Олливандер смотрел лишь с опаской. ***       За три месяца Полумна Лавгуд стала удивительным связующим звеном в компании пленных Малфой-мэнора. Она отвлекала своими причудливыми историями об отце, его журнале «Придира», статьи которого стали причиной ее заточения, и, конечно, о морщерогих кизляках, нарглах и прочей до сих пор неизвестной Драко и мастеру волшебных палочек живности. Еще Полумне присуща вера. Сильнейшая слепая вера в то, что все будет хорошо, так, как должно быть. Она не давала закрываться в себе, побуждая к разговорам. Драко не понимает, каким образом ей удалось изменить отношение Олливандера к нему: он начал общаться с ним, рассказывать истории из своей жизни, преимущественно о студентах, ставшими обладателями его волшебных палочек. Однажды он упомянул и вездесущего Гарри Поттера, в деталях описав, как он подобрал ему палочку, перо в сердцевине которой принадлежало фениксу, подарившему второе такое орудию Волан-де-Морта.       Драко вздрогнул, когда услышал неспешные шаги, затихнувшие у входа в подвал. Помедлив, в помещение несмело вошел Алан Малфой, привлекая к себе внимание всех пленников. Он медленно обвел взглядом апартаменты брата, задержавшись на Полумне и мистере Олливандере.       — Вы что уставились? — голос его звучал резко, с показным превосходством, губы скривились в излюбленной гримасе презрения, для усиления эффекта Алан направил на них волшебную палочку.       — Оставь их, зачем ты заявился сюда? — устало протянул Драко, не вставая с насиженного в углу места.       — Решил убедиться, что ты еще жив, отец послал, — растягивая слова, ответил он, не раскрывая перед братом собственного желания увидеть его.       — Убедился? Проваливай, ты, мягко говоря, не делаешь пребывание здесь краше, — с приторной слащавостью отозвался Драко, сощурив глаза.       — Если бы не твоя упрямость, Темный Лорд дал бы тебе еще один шанс. Как и мне, — тише заговорил Алан, хмуро разглядывая похудевшего брата.       — Если бы ты имел хоть каплю здравого смысла, то понял бы, что то, что ты называешь шансом, нельзя назвать жизнью, ты же существуешь, ты у него на побегушках. А все для чего, Алан? Думаешь, после Его победы ты будешь доволен? Будешь жить, спокойно прожигая состояние? Черта-с-два! Будешь ползать в его ногах с бесконечной виной на сердце, вспоминать убитых друзей и знакомых, если у тебя осталось еще что-то человеческое, — кажется, Драко не успевал вдыхать между льющимися наружу хлесткими словами, и после завершения своей мысли, глубоко вдохнул, не сводя глаз со своей копии. Теперь на него смотрели сразу три пары глаз. Олливандер даже понимающе кивал головой, как будто сам участвовал в разговоре.       — Все не так! Ты не понимаешь, — было видно, что младший из близнецов растерялся, мучительно придумывая хоть какой-то аргумент. — Тебя все равно не оправдают, все думают, ты убил директора. Твоя грязнокровка шарахается где-то со своими дружками, небось и думать про тебя забыла. Нашел, с кем связаться. Проси прощения у Темного Лорда! Отец хочет этого. Ты хотя бы, как я, будешь жив. Я не желал тебе смерти.       — Я никогда не сделаю этого, — Драко оперся лбом на руки, пряча глаза, надеясь, что надоедливый брат просто испарится, когда он снова посмотрит в его сторону.       — Ну как знаешь, — Алан раздраженно повел плечами.       — АЛАН! — раздался крик их эмоциональной тетушки, побудив его поспешно выйти из подвала.       Прошло не больше 15 минут, когда вдруг наверху раздался пронзительный крик девушки. Драко покрылся холодным потом, мистер Олливандер и Полумна замерли, прислушиваясь. Стало так тихо, что можно было услышать даже звук шагов на первом этаже поместья.       — Беллатриса, — презрительно бросил Драко, услышав ее истеричный смех. Он поднялся на ноги, обходя помещение по кругу, заглядывая наверх, будто старался сквозь стены понять, что происходит в холле.       — ЧТО ТЫ И ТВОИ ДРУЖКИ ВЗЯЛИ В МОЕМ ХРАНИЛИЩЕ? ОТКУДА У ТЕБЯ ЭТОТ МЕЧ?! — доносился визг Беллы.       Он резко развернулся к двери, услышав возню: новых пленных Сивый зашвырнул особо рьяно. Драко забегал по ним глазами: гоблин, какой-то смутно знакомый гриффиндорец, вроде его звали Дин Томас…       — Твою мать, — еле слышно прошептал Драко, узнав среди новых пленников Уизли и, черт возьми, Поттера с опухшим лицом. Чертов Поттер не должен был оказаться здесь.       — Гарри? Рон? — подала голос Полумна, также пораженно разглядывая их. — Я так не хотела, чтобы вас поймали! Давайте я помогу с верёвками, сейчас снимем, где-то здесь был гвоздь.       И снова протяжный крик боли сверху. Драко быстро сложил два плюс два и озвучил страшную догадку в унисон с паническим выкриком Уизли и Поттера:       — Гермиона!       Они синхронно развернулись к нему с совершенно дикими взглядами.       — Малфой! — Рон побагровел от злости и метнулся к Драко, не иначе как собираясь придушить прямо здесь. — Это все ты! Это из-за тебя! — если бы мог, Уизли не оставил бы от Драко и жалкой пылинки, уничтожив его прямо здесь и сейчас. Несложно было догадаться, что Рон не забыл о том, как Гермиона держала мерзавца за руку в Больничном крыле, как убеждала их в его невиновности и практически ангельском характере, как они все во главе с Дамблдором доверились ему.       Драко сглотнул, отступая немного назад. Он ощущал дрожь по всему телу, виски охватило резкой пульсирующей болью, он почти ничего не соображал. Гермиона. Это ее крики он слышит в стенах своего дома.       — Не сейчас, Рон, — сжав челюсти едва не прошипел Гарри, останавливая друга в полушаге от Драко, хотя с удовольствием принял бы немалое участие в уничтожении Драко Малфоя. — Нам надо выбираться, с ним разберемся позже, — он начал копаться у себя в карманах и, отвернувшись от всех, произнес: — Помогите нам! Мы в подвале дома Малфоев!       Драко озадаченно нахмурился, наблюдая разговор Поттера с пустыми стенами подвала. Даже он, пребывая здесь несколько месяцев, не опустился до разговоров с неодушевленными предметами. Но Уизли, судя по всему, не видел в поведении друга ничего странного, по прежнему не спуская глаз с Малфоя.       — Почему ее пытают? Почему ее?! — хрипло подал голос Малфой, изо всех сил сдерживая гнев. Он понимал и собственную вину, но своим вопросом давал понять, что недоумевает, почему за них троих страдает Гермиона, и был бы рад, если бы кто-то из ее дружков принял эту участь вместо нее. — Почему там не ты, Уизли? Поттер? Какого черта там она?       И снова ее леденящий душу крик, перекликающийся с выкриками Беллатрисы. Собиравшиеся ответить на недопустимую дерзость Малфоя гриффиндорцы, отвлеклись.       — АЛАН, ПРИВЕДИ МНЕ ЭТОГО ГОБЛИНА НЕМЕДЛЕННО!       Мысль оглушить брата была такой молниеносной, что Драко оказался у входа в ту же секунду, несмотря на жуткую слабость. Главное сейчас — отвлечь тётку от Гермионы. Дверь подвала распахнулась, глухо ударившись о стену. Но вместо Алана в и без того накаленную атмосферу ворвался Люциус Малфой, заставив тем самым Драко отказаться от идеи бунта, молча подлетел к гоблину и толкнул его к выходу: — Наверх! Живо!       Драко не мог узнать отца, он будто постарел на несколько лет. Они встретились взглядом. Люциус открыл было рот, чтобы что-то сказать, но обвел холодным взглядом присутствующих и вышел прочь, подгоняя гоблина. Кажется, Драко не дышал все это время. Не успела дверь закрыться за Малфоем-старшим, как снова открылась, открывая взору плотоядный оскал Сивого.       — Ты, — указал он на Драко. — Велено, чтобы ты вышел наслаждаться воплями своей грязнокровной подружки.       Драко двинулся к лестнице под «пылкие» взгляды Поттера и Уизли, ноги были словно ватные. Гермиона. Гермиона. Уже за закрывшейся за ним дверью в подвал он услышал едва заметный хлопок.       В углу у стены, прямо перед поворотом в холл мэнора, стоял светловолосый юноша, небрежно подкидывающий свою волшебную палочку. Ему нельзя было дать больше 20 лет, длинная челка спадала на его лицо, отбрасывая тень, не позволяющую хорошо разглядеть черты его лица. Вся его поза демонстрировала расслабленность и безучастность к происходящему. В очередной раз ловко поймав палочку, он повернул голову и внимательно, как-то изучающе посмотрел на проходящего в шаге от него Драко. Было в глазах этого незнакомца что-то. Любопытство? Малфой даже замедлил ход, пытаясь приглядеться к нему получше. В голове как будто роем кружили маленькие частички образа из прошлого, которые никак не могли сложиться в целую картину, дать ответ на вопрос, почему этот юноша кажется ему знакомым.       — Шевелись! Может увидишь, как я пробую ее на вкус. Останется мне кусочек, как думаешь? — оборотень пихнул его в спину, вытолкнув в холл, прямо к ногам стоящего у камина Люциуса, — Присмотри за своим щенком.       Драко упал на колени, сощурившись от яркого дневного света — глаза, привыкшие к темноте, слезились, размывая очертания окружающей обстановки. Он даже не думал о том, чтобы подняться с каменного пола, уставившись на Беллатрису, которая нависала над Гермионой, распластанной на полу. Руки девушки были раскинуты в стороны, она всхлипывала, будучи уже не в силах отвечать сумасшедшей Пожирательнице. Проморгавшись, Драко разглядел кровь на руках девушки, жадно рыскал по ней взглядом, намеренно избегая глаз. Он боялся. Он так ждал и так боялся посмотреть в ее глаза. Особенно сейчас. Боялся увидеть в них обвинение или, что еще хуже, равнодушие. Драко судорожно вздохнул, подавляя рвущийся наружу вопль. Из-за угла плавно вышел незнакомец из коридора, сразу встретившись взглядом с Драко. Кто ты такой, почему я могу знать тебя?       — Ну же, Драко, встань! — негромко, но достаточно требовательно сказал отец, грубо поднимая его на ноги под смешки присутствующих.       — А, мой дорогой племянник, — приглушенно посмеялась Лестрейндж, мельком глянув на него, и подняла палочку на Гермиону. — Круцио! — Беллатриса смотрела на муки Грейнджер с диким удовольствием помешанной на садизме психопатки.       — Останови это! Хватит! — Драко кричал, не помня себя, рвался к ней, не замечая боль в плечах от железной хватки отца.       В паре шагов от брата, словно тень, стоял Алан. Пугающе бледный для человека, живущего на свободе. До нелепости безупречно одетый. На какое-то мгновение засомневавшийся в собственных убеждениях, не подтвердив личность Поттера, когда его заставляли всматриваться в черты его лица. Внимательный мог бы заметить, как сейчас тряслись его плечи при глубоких вдохах, сколько страха было в его глазах, когда ненавистная ему ведьма разорвала воздух своими криками. Алан осторожно глянул на брата, ужасаясь тому, как он может так реагировать на пытки Грейнджер. Он ведь и сам уже не может стоять не ногах, а силится дернуться к тетке. А ради чего? Что он может сделать? Алан не понимал. Все это было иррационально, все против правил его семьи. Так не должно быть. Пытаясь переключить свое внимание, Алан Малфой скользил взглядом от Пожирателя к Пожирателю, строя догадки: действительно ли каждый из них упивается происходящим? Зацепился за молодого человека, который еще ни разу не был на собраниях, где был Алан. Он узнал его. Питер Эйвери. Алан видел его в Дурмстранге: всегда с холодной, ненастоящей улыбкой, всегда уходивший в себя так глубоко, что его приятели не раз щелкали пальцами перед его каменным лицом, вырывая из плена мыслей.       — Сивый, можешь забирать девчонку, — бросила довольная собой Беллатриса и едва не захлебнулась от возмущения, услышав отчаянное «Экспеллиармус» откуда-то из-за угла. Палочка Пожирательницы предательски выскользнула из ее рук.       Лестрейндж схватила измученную Гермиону и, прижав к ее шее кинжал, развернулась лицом к коридору, ведущему в подвал. Оттуда вылетел Гарри Поттер с поднятой палочкой, следом, поджав губы, показался Рон. Было заметно, как напряженно, практически с явно слышимым скрежетом, крутятся шестеренки в голове у обоих.       Малфой почувствовал, как Люциус отпустил его, направив свою волшебную палочку на вошедших, ровно как и другие приспешники Волан-де-Морта. В том числе был и парень, до сих пор остававшийся загадкой для Драко: он напрягся и, видимо для большего сосредоточения, убрал с лица волосы, проведя по ним пятерней.       — Эйвери, — неверяще прошептал Драко, узнав наконец в таинственном незнакомце своего «неудавшегося» друга детства. О, Малфой мог поклясться, что его приемная семья сейчас могла бы злорадно насмехаться над ним, убедившись в том, что их слова о возможном дурном будущем Питера были пророческими.       — Остолбеней! — проорал Поттер, молниеносно отреагировав на попытку Люциуса произнести заклинание — и Малфой-старший упал рядом с Драко, на что тот лишь вздрогнул. Краем глаза Драко видел, что Алан старается отступить как можно дальше от эпицентра событий. — Отпусти ее! — потребовал Гарри, наведя готовую к продолжению боя палочку на Беллатрису, как будто одно лишь наличие волшебной палочки в его руках дает ему преимущество перед Пожирателями Смерти, позволяющее выдвигать свои требования. Наверное, именно безмерная вера в себя помогала ему всегда выходить сухим из воды.       — Бросьте палочки! — выкрикнула Лестрейндж. — Бросьте, иначе я убью ее! — в подтверждение своим словам она сильнее надавила кончиком кинжала на шею Грейнджер, медленно врезаясь в нежную кожу. Этого было достаточно, чтобы маленькой капли крови просочиться наружу и, будто дразня, побежать вниз к ключицам.       Драко замер, боясь лишним звуком заставить руку Беллы дрогнуть, с опаской поднялся взглядом от кровавой дорожки до влажного от слез лица Гермионы. Измотанная, похудевшая. Все его кошмары, где он боялся ее смерти, меркли. Испытывать страх за ее жизнь в реальности было слишком.       Уизли как-то вопросительно и осторожно посмотрел на своего друга, как бы спрашивая, что им делать. Ну же, Поттер, неужели ты выбрался из подвала, не имея туза в рукаве? Надежды Малфоя рухнули, когда оба гриффиндорца отбросили на пол свои палочки и подняли руки.       — Молодцы! — расплылась в широкой улыбке Белла, продемонстировав ряд своих далеко не белоснежных зубов. — Алан, забери палочки! Темный Лорд будет здесь с минуты на минуту, скоро вы умрете!       Драко видел, что брат едва держится, чтобы не сбежать отсюда от страха, его губы дрожали. Сверху послышался странный звук, все, как один, подняли головы вверх — дребезжала хрустальная люстра перед эффектным падением, оглушив на какое-то время звоном разбившегося хрусталя и оборвавшихся цепей. Она едва не придавила Беллатрису — та успела отскочить, отбросив Грейнджер. Алан с криком согнулся, закрывая лицо ладонями — крохотные осколки хрупкого материала впились в кожу.       Драко не раздумывая кинулся к люстре, которая скрыла собой Гермиону, увернулся от летящего мимо проклятия, из последних сил перепрыгнул через железный обруч, слыша, как под ногами трещат крупицы хрусталя.       — Грейнджер, — сильного вреда крушение роскошного предмета интерьера не принесло — он убрал с ее ног тяжелую цепь, — слава Мерлину, ты цела, — прошептал Драко, помогая ей сесть, встречаясь с ее широко раскрытыми, полными слез глазами взглядом.       — Отойди от нее! — послышался откуда-то из-за спины крик Уизли. Малфой не успел сориентироваться в пространстве, как его грубо оттащили от Гермионы, ударив затылком о каменный пол. — Сектумс… — начал произносить страшное заклинание Рон, но вынужден был перейти в защиту от череды проклятий, посыпавшихся на него от Эйвери. Защищал он друга детства или же просто нашел Уизли удобной мишенью?       Драко чувствовал, как теряет сознание. Он не мог подняться, собственное тело вдруг стало непосильно тяжелым, ноги придавило к полу, перед глазами все плыло.       — РОН! Ходу! — глухо слышался крик Поттера.       Затем все происходило так быстро: что-то громко высказывающий домовой эльф, россыпь боевых заклинаний, чужие крики. Сознание Драко безнадежно уплывало. Кто-то хватает его за руку, его будто выворачивает наизнанку, вытягивая в воздушную воронку, он падает на землю. Легкие заполняет свежий морской воздух.